***
В течение нескольких дней мы осваивались и обустраивали новый лагерь. Рядом плескалась вода, где-то изнутри расставленных палаток как обычно слышалась чья-то ругань, кто-то с кем-то пререкался, кто-то надоедливо пел, а кто-то молча занимался своими делами, как, например, я, которая сидела вдалеке от всех на берегу озера и чистила сложенное рядом оружие, изредка отвлекаясь на шелест листьев, шум воды и свет теплого солнца, лучи которого падали прямо на моё лицо. Датч, Хозия и Артур уже успели побывать в ближайшем городе, который назывался Роудс. По их словам, это поселение оказалось немного симпатичнее и цивилизованнее Валентайна. Мне предстояло посетить то место, чтобы спихнуть кому-нибудь украденное, но пока что приходилось выполнять работу в лагере, ну, знаете, чтобы в конечном итоге не выгнали отсюда под зад из-за того, что я ничего не делаю. — Осторожнее, не отстрели себе пальцы, — послышался хрипловатый голос за моей спиной с таким кривым акцентом, что мне приходилось напрягать слух, чтобы понять хоть что-то. — У этого револьвера очень чувствительный курок. — Благодарю за предупреждение, — ответила я, взглянув на подошедшего ирландца прищуренными из-за солнца глазами. — Направлю дуло в обратную от себя сторону, чтобы револьвер отстрелил чьи-нибудь другие пальцы. — Правильное решение, — Шон задорно хохотнул и непринужденно опустился на широкое бревно старого поваленного дерева. — Свои пальцы всё-таки дороже. Я кивнула с натянутой улыбкой, продолжив протирать оружие тряпкой с маслом, периодически исподлобья поглядывая на незванного гостя, неосознанно нарушевшего мой покой и одиночество. Шон вытянул ноги, однако не мог никуда деть руки, неловко то потирая их, то касаясь лица, то поправляя темно-зеленую шляпу на рыжих волосах, глаза бегали в разные стороны и часто останавливались на мне. — Шон, у тебя всё в порядке? — не выдержав, вежливо спросила я. — Что? — переспросил он, слегка дёрнувшись. — Да, да, у меня всё в порядке. Хотя, если честно, не очень. Парень резко выдохнул и по-заговорщицки сдвинулся вперёд, словно собирался рассказать мне самую сокровенную тайну или скандальные слухи. — Я понимаю, что мы с тобой не знакомы толком, — начал Шон, откашлявшись. — Но также я знаю, что в банде ты ближе всех к Карен. — Так вот оно что, — довольно протянула я, отложив в сторону оружие, и негромко хлопнула в ладони. — Вперёд, рыцарь на ирландском коне, хочешь охомутать нашу белобрысую змеюку? Я вся внимание. — Не такая уж она и змеюка, — ответил МакГуайр, взглянув в сторону. — Своенравная, с характером, но милая глубоко внутри. — Шон, я буду честна. Я понимаю, к чему ты клонишь, ты можешь перечислять много красивых эпитетов о Карен, но это не сможет изменить её саму и её отношение к тебе, — проговорила я, с сожалением вздохнув. — Я же не слепая, и никто в этом лагере пока не лишился глаз. Все мы видим твои чувства к ней и её к тебе, но одновременно мы не знаем и не понимаем, что происходит между вами. Она сложный человек, не готовый к обязательствам. — Как это исправить? — вдруг спросил он, взглянув на меня глазами зеленоватого цвета. — Потому что я хочу этих обязательств, хоть она в это и не верит. Я хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Взгляд этого парня был такой искренний, печальный и одновременно полный надежды, словно он превратился в рыжего ирландского терьера, с любовью бегающего за хозяйкой. Шумно выдохнула и коснулась пальцами переносицы. Даже не глядя на Шона, ощущала, что он ждёт от меня какого-то ответа, словно я могла бы решить его проблему и заставить Карен полюбить его в ответ. Я видела Шона со стороны, он всегда был болтливым, говорил раньше, чем его мозг успевал что-то обдумать, ничего не стеснялся, переоценивал свои способности, много веселился и смеялся, словно местный городской шут, но сейчас он будто поник и ощутил всю остроту отношений с женщиной. — Просто… — он снова заговорил, неловко откашлявшись. — Какое-то время назад мы с ней, так сказать, сблизились… — У вас был секс, — я понятливо кивнула. — Да, — с тяжёлым вздохом ответил МакГуайр, опустив глаза. — Честно говоря, я плохо помню, как это было, но единственное, что всплывает в голове, это её слова: «Я хочу, чтобы кто-то увидел меня». А потом появился холод. — Карен немного непредсказуемая, — произнесла я после недолгого молчания. — В глубине души она не милая, Шон, просто разбитая, брошенная, как и все мы здесь. Ей нужно время, нужно привыкнуть, она никогда не состояла в отношениях с мужчиной, у которого были бы серьёзные намерения на неё. — У меня тоже не было адекватной женщины, — произнес парень, усмехнувшись. — Это ты сейчас Карен назвал адекватной? — с улыбкой проговорила я, указав рукой в сторону лагеря. — Она же больная, Шон, причём на всю свою белобрысую голову. Нужны стальные яйца, чтобы вытерпеть такую, как она. — Ну, кажется, у меня как раз есть парочка таких, — сказал он, и я прыснула со смеху, прикрыв рот ладонью. — Тогда тебе стоит перехватить их покрепче и усилить свои попытки добиться её расположения, — я взяла в руки первый попавшийся карабин из кучи оружия около моих ног и принялась водить по нему тряпкой. — Стоит чаще говорить ей прямо то, что ты чувствуешь. — Теперь я понял, что англичанин нашёл в тебе, — Шон с ухмылкой поднялся на ноги, придерживая шляпу кончиками пальцев. — Англичанин? — переспросила я, нахмурив брови. — Король Артур, — ответил он, разведя руки в стороны. — Наш английский владыка. — Как он ещё голову тебе не прострелил за это, — я тихо рассмеялась, качнув головой. — Потому что Морган знает, что я прострелю его котелок быстрее, чем он успеет поднять руку, — уверенно сказал парень, заставив меня расхохотаться ещё сильнее. — Как ты вообще здесь оказался? — с любопытством поинтересовалась я, слегка задрав голову. — В банде. — Ох, такой захватывающей истории ты ещё не слышала, — рыжеволосый понизил голос, склонившись ближе. Однако МакГуайр не успел ничего сказать, только испуганно вскрикнул, когда руки Хавьера резко опустились на его плечи. — Это точно, Джоанна, — сказал Эскуэлла, сжимая плечи парня. — Такой историей только хвастаться и хвастаться, да, Шон? — А кто сказал, что я хвастаюсь? — рыжеволосый шагнул в сторону с высоко поднятым подбородком. — Покажи мне этого лживого ублюдка, и я собственными руками окуну его в воду. — Ой, да замолчи ты уже, — Хавьер слегка стукнул того ладонью в лоб, и его шляпа скатилась назад и упала на землю. — Наш Шон хотел украсть часы у Датча и потерпел неудачу. — Неудачу? — переспросил МакГуайр, схватив Эскуэллу одной рукой за плечи. — Ну разве это неудача? Я живу среди самых отпетых бандитов и мошенников и сам являюсь таковым! — Иди отсюда, бандит и мошенник, — черноволосый сбросил ладонь парня со своего плеча. — Займись делом вместо болтовни. Шон закатил глаза, продолжил что-то высказывать Хавьеру, пока я чистила последний карабин. — Эй, я еду в Роудс, — послышался голос Хавьера, и я немного удивлённо подняла голову, посчитав, что тот ушёл заниматься делами вместе с Шоном. — Куплю новые струны для гитары. Составишь мне компанию? — Почему нет? — я пожала плечами, отложив оружие в сторону. — Здесь я закончила. Отнеси, пожалуйста, это всё на свои места, я буду ждать тебя у лошадей. — Как прикажете, мэм, — проговорил он, шутливо откланявшись, и я невольно закатила глаза, вставая на ноги. Обошла мужчину стороной под его тихие смешки и направилась внутрь лагеря. Нашла ведро с водой и опустила в него руки, испачканные маслом. — На тебе мёдом что ли намазано сегодня? Я дёрнулась в сторону от неожиданного голоса рядом. Стрельнула в Артура недовольным взглядом и покачала головой. — О чём ты? — переспросила я, вытирая руки о чистую тряпку. — Почему эти придурки слетелись на тебя? — Морган, скрестив руки на груди, глазами указал в сторону Хавьера, уже подготовившего наших коней для маленького путешествия в Роудс, и Шона, который ходил с сосредоточенным видом вокруг палатки Карен, откуда всё ещё слышался затяжной храп. — Не имею ни малейшего представления, — ответила я, пожав плечами, и потянула атласную ленту, чтобы распустить собранные локоны, отросшие до плеч, а затем с прищуром взглянула на хмурого мужчину. — Морган, ты ревнуешь что ли? — Заняться мне больше нечем, — сказал мужчина, отведя глаза в сторону, оторвав пристальный взгляд от моих волос. — А кажется, будто нечем, — с лукавой улыбкой произнесла я, обходя Артура сбоку. — Но у меня появились дела, в отличие от некоторых, поэтому твою точно не ревность мы обсудим позже. Я уже была за его спиной, как цепкие пальцы схватили меня за локоть и потянули назад. Морган вёл меня за собой, оглядываясь по сторонам, и вот я уже была прижата спиной к широкому дереву одним грубым движением. — Почему тебе так нравится со мной играться? — произнёс он, склонив голову ближе. Артур так и не услышал ответа на свой вопрос. Я смотрела на него снизу вверх, всем телом ощущая то, как близко он стоял. Я могла разглядеть каждую морщину и шрам на его лице, одновременно суровость и озорство в глазах. Облизнула сухие губы и подняла руку, чтобы коснуться его щеки. Жесткие волоски бороды царапнули ладонь. Мужчина пристально следил за каждым моим движением, будто затаив дыхание. Я сосредоточенно провела пальцем вдоль подбородка и опустилась ниже, кожей касаясь ткани бордовой рубашки. Мышцы его стали каменными. Я и не заметила, в какой момент мужская рука уперлась в деревянную поверхность чуть выше моей головы, а ощущение крепкого тела, прижимающегося ко мне, стало ещё сильнее. Широкая спина скрывала меня от всего мира вокруг. Я продолжила касаться его и скользнула ладонью ещё ниже, остановившись у верхнего края брюк. Над моим ухом послышался сдавленный вздох, и я провела пальцами по кожаному ремню, немного забравшись под плотную ткань. Мужская ладонь быстро оказалась на моей шее, резким движением притягивая ближе, чтобы вовлечь во влажный поцелуй. Давлюсь воздухом от неожиданности, истома всё больше и больше охватывала низ живота. Тихо застонала от жадных касаний, дрожь пробежала по всему телу, когда он ответил более низким стоном, похожим на гортанное рычание. Прикусила его нижнюю губу, и шершавые пальцы, привыкшие к оружию, нажимающие на курок без сомнений, опустились на мой подбородок, крепко сжимая. — Господи! Резкий возглас заставил меня испуганно отстраниться и взглянуть в сторону прервавшего нас человека. — Снимите комнату в конце концов! — прокричала мисс Гримшо, бросив в нас какую-то тряпку. — Не стоит так завидовать, — ответил Артур, закатив глаза. — Ну вы и хам, мистер Морган, — Сьюзан развернулась на каблуках, взмахнув волосами, и вернулась обратно в лагерь. — Обещаю, если кто-нибудь хоть ещё раз прервёт нас в такой момент, я оторву ему голову голыми руками, — проговорил мужчина, качая головой. — Может, нам и правда пора снять комнату? — невзначай сказала я, пожав плечами. — Ты уверена? — спросил Артур, опустив голову, чтобы взглянуть мне в глаза, и я согласно кивнула. — Понял. Я всё устрою. — Отлично, — ответила я, неловко пригладив волосы, и шагнула в сторону. — Ну… Меня там ждут. Увидимся позже? Мужчина молча качнул головой, и я, коротко улыбнувшись, направилась в сторону терпеливо ожидающего меня Хавьера, ощущая на спине прожигающий взгляд. Я знала, что Артур был немного ревнивым, хоть и всегда давал чувствовать свободу, даже не учитывая романтические отношения. Он сам всегда был полон независимости и разделял это с другими. Однако, если у него и сидели в груди собственнические чувства, Морган не стал бы проявлять их. Для него тоже чужды серьёзные и крепкие отношения. Первый опыт, который мог бы превратиться в настоящую семью, закончился смертью, а от второго появилось только разочарование. Боль и горе преследовали Артура по пятам, и я также не была избалована любовью и счастьем. Два разбитых человека со своими проблемами в сердце.***
Дорога до Роудса казалась недолгой, особенно если проводить подобный путь за разговорами с Хавьером. Этот человек всегда находил тему для разговора, только это касалось только тех людей, с кем ему было комфортно. В других случаях он мог просто пялиться из-под опущенных бровей и угрожать, если кто-то не так на него посмотрел. И этого парня жизнь нехило потрепала, Эскуэлла часто рассказывал о своём прошлом. Он не стеснялся говорить о том, что привело его к нынешней жизни, и также он не стыдился себя и своего статуса бандита и охотника за головами. Отец Хавьера был пьяницей, который работал на земле своего дяди, и когда он был мальчиком, то видел, как последнего и еще четверых мужчин кастрировали и скормили свиньям. Затем Хавьер убил влиятельного бывшего военного в Пунта-Оргулья из-за женщины, в которую был влюблен, и сбежал в Америку, чтобы не ставить её жизнь под угрозу. В нём таилась душа революционера, разочарованного в окружающей его системе, однако Эскуэлла не забывал заботиться о близких. Мы разговаривали о музыке, литературе, смешивая эти обсуждения с темами про прошлое и жизни в нашей банде. После мужчина поведал мне о событиях, происходящих около Роудса, а именно о двух рядом живущих враждующих семьях плантаторов, Греях и Брейтуэйтах, которые окружили этот небольшой городок с двух сторон. Говорили, что вражда эта шла со стародавних времён, по слухам, из-за неподелённого золота мятежников. Хавьер предупредил, что у Датча появился интерес к этим ребятам по разным сторонам баррикад, и я его понимала. Втереться в доверие к каждой семье, столкнуть их лбами и одновременно получить выгоду от этой вражды. Хорошая идея. Перед въездом стоял аккуратный указатель с названием города. Здесь было по-настоящему душно. Теплый и сухой воздух мешал по-человечески дышать. Казалось, будто дождь в этом месте был редким явлением. Проезжающие мимо лошади и повозки поднимали с сухой земли пыль и песок. В центре главной дороги расположился памятник майору конфедератов Хобарту Кроули, посвящённый памяти погибших во время Гражданской войны солдат под его командованием. Среди атмосферы этого города он казался неестественным, безвкусным. В западной части находилась жёлтая деревянная железнодорожная станция, напротив которой стояла мясная лавка, на юго-западе — различные жилые дома, небольшой парк и салун, принадлежащий семье Греев, ведь их фамилия была указана на маленькой табличке, видимо, чтобы никто не забывал об этом. На левой стороне главной улицы расположился магазин, рядом с которым продавец газет кричал о новых событиях вокруг, отель, офис шерифа, кабинет доктора и шерстяной цех Греев. На правой стороне находились банк, оружейный магазин, похоронное бюро и жилой дом, а к северу от мясной лавки возвышалась церковь. Местные и правда казались более цивилизованными. Женщины, проходящие мимо, были одеты в красивые платья, светлый подол которых пачкался оранжевым слоем пыли, они вели себя скромно и даже интеллигентно. Однако я ловила на себе некоторые удивленные и осуждающие взгляды, подразумевающие под этим мой собственный вид. Многие не привыкли видеть девушек в брюках, рубашке и шляпе с оружием наперевес. Мужчины же здесь были немного чище и не так часто плевались под ноги, одежда их казалась аккуратнее, словно им чуть-чуть не хватало до выхода в высший свет. — Эти Греи словно оккупировали город, — задумчиво произнесла я, спрыгивая с лошади. — Их фамилия чуть ли не на каждой дощечке. Хавьер молча хмыкнул, осматриваясь. Такая обстановка ему не нравилась. Подобное влияние одной семьи на целый город было неправильным, а если учитывать то, что здесь участвовало ещё одно влиятельное семейство, то это было уже вдвойне ненормальным. — Я буду в магазине, — произнёс Эскуэлла, немного хмуря брови. — Пойдёшь со мной или…? — Я здесь пройдусь, — я махнула рукой, приглядываясь к жителям Роудса. — Может, услышу что-нибудь интересное. Однако, когда Хавьер исчез за дверями магазина, я поняла, что людей на улице сейчас оказалось мало. Время было рабочее, все жители занимались своими делами, мало кто прохлаждался снаружи, да и духота стояла невозможная. Вздохнув, я поплелась в сторону салуна, стоявшего почти на отшибе города, держа Ринго за поводья. Оглядываясь по сторонам в случайных попытках прислушаться к чужим голосам, я и не заметила девушку, со всей скорости врезавшуюся в меня всем телом. Послышался грохот и расстроенные вздохи. Я потёрла ушибленное плечо, нахмурившись. Удивилась, как она устоял на ногах и не свалилась следом за тем, что держала в руках. — Ой, нет, нет, нет, — владелица высокого тонкого голоса опустилась на землю, чтобы начать судорожно собирать то, что она выронила, будто меня здесь и не было. — Какой кошмар… — Прошу прощения, мне стоило смотреть вперёд, — проговорила я, присев рядом с незнакомкой. — Ничего страшного, — быстро произнесла девушка, не поднимая блондинистой головы. — Всё в порядке. — Я могу помочь, — сказала я, протягивая руки. — Это не обязательно, — она отстранилась, хватая один край дощечки, за которую схватилась и я. — Я справлюсь сама. Однако я успела прочитать яркую надпись на шершавой деревянной поверхности. «Право голоса для женщин». «Дайте женщинам голос». — А вот это уже интереснее, — весело протянула я. Мы выпрямились одновременно, держа дощечку за разные края. Я взглянула на взволнованную девушку, которая пыталась отобрать свою табличку, но мой возникший интерес был сильнее. Она смотрела на меня голубоватыми глазами, молча хмуря тонкие брови. — Это что? — обыденным голосом проговорила я, ткнув в надпись. — Какая-то забастовка? — Не понимаю, о чём вы говорите, — незнакомка вздёрнула подбородок, не убирая цепких пальцев. — Эй, я ведь тоже женщина, — я с наигранной обидой приложила ладонь к груди. — Хоть я и плевала на какие-то выборы или в чём вы там хотите участвовать и голосовать, но я не собираюсь вас сдавать. В качестве доказательства своих намерений я отпустила деревянную табличку и сделала шаг назад, подняв руки. Девушка смотрела на меня сквозь подозрительно прищуренные глаза. Светлые волосы, собранные в косы бирюзовой лентой, слегка растрепались. Белое платье с голубыми вставками уже успело испачкаться. Незнакомка выглядела такой невинной, кто бы мог подумать, что она замышляет что-то неладное. — Вы кажитесь независимой женщиной, способной дать отпор, — наконец произнесла она, без стеснения оглядывая меня с ног до головы. — Спорить не буду, — с усмешкой ответила я, пожав плечами. — Здесь лучше не обсуждать это, — блондинка осторожно осмотрела улицу и указала головой в сторону недалеко стоявшей беседки. — Следуйте за мной. Она двигалась плавно, хоть и придерживала руками все свои таблички с лозунгами, которые были перевернуты обратной стороной, чтобы мимо проходящие не смогли прочесть. На миловидном лице появилась приветливая улыбка, и она кивала каждому, кто смотрел на неё. Девушка казалась образованной, изысканной, думаю, она принадлежала к богатой семье. То, как она держалась, выдавало незнакомку. Скрывшись внутри беседки среди густых деревьев, мы опустились на сидения и уставились друг на друга. — На самом деле, мы рады любой женщине, поддерживающей наш протест, — произнесла она, смягчившись. — Знаете, в наших краях даже обычное слово «прогресс» является ругательством, чем-то, что не могут признать. Местные словно желают остаться в прошлых веках. — Какого рода ваш протест? — поинтересовалась я, откинувшись назад. — Что вы планируете? — Марш, — ответила незнакомка, придвинувшись ближе. — Через весь город. — Марш? — переспросила я, а затем нервно хохотнула. — Да вас же живьём здесь съедят. — Я готова умереть во имя своих идеалов, — понизив голос, проговорила она. — Звучит как-то фанатично и необдуманно, честно говоря, — произнесла я, качнув головой. — Особенно для такой девушки. Вы явно не из бедных. Из какой вы семьи? Греи или Брейтуэйты? — А вы достаточно прямолинейны для человека не из наших краёв, — беззлобно сказала блондинка, улыбнувшись краешком губ. — Думаю, вы понравитесь мисс Калхун. Такие женщины, как вы, обычно кричат громче и сильнее всех. — Вы мне льстите, и вы меня заинтересовали, — я сняла шляпу и положила её на стол перед собой. — Джоанна Старр. — Пенелопа Брейтуэйт, — ответила девушка, кивнув головой. — Чем нас больше, тем лучше нас будет слышно.***
Знаете, я никогда не задумывалась о феминизме, суфражистках и подобных идеологиях. Меня такие вещи не особо волновали, ведь я была способна стоять с мужчинами на равных и одновременно могла ощущать себя девушкой, а также я ни за кого не голосовала и не планировала быть избранной кем-то, ведь я жила другим путём. Среди этой банды никто не посягал на мои права, а если такое вдруг происходило, то мужчина быстро возвращался на своё место. Парни Ван дер Линде знали, что такое уважение к женскому полу. Однако оказаться среди девушек, борющихся за избирательное право, было любопытно. В Роудсе женская часть поселения хотела иметь право избирать и быть избранной, хотела иметь голос и авторитет. Для них это было частью прогресса, способностью двигаться вперёд, менять привычные устои, чтобы иметь больше возможностей, быть независимыми и владеть своим собственным голосом как отдельная личность, как отдельная ячейка устаревшего общества. В какой-то момент мне захотелось стать частью подобных изменений, способных начать что-то масштабное в будущем. Может быть не сейчас, но потом. Роудс точно был не единственным городом с женщинами, решившими заявить о себе. Все мы знали о жизнях девушек в наше время. Можно было сказать, что мне даже повезло. Большинство из них ежедневно колотили мужья, и они с этим не могли ничего поделать, кроме как прикончить придурка, но не всем хотелось нести такую ответственность за содеянное. Многим не давали работать и идти вверх по карьерной лестнице, учиться и получать образование. Многих затыкали и считали, что девушка не может быть умной, не может рассуждать о машинах, экономике и политике. Несправедливо. Хотелось верить, что где-то в будущем у женщин будет больше независимости и возможностей. Когда я увидела всех этих девушек, к которым меня привела Пенелопа, дух небольшого революционера с предвкушающей улыбкой на губах закопошился где-то внутри, желая изменить систему, показать всем свои способности, поучаствовать в чём-то интересном, необычном. Мисс Калхун, которая собрала всех этих девушек, была уже совсем не молодой женщиной, однако очень энергичной и бойкой, словно желание изменить мир зарядило её бодростью и придало живости. Она протягивала мне разноцветную ленту с лозунгом скрюченными пальцами и уверенно улыбалась сухими губами. Особенно мне запомнились её голубые глаза. Светящийся взгляд посреди сухого лица, покрытого немного обвисшей от старости и худобы кожей с красноватыми пятнами на щеках. Её тонкие темные волосы были собраны в низкий пучок, а поверх синего платья висела такая же лента, которую она дала и мне. Восхищение к мисс Калхун возникло моментально. Сильная и решительная защитница избирательных прав женщин. Она сказала мне кричать так громко, насколько это было возможно. Интересно, Хавьер заволновался, не найдя свою спутницу на том же месте? Наверное, вернулся в лагерь и сообщил, что потерял меня. — Ну, ты готова к переменам? — послышался рядом голос улыбающейся Пенелопы. — Мы вершим историю? — проговорила я, ухмыльнувшись. — Звучит интересно. Блондинка оказалась племянницей Кэтрин Брейтуэйт, которая являлась матриархом их семьи. К слову, девушка вскоре удивила меня ещё больше. Оказывается, она была влюблена в парня по имени Бо, который был частью семьи Греев. Да это была настоящая история Ромео и Джульетты. Не хотелось бы, чтобы кто-то из них в конце трагически погиб. А секреты двух враждующих семей были очень даже на руку банде Ван дер Линде. Мисс Калхун организовала целый дилижанс, который под её руководством должен был проехаться по всему городу. Я стояла среди девушек с табличками в ладонях, слушая их речи, скрестив руки на груди. Их голоса были очень громкими и звонкими. В конце обсуждений они все принялись дружно кричать заученные фразы, которые должны были поднять дух этих бунтовщиц. — Мисс Калхун, — послышался голос Пенелопы, которая стояла до этого недалеко от женской толпы около дилижанса. — Мой друг говорит, что может править лошадьми. Я заинтересованно обернулась, чтобы взглянуть на того, о ком говорила блондинка. Однако увидев знакомое лицо, я нахмурила брови и последовала за ней. — Обычно я сама люблю править лошадьми, — звонким голосом сказала мисс Калхун, и я вдруг поняла, что её голос был похож на голос Датча. — Но сегодня мне хочется, чтобы к нам присоединился мужчина. Это задаст правильный тон. — Ну, мэм, я ещё никогда не участвовал в марше протеста, — проговорил он. — Пенелопа! — наигранно громко произнесла я, коснувшись плеча девушки. — Твои друзья присоединятся к нам? Представишь нас? — Ох, конечно, — девушка улыбнулась в ответ. — Это Бо, а вместе с ним мистер Морган. — Джоанна, — я протянула руку к взволнованному симпатичному юноше с длинными каштановыми волосами и светлыми серыми глазами, а затем взглянула на его спутника. — Мистер Морган, верно? Мы правда рады, что такой мужчина как вы, будет среди таких женщин как мы. Артур, сжав челюсти, уставился на меня исподлобья, в глазах его плясали сами черти, будто он был готов подыграть или одновременно хотел выкинуть меня отсюда и вернуть в лагерь. Однако я продолжала приветливо улыбаться, словно видела этого человека в первый раз. Морган покачал головой и направился к дилижансу, где его уже ждала мисс Калхун. — Так, дамы, — произнесла женщина, когда Артур забрался наверх и уселся рядом с ней, а я не стала залезать в дилижанс и решила идти рядом с оставшимися девушками. — Мы знаем, что наша песня — хорошая, а наше дело — правое. Послышались довольные возгласы, и лошади тронулись вперёд. Девушки начали громко петь, и их голоса слились воедино, представляя целое движение, способное изменить устаревший порядок. Горожане повылезали из своих домов на улицу. Мужчины мрачно глядели на нас, кто-то не сдерживал ругательств, кто-то кричал, чтобы мы возвращались домой, кто-то просто молчал и смотрел, однако взбудоражены были все. Мы проехали весь Роудс и остановились около местного банка. Казалось, что воздух накалился. Я ловила мужские взгляды, и в груди появилось ощущение, будто произойдёт что-то нехорошее. Девушки с шумом принялись слезать с дилижанса, а вокруг слышались голоса мужчин: — Закрой свой рот! — Проваливайте к себе домой! Девушки линией выстроились перед зданием банка, не прекращая петь, и мисс Калхун вышла вперёд, повернувшись лицом к зрителям. — Какого чёрта ты здесь делаешь? — послышался хриплый голос прямо возле моего уха. — Хочу, чтобы всякие мужланы перестали относится к женщинам, как к ничтожествам, — произнесла я, а затем широко улыбнулась. — Боже мой, — он закатил глаза, встав рядом. — Как тебя в это втянули? — А как тебя втянули в этот любовный треугольник между Греями и Брейтуэйтами? — недовольно поинтересовалась я, скрестив руки на груди. — Деньгами. Да и просто тот герой-любовник хотел остановить свою девчонку от участия в митинге, потому что боялся, что ей могут причинить здесь вред, а она боится, что их родственники могут причинить вред ему, — Артур покачал головой, вздохнув, а затем осмотрелся. — Обстановка накаляется. — Леди и джентльмены, сегодня великий день для всех нас, — произнесла мисс Калхун, оказавшись на возвышенности. — Ведь сегодня мы начинаем жить как равные. — Равные? Ха! — послышался чей-то голос. — Это противоестественно! Это бред! — Противоестественно? — переспросила я, когда возмущенные крики стихли, и рука Моргана тут же предостерегающе дернула меня за локоть. — Противоестественно то, что у тебя в штанах, парень. — Вот это да, — тот мужчина повернулся ко мне, а вокруг послышались смешки и удивленные вздохи. — Кто тебе вообще разрешил говорить? — Дайте женщинам голос? — рядом с ним оказался ещё один, который с хохотом вышел вперёд. — Да такое произойдёт, только когда все мужики сдохнут! — Ох, это я могу устроить, — я сделала шаг ближе. — Эй! — Морган резко дёрнул меня назад, и вот я уже не видела ничего кроме его широкой спины. — Не подходите ближе. — Справедливость, равенство и свобода! — голос мисс Калхун заставил всех затихнуть. — Все, как задумали отцы-основатели. — Отцы-основатели, а не матери-основательницы, тупая старая коза. Артур молча вдруг схватил мою ладонь, притягивая ближе, и волком глядел на всех вокруг, будто готовый наброситься сразу же, если кто-то сделает хоть один неосторожный шаг. Мимо прошли неприятного вида мужчины и остановились недалеко от того самого Бо Грея. — Идите, помогите Бо, — Пенелопа тут же оказалась рядом. — Его кузен — кретин. Не дайте им сорвать выступление. Артур взглянул на меня и, увидев кивок в ответ, направился в сторону Греев, тяжело вздохнув. Я увидела, как он подошёл к Бо и, коснувшись его плеча, повёл в парня в другую сторону от женской толпы, а та парочка кузенов последовала за ними. — Так вы знакомы? — вопрос Пенелопы заставил меня отвлечься и в следующую секунду Артура и Бо уже не было видно. — Да, — я виновато улыбнулась, пожав плечами. — Прости, по-дурацки вышло. — Не волнуйся, — она коснулась моего плеча. — У нас с Бо тоже всё по-дурацки выходит. Спустя некоторое время мирная демонстрация подошла к концу. Никто не заходил дальше слов и оскорблений, тем более рядом кружился местный шериф по имени Ли Грей. Кому-то не хотелось садиться за решётку из-за каких-то женщин. Попрощавшись с Пенелопой, я направилась в сторону Ринго, чтобы уехать подальше от этого города. Все принялись разбредаться по домам. Артура не было видно, но я не волновалась за него. С парочкой кузенов он смог бы разобраться, если это было необходимо. — Значит, противоестественно то, что у меня в штанах? Я резко обернулась на тихий голос. Его владелец подкрался незаметно. Только сейчас я поняла, что мы оказались за углом самого дальнего здания. Мужчина с длинными волосами и тёмной шляпой на голове стоял, скрестив руки на груди. Он смотрел на меня, мрачно улыбаясь. Его желтоватая рубашка, заправленная в брюки, была скрыта под чёрной жилеткой. Глаза изучающе бегали по моему лицу и опускались ниже. — Только не надо обижаться, — произнесла я, закатив глаза, как обычно не думая о последствиях своих слов. — Мне просто захотелось предложить тебе проверить то, что у меня в штанах, — в несколько шагов он преодолел расстояние между нами, и я, отшатнувшись, врезалась спиной в коня, стоявшего рядом. — Не советую, — проговорила я, покачав головой. — Проваливай, пока ещё можешь говорить. Незнакомец рассмеялся, отведя взгляд в сторону. Я напряглась всем телом и потянула руку к револьверу. Однако не успела ничего сделать, как его схватили за плечо и резким движением толкнули прямо в стену здания, а следующим ударом по лицу выбили из головы всё сознание и заставили с грохотом свалиться на землю. — В порядке? — спросил Артур, обернувшись. — Да, — я облегчённо выдохнула, прикрыв глаза. — Спасибо. — Не ходи больше на эти митинги, Джо, они тебе не нужны, потому что ни один придурок не тронет тебя, пока я рядом, — сказал Морган, подойдя ближе, чтобы коснуться пальцами моего подбородка. — Поехали домой.