phantom

Чонгук в новой команде всего два месяца. Это не такой уж большой срок для охранного агентства, да не какого-то, а лучшего в стране, но он уже в круге приближенных к боссу и в списке надёжности значится одним из первых наёмников, несмотря на то, что в команде он самый молодой. Ему плевать на слухи, шепотки за спиной, косые — а иногда и завистливые — взгляды. Он прогрызал себе этот путь зубами, потом и кровью, так что всех «доброжелателей» ставит на место хлестко и жестко — где-то словами, где-то кулаками, как уж получается, зато потом никто больше не лезет. За честность, жёсткость и принципиальность он завоевывает уважение очень быстро. Так уж получилось, что с первых дней работы он попадает в сумасшедший режим. Во-первых, у них в городе два подряд каких-то супер важных съезда — сначала бизнес, потом политика. И то и другое — дрянь несусветная, по мнению Чонгука, но не жалуется — сферу деятельности выбрал сам — осознанно. Многие из участников мероприятий приезжают из других стран и нанимают дополнительную местную охрану, поэтому работы завались, весь график летит к чертям. Ну и во-вторых, к похеренному графику Чонгук оказывается так или иначе причастен, хотя виноватым себя не чувствует совершенно. Потому что после стычек с некоторыми мудаками — последние оказались уволены, и людей банально не хватает. Босс разбирательства на рабочем месте не приемлет, но Чонгук не из тех, кто будет терпеть всяких уебков, даже если эта работа — лучшее, что он мог найти. Почему уволен не он сам — хороший вопрос, на который ответ Чонгук пока не находит, учитывая, что мудаки работали по году, два, а то и больше, просто до появления Чонгука докапываться особо было не до кого. Но Чонгук остаётся и просто продолжает делать свою работу как умеет — ответственно, внимательно, профессионально. И тут появляется ещё одна причина суматошной круговерти. На босса кто-то объявляет охоту. Знают об этом не все, только пятеро — самых доверенных. Чонгук оказывается среди них. Хотя даже то, что они в курсе — просто стечение обстоятельств. Босс — Ким Тэхён — несколько раз приходит с явно повидавшим чьи-то кулаки лицом и запачканной кровью одежде. И только под устроенным очень настойчивым допросом признается, что кто-то жаждет его убить. И если до этого все было не сказать что просто, то после вообще летит в тартарары. Тэхён в целом едва успевает заключать контракты и направлять их охранять всех вокруг, так теперь ещё кто-то начинает подкарауливать на каждом углу его самого. В этом и заключается основная причина расшатанных нервов и бессонных ночей Чонгука. Все дело в нем — невозможном, раздражающем Ким Тэхёне. Ну как можно быть руководителем целого охранного агентства и не приставить к себе хотя бы одного, одного-блять-единственного телохранителя? Чонгук скрипит зубами. Бесит. И эта ухмылочка, и этот пофигизм, и это проклятое самоуверенное «я разберусь с этим сам». Конечно, какой самостоятельный, разберется он. Пока не схватит пулю в лоб. Так у Чонгука появляется назначенное самому себе задание, которое важнее всех рабочих вместе взятых — не допустить этого. А насколько было бы проще, не относись тот, кому угрожают, к сложившейся ситуации спустя рукава. Чонгук очень тяжело вздыхает. Как будто ему надо больше всех, честное слово. Хотя, если прикинуть и поразмыслить, максимально похоже на то, что так и есть. Тэхён только упирается на любое предложение помочь, а иногда ещё смотрит с какой-то непонятной тоской, прятать которую умеет мастерски — о, Чонгук актёрское мастерство оценивает, но все равно успевает эмоцию распознать. У него сердце от этого сжимается самым нехорошим образом. Потому что хочется видеть в этих глазах смешинки и лукавство, а не вот эту гнетущую печаль. А ещё Чонгук замечает ужасное — то, как что-то упрямо жжется, колется, царапается в груди, будто пытаясь выбраться наружу, когда временами их гляделки затягиваются, и они смотрят друг другу в глаза явно больше положенных деловым этикетом минут. Чонгук ругает себя последними словами — ну не лезь-не лезь-не лезь в это, идиот, ну не нужно оно тебе, вот прям совсем, совершенно, абсолютно, оставь как есть, придурок. Но… сам себе проигрывает, задерживая взгляд на чужой фигуре: сидящей за столом, разговаривающей по телефону, спешащей по коридору или просто скрывающейся за углом. В общем, все это приводит к тому, что Чонгук сидит в своей машине недалеко от здания агентства, внимательно следя за происходящим вокруг. Тэхён ещё на работе, а у него самого буквально двадцать минут назад закончилась смена у очередного мега важного и охренеть какого занятого клиента. Не теряя ни секунды, Чонгук передал дежурство и рванул сюда, кажется, все-таки нарушив парочку правил. Но его это не особо волнует, когда он паркуется, откидывается на спинку сиденья, и тревога наконец разжимает свои тиски. Черт его знает, как это назвать, но ему до состояния всеобъемлющего кайфа спокойно за весь день только сейчас — босс там, несколькими этажами выше, в безопасности. И Чонгук может хоть что-то в данной ситуации контролировать. На собственный отдых и сон плевать. Ему нужно быть здесь. И это — далеко не первая ночь внепланового дежурства. И не только возле работы. Чонгук, конечно, догадывается, что Тэхён замечает. Ну не даром же начальник такого солидного агентства. Наверняка разговора не избежать, но это, серьёзно, вообще меньший из поводов для беспокойства Чонгука. Куда большее вырисовывается, когда спустя пару часов Тэхён выходит из здания. Чонгук по привычке бегло осматривает его, и без того хрупкое, едва-едва появившееся спокойствие за секунды уходит в ноль. Тот выходит без пиджака, в белой, с закатанными по локоть рукавами рубашке. Выглядит, конечно, восхитительно, но профессиональный взгляд цепляется за другое — босс выходит без оружия. У Чонгука из цензурного — ни слов, ни мыслей, ни эмоций. Совсем, блять, рехнулся?! Сейчас Тэхён является самой красочной визуализацией словосочетания «жить надоело». Чонгук не успевает решить, что делать — остаться в машине и следить дальше или пойти высказать все, что думает, — когда все слишком быстро приходит в движение, и остаётся только одно — действовать. ~ Тэхён всегда, вне зависимости от занятости или обстоятельств, просматривает пришедшие досье кандидатов сам. Потому что его агентство — объективно лучшее. И чтобы попасть сюда, надо быть очень, очень хорошим спецом. Так что без его личного одобрения не проходит ни один человек. Простые смертные обычно попасть сюда и не пытаются. Понимают разницу между желаемым и действительным. А вот люди с опытом работы проходят жёсткий отбор. Когда Тэхён открывает файл с данными на очередного наёмника, то в удивлении приподнимает брови, едва не закрыв его тут же. Первое, за что цепляется взгляд — возраст. Да, Тэхён сам не древний старик, но он уже прошёл немало, и это мягко говоря, иначе бы просто не занимал эту должность. А тут — посмотрите-ка на самоуверенного наглеца. Некий Чон Чонгук. Но что-то все равно не дает спокойно закрыть документ. Он списывает на любопытство, когда решает читать дальше. И присвистывает. Опыт у мало́го — так он сразу же называет его про себя — впечатляющий. И когда только успел? С пелёнок взялся за оружие? Удивительно. Тэхён дочитывает все факты до конца и только потом вглядывается в небольшой квадратик фото. В очередной раз за вечер брови ползут вверх — господи, парень выглядит ещё моложе, чем значится в графе «возраст». А ещё — хорош собой. Незаконно хорош. Тэхён сам не замечает, как зависает на разглядывании. Интересно, пряди его волос такие же мягкие, какими кажутся на фото? Он вдруг хмурится, моргает раз, другой, а после резко захлопывает ноутбук. Вот сейчас было — непрофессионально. Но… бесспорно — занимательный экземпляр. И, конечно же, Тэхён берет его на работу. Первая личная встреча проходит замечательно — Чонгук такой же, каким Тэхён себе его успел представить: высокий, крепкий, дерзкий, уверенный (и — пиздец насколько красивый). Тэхён уже знает, что парень будет работать на него, можно оформлять хоть сейчас, но пользуется положением. После собеседования говорит, что его кандидатуру рассмотрят и обязательно пригласят ещё раз. Чонгук не кажется ни впечатленным, ни расстроенным. Его лицо вообще ничего не выражает, смотрит спокойно и серьёзно. Тэхёну очень нравится. Поэтому и во второй раз уже при подписании документов присутствует лично, все пытаясь увидеть хоть какую-то яркую эмоцию: и пожимает руку, и проводит в кабинет, и сам провожает обратно. Не должен, да, но кого это волнует. С приходом новичка внезапно наваливается куча работы. И Тэхён не щадит его в этом плане — кидает на каждую возможную смену, своеобразная проверка. Так ли ты хорош, Чон Чонгук? Выясняется — к какому-то дикому, нездоровому восторгу, — что да, не просто хорош — бесподобен. И Тэхён оказывается впечатлен, даже больше — приятно поражён. А его, вообще-то, ой как нечасто можно удивить. Но Тэхён понимает сразу — Чонгук будет исключением из всех возможных правил. Он быстро становится лучшим. Тэхён на вопросы о том, как ему новичок, говорит — один из, чтобы избежать конфликтов. Но по факту — Чон действительно лучший. За все три года работы агентства. А проблемы — да, все равно начинаются, несмотря на усилия Тэхёна. Не каждый в состоянии принять спокойно, что кто-то может быть моложе, но способнее в несколько раз. Чонгук — чертов сукин сын — плевал на соблюдение хоть мало-мальской субординации. Ставит на место особо острых на язык, даже не запыхавшись. Тэхён в восхищении. Он прощает ему каждую вольность, ведь с другой стороны — его телохранители должны быть профессионалами с головы до пят. А те, кто открывали рты, получается, и так продержались непозволительно долго, скрывая свою истинную сущность с гнильцой. Тэхён ловит себя на том, что — черт возьми — впервые даёт слабину, имя которой Чон Чонгук. Но времени как следует подумать обо всем этом не находится. После неудачного — благодаря Чонгуку — покушения на одного из клиентов, Тэхён внезапно сам становится целью. Он, конечно, знает, что немного двинутый, но в очередной раз убеждается в этом, когда чувствует не страх, а какую-то жажду и предвкушение от наплывающей со всех сторон опасности. Он не думает рассказывать об охоте на него вообще никому, но его ловят те, кого он искренне может назвать друзьями, в потрепанном виде несколько раз, а ещё Чонгук так (не)кстати каждый из этих разов оказывается рядом. И никто из них не дурак, иначе бы тут не работали, так что Тэхену приходится сознаться. Он отказывается от какой-либо помощи и охраны, потому что а) помешан, как уже выяснилось ранее, и б) вообще-то, в состоянии справиться сам. После очень долгого разговора, очень громкого спора, сотни обещаний быть осторожнее и ответных обещаний от каждого выяснить имя заказчика все, к облегчению Тэхёна, выходят из кабинета. То, что Чонгук остаётся, даже не удивляет. Иногда Тэхёну кажется, что по упертости этот наглец может превзойти даже его самого, что раньше в принципе казалось невозможным. — Расскажи, — не кричит, не истерит, не требует — просит тихо, — расскажи хотя бы мне, пожалуйста. Ты можешь мне верить. Как будто Тэхён не знает. Как будто Чонгук не стал тем, кого он подпустил к себе настолько близко впервые за очень долгий срок. Тэхён совсем немножко рушится, когда Чонгук осторожно, бережно берет его ладонь в свою. — Это из-за Намджуна, — признается в том, что уже успел выяснить. — Ким Намджун? — Чонгук хмурится, вспоминая. — Тот неподкупный чувак из правительства? Тэхён кивает: — После того, как ты его спас, это все и началось. Киллера задержали, и тот стал трепать про все, что знал, лишь бы срок скостить. Из-за него взяли несколько важных в их бизнесе шишек. Так что это — просто чья-то месть. Конечно, охрану организовывала команда людей, но куда проще отомстить руководителю. Выражение лица Чонгука мрачнеет с каждым словом, с каждой секундой. И Тэхён видит ещё кое-что, что не нравится ему категорически. — Ты не виноват, — кидает тут же. — Чонгук, — ловит чужой взгляд, — ты делал свою работу. И справился с ней идеально, понятно? Тот убежденным не выглядит. — Но теперь в опасности ты, — выходит слишком болезненно и горько. Слишком — для отношений босс-подчиненный. Сердце Тэхёна вдруг бьётся опасно-заполошно. И это то, что лишнее. Всегда казалось таковым в его работе. До Чонгука. — Я разберусь. Занимайся своими прямыми обязанностями, — говорит резче, чем планировал. Но Чонгук не спорит, и это хоть какой-то, но результат. А дальше все вроде бы идёт своим чередом. Только Чонгук становится как будто чуть отстраненнее и холоднее, что расстраивает Тэхёна сильнее, чем должно было бы. А ещё они почти не видятся, и он скучает, хотя был уверен стопроцентно, что забыл, каково вновь испытывать это чувство. Но он обещает себе разобраться с этим, когда все закончится. К концу следующей недели удаётся узнать псевдоним заказчика. И с этим уже можно работать. Когда Тэхён получает долгожданную электронку на свой защищённый адрес, то с наслаждением откидывается в кресле. Если честно, он порядком вымотан. Он редко курит, но прямо сейчас хотелось бы. Пошарив в ящиках стола и не найдя нужного, он встаёт и идёт за сигаретами в магазин через дорогу. Бдительность затуманивает сразу несколько вещей: общая накопившаяся усталость, удовлетворение от того, что наконец продвинулся в поисках вперёд, в принципе присущий ему пофигизм, а ещё постоянно плавающая мысль — они же не настолько отбитые, чтобы сунуться к нему на работе. Вот только он вышел из здания. И не учёл, что действительно — отбитые. Когда Тэхён выходит из магазина и поворачивается в сторону агентства, то понимает, что назад ему попасть не позволят. А у него ни оружия, ни телефона. Он же вышел на пять минут… Тэхён слышит первый выстрел и знакомый, но в этот раз очень злой голос: — Пригнись, придурок! А потом появившийся из темноты Чонгук хватает его за руку и они бегут сломя голову. — Ты начальник ебаного охранного агентства или где? — раздражённо орёт Чонгук, прикрывая Тэхёна и отстреливаясь от тех пятерых, что сейчас в зоне видимости. Хотя… четверых. Точнее, уже троих? Профессия обязывает считывать буквально все и буквально на бегу. И, блять, Тэхён за прошедшую сумасшедшую неделю забыл, как хорош Чонгук в том, что делает. — Какого черта ты выперся без оружия? — тот продолжает возмущаться. Тэхён успевает усмехнуться, несмотря на то, что они чуть ли не летят по узким подворотням. Здание агентства давно осталось позади. — Ну ты же здесь, — дыхание медленно, но верно начинает сбиваться, — и спас меня. Два выстрела. Два трупа. Тэхён чувствует себя озабоченным, но он ловит кайф от адреналина и вся ситуация его дико заводит. — Ксати об этом, — удаётся выговорить, как только они притормаживают. — У тебя разве не закончилась смена пару часов назад? И не должен ли ты быть дома? Тэхён не следит за тем, что озвучивает — ну подумаешь, что график Чонгука он знает лучше, чем собственный. Это все так — на всякий случай, конечно же. Они заворачивают за угол, и Чонгук в ту же секунду припечатывает его к ближайшей стене. — Должен, но мой босс — идиот, — бросает недовольное, ни на секунду не прекращая сканировать местность. — Знал, что тебя нельзя оставить без присмотра, — наконец смотрит прямо, и Тэхён тонет безнадёжно в этих невозможных глазищах, — ни на одну ебаную минуту, как оказалось. Чонгук продолжает сверкать взбешенным взглядом, и — пиздец же полнейший. Как же Тэхён все-таки попал. Он не отвечает ничего ровным счётом, продолжая безбожно залипать — вообще на злом, взъерошенном Чонгуке, а потом конкретно на его губах, которых очень хочется коснуться. — Стой смирно, — рыкает Чонгук и скрывается там, откуда они только что прибежали. А Тэхён готов сейчас сделать все, что Чонгук прикажет. Вообще все. Он, наконец, переводит дыхание и прислушивается, а потом слышит шум, ругательства, звуки ударов и нескольких выстрелов подряд. А потом тишина. И вот тогда — он не контролирует, не видит всей картины — неуместные весёлость и азарт сходят на нет, и страх — не за себя— едва не парализует. Он не успевает сделать ни шага, как Чонгук уже заходит за угол обратно. И едва он делает это, как Тэхён, вновь осознающий мир вокруг, в котором Чонгук цел и дышит, резко тянет его на себя и кусаче, на грани боли целует, не желая терять больше ни секунды. И, боже, выражение лица Чонгука — самое восхитительное зрелище. — А это благодарность за спасение, — шепчет Тэхён ему в губы и целует снова. Дрожь проходит по его телу, когда Чонгук с жадностью отвечает ему. ~ Чонгук все-таки не выдерживает и высказывает Тэхену все, что думает о его абсолютно дурацких, опасных и не выдерживающих никакой критики решениях, пока они едут на его машине к нему же домой, потому что сейчас так безопаснее всего. Тэхён — Чонгук бросает на него несколько взглядов — улыбается как дурак, как будто не его только что пытались убить. Невозможный. Сумасшедший. Но Чонгук, кажется, уже готов смириться с этим. — Что? — спрашивает, замечая, что Тэхён на него смотреть не перестаёт, но ему можно, не он же за рулём. — Принимал на работу телохранителя, а нашёл, как оказалось, настоящее сокровище. Чонгук не привык к такому — ни говорить, ни слышать, так что теряется, придумывая ответ. Получается, конечно, чисто в его стиле. — О боже, заткнись, — беззлобно совершенно. Тэхён смеётся. — Я придумаю тысячу и один способ, а потом ещё и ещё, только чтобы смутить тебя. Ты не представляешь, насколько милый сейчас, Чонгуки. Чонгук крепче сжимает руль. Наверное, он все-таки совсем немного краснеет. Уже дома они долго говорят — обо всем. О ситуации, о том, что делать дальше. О том, что между ними — что есть сейчас и чего хотят в дальнейшем. Они долго принимают душ, позволяя воде смыть всю тяжесть прошедшего дня. Они долго целуются на кровати — мягко и с желанием, нежно и приятно грубее, успокаивающе и многообещающе. И засыпают в обнимку. За несколько дней они поднимают все ресурсы на ноги и по своим каналам выходят через присланный псевдоним на реальное имя. И наконец сдают подонка полиции. А дальше наслаждаются настоящим и уверенно смотрят в будущее: решают проблемы — постепенно, сближаются — стремительно, изучают — друг друга, привыкают — жить вместе. А ещё — просто любят.