***
Он провёл оставшееся до старта время в полубессознательном состоянии, отчаянно контролируя каждый свой шаг, каждое действие и слово. Иначе сорвётся и наломает дров. А потом будет жалеть. При Джеке терять себя не хотелось. Это родные знали, что он не в порядке, что его лихорадит и кидает от апатии до мании, но Джеку знать об этом было вовсе ни к чему. Не в силах избавиться от возникшего напряжения, — сам накрутил себя, сам дурак, — Женя специально проглотил перед взлётом таблетки нейролептика и снотворного, чего уже давно не делал. Организм ему за это спасибо не сказал, начав впадать в состояние, близкое к летаргии. — Это от укачивания, — едва ворочая языком, промямлил Женя, благодарный за автоматические ремни безопасности, что опутали его тело сразу при взлёте. Без них свалился бы в проход. — Что-то не похоже, — ответил недоверчиво Джек, прижимаясь к нему плечом. Слишком близко. Но чувствительность уже пошла на убыль, препарат для того и создавали, чтобы снизить эмоциональные состояния и восприятие до минимума во избежание внезапных вспышек, способных вызвать шок. — У тебя запах изменился. Подумать только, какие мы чувствительные, — проворчал Женя мысленно. Потом дёрнулся одновременно с желудком и гиперпространственным двигателем экспресса, вводящим всех в своём чреве в космическую червоточину. Дело в том, что запаха и не должно было быть. Он же ведь не в порядке после того, что доктор Крр-Фашшк'К тактично называет стрессом. Он ведь потому и ходил по врачам, что... — О чём ты говоришь? — уплывая в медикаментозный сон, то ли промямлил, то ли подумал Женя. Ответа он не дождался. Очнулся, как раз когда вспыхнули яркие потолочные светильники: экспресс приближался к Эдему. Первым делом Женя увидел Джека в профиль и желвак, ходящий на его лице. Видать, отчего-то стиснул зубы, может, нервничал?.. Не любил полёты? Погружённый в свои фобии и болезненные состояния, Женя с лёгкостью мог предположить наличие оных и у других людей. Если Джек боялся лететь, зачем тогда вообще предложил эту поездку? Женя потянул носом, но не уловил ничего, кроме запахов пластика и ковролина, и ещё неубиваемый машинный дух, что всегда присутствовал в космических кораблях. Наверное, такое от принудительной вентиляции, не иначе. То ли дело свежий воздух на планете... — Ну и что это было? — не оборачиваясь, процедил Джек. — А? — Не хотел встречаться, так бы и сказал, — Джек обернулся, и на мгновение Жене показалось, что его глаза отсвечивают алым, будто у дикого зверя. Но я хотел... — Женя проглотил эти слова, предпочтя вместо этого внести ясность и твёрдо обозначить свою позицию: — За поездку я деньги отдам... — и только произнеся это, понял, каким идиотом был, вообще раскрыв рот. — Как хочешь, — равнодушно ответил Джек, отворачиваясь. Когда экспресс сел на посадочную площадку в главном — и единственном — космопорту Эдема, Джек ушёл, даже не прощаясь. Похоже, кабаны откладывались.***
— Знаете, доктор, по-моему, я обидел человека, — признался Женя, придя на приём к психотерапевту-шерианину в свой обычный день по расписанию. — Почему вы так решили? Расскажите всё, — предложил Крр-Фашшк'К, переплетя когтистые пальцы между собой и нахохлив перья. Женя рассказал в подробностях, со стыдом выговаривая свои чувства и мысли вслух и осознавая при этом, каким тупицей он выглядел со стороны. Их общение с Джеком разрушила не простая «обида», нет. Когда обижаются, ещё можно что-то поправить. Но между ними произошло полное крушение. То, чего Женя так боялся. Всё разбилось, и склеить осколки не выйдет. Теперь Джек в лучшем случае испытывал к нему полнейшее равнодушие. Но, может, так даже лучше? Спустить всё на тормозах было бы лучшим выходом. — Я думаю... — проглотив комок, вставший в горле, завершил Женя, — мне надо поскорее забыть этот инцидент и постараться жить дальше. Я справлюсь. — Почему вы так думаете? — шерианин повернул голову с массивным клювом вбок, рассматривая Женю проницательным взглядом. — Что справлюсь? Ну, я смогу. Справляюсь же я с последствиями э-э... стре... — Почему вы думаете, что всё надо забыть? Да, скорлупу разбитого яйца обратно уже не склеишь. Но как знать, быть может, из него вылупилось что-то стоящее. Я считаю, вам просто нужно попросить прощения. — Ч-что? — Вот вам домашнее задание на эту неделю: попросить прощения у вашего нового друга. То, что вы считаете крушением, возможно, начало чего-то нового. Надо посмотреть, а вдруг у вылупившегося птенца сильные крылья, и он способен летать? Какие-то яйца, крылья, птенцы... Женя почувствовал, что сам скоро сделается шерианином, заблудившись во всех этих идиомах. — А если он меня не простит?! — возопил он. Доктор попеременно пожал плечами, ворохнув перьями. — Сделайте это для себя, а не для того, чтобы чего-нибудь добиться от другого человека. Извинитесь — в первую очередь перед собой, — Кр-Фашшк'К наставил на него коготь. — Вы же себя так мучаете, так наказываете. А за что? Опять это его рассуждение о нелюбви к себе. Любимый конёк, или, как бы сказал шерианин, любимый насест. Женя засопел. — Ладно. Попробую. Но вот увидите, он меня пошлёт куда подальше. Шерианин с каменным спокойствием поморгал. — Тогда мы с вами встретимся на следующей неделе и проработаем эту ситуацию. Обязательно запомните все ваши ощущения, чтобы рассказать их мне. И вот ещё, — он придвинул Жене через стол бланк с какими-то каракулями. — Направление на сдачу анализов. Хочу узнать, есть ли у вас улучшения. Женя скривился: на его взгляд, улучшениями и не пахло, но листок с направлением забрал. После взятия крови исколотые иголками локтевые сгибы у него вечно были в синяках, а запястья чесались от микроинъекций и соскобов. Всё-таки какая неприятная штука это лечение. Куда было бы проще, будь Женя обычным. Живи он просто, без риска внезапной смерти от недостаточности гормональной регуляции. Но шерианин — вот тоже гусь. Давать такие задания! Может, он скрытый садист? Заставлять его проходить через подобные унижения... Как следует разозлившись на всё на свете, Женя решил не откладывать дела в долгий ящик и прямо в коридоре клиники полез в карман за видеофоном. Вот прямо сейчас всё и выяснит. Прямо щас. — Алло? Женя? — Привет. Ты ещё хочешь на экскурсию к кабанам? — не давая себя обдурить внезапно забившемуся сердцу, чётко проговорил Женя в динамик. И всё-таки вздрогнул, услышав лёгкий вздох. Такой шершавый, но мягкий и приятный, как будто голос, щекотно влетевший через ухо прямо в мозг, задел какие-то скрытые центры его удовольствия. — Хочу. Конечно, хочу, — переведя дух, ответил Джек. Женя подавил внезапную дрожь. Вот оно как, значит. Пусть так и будет.