преданные друг другу

      Как бы Га Он ни старался, но выздоровление заняло время. Он знал, что Ё Хан вовсю разбирался с делом Ён Мина, не утруждаясь, чтобы посвятить его в подробности под предлогом: «Ты болен». Хотя по вечерам Га Он любил тихо подслушивать деловые разговоры мужчины, в основном, с адвокатом Ко или помощником К, конечно, всегда оказываясь пойманным.       — Благо ты не настоящий шпион Мин Чжон Хо, учитывая твои отвратительные умения притворяться незаметным, — усмехался Ё Хан, неожиданно опуская руки на талию Га Она, улыбаясь при виде любимого румянца.       На самом деле, Га Он был хорошим учеником, но недостаточно, чтобы, оказавшись в непредвиденной ситуации, суметь правдоподобно спастись. Наивные глаза парня, так похожие на глаза его доброго старшего брата, не позволяли лгать. Шпион и Га Он — являлись противоположностями, чем-то несочетаемым. И Ё Хан знал это.       Довольствуясь тем, что был дома, как только ему стало лучше, Га Он добрался до кухни. Руки так и тянулись, чтобы приготовить много блюд, но вот физические возможности всё же останавливали его от грандиозного пира. Спина ещё болела, даже, если рана почти затянулась.       — Почему ты не в кровати? — Ё Хан собирался пройти мимо кухни, но боковым зрением заметил движение, а затем и Га Она в его белой просторной рубашке и пижамных штанах. Он был таким домашним, но от того казался хрупким, и это невольно заставляло Ё Хана окунуться в плохие воспоминания о взрыве, как его тело безвольно лежало на полу, прикрывая собой старшего.       — Не могу видеть тебя за столом в полном одиночестве с пластиковой тарелкой рамёна, — мрачно отозвался Га Он, хотя его больше волновала тема одиночества, ведь до случившегося, он всегда передавал ему контейнеры с приготовленной едой.       Поставив на стол запечённую рыбу с овощами, Га Он удовлетворённо кивнул.       — Я же как-то справлялся эти дни без тебя, — не подумав, ляпнул Ё Хан, и сам поняв это, с опаской бросив быстрый взгляд в сторону парня, как раз в тот момент, когда он повернулся к нему спиной.       — Знаешь, это звучит ужасно, — фыркнул Га Он, ничуть не обидевшись, но удивлённо охнув, столкнувшись с грудью мужчины, когда решил вернуться к столу.       — Прости, я очень рад, что тебе лучше, и ты сразу готовишь, как заботливая… — начал было Ё Хан, осторожно приобнимая его, чтобы на всякий случай не задеть зажившую спину.       — Скажешь это снова — и будешь до конца своих дней есть рамён, — вспыхнул Га Он, не в первый раз сталкиваясь с одним словом, которое трактовалось по-разному, даже, если временами ему это нравилось, но точно не всегда.       — …жёнушка? Я понял, — быстро закивал старший, старательно скрывая довольную ухмылку, которая всё равно была явной.       — Кан Ё Хан, — выбравшись из его рук, Га Он сел за стол, не обращая внимания, первым начиная есть, сразу потянувшись палочками к рыбе.       — Ворчишь — значит точно выздоровел, — едва слышно проговорил Ё Хан, сев рядом, плечом к плечу. Ему слишком сильно не хотелось, чтобы подобная светлая атмосфера прекращалась, зная, через что им предстоит пройти, сражаясь с грязной элитой страны.       Пока Га Он едва успевал дожевать один кусочек лосося, принимался за кимчи, затем за рисом и так по кругу, Ё Хан со слабой улыбкой на лице поглядывал за ним. Предательская мысль не давала покоя, глядя на любимого человека. Лучше бы он оставил его в безопасности рядом с Эллией, а не втягивал в опасную игру. Он уже пострадал, из-за него.       — Я видел, как прошёл суд над Ён Мином, что дальше? Ты уже определился с наказанием? — Вытащив его из мрачных мыслей, по-деловому поинтересовался Га Он, будто уже собираясь выйти на работу, а ещё — будто читая мысли мужчины, не собираясь оставаться в стороне.       — Не совсем, — Ё Хан откровенно увиливал от честного ответа, конечно, выбрав подходящее наказание, но всё же не желая втягивать Га Она в это. Может потом, а может — никогда. Чем меньше он знал, тем больше шансов было, что он не пострадает.       Глупое оправдание, которым Ё Хан успокаивал себя, зная, что, когда это всплывёт, ему придётся столкнуться с последствиями, но пока всё ещё бледное лицо парня чётко напоминало ему о том, чтобы защитить его любой ценой, даже, если в любимых глазах увидит обиду и разочарование.       …       — С каких пор у нас кошка? — Улыбался Га Он, усадив пушистое животное на колени, мягко поглаживая его.       Когда Га Он стал смело передвигаться по дому, то наткнулся на нового дружелюбного жителя. Это было весьма неожиданно, ведь за столько лет Ё Хан или Эллия не проявляли никакого желания завести домашнее животное.       — Спроси у Ё Хана, он принёс кошку, пока тебя не было. Точно скучал по тебе, — весело отметила Эллия, наблюдая, как Га Он ласково обращался с животным.       — Я так похож на бездомного кота? — Усмехнулся Га Он, когда ему так быстро нашли замену.       — Ты такой же милый, а ещё обманчиво пушистый, — легко объяснила свою версию девушка, безмятежно пожав плечами. Она не сомневалась, что сразу последуют вопросы.       — Обманчиво? В смысле? — Поражённо заморгал Га Он, не понимая подобного сравнения.       — Неважно, — отмахнувшись, Эллия поспешила переехать в другую комнату, уже в голос смеясь.       — Что значит обманчиво пушистый?! Эллия!       Конечно, Га Он был обманчиво пушистым, когда сталкивался с ситуациями, вышедшими из-под его контроля — он, будто снимал маску наивности, обретая тёмную сторону.       Так было несколько раз. Га Он ненавидел, когда пользовались его добротой, и в первые годы с Ё Ханом ему пришлось грубо указать ему на это, когда тот хотел вести себя с ним, как с ребёнком. Извращённо целовать, но при этом водить за руку, не думая посвящать его в свои планы. Так было ещё до смерти Исаака, но Га Он показал, что он также может злиться, не оставаясь позади. Он чётко дал понять, что будет до конца с Ё Ханом, но только рядом с ним, никак не в стороне по причине, что он недостаточно взрослый, недостаточно компетентный.       Именно поэтому, когда Га Он выглядел спокойно, будто ничего не понимал — всё дело было в терпении, а ещё в выжидании. Обманчиво улыбаться, но внутри закипать от злости — с ним такое бывало.       И, если Га Он разоблачил ложь Ё Хана за столом насчёт наказания Ён Мина — это не значило, что он сразу накинется на него. Нет, Га Он подождёт. Ведь помимо его обратной стороны, у него было много наивности. Наивности, что ему всё же расскажут, просто немного позже.       …       Начался этап скуки, когда Га Ону казалось, что он полностью выздоровел, но их личный доктор всё равно не допустил его к работе.       — Ты ему заплатил, — лёжа на кровати, хмурился Га Он, вполне осведомлённый о возможностях своего мужчины.       — Га Он, серьёзно? — Улыбался Ё Хан, забавляясь тем, как обижался младший, скрестив на груди руки, удобно уперевшись спиной в подушку на кровати.       — Что мне ещё думать, когда я могу заниматься с тобой любовью, но не могу ходить на работу, — прямо выдал он, даже не смутившись от упоминания вчерашней ночи.       — Очень равнозначно, — нависнув над парнем, Ё Хан нежно коснулся его мягких губ, собственнически забираясь пальцами под рубашку, добавляя, — скоро приступишь к работе, судья Ким.       — Что насчёт наказания Ён Мина? — Его голос дрогнул, но это не помешало спросить о важном.       — Завтра узнаешь, — отрезал Ё Хан, не отстраняясь, а наоборот провоцируя, пальцами сжимая его сосок, одновременно накрывая его приоткрытый рот своим ртом, толкаясь языком внутрь, тягуче медленно целуя.       И, если Га Он собирался упираться, то теперь, чувствуя тёпло его рта, был совершенно слаб.       — Позволь мне закончить это дело, — и это звучало, как просьба, исходившая от Ё Хана.       — Да что ты такого придумал, что я остаюсь в неведении? — Совсем без прежней настойчивости, скорее лишь для вида, пробормотал Га Он, прильнув ближе к телу мужчины.       — То, что тебе не понравится, — мягко касаясь его волос, Ё Хан обнимал его, теперь поменявшись местами так, что именно он опирался спиной на подушки, удерживая на груди Га Она.       — Но ты всё равно делаешь это, — тихо усмехнулся Га Он, даже не думая копать глубже или уж тем более пытаться отговорить. Он видел, что Ё Хан серьёзно настроен.       — Мы уже обсуждали, что это жестокая несправедливая игра, и все средства оправданы, но даже так я знаю, что ты всё равно сцепишься со мной, так что давай сделаем это после оглашения приговора, — легко приподняв его лицо за подбородок, шутливо подмигнул Ё Хан, будто это было весело, но, по крайней мере, он пытался выставить это так, чтобы успокоить Га Она.       — После оглашения приговора я могу сцепиться с тобой? Я и сейчас могу, — Га Он вздёрнул нос, но сразу оказался в проигрыше.       — Не можешь, у нас нет на это времени. Вставай, нам нужно кое-куда съездить, — как бы Ё Хан ни оттягивал момент, это было неизбежно. Не сегодня.       — Куда? — Неохотно, но любопытно спросил Га Он, уже следуя за старшим в гардеробную. Что-то ему подсказывало, что отделаться повседневной одеждой не получится.       Не прогадав, когда Ё Хан собрал для него деловой костюм, Га Он послушно принялся переодеваться, не без помощи мужчины.       Оставляя на шее Га Она чёрную бабочку, Ё Хан застегнул оставшиеся пуговицы на его рубашке, чтобы после довольно кивнуть.       — Есть ещё кое-что, чего не хватает, — задумчиво произнёс Ё Хан, а затем протянул дорогие наручные часы, которые Га Он видел лишь раз на руке мужчины в отличие от остальных. Эти часы, будто были другими.       Поймав ошарашенный взгляд Га Она, Ё Хан свободно вложил часы ему в руку:       — Нам давно пора быть в одном часовом поясе.       — Мы в нём с первой встречи, — сжимая в руке часы, Га Он поддался вперёд, нежно чмокнув мужчину в угол губ, широко улыбаясь. И в его улыбке была безграничная благодарность, гораздо большая, чем за часы.       Узнав, что это будет встреча с элитой страны, Га Он почувствовал неприятную горечь во рту. Он слишком хорошо помнил этих людей, которые бесцеремонно ввалились в больничную палату к Ё Хану сразу после пожара, надеясь на пожертвование, которое не успел сделать его брат. Это было мерзким зрелищем видеть лицемерие, когда они вышли в коридор и изменились в лице, недовольно направившись на выход. Га Он не забывал их лиц, как и то, что не прекращал дистанционно отслеживать их деятельность.       — Не волнуйся, я буду с тобой, — успокаивающе произнёс Ё Хан, поправляя на Га Оне мягкое белое пальто.       — Не забывай, что там я буду исключительно судьёй Кимом, — весело напомнил Га Он, гораздо лучше разбавляя накалившееся напряжение от понимания, с кем им придётся провести вечер.       — Это должен был я сказать, маленький Иуда, — с тенью мрачности произнёс Ё Хан, не в силах представить, как бы поступил, если бы действительно встретился с Га Оном всего лишь месяц назад, увидев его лицо, болезненно ударившее по воспоминаниям о брате.       Позволив Га Ону сидеть за рулём, Ё Хан задумчиво смотрел в боковое окно машины. Чем больше думал, тем сильнее понимал, что будь Га Он шпионом, будь тем, кто собирался уничтожить его, он всё равно впустил бы его в свою жизнь.       Медленно повернув голову, Ё Хан опустил любые «если бы», прекрасно видя перед собой того Ким Га Она, который никогда не предаст его, который до сумасшествия предан ему.