Ирис и Красная Гвоздика

Множество счастливых моментов объединило Тар-Мириэль, Тхурингветиль и Майрона. С тех пор, как был воздвигнут храм, Майрон взял под своë крыло множество женщин, научил их вере в Мелькора; конечно, его учения были иными для людей короля и своих союзников. Но суть была одна – жажда свободы от валарского гнëта. Множество бессонных ночей друзья проводили вместе, работая над философией культа, придумывая ритуалы и символику, истратив огромное количество свечей. Майрон больше не вëл свою игру из тени, он отныне открыто являл свой лик, принося в жертву пойманных верных, сжигая их на костре и наслаждаясь криками, полными отчаяния. И где теперь их валар? Отчего же они не прекратят весь кошмар, происходящий с Нуменором? Майрону теперь было интересно, как далеко он сможет зайти, прежде чем валар во главе с королëм-мямлей решатся что-то сделать? Эта мысль будоражила ум майа, заставляя его придумывать всë более изощрённые пытки для тех, кого ловили на государственной измене дознавательницы. Обычно, люди быстро сознавались во всëм, даже если были невиновны, но народ требовал зрелищ, и потому Майрон не мог им отказать. После очередного жертвоприношения Майрон восседал на золотом троне, раздавая приказы своим наместникам из Средиземья. Его чëрные одежды с золотой вышивкой очерчивали каждый изгиб его тела, золотые наплечники были выполнены так искусно, что вампирша закатила глаза, подумав, как еë отец любит выделываться. — Увеличьте налоги в трущобах, там наверняка много верных, мы должны заставить их примкнуть к нам, либо умереть, – жëстко ответил майа. – И улучшите их состояние, если они согласятся примкнуть к нам. — Будет исполнено, повелитель, – смертный поклонился майа и спешно покинул тронный зал. Майрон откинулся на спинку трона. И он оказался совсем не удобным, и как только Фаразон сидел на нëм? Хоть бы подушку себе подложил. Но майа с невозмутимым видом продолжал работать, когда в зал вошла Тхурингветиль. Она встала у колонны, опершись о неë, и взглянула на майа, который уже хотел бы побыстрее встать с проклятого трона и хотя бы немного размяться. — На этом пока закончим, все свободны, – майа поднялся и, не удостоив смертных даже взглядом, подошëл к вампирше. – Ты и представить себе не можешь, какой Фаразон глупец – не догадался сделать трон более удобным. — Привык на бëдрах Мелькора сидеть? – хищно улыбнулась вампирша. — Да, очень смешно, но ты пришла сюда явно не для того, чтобы шутки шутить. — Я хотела поговорить о Мириэль. Майа вопросительно приподнял бровь и развëл руками. — Правда? А как же твои принципы? Или они разбиваются, словно хрусталь, стоит тебе увидеть очередную хорошенькую девушку? — Ага, теперь мы точно квиты, пап. Но я серьёзно, она столько раз доказывала свою верность тебе, у неë есть потенциал, отправь еë в Средиземье, подари земли, Нуменор же большой вонючий город, полный неразумных смертных. Она слишком хороша для этого. — Тхури, я знаю, но у меня есть свои планы. Ты сможешь часто навещать Мириэль, когда я вручу ей кольцо, а Фаразон издохнет, как скотина, в своëм дерьме, мыча от боли. Нуменор воспрянет благодаря еë лидерским качествам, Мириэль готовилась быть королевой, сейчас она хорошо показывает себя и я уверен, она станет хорошей королевой под моим руководством. — Так ты решился? – глаза Тхури округлились от удивления, а на лице появилась широкая улыбка. – Пап, я так рада, что именно она. Майрон улыбнулся уголками губ, когда Тхури заключила его в крепкие объятия. — Тхури, аккуратнее, кости мне сломаешь, – сдавленно проговорил Майрон, пытаясь освободиться. Тхурингветиль отпрянула и, благодарно кивнув, ушла. Майрон уловил за спиной аккуратные еле слышные шаги Воримдиля, который изредка шуршал подаренными орками оберегами и прочими украшениями. — Объяснись, пожалуйста, почему это я должен плыть в Мордор? — А почему нет? Ты полезен и понадобишься мне там, – он взял смертного за руки, наклонившись к его лицу так близко, словно готовясь к поцелую. – Я тебя очень ценю, ты даже представить себе не можешь, как ты важен, но поверь, тебе здесь не место. Нуменор падëт, и это понятно, как идеи Мелькора. — Падëт? Но это мой дом. — Скажи, как часто тебя задирали местные дети? Ты ведь был серой мышью, за что тебя и осуждали, да, дети так жестоки, а потом и все дамы отвергали твои ухаживания, считая тебя неуклюжим, тебе словно было с ними не по пути. Ты великий дипломат, достойный лучшего, но люди этого не понимают, считаются только из-за твоего умения, а так… ты изгой. Гнетущее чувство тревожно шевелилось под кожей, пульсировало, отравляя кровь. Слова майа резали ножом душу, а в уголках глаз собрались слëзы. Майрон тут же обвил руками Воримдиля, прижимая его к себе, запуская тонкие пальцы в чëрные волосы. — Ну-ну, мой золотой, в Мордоре тебя не будут осуждать, а примут, зная, что ты мой любовник. Смертный положил ладони на торс майа. — Прости, что тогда я… не знаю, что на меня нашло. — Надеюсь, больше такого не повторится. Крепкие руки Воримдиля скользили по коже майа, заставляя его прижимать смертного к себе ещë сильнее. Жар всë сильнее овладевал Майроном, он царапал спину смертного в порыве страсти и тихо постанывал с каждым новым толчком, запах тела Воримдиля пьянил его пуще прежнего. Смертный переплëл их пальцы, прижимая ладони майа к кровати, пока майа сгорал от нетерпения и удовольствия. Эта ночь была похожа на сон, но больше Майрон не чувствовал того тепла, которые было во время его близости с Мелькором. Осталась только похоть, когда стоны майа подначивали Воримдиля двигаться быстрее. Майа теперь был близок не с Мелькором, которого себе представлял, а с Воримдилем, и от мысли о близости со смертным Майрону стало так мерзко, что он оттолкнул Воримдиля. Чтобы какой-то смертный овладевал Владыкой Тьмы? Невозможно. — Я сделал что-то не так? — Нет, я передумал. На сегодня хватит Смертный притянул его к себе и стал покрывать шею майа поцелуями, отчего майа шумно выдохнул, пока Воримдиль спускался всë ниже. — Уверен? Майрон не смог найти в себе силы для отказа, когда Воримдиль ублажал его. Вскоре Тхурингветиль с орками пришлось уехать. Всë это время она игнорировала существование Воримдиля, но всë же наконец-то почтила его несильным кивком, когда он взошëл на борт. Зато Тар-Мириэль удостоилась крепкими объятиями и тëплым поцелуем в щëку. «Обещай, что посетишь Мордор», – прошептала на прощание вампирша. Кожа еë была холодной и серой, но королева чувствовала необъяснимое тепло, находясь в еë руках. Тхурингветиль нежно поглаживала бронзовую кожу Мириэль, но вскоре отстранилась. Она бросила на неë прощальный взгляд и послала воздушный поцелуй, а Мириэль сделала вид, что поймала его. Фаразон безразлично смотрел на это, опираясь на трость, пока Майрон предлагал ему небольшой пузырëк. В последнее время у него сильно болели суставы, начинались приступы нестерпимой боли как будто внезапно, но майа знал причину. — Мой король, вам стоит принять обезболивающее лекарство и вернуться в паланкин, вы не обязаны так страдать. Его голос был таким сладким, словно мëд, он со всей притворной заботой положил руки на плечи короля после прощания с дочерью. — Да, ты прав, Зигур, сегодня суставы болят сильнее обычного. — Ваша подагра снова даëт о себе знать, как я и думал. Майрон подал Фаразону руку и помог ему забраться в паланкин и затем повернулся к королеве, но король его остановил. — Нет, я хочу ехать с тобой. — Иди к моему паланкину, – прошептал женщине майа. Это было такое унижение для королевы, если смотреть со стороны, вот только вельможи уже не осуждали ни за что Мириэль, теперь они возмущённо шептались, недовольные поступком короля. Тар-Мириэль едва заметно улыбнулась, преисполненная благодарности. Вместе они укрепили еë положение. Фаразон находился слишком близко к майа, отчего тот испытывал огромное чувство отвращения. От короля разило пóтом, который он пытался скрыть ароматическими маслами, но становилось только хуже. Он находился в каком-то потерянном состоянии, не находя себе места, и скорее всего, само присутствие майа так влияло на него. — Майрон, ты же вылечишь меня? Требовательный взгляд впился в невозмутимого майа. — Да, мой король, вам просто нужно лучше питаться и больше двигаться. — Как я могу больше двигаться, если едва хожу? — Не преувеличивайте, это лишь слабые боли. Хорошая жизнь вас разнежила, не так ли? Спокойный тон майа заставил смертного поджать губы, задуматься и кивнуть. — Да, должно быть, ты прав. Он провëл ладонью по торсу майа, заводя руку ему за спину. — Даруй мне хотя бы один поцелуй. Это ведь не запрещено, правда? — Нет, – резко ответил Майрон, высвобождаясь из объятий Фаразона. — Я ведь… — Мелькор недоволен тобой, – прорычал майа. – Он сказал, что ты только и думаешь, что обо мне. Ты служишь ему, не забывай. Фаразон с поникшим видом уставился в окно, а майа гордо выпрямился. Теперь Фаразон боится его, Майрон чувствовал, как липкий страх овладевал королëм каждый раз, когда майа становился строгим и надменным; смертных всегда пугала эта холодность, морозная и обжигающая, как северные ветра. Храм погрузился в задумчивость и покой, как только утреннее служение окончилось. Жрицы убирали тело, разбирали алтарь и счищали свечи, меняли благовония, а Майрон руководил процессом. Эта уборка была какой-то расслабляющей и такой монотонной. Девушки изредка переговаривались, обсуждая сегодняшнее жертвоприношение. Они уже давно не рабыни, теперь они свободные женщины, они сами выбрали служение Мелькору. Такова была их благодарность за свободу. Майа медленно повернулся и увидел Мириэль. Сегодня она была в тëмно-фиолетовом платье с прозрачными рукавами, а на голове красовалась уже привычная корона, дополненная жемчужными серьгами, которые Майрон для неë сделал. — Ты хотел меня видеть? Что-то случилось? Мириэль смотрела своими светлыми, большими глазами на майа, предчувствуя нечто важное. Майа мягко улыбнулся, вспомнив, что Тхури в детстве смотрела на него также. — Да, подойди ближе. Дамы, на сегодня все свободны. Жрицы и дознавательницы покинули храм в полной тишине, зная, что майа сам разберётся со всем. Джахиза лишь ненадолго задержалась, чтобы улыбнуться и кивнуть королеве. Она одна из немногих продолжила служить королеве, помимо работы в храме. — В чëм дело? Майрон выглядел крайне серьёзно, если не решительно, нахмурив брови. — Я создал при помощи Келебримбора девять колец для смертных, три для эльфов и семь для гномов. Я нашëл восемь смертных союзников, остался последний. Мириэль, ты стала для меня не просто союзницей, но и верной подругой, ты искренне желала мне добра, помогала мне, когда остальные предпочли наслаждаться моим пленением. — Да, знаю, – тепло улыбнулась она. — Я просто не могла иначе. Все достойны того, чтобы их узнали поближе, все достойны хорошего отношения. Она предчувствовала нечто серьёзное и важное, будто сейчас еë жизнь сильно изменится, и этот трепет перед неизвестностью придавал ей сил. Майрон снял с пальца серебряное кольцо и протянул его женщине. — Я нашëл не просто кольценосицу, ты будешь главной среди всех, моей ученицей — королевой-чародейкой. Мириэль не могла поверить своим ушам. — Я… я не могу принять подобный дар, это ведь такая ответственность. — Не отказывайся, пожалуйста, кольцо поможет тебе колдовать, продлит твою жизнь, вернëт те года, что валар забрали за жажду справедливости у вас. Ты достойна хорошего отношения тоже. И Тхури так полюбила тебя… Он надел на палец королевы кольцо, и весь мир мгновенно стал пламенем, огненно-рыжие волосы Майрона были словно корона, золотой отблеск его кожи слепил своим сиянием, а затем всë вокруг погрузилось в темноту, и тени заполонили зал, после чего отступили. И весь мир снова стал привычным, только вот Мириэль теперь чувствовала себя иначе. В ней будто пробудилась какая-то скрытая сила, еë руки пульсировали, на кончиках пальцев начались какое-то покалывание, кровь разливалась по всему телу горячим потоком. Она чувствовала себя такой живой, как никогда прежде. — Начнëм наши занятия завтра же. Сад был чем-то вечным, в нëм всë всегда было стабильно, ничего не менялось, из года в год цвели те же цветы, спели ярко-красные гранаты и исправно работал фонтан. Это место ассоциировалось с покоем и тишиной, ведь сад был открыт только для королевы, еë служанок и гвардейцев, охранявших Мириэль. На самом деле, они были приставлены Фаразоном, чтобы она не сбежала, он даже подсознательно понимал, что Мириэль не его жена и не королева, а пленница по его прихоти и из-за предубеждений старых лордов о женщинах. Они все поддержали узурпатора, даже благочестивый и набожный Амандиль. Все до единого. Мириэль взглянула на серебряное кольцо. Просто серебряное, даже без гравировки, она носила его на цепочке, иногда надевая, и в такие моменты перед глазами блуждали тени, мир становился каким-то другим, и чувствовала она себя иначе. Майрон уже ждал еë на полянке среди фруктовых деревьев, сжимая что-то в руках. — Рад, что ты всë же приняла мой дар, ты ведь надевала кольцо. Как ощущения? Королева не поняла, как Майрон догадался об этом, но не стала придавать этому значение. Он же чародей, кто ж их знает. — Сложно сказать, я чувствую прилив сил, но вместе с этим огромную усталость, будто я по всему дворцу бегала. И к горлу подкатывает тошнота. — Это временно, надо лишь научиться контролировать силы, и тогда всë будет в порядке, для этого нужны тренировки, – вытянул вперед руку со свечëй. — Зажги. Мириэль глубоко вздохнула и медленно выдохнула, после чего надела кольцо. Снова это чувство лëгкости и бодрости. Королева направила руку на факел. — Пытаюсь… — Сосредоточься на пламени, вообрази его, и не думай более ни о чëм. Мириэль попыталась последовать совету Майрона, но от фитиля пошëл только слабый дымок. Тем не менее, майа улыбнулся. — Прекрасно. — Но я не справилась. — Это уже что-то, я и не говорил, что получится с первого раза. Тебе стоит помедитировать, этому меня научил Кхамул, дабы очистить разум и сосредоточиться. Колдовать надо в спокойном состоянии, а ты возбуждена из-за нового этапа жизни. — Да, я ведь каждый день колдую, для меня это обыденность, – саркастически ответила Мириэль. Майрон закатил глаза и усмехнулся. — Теперь мне кажется, что ты больше похожа на Мелькора, чем Воримдиль. Но попробуй ещë раз и прекрати, когда закружится голова. — Да, учитель. Мириэль медленно дышала, думала о тепле, о пламени, о том, какой жар оно источает и как обжигает пальцы, как плавится воск и краснеет фитиль. Она думала о том, как пламя внутри неë тоже разгорается, превращаясь в костëр, который охватывает всë вокруг, становясь пожаром. Открыв глаза, она увидела слабое пламя, поддерживаемое Майроном. — Восхитительно, – майа заворожено смотрел на огонëк, который дëргался от каждого дуновения ветра. – Ты способная ученица. На лице Мириэль выступили капельки пота от усердия, в ушах раздался неприятный звон, а мир вокруг поплыл перед глазами. Майа в то же мгновение потушил свечу и поймал тяжело дышащую королеву. — Я думала, что создала нечто большее… — Ангбанд не сразу строился. Он помог королеве дойти до еë покоев и приказал слугам сделать ей травяной чай. Мириэль сразу же провалилась сон, но всë же чувствовала присутствие Майрона рядом, он седел на кровати и держал еë за руку. «Скоро привыкнешь и не будешь так уставать» Почему-то Мириэль показалось, что эту мысль Майрон послал ей в голову.