***
— Я считаю, что не опробовать своё же творение — кощунство, — сообщает Джек прозрачному потолку, вольготно вытянувшись на полке в полный рост. В бане жарко, влажно и парит; у Джека над верхней губой выступают капли пота, наверное солёные, и Женя сглатывает, давя в себе низменное желание слизать их языком. Он в респираторе, потому что серные испарения для людей вредны. Но вот он, про запас надышавшись, приподнимает маску и осуществляет задуманное. Воздуха всё равно вскоре не хватает.***
Ложась спать, по старой привычке Женя не задёргивает шторы, и теперь луна заглядывает в окно, бесстыдно присутствуя в их компании третьей. Впрочем, её свет позволяет смотреть на Джека, так что Женя вовсе не возражает против её присутствия. Он вообще сейчас со всем согласен. Он — сейчас… сейчас!! С трудом переводит дыхание, пока Джек поднимает голову и улыбается ему. Женя тянет руку и стирает каплю. Его пальцы тут же облизывают, причём с таким видом, словно это небывалое лакомство. — Ты солёный, — сообщает Джек совершенно не нужную информацию. — И ещё, я бы сказал, острый. Впрочем, во многом, состав сп... Женя накрывает его бессовестные губы ладонью. — Угомонись, — веско, как он надеется, произносит он. Его ладони щекотно и влажно касается кончик языка, и глаза Джека прищуриваются явно от смеха. Нет, всё попросту безнадёжно. Со вздохом Женя клонится вперёд и заменяет ладонь своими губами. На сей раз Джек примолкает надолго, и Женя записывает его молчание в свои личные победы.