Неравнодушие — не преимущество

      Эбигейл расслаблено сидела в рабочем кресле и стучала длинными пальцами по столу. Напротив генерального директора и совладельца CAM Global расположился мужчина. Высокий, худой, с седыми, совершенно не портящими его волосами, в сшитом на заказ идеально сидящем костюме серого цвета в крупную клетку из тонких белых линий и серых туфлях из всё той же акульей кожи. Кто-то из них явно копировал позу другого. Иначе как объяснить тот факт, что они были словно отражение друг друга в зеркале. Такой же тонкий стан, такие же гордые изгибы спины и узкие голени. Но Чарльз был сухощав и жилист, а Эбигейл в меру стройна, подтянута и грациозна. Очень похожи. Даже губы, изгибающиеся в ироничной улыбке, создавали поразительное сходство.       — Так что у Вас с Майкрофтом? — спросил Магнуссен-старший, отпив чай.       — Всё в порядке, — отстранённо произнесла девушка, избегая взглядом ту часть стены, за которой скрывался сейф.       — Просто в порядке и ничего больше? Он уже бегает за тобой, как ручной пёс? — Чарльз крепче сжал ручку фарфоровой чашки. Материал был настолько тонким, что, казалось, вот-вот рассыплется прямо в его ладони.       — Да, бегает. Как ни за кем, — Эбигейл пыталась сосредоточиться, но мысли разбегались в разные стороны. — У меня всё под контролем.       — Надеюсь на твоё благоразумие. Этот план — единственное, что меня останавливает от того, чтобы избавиться от двух Холмсов сразу, — посуда со звоном опустилась на стеклянный журнальный стол. — Признаться, они оба мне порядком надоели, — Чарльз раздражённо махнул рукой.       — Потерпи. Их исчезновение ничего нам не даст, — Эбигейл говорила с трудом, язык не повернулся произнести слово «смерть». Ей мешал ком в горле, образовавшийся от того, что она просто подумала об этом.       Нельзя было сказать, что она любила Майкрофта в привычном понимании этого слова. Для этого прошло слишком мало времени. Однако этот мужчина её явно заинтересовал. Холод, который веял от политика в их первые встречи, никуда не делся. Но он стал другим. Не леденящим душу, а обжигающим своей страстью. Этот холод больше не пугал. Он был… манящим, обволакивающим. Эбигейл даже в подростковом возрасте не питала интереса к плохим страстным парням. Её типаж — уверенный и умный, умеющий управлять эмоциями, не говорящий о любви через неделю после знакомства, владеющий манерами и знающий, чего хочет. Джия часто шутила, что с такими запросами Эбигейл нужен какой-то английский аристократ. Эбигейл никогда этого и не отрицала. В принципе, у неё всегда были примерно такие мужчины. Но Майкрофт… От него как будто веяло истинным аристократизмом. Это в какой-то степени подкупало.       — Как скажешь, дорогая, — Чарльз только с дочерью позволял себе быть ласковым и податливым.       Конечно, с возрастом девушка всё больше контролировала эмоции. С годами умение держать вспыльчивость в узде только совершенствовалось. Но бывали дни, когда накопленный стресс давал о себе знать. В такие моменты было достаточно небольшого повода, чтобы Эбигейл вспыхнула. Это бывало редко, но происходило именно в те дни, когда она больше всего нуждалась в мире и покое. Чарльз в подобных ситуациях предпочитал по возможности держать себя в руках и говорить дочери только то, что она хотела бы услышать. Это обстоятельство наводило Эбигейл на мысль, что отец, во всяком случае, на эмоциональном уровне был человеком, которого она привыкла любить.       — Ваше появление в доме Раабов произвело фурор. Меня уже обзвонили с лестными комментариями о том, что моя дочь отхватила себе правильную, достойную партию и так изящно утёрла нос всем остальным незамужним особам и их родителям, — мистер Магнуссен самодовольно откинулся на спинку удобного кресла.       — С каких пор тебя стали интересовать светские разговоры? — Эбигейл скучающе перекинула ногу на ногу, мечтая о том, чтобы этот неприятный разговор скорее закончился.       — Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Каждый из них хочет стать другом нашей фамилии, почему бы не воспользоваться этим. Пока у них есть, что мне дать.       — Тоже верно, — ответила девушка, слегка кивнув в знак согласия, переплетая пальцы рук между собой.       Их разговор прервался из-за того, что Агата начала довольно громко перед кем-то семенить в приёмной. Её приторно вежливый, флиртующий тон был слышен даже в основном кабинете. Собеседник секретаря наоборот говорил достаточно тихо. Отдельных слов было не разобрать. В отличие от голоса, который был весьма узнаваем. Эбигейл узнала Майкрофта, но осталась равнодушной. Чарльз незапланированно оказался лишним.       — Эбигейл, у тебя встреча? — сделав вдох глубже, чем обычно, сказал неподвижно сидящий мужчина.       Он тоже узнал обладателя голоса. Ему хотелось сжать ручки кресла, но Магнуссен, сдержавшись, лишь бросил взгляд на стену, отделяющую их от приёмной.       — Ничего такого у меня не было … — не успела договорить девушка.       Гендиректора перебила Агата, заговорившая из телефона, стоявшего на столе:       — Мисс Магнуссен, прошу прощения, что прерываю, но к Вам мистер Холмс. Без записи, — даже интонация у помощницы изменилась после небольшого диалога с молодым, холостым и наверняка весьма богатым мужчиной.       Еще на той части фразы, где прозвучало «мистер Холмс», Чарльз скривился, на лице показав всё своё недовольство этой ситуацией.       — Он ведь без записи, так что пусть подождёт. Я ещё занята, — Эбигейл убрала палец от кнопки, закончив этот разговор.       Она понимала, что это громкая связь и Майкрофт стоит там и всё слышит. Как бы девушке ни хотелось наконец перестать обсуждать свои отношения с отцом, но бросать дела в эту же секунду, потому что Холмсу захотелось заехать без предупреждения, было выше её достоинства. Магнуссен-старший самодовольно хмыкнул, убедившись в том, что его Эбигейл не настолько глупа, чтобы начать испытывать чувства к такому омерзительному человеку, как Майкрофт Холмс. К тому же он чистокровный англичанин до мозга костей, этот факт тоже его не красил.       Совладельцы одной корпорации не спешили заканчивать разговор. Чарльз делал вид, что ему интересны обложки следующего месяца; Эбигейл не подавала виду, что это был первый раз за время её управления, когда бизнесмен участвовал в выборе чего-то такого. Только после того, как январский глянец был выбран, мистер Магнуссен попрощался с наследницей и вальяжной походкой вышел в приёмную.       Победно ухмыляющийся взгляд бизнесмена встретился с холодным безразличием политика. Мужчина, закинув ногу на ногу, размеренно пил чай, поедал шоколадное печенье и читал свежую прессу, которая так любезно лежала на журнальном столе для посетителей. Холмс не смог отказать себе в желании отведать аппетитного мучного изделия, которое так и манило его из вазы. Он, старающийся не накрошить на свой дорогой чёрный костюм в белую тонкую вертикальную полоску и мирно листающий газету, смотрелся весьма необычно. Как будто простой смертный, а не влиятельнейший человек страны. Майкрофт медленно оторвался от бумаги, заставляя Чарльза продолжить стоять в проходе.       — Мистер Магнуссен, здравствуйте, — политик поднялся, ожидая, что бизнесмен подойдет к нему первый.       — Мистер Холмс, неожиданная встреча, — не без усилий выдал мужчина с акульими чертами.       Двое мужчин, имеющих отношение к одной и той же женщине. Отец, желающий всего лучшего для единственной дочери, и джентльмен, открывший своё сердце для той единственной дамы. Чарльз смотрел на Майкрофта колючими глазами так, словно был готов действительно его сжечь. Тяжёлое молчание, окутавшее каждый сантиметр свободного пространства, затянулось слишком надолго. Они не замечали замершую в испуге Агату, которая стояла возле рабочего места. Её взгляд непонимающе метался по кругу от Магнуссена к Холмсу. Девушка пыталась по немой сцене понять, что между этими двумя происходит.       — Даже такой большой город, как Лондон, порой оказывается слишком тесным, — Майкрофт безразлично смотрел сквозь бизнесмена.       Перед глазами Чарльза проносились образы, которые ему рисовало подсознание. Из многочисленных, сменяющих друг друга размытых картинок мужчина успевал выхватывать разное: Эбигейл в объятиях Майкрофта, пара в толпе на дне рождении в доме заместителя премьера. Вот они улыбаются друг другу, а здесь едут в одной машине. Потом сидят у камина, воркуя о чём-то своём. Каждый из образов резал мистера Магнуссена без ножа. Фантазии об его Эби с этим неприятным человеком, вечно встающим поперёк Чарльза, испарились так же неожиданно, как возникли, оставив после себя рябь в глазах и неприятное послевкусие.       — Англичане, вы всегда чем-то недовольны. То Королева тратит слишком много денег из бюджета, то столица оказывается слишком тесной, — проговорил Чарльз, растянув губы в неприятной ухмылке.       Бросив сначала на политика, потом на секретаря свой надменный взгляд, которым смотрел всегда и на всех, мистер Магнуссен вышел из приёмной с чётким желанием задушить или раздавить Холмса.       — Мистер Холмс, я могу Вам ещё что-то предложить? — Агата с виноватым видом сделала шаг, заходя в личное пространство политика. — Может быть, ужин? — девушка потянула руку к лацкану мужского пиджака.       — Агата, Вы, вероятно, под влиянием псевдоромантических фильмов и книг думаете, что достаточно просто быть секретарём в приличном холдинге, чтобы какой-то богатый и холостой мужчина влюбился в Вас без памяти, — Майкрофт с брезгливостью на лице, словно что-то грязное, двумя пальцами перехватил руку Агаты, легко отбросив её от себя. — Разочарую Вас, но так бывает только в сказках и в утешающих речах подруг, если одна из них до сих пор не замужем. Вы меня не интересуете и не можете заинтересовать даже в теории. Настоятельно рекомендую сделать вид, будто ничего такого с Вашей стороны не было, — он улыбнулся так, как делает это, когда говорит людям какие-то унизительные вещи.       — Простите, мистер Холмс, — промямлила Агата, опустив глаза и отойдя к рабочему месту. — Просто я… Такого больше не повторится. Не говорите мисс Магнуссен, пожалуйста, — лицо ещё юной особы было оттенка винного галстука Холмса, на который она смотрела, не в силах поднять глаза.       — Агата, пригласите мистера Холмса, — раздалось из телефона, стоящего на столе.       Для помощницы это стало спасительной ниточкой. Политик молча развернулся на каблуках чёрных туфель из когда-то зелёного крокодила и оставил её одну. Но напряжение никуда не делось, ведь он не пообещал, что ничего не расскажет начальнице.       Майкрофт размеренной походкой вошёл в кабинет. Он был спокоен и даже не раздражён тем фактом, что его заставили ждать. Эбигейл сидела на небольшом диване прямо напротив входа. Девушка была в чёрном коктейльном платье длиной чуть выше колена, с квадратным вырезом; классические острые туфли того же цвета на шпильке добавляли изящества и без того длинным ногам.       — Я ведь говорила, что этот цвет тебе к лицу, — проговорила мисс Магнуссен, улыбаясь, как ни в чём не бывало.       — Я всегда это знал, — ухмыльнулся Майкрофт. Он не стал упоминать, что купил этот костюм не так давно и как раз из-за того, что Эбигейл сказала, как ему идёт чёрный цвет.       Гендиректор наклонила голову набок, открывая такую манящую Холмса шею, одной рукой упираясь в диван. Холмс тяжело сглотнул, успокаивая волну эмоций, которую у него вызывала сидящая перед ним особа. Мужчина подплыл к даме, без слов подав ей свою твёрдую ладонь. Стоило Эбигейл ответить на этот жест и принять предложенную руку, как она тут же оказалась прижата к тяжело вздымающейся груди политика. Пальцами он нежно обхватил тонкое женское запястье, что позволило ему кончиками пальцев чувствовать ритм её сердца. Левая рука на спине девушки не оставляла ей даже шанса на то, чтобы отодвинуться от англичанина хотя бы на миллиметр, пока он сам не позволит это сделать.       Холмс поднёс кисть Эбигейл к своим губам и нежно целовал тыльную сторону, касаясь каждого пальца. От такого чувственного жеста по телу мисс Магнуссен побежали мурашки. Заметив это, мужчина улыбнулся как довольный собой лис. Солнечный луч, внезапно пробившийся сквозь тучи, светил прямиком в панорамные окна на тридцать четвёртом этаже. Блик от стекла на несколько секунд ослепил Майкрофта, попав прямо ему в глаза. Он зажмурился. Девушка стояла спиной к окну и успела воспользоваться моментом, накрыв губы политика своими, пока он не успел проморгаться. Холмс не хотел сразу прерывать столь сладостное чувство. Не спешил открывать веки и полностью сконцентрировался на поцелуе.       — Так зачем ты заехал? — раздалось из женских уст через несколько минут.       — Сначала заставила ждать, а теперь гонишь, — иронично улыбнулся Майкрофт, всё ещё чувствуя Эбигейл через несколько слоев ткани всей своей грудной клеткой.       — Записывайтесь у моего секретаря, мистер Холмс, и тогда Вас внесут в моё расписание, — парировала генеральный директор.       — Чтобы сделать так, мне тоже нужно записаться на приём? — ладонь англичанина плавно спустилась по женскому позвоночнику, остановившись на пояснице, не пересекая граней приличия. Он слегка надавил на крестец, заставляя Эбигейл прогнуться в пояснице и прижаться к нему крепче бёдрами. В это время его губы коснулись нежной кожи под её правой мочкой.       — Пожалуй, что да, — с трудом выдавила из себя девушка после того, как жадно вдохнула воздух, наполненный мужским парфюмом.       — На самом деле, у меня уже закончилось свободное время на сегодня, — взгляд Майкрофта опустился на наручные часы. — Я заехал сказать, что послезавтра улетаю в Ланкашир. Переговоры с брокерами из Швеции, а у них ни одна деловая встреча не может обойтись без игры в гольф. Мы встречаемся там в гольф-клубе. Поездка затянется на два дня. Хочу, чтобы ты была там со мной.       Эбигейл не ожидала приглашения на совместную поездку, пусть и связанную с работой Холмса. Из-за того, что девушка мысленно листала свой график на ближайшие четыре дня, в диалоге образовалась пауза.       — Майкрофт, я благодарна тебе за приглашение, но у меня через четыре дня как раз тоже важная встреча с директором благотворительного фонда, который мы финансируем, — ответила мисс Магнуссен, посмотрев джентльмену прямо в глубину его синих глаз.       — Не оставайся там на всё время. Побудь день. Осмотришь окрестности, к вечеру я освобожусь, можем сыграть в гольф или провести время как-то по-другому, переночуешь в отеле и утром улетишь на моём вертолёте прямо на встречу. — Холмс не желал так просто отступать.       — Хорошо. Давай так и сделаем, — мягко произнесла Эбигейл, проведя кончиком носа от ключиц Майкрофта до его скулы, щекоча мужчину дыханием. — Давно не играла в гольф.       — В мире есть хоть одна вещь, которую ты не умеешь делать? — спросил англичанин шутя.       — Думаю, что такой вещи нет, — девушка провела по скуле Майкрофта подушечкой пальца. — Я хороша во всём, — довольно улыбнулась мисс Магнуссен.       — Не сомневаюсь в этом, — Холмс тепло улыбнулся. — Я поехал. Вылет в среду в девять утра, заеду за тобой в семь.

***

      Майкрофт привык к ранним подъёмам, встать сегодня в пять часов тридцать минут утра не составило труда. В его работе периодически случались внезапные командировки, поэтому чемодан с минимумом необходимых вещей был готов в любое время суток. Их было даже несколько: дома, в офисе и в багажнике служебной машины. Для того, чтобы где бы политик в данный момент ни находился, он мог сорваться в любую точку не только страны, но и мира, не тратив время на сбор необходимых вещей. Подбор одежды много значил. Это был один из немногих процессов, которые Майкрофт не доверял никому. Даже Антее. Политик предпочитал для путешествий нейтральные серые костюмы разных оттенков и множество цветных галстуков с разнообразными принтами. Надетый аксессуар для знающих людей мог многое сказать о настроении Холмса. Шерлок всегда упрекал брата в том, что столь частая смена галстуков и вообще такой тщательный подход к их выбору — признак обсессивно-компульсивного расстройства. Политик же считал, что это было его индивидуальным стилем, и никто кроме детектива не смел сказать о том, что он оделся как-то не так. Готовые костюмы были аккуратно сложены. Они были сшиты на заказ в лучших мастерских швейцарских портных.       В машине сопровождения сидела пара бойцов, готовых к любой неожиданности: хоть время было не тревожное, но и расслабиться не удавалось. Убивать друг друга никто не собирался, но каждый перестраховывался. В центре автомобильного салона, в котором передвигались сотрудники королевской службы безопасности, на специальном бархатном диване, был установлен современный компьютер. Благодаря использованию сложной конфигурации встроенных в корпус кабелей, один такой компьютер вмещал в себя несколько систем связи, позволяющих связаться с любыми отделами любого компьютера страны и быть в курсе того, что делается во вверенной сфере. Подключить к компьютеру можно было не только интернет, но и телефон, радиопередатчик, а также изображение с любой камеры.       Ровно в семь утра уже в неспящем Хэмптоне, возле одного из самых современных на вид особняков, остановились два правительственных автомобиля. Из первого вышел высокий, мускулистый телохранитель в чёрном официальном костюме с наушником в ухе. С заднего сидения второго появился политик, поправив и без того идеально сидящее тёмно-синее пальто, он двинулся ко входу в интересующий дом. Сзади в нескольких шагах от Холмса, сливаясь с его тенью, шёл тот самый охранник. Политик поднялся на крыльцо, нажал кнопку звонка и стал ждать. Ждать пришлось недолго, дверь распахнулась, и не без того невысокий дворецкий отвесил вежливый поклон, делающий его ещё более низким:       — Мистер Холмс.       Майкрофт увидел небольшую сумку с вещами Эбигейл. Англичанин едва заметно кивнул стоящему возле него мужчине. Этого хватило, чтобы молчаливый сотрудник шагнул вперёд, взял саквояж и вернулся за спину руководителя МИ-6. Внимание трёх мужчин привлёк стук каблуков, спускающихся по лестнице. Холмс поднял голову и взглядом встретился с хозяйкой дома. Магнуссен-младшая была одета в бледно-каштановый брючный костюм, а с женских плеч свисало бежево-красное пальто. За ней следовал знакомый политику по фото в досье человек в синем плаще и с сумкой в руке. Девушка остановилась в нескольких шагах от входной двери, её телохранитель шагнул в сторону, не мешая мисс Магнуссен поприветствовать гостя. Майкрофт, на которого были устремлены сразу четыре пары глаз, наклонился ровно настолько, насколько позволял его статус в обществе, положил протянутую ему женскую кисть в свою широкую руку и едва ощутимо коснулся губами тыльной стороны ладони владелицы CAM Global. Потом он выпрямился и посмотрел на сопровождающего Эбигейл мужчину. Руководитель МИ-6 вспомнил, что в досье было указано, что его зовут Нейт. Нейт поправил пиджак и коротко кивнул, будто давая понять, что готов. Майкрофт сделал небрежное движение кончиками пальцев правой руки. Арчи из службы безопасности Букингемского дворца давно работал на Холмса-старшего и понимал все его жесты. Этот означал, что можно возвращаться обратно в машины. Пара шла по дорожке, по бокам от них шествовали два телохранителя, которые в своей черной одежде походили на гвардейцев, замерших на параде.       — Может быть, ограничимся моими людьми? — спросил Холмс, бросив взгляд на Нейта.       — Мне привычней, если кто-то хорошо знакомый будет находиться неподалёку. Нейт проверенный сотрудник, — Эбигейл украдкой коснулась кисти Майкрофта. Англичанин шумно втянул воздух, но спорить не стал.       — Нейт, Вы можете поехать в автомобиле с моими сотрудниками, — сказал Холмс, указав на стоящую прямо машину.       — Благодарю Вас, мистер Холмс. У меня есть рабочий транспорт.       Через сорок минут стюардесса закрыла кабину самолёта и лайнер с находящейся внутри парой и одним телохранителем взлетел. Сотрудники службы безопасности, работающие на Холмса, проводили его до воздушного судна, а по прилёте встретят другие два бойца, которые выехали туда на машинах ещё ночью. По воздуху расстояние между городами преодолевалось всего за сорок пять минут, в то время как по земле ехать пришлось бы четыре с половиной часа. Майкрофту и Эбигейл предложили напитки на любой вкус и завтрак. Девушка засмотрелась в окно и не заметила, что Майкрофт из стоящего напротив кресла переместился к ней за спину.       Присутствие мужчины она почувствовала только когда тот положил ей руки на плечи. От неожиданности Эбигейл вздрогнула и испуганно оглянулась. Майкрофт успокаивающе улыбнулся, показывая, что это всего лишь он, и повторил свой осторожный, но вместе с тем полный любопытства жест. Эбигейл улыбнулась в ответ. Тогда он коснулся губами её виска и поцеловал спутницу в шею. Магнуссен невольно задержала дыхание. Политик аккуратно взял девушку за подбородок, повернул голову в сторону, чтобы видеть лицо, и поцеловал ещё раз, но уже в губы. Девушка приняла игру, начатую Холмсом. Увлекая его всё дальше в поцелуй, Эбигейл, делая вид, что просто гладит его грудь, ловко развязала и стянула с мужчины галстук. Воображение само начало дорисовывать картинки, как она срывает с мужчины пиджак, жилетку и чуть ли не рвёт пуговицы на рубашке. Но самолёт был не местом для такого. Поэтому девушка просто весело рассмеялась, перекинув мужской аксессуар через свою шею.       — Мисс Магнуссен, верните мне мой галстук, — проговорил Майкрофт, опускаясь в своё пассажирское кресло.       — Возьми, — ответила Эбигейл, лукаво улыбнувшись и закинув ногу на ногу.       Их перебил настойчивый звонок телефона руководителя МИ-6. Холмс неохотно потянул руку вглубь кармана пиджака, доставая из него требовательный гаджет. На экране был номер, говорящий о том, что это срочно и не приемлет отлагательств, как, собственно, и любое дело, которое поручают Майкрофту Холмсу. Эбигейл поняла всё ещё в тот момент, когда услышала первые ноты мелодии, стоявшей у него на звонке.       — Извини. Это важно. — Политик виновато посмотрел на сидящую перед ним девушку. Хотя, признаться, от вида, как на её плечах лежит его самый любимый аксессуар насыщенного синего цвета с маленькими золотыми зонтами, ему хотелось улыбаться.       — Брось. Всё в порядке. — Эбигейл опустила взгляд в свой смартфон, решив тоже немного поработать.       Оставшиеся полчаса до посадки в Литам-Сент-Эннс Майкрофт и Эбигейл провели за работой. Самолёт был внутри весьма просторным, поэтому каждый смог найти себе спокойное место, чтобы не мешать друг другу. Даже такой маленький город на побережье Ирландского моря имеет свой аэропорт. Лайнер сел мягко. Эбигейл настолько увлеклась, что не успела заметить того, как они оказались на земле. Майкрофт, уже одетый в пальто, но всё ещё без своего галстука, стоял в проходе, который вёл к выходу. Девушка с трудом удержала лицо, увидев, как превосходно выглядел политик, оперевшись на зонт.       — Майкрофт, кажется, ты потерял кое-что, — заговорщически произнесла Магнуссен, плавно подойдя к англичанину.       — Да, имел такую неосторожность, — ухмыльнувшись, ответил серый кардинал.       — Сейчас я это исправлю, — с этими словами девушка нарушила все существовавшие личные границы Холмса.       Эбигейл накинула на мужчину галстук и не торопясь, не отводя взгляда, стала аккуратно завязывать предмет гардероба. Майкрофт с волнением следил за движениями женских рук. Он настолько боялся, что происходящее — просто один из его реалистичных снов, которые периодически мучали мужчину, что не хотел лишний раз даже моргать. Такие маленькие жесты значили для него намного больше, чем секс. За годы он сменил не мало половых партнёрш. Они были нужны лишь для удовлетворения физических потребностей здорового человека. Здесь и сейчас происходило совсем другое. Закончив работу, Магнуссен-младшая потёрла пальцем декоративный узел и улыбнулась. В ответ Холмс благодарно, почти незаметно кивнул головой.       Из-за ширмы, скрывающей членов экипажа, появилась юная стюардесса, которая сообщила, что полёт прошёл успешно и можно покинуть борт. Прежде чем отступить в сторону и дать пассажирам выйти, она задержала взгляд на Майкрофте на несколько секунд дольше, чем было необходимо. Внизу у трапа пару уже ждали два пилота и охранники Холмса. Стоило Эбигейл и Майкрофту спуститься, как сотрудники авиаперевозок тут же стали рассыпаться в благодарностях, желали хорошо провести время и отвесили несколько лестных комплиментов. Политик слушал их с безразличным лицом, на котором читалось прямым текстом, что ему это не интересно. Магнуссен, стоявшая от него по правую руку, всеми силами пыталась скрыть раздражение, которое у неё вызывала такая неприкрытая лесть вперемешку с дежурными, ничего не значащими фразами. Майкрофт слегка повернул голову в сторону, всё понял по её лицу и ухмыльнулся тому, что не только у него такая реакцию на всех когда-либо распинающихся перед ним людей.       До места добрались быстро. Это был Королевский Литэм и Сент-Петербург гольф-клуб. Огромная территория с идеально выстриженным газоном включала в себя: четыре площадки для гольфа, магазин с инвентарём, ресторан, конференц-зал и отель, в котором можно остановиться. Три автомобиля неспешно подъехали к двухэтажному зданию, выполненному в истинно английском стиле: облицовка из красного кирпича, небольшие арки, белые окна, красно-зелёная крыша и пять каминных труб. У парадной двери стоял среднего роста рыжий мужчина с бородой, веснушками и очками на переносице. Блики от его линз скакали по тонированным окнам автомобилей.       — Мистер Холмс, мисс Магнуссен, добро пожаловать, — директор клуба в одно мгновение оказался у машины, из которой вышли Майкрофт и Эбигейл.       — Здравствуйте, мистер Брукс, — коротко бросил Холмс, интонация которого говорила о том, что ему уже наскучил ещё не начавшийся диалог.       — Здравствуйте, — поздоровалась Магнуссен-младшая, разглядывая фасад отеля.       — Прошу вас, ваш номер готов. Находится он на втором этаже с лучшим видом. — Встретивший пару мужчина указал на дверь.       — Надеюсь, ты не против, что я имел наглость снять нам один номер на двоих, — прошептал Майкрофт, наклонившись к уху девушки, держащей его за локоть.       — Нисколько, — Эбигейл постаралась сказать это как можно более равнодушно.       В апартаментах было большое окно, через которое виднелся чудесный зимний лес, припорошенный небольшим слоем снега. Девушка осмотрелась и сразу пошла открывать в спальне оконную раму, впуская в комнату свежий воздух. Вернувшись в гостиную, она увидела, что политик зажёг в ней камин. Эбигейл приблизилась и протянула руки к огню. Согревшись, её щёки порозовели. Девушка сделала несколько шагов по ковру, усаживаясь перед камином на пол. Майкрофт умилился такому простому жесту, в котором напрочь отсутствовали любые манеры. Недолго думая, он опустился рядом со своей спутницей.       — Ну, как тебе здесь? — спросил мужчина, расстегнув пиджак.       — Удивительное место. Мне нравится! — Эбигейл наблюдала, как в глазах Холмса отражаются языки пламени.       Магнуссен не выспалась, и сейчас её так и клонило в сон. Майкрофт не мог больше смотреть на мучившуюся даму. Он обнял её за плечи и притянул к себе так, что голова девушки оказалась на его коленях. Рука мужчины легко дотянулась до пледа, лежащего на том кресле, на которое он опирался спиной. Англичанин одним взмахом раскрыл шерстяное покрывало, мягко опуская его на уже практически дремлющую Эбигейл. Она недовольно вздохнула, но была явно благодарна своему партнёру. Вскоре веки девушки стали тяжелеть, а потом и вовсе закрылись. Майкрофт нежно поцеловал её в висок. Раздалось тихое довольное сопение. Холмс осторожно дотронулся кончиками пальцев до неё. Он гладил щеку Эбигейл, словно пытался прогнать все дурные мысли, отчего девушка чуть заметно улыбнулась, но так и не проснулась. Мужчина убрал свою ладонь, чтобы дать ей отдохнуть, и стал перебирать пряди густых волос, пропуская их между пальцев. Постепенно его лицо расслабилось, на нём появилось безмятежное выражение.       Но Холмс здесь для того, чтобы прежде всего работать. Его безмятежность не могла длиться долго, впереди были встречи и переговоры. Мужчина осторожно встал, принёс подушку и подложил её под голову Магнуссен. Вырвав из своего блокнота страницу, он оставил на ней пару строк и положил на журнальный столик у камина. Майкрофт бесшумно закрыл за собой дверь. Поток воздуха, образовавшийся от сквозняка между входом в номер и открытым окном, сдул ничего не весящую бумагу. Лист спланировал, задел нос мирно дремлющей Эбигейл и опустился на пол перед её лицом. Девушка вышла из безмятежного состояния, увидела, что её голову переместили с колен на подушку, а возле головы что-то лежало.       «Ушёл на встречу. Поле для гольфа забронировано на шесть вечера. Обратись к Бруксу, он проводит. Встретимся там. М.Х.».       Часы показывали только одиннадцать утра. Погода шептала и так манила погулять. Эбигейл взяла с собой Нейта и решила пройтись по лесу. Она давно не выбиралась на природу. Директор клуба настойчиво предлагал, чтобы кто-то из сотрудников пошёл с ними, но девушка отмахнулась. Давно не было так спокойно. Лишь редкие прохожие в официальных костюмах или форме для гольфа поглядывали на неё с любопытством. День был солнечным и тёплым. На длинных петляющих прогулочных дорожках не было никого, за исключением нескольких медленно идущих женщин. Среди деревьев было так тихо, что Эбигейл могла услышать стук собственного сердца. Лес оказался не таким уж большим.       Пройдя по узкой тропинке, Эбигейл оказалась на полянке. Не ожидая увидеть ничего интересного, она остановилась. Стоило только чуть лучше всмотреться, и сквозь многочисленные ветви девушка разглядела озеро. На его глади играли солнечные блики. Потом она заметила чаек. Они находились так близко, что даже было слышно их крик. Девушка отвернулась от воды и оглядела окружающий пейзаж. Красивое зрелище. Особенно ей понравилась небольшая скульптура, изображающая высокого сильного мужчину, стоящего рядом с китом. Это было маленькое искусство, купленное Остином Бруксом на местном аукционе. Своим появлением у воды девушка распугала всех птиц, и те в спешке перелетели на другую сторону.       На берегу стоял круглый летний ресторан. Заказав бокал белого вина, девушка рассматривала пейзаж. По небу медленно плыли редкие облака. Ветер покачивал цветы, стоящие в высокой вазе на столе. Справа от себя Эбигейл заметила барную стойку, возле которой стоял бармен в чёрной форме. Его глаза были скрыты за зеркальными очками. Рядом с ней сидел пожилой мужчина с приятным лицом. Он был одет в очень дорогой деловой костюм. Светлые волосы были уложены со вкусом. Вдруг Магнуссен заметила, что тот хочет что-то сказать ей.       — Мадмуазель, Вы чем-то озабочены? — незнакомец заговорил с ней по-французски.       — Нет, что Вы, — ответила Эбигейл. — Я просто отдыхаю.       — Да нет, я про другое. Вы какая-то странная. Что с Вами? У Вас проблемы? Может, Вас кто-нибудь обидел? Я могу Вам помочь. Я юрист, — с этими словами он протянул Эбигейл свою визитку.       — Нет, — ответила Эбигейл, — проблем у меня нет. Я просто расслабляюсь и ни о чём не думаю, — мисс Магнуссен слегка подняла пальцы от стола, показывая уже напряженному телохранителю, что всё в порядке и вмешиваться нет необходимости.       — Ну, как знаете, — всё не унимался француз. — А я тоже стараюсь расслабиться и ни о чём не думать, — в этот момент заиграла тихая музыка.       — Мне пора, — равнодушно бросила Эбигейл.       — Куда Вы? — встав со своего места, озабоченно спросил мужчина.       — Мне надо идти, — девушка уже пожалела о том, что не сделала вид, будто не говорит по-французски.       — Может быть, сыграем в гольф? Как насчёт сегодняшнего вечера или завтрашнего дня? — сказав эти слова, он встретился с угрожающим лицом охранника, который бросил на него взгляд, прежде чем удалиться вслед за своей работодательницей.       К двум часам дня генеральный директор CAM Global в сопровождении вернулись обратно в отель. Благородная, престижная игра в гольф требовала соблюдения определённого дресс-кода. Эбигейл давно не держала в руках клюшку, поэтому подходящей одежды у неё не было. Она решила зайти в магазин на первом этаже и исправить этот досадный факт.       — Добрый день, мисс, — женщина-консультант поприветствовала Магнуссен на входе. — Подбираете что-то конкретное?       — Здравствуйте. Мне нужна полная экипировка.       — Я Вас поняла, прошу.       Женщина водила Эбигейл между вешалками сорок минут. За это время они подобрали: белые брюки, перчатки, футболку поло, зимнюю кутрку мягкого коричневого цвета, брючный ремень в цвет верхней одежды и специальные ботинки с шипами.       — У Вас глаз намётан, мне всё подошло с первого раза, — раздалось из примерочной.       — Опыт никуда не деть, — ответили Эбигейл.       Магнуссен-младшая подошла к кассе, попутно отвечая на рабочую почту.       — Вот, — девушка протянула продавцу свою карту.       — Всё в порядке, не нужно, — сказал улыбающийся парень, стоявший за кассой.       — В каком смысле? — Эбигейл недоумённо оторвала взгляд от экрана.       — Мистер Холмс всё оплатил, — дежурная, не искренняя улыбка кассира стала шире.       — Когда он успел? Его же здесь не было, — Магнуссен продолжала настаивать на обратном.       — Мистер Холмс зашёл утром и оставил определенную сумму, предупредив, что Вы зайдёте за покупками. Наличных хватило, всё в порядке. Если он пожелает забрать сдачу, то передайте, что мы ждём его в любое время, — молодой человек вышел из-за стойки с пакетами в руках.       — Благодарю, — ответила недоумённая девушка, передавая покупки только что подошедшему Нейту.       «Откуда Майкрофт узнал, что мне понадобится купить что-то здесь…», — Эбигейл, не привыкшая иметь дело с семейной дедукцией Холмсов, находилась в легком непонимании.       Следующие два часа генеральный директор провела за удаленной работой сидя в кресле у камина с ноутбуком на коленях. Когда с делами было закончено на сегодня, она переоделась и спустилась вниз. У ресепшена уже ждал Остин Брукс. Отослав от себя сотрудницу, с которой до этого смеялся над чем-то, мужчина поспешил навстречу к гостье.       — Мисс Магнуссен, как Вы погуляли?       — Чудесно. Благодарю. Будьте любезны, проводите меня к полю, которое арендовал мистер Холмс.       — Конечно. Прошу, — Остин указал в сторону двери.       Нужное место находилось в самой удалённой части клуба. На гольф-каре они добрались за пятнадцать минут. На площадке их уже встречал Холмс. Одетый в бежевые брюки и рубашку поло. Образ дополняли серые ботинки, ремень и куртка. Только в этот раз он облокачивался не на чёрный зонт, а на серебристую клюшку. Она идеально подходила под его рост. Увидев на пассажирском сиденье свою спутницу, политик неспешно подплыл к парковке для гольф-каров.       — Эбигейл, ты прекрасно выглядишь, — протягивая уже привычную и всегда твёрдую ладонь, политик окинул её взглядом.       — Благодарю, — Магнуссен ступила на землю и присела в лёгком шуточном книксене. — Процентов на двенадцать это и твоя заслуга тоже, — улыбнулась девушка.       — Всего на двенадцать? — Майкрофт вскинул левую бровь.       — Я в состоянии оплатить свои покупки сама, но это не умаляет того, что мне приятно твоё внимание даже к таким мелочам. Поэтому думаю, двенадцати процентов вполне достаточно, — девушка слегка стукнула спутника локтем в бок и весело пошла к стоящей неподалеку сумке с клюшками.       «Упёртая девчонка», Холмс закатил глаза.       Когда Эбигейл и Майкрофт разобрали свои клюшки, потекла неспешная игра в гольф. Политик поднял клюшку к плечу и четко ударил в белый шарик. Мяч отскочил от лунки, перекувырнулся в воздухе и, описав замысловатую кривую, упал прямо перед Эбигейл. Молодая женщина изящно замахнулась, и мяч пулей понесся к лунке. Англичанин перенёс всю тяжесть тела на правую ногу, наклонился вперед и прицелился. Вот мяч уже точно над лункой, на пол ярда левее и чуть сзади, выше… Удар поразил цель. Девушка вскинула глаза. Перед ней стояла корзина с мятыми мячами, а возле неё Майкрофт. Он лукаво улыбался. Эбигейл тоже улыбнулась и вновь подняла клюшку. На этот раз она ударила сильно. Белый шарик отрикошетил прямо в цель. Так взмах за взмахом, удар за ударом играющие прошли всё игровое поле и все одиннадцать лунок. Когда партия закончилась было уже довольно позднее время. Магнуссен же стояла с довольным победным лицом.       — Эбигейл, ты весьма профессионально играешь в гольф. Не знал о тебе этого факта, — Холмс притянул к себе девушку, оказываясь с ней лицом к лицу.       — Увлекалась в студенчестве, — она коснулась губами его щеки. — Ты тоже хороший игрок, не скромничай, — Эбигейл провела большим пальцем по мужской скуле.       — Как победителю тебе полагается приз, — Холмс смотрел на Эбигейл с что-то замышляющей улыбкой.       — Когда я его получу? — глаза Магнуссен вспыхнули озорным огнём.       — Прямо сейчас. Но тебе для этого нужно мне довериться, — с этими словами Майкрофт вытащил из кармана чёрную ленту.       — Я согласна, — чуть помедлив сказала девушка.       — Из твоих уст эта фраза звучит божественно, — после того, как глаза Эбигейл перестали что-либо видеть, все остальные чувства обострились поэтому казалось, что шёпот англичанина обжигал нежную кожу на ухе.       Майкрофт взял руку девушки и положил её на свой локоть. Эбигейл с силой сжала ткань. Мужчина довёл её до гольф-кара. Через несколько минут Эбигейл почувствовала движение и вздрогнула от неожиданности.       — Эбигейл, послушай, я здесь. Всё в порядке. Сними повязку если тебе страшно.       — Не страшно. Просто необычно, — она натянуто улыбнулась.       — Можешь сжимать мою руку, — Холмс положил ладонь на колено своей спутницы.       На самом деле Эбигейл было страшно. Но не потому что она не могла довериться именно Майкрофту. Это чувство возникло из-за ощущения потери контроля над происходящим вокруг. Она почти физически ощущала, как из-под ее ног уходит надежная опора в виде твердых каменных плит, которые становились зыбкими, когда она решалась сделать шаг. Пока не появился Холмс. Но он не заменил полностью те плиты, он лишь подал своё плечо, помогая найти новую опору. Сжав его пальцы, Эбигейл успокоилась.       Магнуссен практически не запомнила в какой стороне клуба что находится, поэтому совершенно не понимала куда её везут. Девушка сосредоточилась на чувствах и звуках, пытаясь понять, где они находятся, но было тщетно. Ехать пришлось не долго. Через двадцать минут они остановились. Эбигейл поняла, что политик встал.       — Мы на месте, — раздался мужской голос справа от девушки.       Холмс помог ей выйти. Через несколько шагов пара остановилась, и с глаз Магнуссен-младшей ушла темнота. Она увидела перед собой то самое озеро, где была днём, но другой берег. Песок был усыпан свечами и лепестками разных цветов, в центре импровизированной поляны трещал небольшой костёр. Стол, который явно не стоял здесь в обычное время, был накрыт на двоих: ведёрко со льдом и бутылкой белого итальянского вина, сыры, фрукты, шоколад, тарталетки с различными закусками.       — Это… Не описать словами! — Эбигейл не могла отвести взгляд.       — Поцелуй скажет всё за тебя. — Политик обнял её за талию.       И он действительно сказал. Эбигейл развернулась, не выбираясь из объятий, прижалась к Майкрофту, обвила руками его плечи. Увлекла мужчину в глубокий, чувственный, искренний поцелуй. Она почувствовала вкус виски и шоколада на его губах. Им было безразлично, что он управляет страной, в политических интересах которой устранение её отца, а возможно и её самой. Здесь и сейчас только они. Всё остальное было несущественно. Ни Эбигейл, ни Майкрофт не думали вообще ни о чём. Каждый момент этого почти бесконечного поцелуя был абсолютной ценностью. Девушка доверчиво положила голову ему на плечо. Политик осторожно провёл ладонью по её волосам, коснулся уголка её рта. Она ответила ему тем же, прижавшись к его груди, ощущая теплоту даже через плотную ткань курток. Это показалось ей хорошим предзнаменованием.       Поздний романтический ужин прошёл даже слишком быстро. Гольф и водяная гладь нагнали аппетит. Сами не заметили, как еда закончилась. В запасе был ещё час. Но они ничего не стали делать. Просто перебрались ближе к костру, разговаривали обо всём и смотрели на проплывающие мимо облака. Удивительно каким безмятежным было их свидание. Но ночь неумолимо наступила и уже окутала всю округу. Эбигейл утром нужно лететь обратно в Лондон, у Майкрофта вторая часть переговоров. Пора возвращаться в отель. Они разжали объятия и обернулись, чтобы посмотреть на место, где не так давно целовались. Там остались только следы их ног. Почти невидимые. Словно это было не свидание, а так — небольшая прогулка на природе. Пара долго стояла, глядя друг на друга, собираясь уходить. Они улыбались и не говорили ничего. Ни слова, но слышали друг друга очень хорошо. А потом синхронно повернулись и медленно пошли назад к поляне и оставленной там машине. Уже через несколько минут Майкрофт и Эбигейл растворились во тьме ночного леса. Этой ночью его не хотела освещать даже луна.       — В этот раз я поведу, — громко объявила Эбигейл, усевшись на место водителя гольф-кара.       — Ты пила вино, тебе теперь нельзя за руль, — политик смотрел на спутницу, облокотившись о крышу их транспортного средства.       — Майкрофт, ты тоже пил. И не только со мной, а ещё на встрече виски закусывал шоколадом. Так что теперь моя очередь нарушать закон, — с этими словами девушка повернула ключ. — Конечно, можешь пойти пешком, если хочешь.       — Еду я, еду. Рано вставать не только тебе, — он наконец сел в машину улыбаясь как мальчишка.       В темноте девушка плохо ориентировалась на незнакомой местности, поэтому Холмс всю поездку показывал ей дорогу, параллельно расспрашивая, как она провела время днём. В отеле их встретил дежуривший администратор. Молодой парень не стал надоедать своими вопросами, лишь пожелал паре доброй ночи. В апартаментах не переставал всё это время гореть камин: видимо, кто-то из персонала следил за этим. Трескающиеся дрова, свет и тени от огня — всё это создавало уют в комнатах. Эбигейл чмокнула политика и убежала в ванну.       Выйдя, девушка запахивала халат на ходу. Она не нашла мужчину в гостиной, поэтому лишь проверила закрыта ли дверь. Осторожно заглянула внутрь спальни. Свет не горел совсем. Только на кровати виднелся смутный силуэт человека. Опустившись на постель, Эбигейл услышала спокойное, размеренное сопение Майкрофта. Она легла рядом. Уже лежа заметила, что темнота не такая уж и черная, как ей казалось, а была скорее желто-красной. Когда она положила ладонь на грудь англичанина, до нее донесся тихий вздох. Эбигейл не понимала, что это значит, но прикосновение к этой твердой, мягкой поверхности успокаивало ее. Спустя несколько минут Магнуссен положила голову на мужское плечо. Пальцы стали перебирать его волосы, гладить лицо. Ночную тишину нарушал лишь громкий стук женского сердца. Спускаясь от лица, задержалась на шее и стала рисовать на коже узоры легкими, едва уловимыми прикосновениями.       Повторяющиеся монотонные движения были словно проводником между реальным миром и подсознанием. Через какое-то время девушка погрузилась в чертоги разума. У Магнуссен-младшей в отличии от отца там было не белое пространство с единственным стулом. Девушка оказалась на берегу океана. Тёмно-синяя вода то набрасывалась на берег, то отбегала от него будто готовясь к большому отливу. Океан отражал мысли Эбигейл. Он так же не мог определиться с погодой, как девушка со своими чувствами. Магнуссен ощущала как её щиколоток отрезвляюще касаются холодные волны. Находясь здесь и метаясь между отцом, долгом, обязательствами и привязанностью к Майкрофту, она лишь больше будоражила стихию. Эбигейл не могла и не хотела произносить слово «любовь». Стоило девушке всё же подумать об этом чувстве, как её окатило ледяной водой с головы до ног.       Эбигейл осмотрела себя и бросила гневный взгляд на водную гладь. Та будто усмехалась и всем своим видом показывала, что она здесь ни при чём. Это ведь был разум Эбигейл, так что она почти сразу высохла, а плечи укутал мягкий плед. Посмотрев на океан в поисках ответов, Магнуссен увидела в отражении образ Холмса, сидящего где-то в очередном кабинете. Заметив её, он отложил бумаги, встал из-за стола и подошёл к девушке. Пара смотрела друг на друга не отрываясь. Мужчина улыбался и протягивая руку что-то шёптал, но его постоянно перебивал шум волн. На секунду он показался Эбигейл таким родным.       — Дорогая, что ты здесь делаешь? — слева раздался знакомый голос.       — Я? Это ты что делаешь в моём разуме? — Магнуссен оторвала взгляд от политика.       — Я всегда здесь был. Не сомневайся в правильности выбора. Моя дочь не может в чём-то сомневаться, — голос Чарльза действовал как гипноз.       Девушка смахнула рукой отражение. Посмотрела ещё раз. Там больше никого не было. Как и рядом с ней. Опять только она и стихия. Эбигейл согнулась пополам от резкой, щемящей боли в грудной клетке. Казалось, что рёбра ломают голыми руками. С трудом поднявшись через несколько минут, не успев даже отдышаться, Магнуссен почувствовала, что её схватили за запястья. Оглянувшись по сторонам, она поняла, что воздух затянулся густым противным туманом. Можно было разглядеть лишь два мужских силуэта, каждый из которых с силой тянул её на свою сторону. Вырваться было невозможно. Эбигейл даже пыталась отмахиваться от них ногами, но конечности легко проходили сквозь туман, никого не задев. Сосредоточившись, Магнуссен-младшая смогла разглядеть руки, обвившие ёё запястья. Слева была худая, жилистая кисть, покрытая морщинами. Справа — кисть мужчины средних лет, сильная, широкая, имеющая крепкую хватку.       «Какого чёрта! Это мои чертоги. Мой разум», — гневно подумала Эбигейл.       Настолько гневно, что всплеск эмоций вызвал шторм, который накрыл огромной волной их троих, унося мужчин за собой вместе с туманом. Размяв запястья, девушка почувствовала сильную усталость, которая тянула её вниз. Эбигейл не хотела ей сопротивляться, поэтому легла, позволяя воде держать своё тело на плаву. Течение успокаивало. Время здесь текло иначе. Нельзя точно сказать через сколько она решила, что пора возвращаться. Океан перестал придерживать Эбигейл на поверхности и стал плавно опускать её ко дну. Легкие наполнялись водой, но это не причиняло дискомфорта. Она просто наблюдала за морскими обитателями, меланхолично проплывающими мимо. Одновременно с тем, как девушка почувствовала под собой песок, она медленно моргнула и оказалась всё в той же спальне, всё в тех же апартаментах.       — Девочка моя, спи… — раздался шёпот больше похожий на невнятное бурчание во сне.       Эбигейл посмотрела на лежащего рядом мужчину. Он выглядел крепко спящим. Магнуссен-младшая вернулась с чувством усталости. Часы говорили о том, что она отсутствовала буквально двенадцать минут, а по ощущением не меньше трёх часов. Сосредоточившись, поняла, что до сих пор гладит Майкрофта, чем вероятно мешает ему спать. Устроившись поудобней на плече Холмса, укрыв их обоих одеялом, она планировала ещё поразмышлять о том, что ей со всем этим делать, но тяжёлые веки победили.

***

      Утром Майкрофт проводил Эбигейл до аэродрома, где их уже ждал вертолёт. А сам в спешке возвращался обратно в клуб. Переговоры с этими шведами велись уже второй год, сейчас наконец смогли выйти на финальную стадию. У политика не было других вариантов кроме как во что бы то ни стало закрыть эту сделку здесь и сейчас. Нет, прямо сейчас его полностью устраивал и результат, и условие. Но предложение, сделанное графом Крофортом, показалось англичанину слишком экстравагантным и рискованным. Не понравилась идея нового приложения к финансовой системе. А если в дело впутываются скандинавы — это было практически безнадежно. «Финансовые брокеры» — так они называли себя в протоколах заседаний, — со времен Ротшильдов были проклятием общественного и частного миров. Их знали, как безжалостных, жадных и невыносимых инвесторов. Многие боялись даже разговаривать с ними, а уж получить их согласие на любой запрос было практически нереально.       Холмс уверенным шагом зашёл в переговорную. Представители обеих сторон встали, приветствуя его. Это были лишь показные правила этикета, не несущие в себе никакой искренности. Двери конференц-зала плотно закрылись, формальности перед началом закончились. Майкрофт не мог взять с собой Антею. Кто-то из них должен был находиться в Лондоне, поэтому с ним поехал другой помощник. Через двадцать минут после начала до предела напряжённую тишину прервала вибрация телефона Холмса. Первые четыре звонка он просто игнорировал. На пятый не выдержал и извинившись вытащил смартфон из пиджака. Это была Антея.       «Какого чёрта? Она же знает, что я занят», первое, что пронеслось у него в голове. Затем пришло осознание.       «Что-то случилось».       Иначе Антея не побеспокоила его. Судя по тому, что это были даже не сообщения, а пять непрерывных звонков подряд, случилось не абстрактное «что-то», а какое-то ЧП.       — Господа, прошу меня извинить. Мне нужно ответить на срочный звонок, — с этими словами и под возмущенные взгляды оппонентов политик поднялся из-за стола.       — Но Мистер Холмс, — помогающей ему в этой командировке Август смотрел на начальника круглыми глазами.       Холмс вышел за дверь под извиняющиеся реплики молодого человека перед шведами, не сказав больше ни слова.       — Слушаю, — телефон наконец замолчал, потому что вызов был принят.       — Мистер Холмс, — девушка изо всех сил старалась сделать голос не таким дрожащим.       — Говорите, Антея. У Вас есть буквально три секунды, чтобы убедить меня в том, что я не зря практически сорвал сделку ответив на Ваши бестактные звонки, — мужчина начинал злиться.       — Ваш вертолёт разбился, упав в пригороде Лондона, — выпалила на одном дыхании Антея.