Однострочники по Космоолухам

— Ы-ы-ы! Тед застонал сквозь зубы, и у Котьки сочувственно дёрнулись усы. Уж она-то знала, какой этот рыжий — ужасный двуногий, а потому всей своей кошачьей сущностью была рядом с ним настороже. Тед глупец, раз продолжает с ним общаться. Достаточно вспомнить ту злополучную банку из-под сгущёнки, чтобы понять: от рыжего нужно держаться подальше... Котька и вспомнила, и шерсть на её хребте тут же встопорщилась. Руки Дэна медленно и неумолимо продолжали двигаться. — А-ах! Бли-ин! Твмть, Дэн! — Потерпи, уже недолго осталось. У Котьки встопорщился ещё и хвост. Раньше Тед никогда подобных звуков не издавал, так что от греха подальше Котька отошла от розового диванчика к кухонному столу. Переключиться на еду, зажрать стресс — это святое для маленькой и худенькой кошечки. Мимо, наоборот привлечённый необычными звуками, промаршировал Сеня, но Ланс живо подобрал его, взяв на руки. Сеня, обиженный, что его лишают зрелища, сперва забарахтался задними лапами, стараясь вывернуться из крепких рук, но вскоре обмяк. К столу Ланс уже не вернулся, а встал у иллюминатора. На улице не было ничего хорошего: всё белое. Ещё недавно там падали снежные хлопья, и за ними интересно было наблюдать, но теперь они закончились. С диванчика вновь заорал Тед совсем уже дурным голосом, и Котька, медитирующая на Сеню с Лансом, стоящих у иллюминатора, опомнилась: «Ах, я же куда-то шла», — и дошагала до ног сидящих у стола людей. Увы, те уже пили простой чай. Какое-то сегодня было неправильное утро. Может, когда капитан из каюты выйдет, еда повкуснее появится? Пока же за столом сидело мало народу. Полина, которой Котька остерегалась из-за её настырности, — пока не поймает, не успокоится, а потом то в сканер в медотсеке засунет, то какой-нибудь вонючей дрянью опрыскает, и, главное, совсем не боится ни когтей, ни зубов! Монстр просто! Рядом с нею — едва знакомая, но пахнущая Тедом самка по имени Кира. Она то и дело поглядывала, как Дэн мучает Теда, но подходить и спасать его, кажется, не собиралась. По другую сторону стола от Полины была Трикси. Сейчас от неё пахло не столько Дэном, сколько больницей. Медицинские запахи Котьку напрягали. — А-а-ар, сво-о-олочь! — заорал Тед с диванчика. Судя по звукам, долетевшим до Котькиного уха, Тед застучал по подлокотнику диванчика кулаком. — Если не расслабишься, будет только больнее, — произнёс Дэн. — Да мне и так уже больнее некуда! — Ты сам просил. — И это самое паршивое! Чёрт бы их побрал, долбаные... Ну продолжай, чего остановился! К ужасу Котьки, за столом дружно рассмеялись. Она дрыгнула лапой и ловко сменила курс, так и не дав руке потянувшейся к ней Киры её погладить. Предательницам она не дастся! Вместо того, чтоб выручать Теда, та смеётся, где это видано? Внезапно Котька услышала, как прошуршала дверь заветной каюты, и рванула навстречу своему самому обожаемому мужчине. — Что это за дикие вопли с самого утра? — спросил Станислав Федотович, ловко перешагивая через кошку, кинувшуюся ему под ноги. Технически говоря, утро уже закончилось. Завтрак он безбожно пропустил, потому что вчера допоздна общался с Аайдой, лично прилетевшей на Кассандру ради заключения с ОЗК и Стрелком трёхстороннего договора на строительство и дальнейшее обслуживание гоночной трассы. ОЗК предоставляло часть Кассандры, Стрелок отвечал за ТЗ, за Аайдой были материалы и рабочая сила. — Хны-ы-ыа-а! — с диванчика подтвердил Тед, что таки да, вопли действительно дикие, но он ещё и не так может! Полина, отсмеявшись, пояснила: — А это у Теда спину и плечо защемило, и Дэн ему зажимы убирает. Кира поторопилась добавить: — Мы не хотели отвлекать Вениамина Игнатьевича по пустякам. У него сложная операция сегодня… А Трикси закончила: — Поэтому мы нашли специальную программу для мануальной терапии, Дэн её скачал и установил. Наверное, должно помочь. Тед внезапно смолк. То ли наконец сорвал горло, то ли уже помогло. Котька потёрлась о ноги Станислава Федотовича в трепетной надежде на кусочек сыра. В конце концов, пусть эти странные двуногие занимаются чем хотят, родной и любимый капитан всегда найдёт для неё время и лакомый кусочек, зажатый в тайком опущенной под стол руке. А после разгонит по разным углам этих двоих, непонятно чем занимающихся. И наконец-то в пультогостиной станет тихо, на диванчике — свободно, и Котька, быть может, ещё даже подремлет на нём... — Да, зажимы — это неприятно, — посочувствовал Станислав Федотович. — Держись, Тед. Тед издал какой-то придушенный звук, и Котька посмотрела на своего капитана новым взглядом. Что, и он тоже не собирается останавливать этот беспредел? Кошмар! Какое сегодня ужасное, неправильное утро! Всё не так! Тед снова всхлипнул, и у Котьки опять дёрнулись усы.