Грешный ангел из службы доставки

      «Слушай своё сердце». Эту банальную фразу Вилли часто слышал от взрослых в когда-то ушедшем безвозвратно для него детстве. Сейчас же его сердце говорило ему, что только время поможет вернуть того, кто завис между миром реальным и миром грёз. Уже больше трёх месяцев гений боролся над самой невыполнимой задачей: он пытался вернуть любимого мальчишку к жизни. По правде сказать, выходило это у него из рук вон плохо.Тайлеру назначили уже третью по счету терапию, но результата не было.       После CD12 психика парня была существенно повреждена. В глазах не было и тени узнавания. От беспомощности и безысходности хотелось выть раненым волком. Вместо жизнерадостного парня перед Вилли Вонкой сидел кто-то с внешностью Енси, но им не являлся. У куклы было всё, кроме души. Вилли приходил к своему любимому и сидел, сидел, не зная что делать. Даже психиатр Тайлера предложил ему свою помощь, за что был чуть ли не послан в… и куда подальше.       Первый месяц Енси при его появлении падал на колени и тянул к нему руки, словно желая удовлетворить. Глаза парня при этом были пустыми, безжизненными. Его лечащий врач, Патрик Ро, находился в отчаянии. Дело осложняли проблемы со здоровьем из-за того же наркотика. У Енси отказала одна почка, её пришлось экстренно удалить. Крайне тяжёлое состояние организма усугублял отказ от еды, пришлось кормить через назальный зонд. Через три недели Тайлер впервые за долгое время поел твёрдую пищу. Вилли кормил его сам с ложечки, как малыша. Впрочем, внешне Енси выглядел сейчас ребёнком, очень слабым, почти прозрачным. Он боялся всего: шумов, людей, даже простых бытовых вещей, особенно купание вызывало у него неприятие. Тайлер даже укусил санитара, когда его пытались помыть. Единственного, кого он не боялся и хоть как-то мог терпеть, был Вилли. На уровне подсознания парень терпел его присутствие. Позволял кормить, водить в душевую и даже два раза прогулялся с ним во внутреннем дворе поздно вечером, с позволения врача. Персонал психиатрического отделения больницы проникся их историей и старался как мог привести в чувства человека, побывавшего в аду.       Шоколадник забросил все свои дела, возложив гору обязанностей на своего управляющего Денни и умпа-лумпов. От того, что Вилли Вонка не выпустит какую-то сладкую новинку, никто не умрёт, в отличие от одного единственного человека, который угасал на глазах.       Сегодня Вилли по своему обыкновению опять пришёл к знакомой до каждой трещины в штукатурке, до каждого казённого предмета палате. Он так устал, как морально, так и физически, но не приходить просто не может. Здесь, здесь, в этой белой комнате его сердце. Самое страшное, что Енси не говорит, он перестал говорить из-за влияния наркотика. Говорит обычно Вилли. Мужчина говорит и говорит, порой понимая, что это всего лишь монолог, что его мальчик навряд ли услышит его.       Енси этим утром опять не стал есть и выбил тарелку из рук санитара. Те хоть и понимают всю серьёзность состояния парня, но тоже не железные, одели ему смирительную рубашку, как на буйного. Вилли, когда узнал, готов был уже требовать их увольнения, и той дамы, что напугала Тайлера вчера своими манипуляциями. Ведь он просил звонить ему, если будут проблемы, не травмировать Енси ни при каких обстоятельствах.       Вонка вставил ключ — карту в прорезь электронного замка. Уже через окошко в двери он видел ужасное состояние своего мальчика. Ему сложно справиться с отвращением к этому месту и к этим людям, которые лучше всех знают, что нужно израненному и морально раздавленному человеку. На Вилли нет его любимых перчаток и нет франтоватой одежды. Он надевает сюда самые простые костюмы и неброские туфли, волосы всегда аккуратно пострижены и уложены. На шее нет украшений, всё содержимое карманов его заставляют оставлять в специальной камере хранения при входе, нельзя брать с собой даже ремень. Вилли прекрасно знает, что Енси не сделает ничего предосудительного когда он рядом. Только когда он рядом!       Белоснежная дверь закрывается за ним, и ему кажется, что это не Тайлер, а он свихнулся, и это его надо оставить здесь навсегда. Он обезумел, помешался, чокнулся от своей больной любви. Впустив эти яркие чувства в своё сердце, Вилли сошёл с ума. У этой болезни было единственное имя «любовь», от нее нет лекарства, как говорят, называя этим лекарством время. У Вилли Вонки не было больше этого средства; его сердце достигло максимального возраста, пригодного для осознанных чувств. Он выбрал Тайлера, и Тайлер выбрал его. Теперь они связаны невидимой цепью и идут к закату.       Отчаявшись в своём чувстве, шоколадник презрел всё, что считал ранее важным. Когда остаётся только пустота коридоров фабрики, пустая постель и пустое выгоревшее сердце, незачем жить. Желание вернуть Енси жгло его, заставляло вставать по утрам. Сейчас только войдя в палату, он понял, что нужно делать. На щеках Тайлера были слезы, он явно был напуган и как обычно не понимал, что с ним творится. Как сказал доктор Ро, сознание Енси как будто спряталось. После долгих и мучительных исследований доктор сделал вывод, что под воздействием наркотика пострадала нервная система и личность парня сотворила себе уютный защитный кокон. Возможно, в отчаянии его сознание ушло вглубь, и найдётся способ достучаться до нетронутого участка. Доктор верил, что сможет найти этот таинственный островок в мозгу своего пациента.       Однажды он работал с очень трудным случаем, жертвой насилия, от пережитого замкнувшуюся в себе. Этот человек придумал целый мир, параллельный реальному и жил в нём больше двух лет. И, как ни странно, любовь спасла его. Любящие люди ходили к нему и шаг за шагом, мозг позволил выбраться напуганной личности на поверхность. Маньяк изрядно поиздевался над своей жертвой: всё тело несчастного выглядело как звёздный атлас, только созвездиями на нём стали мелкие шрамы. Как оказалось, убрать шрамы с тела гораздо проще, чем из сознания.       На теле Тайлера шрамов почти не наблюдалось, только следы многочисленных побоев и сломанное ребро, а также старые разрывы ануса, их залечивали и продолжали насиловать живую игрушку, лицо вообще не пострадало, видимо специально не уродовали. Слишком красивый мальчик.       Каждый раз придя в эту палату, Вонка сглатывал непрошенные слезы, он не мог видеть Енси таким, но продолжал упорно. Подойдя к кровати, на которой в смирительной рубашке сидит парень, он тихо зовет его.       — Енси, малыш? — тихо и нежно, стараясь успокоить истерику в которой бьётся безвольное тело. — Не плачь. Шишш…хороший мой, не стоит…они не стоят этого. Ты же помнишь своего Вилли? Да-да, это я, Вилли. Пожалуйста, проснись, мой милый принц шоколадного королевства.       Глаза цвета неба смотрят бессмысленно как и всегда, но сегодня его Енси чуть быстрее реагирует на знакомый голос. Прохладная рука гладит его по щеке, по волосам. Нежно чешет за ухом, будто и не человека, а большого, обиженного на весь злобный мир котика. Тайлер успокаивается, тянется за рукой, хочет то ли поцеловать, то ли лизнуть.       Реакция на Вонку у него как и во все остальные визиты — положительная. На парне памперс для взрослых, а иначе он просто может сходить под себя. Вилли не брезгует ничем, он и не представлял как перестанет обращать на это внимание. Ему уже давно не противно, нет, осталась лишь грусть и желание помочь. Ведь парень часто даже поменять памперс не давал кому-то чужому, всё сопровождалось жуткими истериками. Приходилось вкалывать успокоительное.       Сейчас Тайлер неожиданно просто заваливается на руки к Вилли и утыкается мокрым от слез носом в его плечо. Мужчина молчит и только со всей нежностью, на какую только был способен, гладит своё больное сокровище, не в силах вернуть Енси в реальность. Мысленно он клянётся никогда не бросать своего мальчика. Пусть горят огнём деловые встречи, фабрика и весь этот приторный мир, от которого его сейчас тошнит. Как же он хочет увидеть радость в этих бездонных глазах и улыбку от уха до уха. Увидеть Тайлера в своей огромной постели на тёмно-синем одеяле. Чтобы капли молочно — белой спермы забрызгали его впалый живот и попали на покрывало россыпью звёзд. Упасть рядом с юным телом, рассматривать каждую его часть до мельчайших подробностей. Как жить без Енси, когда он стал так важен для него? Узнав, что такое счастье, человек не может отказаться от надежды, какой бы невероятной она не была.       Вилли снимает глупую смирительную рубашку, он с отвращением кинул её на пол, пнув напоследок ногой, и опять прижал к себе беспомощного человека, потерявшегося где-то в коридорах своего разума. Енси почти успокоился и уже не дрожат плечи, и высыхают слезы.       В руках мужчины он успокаивается, ведь они такие тёплые и нежные, эти руки, как… как у кого? Кажется, есть ещё один человек, он назывался мама. Он для чего-то выжил, но для чего или для кого? Тайлер совсем не мог вспомнить.

***

      Решение приходит неожиданно, как оказалось, оно совсем рядом. Однажды вечером Вилли уходит из здания больницы и во дворе встречает доктора Уоллеса. Сет не меньше Вонки любит парня, пусть их отношения и были более дружескими, чем хотелось бы самому доктору. Но оба считали это правильным решением. У него был любимый человек, пусть и очень своевольный, не желавший более близких отношений, чем крышесносного секса на работе и встреч на его стороне. С Владом никогда не было просто, а Сет хотел уюта и домашнего тепла, однажды ты устаёшь приходить в пустую квартиру.       — Вилли, постойте! — окликнутый им мужчина вздрогнул от неожиданности, слишком уйдя в свои грёзы и переживания.       Он не сразу заметил Сета. Тот потушил сигарету и, встав с больничной скамейки, подошёл к гениальному и совершенно опустошенному человеку. Забота о Енси сильно выматывала и прибавила возраста ещё вполне молодому лицу: под глазами залегли тени и появился лихорадочный блеск, он сильно осунулся за последнее время. Если бы не его умпа-лумпы, особенно Рау, то Вонку уже самого нужно было бы класть в больницу с истощением, как моральным, так и физическим. Недавно ещё умер старик Уилбур, что не сильно-таки травмировало Вилли, он свыкся уже с его уходом. Просто не стало того, к кому можно придти и кого можно было назвать отцом. Весна в Лондоне хорошее время, но для Вилли оно проходило мимо.       — Доктор Уоллес? Я…простите, что-то не сразу понял,: что это вы.       — Это бывает, все мы одинаковые, люди в белых халатах, — Сет дружелюбно улыбнулся Вилли и они пожали руки. — Присядем? Я хочу поговорить с вами о Тайлере. Это важно.       — Да-да конечно, Енси… Он… — лицо Вилли исказилось, он больше не мог терпеть, что-то больно сдавило в груди, слезы сами горячие и отчаянные покатились по острым скулам. Он сел на скамейку и растерянно как ребёнок смотрел перед собой. — Я не знаю как ему помочь, просто не знаю, но очень хочу. Я хочу вернуть моего мальчика. Не могу без него. — большая и тёплая рука доктора легла на его плечо. Стало легче.       — Вилли, вы хороший человек и мне жаль вас, вас обоих. Виктория тоже сейчас не в лучшей форме, после всего.       — Да, я знаю. Его мать пыталась приходить, но он не узнаёт её и сильно бурно реагировал.       — Кстати, она навсегда бросила пить и сейчас работает в церкви Святого Иоанна, там приют для бездомных. Ей очень непросто, но она ждёт своего сына.       Они помолчали какое-то время, так легче. Рабочий день Уоллеса уже почти окончен, он ждал Влада. Его любимый задерживался у начальства с очередными отчётами.       — Так вот, у меня есть одна идея, но я не знаю как вы к этому отнесетесь.       — Я готов уже на что угодно. Нет сил смотреть на это…на всё. Я не такой сильный человек, каким кажусь.       Сет невозмутимо продолжил:       — Есть один проект, о нём я разговаривал со Штайнером. Метод новейший и пока опробован на всего лишь двоих людях. Один из них был в глубокой коме и выйти из неё не было возможности. Мозг не отвечал уже некоторое время, и семья теряла надежду. Им сказали, что личность пациента возможно полностью будет утрачена, если он очнётся. Но они согласились и выиграли. Их дочь вернулась, но она не помнила несколько лет, до произошедшего. Они стёрлись.       — Я это видел в каком-то фантастическом фильме.       — Мистер Вонка, это не фильм и не волшебство, хотя тут остаётся верить только в него. Многие фильмы имеют под собой настоящую основу, и здесь наши коллеги австрийцы шагнули дальше. Они ломают реальность, ведь вы убедились сами, не правда ли? — в голосе доктора звучала грусть. Он был каким-то усталым и мягким с доброй улыбкой и немного печальными глазами, внимательно изучающими своего собеседника.       Вилли Вонка поначалу невзлюбил его, потом смягчился, но в последствии немного ревновал к Тайлеру. Сейчас он готов был расцеловать Сета. Даже тень надежды на спасение любимого мальчишки была больше, чем океан из бесплодных фантазий. Но им помешал вышедший во двор Влад. Он подошёл к ним и нежно обнял доктора Уоллеса. Сет быстро попрощался, и они направились к парковке для персонала. На противоположной стороне сквера, у старой липы стоял прозрачный лифт, на который Вилли наткнулся в весенних сумерках по своему обыкновению треснувшись об него. Потрогав ушибленный лоб, он решил, что обязательно нужно поставить его на сигнализацию, как машину и приделать к нему что-то типа мигалки. Был бы здесь Тайлер, точно бы посмеялся над этой идеей и подбодрил бы его. Гению стало и весело и грустно, но ещё оставалась надежда. Окрылённый новой идеей по возвращению Енси, он поспешил к себе.       В тот же вечер Вилли позвонил по скайпу в Австрию и попросил доктора Штайнера о личной встрече. Как оказалось доктор Уоллес уже передавал ему материалы из истории болезни Тайлера. Пока что их разработка была сырой, Керн вообще не хотел проводить тесты на людях. Он много спорил со своим партнёром по клинике вплоть до раздела практики. Керн считал весь эксперимент антинаучным, а область подсознания и лабиринт прошлого глупостью. Даже успешный возврат ребёнка с порога смерти считал случайной удачей. Ему претила мысль о слиянии двух чужих разумов. Риск был в том, что сознание одного испытуемого повреждено, а второго может быть недостаточно для успеха. Девочку вытаскивала её мама, но когда за ней пошёл родной брат, то он чуть сам не превратился в овощ, настолько чужой разум захватил его сознание. Что касается покончившей с собой женщины, ее вытащил муж из петли, то тут всё окончилось страшно, они оба стали заложниками ада её сознания и в себя они не пришли. Оба погибли, и из-за этого Керн отказывал в продолжении попыток лечить таким образом безнадёжные случаи. Он настаивал на трёхфазовом лечении и пусть не самом стопроцентном, но эффективном исцелении. Штайнер же ратовал за прогресс и тягу к новым рубежам. Везде есть вынужденные потери, и они неизбежны. Сам Вилли Вонка был готов на любое решение. Даже если придётся умереть, он умрёт. Но жить, зная, что он не всё попробовал, что был шанс всё исправить, Вилли дальше не мог. Наутро была назначена встреча с Керном. Шоколадник вылетел в Австрию ночью, он так и не смог поспать, не находя себе места. Партнёр Штайнера не хотел никого видеть и наотрез отказывался от разговоров по телефону.       Утром тихий городок встретил Вилли своим уютом и спокойствием. Машина везла его на самую судьбоносную встречу. Он готов был сделать что угодно ради Енси и пойти на любые унижения. Для него не имело смысла дальнейшее существование, пик отчаяния был уже пройден, когда после третьего назначения Тайлер психически только регрессировал и его сознание полностью уходило от окружающего его мира.       К удивлению Вилли, Керн встретил его вполне дружелюбно и попросил подробный отчёт о состоянии парня. Что-то было неприятное и недоброе в этом человеке. Он напоминал Вилли какого-то ястреба или стервятника. В высокой худой фигуре с крючковатым носом и сединой на висках, в цепком препарирующем взгляде доктора было нечто зловещее, и даже скупая улыбка была далеко недоброй. Из этого мрачного кабинета хотелось бежать так, чтобы не оглядываться. Предоставив ему бумагу о том, что мать даёт согласие на любое, даже самое невероятное и экспериментальное лечение, мужчина понял, что теперь они в руках Керна. Потом учёный показал ему аппарат для перемещения сознания в своей личной лаборатории. Туда мало кто имел доступ из персонала больницы. Профессор не хотел больше использовать этот аппарат из-за потери пациентов. В суд никто не заявил бы, всё законно и честно. Они этого хотели и умерли. Значит так угодно провидению. Керн хотел рассказать о сути того, что будет происходить во время процедуры, но Вилли так устал от переживаний, что не мог уже ничего воспринимать.       — Простите, доктор Керн, я всё равно не пойму всего этого, но хочу знать, что я должен сделать там. Когда попаду в его разум.       Керн обиженно поджал губы, он очень любил науку и хотел поделиться с кем-то своими открытиями. Штайнер был исследователем в другой области и далек от его исследований.       — Если коротко, то сознание человека представляет собой сложное переплетение прошлого, настоящего и фантазий, снов, а иногда ярких пережитых кошмаров. По всем признакам вашему парню сейчас будет не более девяти — одиннадцати лет. Скорее всего, опять же судя по проведённым анализам и исследованиям, он потерялся в этих коридорах и лестницах сознания. Иной раз это здание в тысячу этажей и найти выход из него не просто. Так вот, ваша задача, мистер Вонка, найти этого малыша там, среди этих комнат, этажей и лестниц. Но должен предупредить: если вы поверите в его кошмар и останетесь там с ним — умрёте здесь. Я уже потерял прошлую пару и не хочу проводить исследования дальше.       — Но — но, вы же согласились? Что же я такого сделал, что вы не отказываетесь от моей просьбы?       — Вы потеряете надежду, я не в праве отнять её у вас.       — Доктор, а вы любили?       — Честно, бог миловал меня, я никогда не знал любви. Вся моя жизнь в моих исследованиях. В отличие от моего коллеги и делового партнёра, я не имею интереса к любовным похождениям. Меня и так заставили однажды жениться, и я до сих пор не знаю зачем.       В кабинете повисла тишина, Вилли обдумывал всё, что ему показали и рассказали. Время шло, нужно было принимать решение. Назад пути не будет, если Енси удастся вернуть, то он будет безмерно благодарен этому мрачному типу. Керн ждал, не торопил.       — Я всё решил, он стоит всего. То состояние, в котором сейчас мой близкий человек, невозможно терпеть. Прогнозы неутешительны.       — Хорошо, тогда отправляйтесь домой, я назначу день, когда буду готов провести процедуру. Вы только дождитесь. Я не понимаю любовь, но уважаю вашу жертвенность.       Уже на выходе из клиники Вонка увидел улыбающегося Штерна. Он тепло пожал руку шоколадника и с сочувствием посмотрел на него.       — Рад видеть вас, жаль что по такому поводу приходится встречаться.       — Да, вы правы, повод ужасен.       — Я могу предложить вам завтрак? Вилли почувствовал, что очень устал и действительно голоден.       — Не откажусь.       — Во сколько возвращаетесь?       — Вылет в одиннадцать, до этого очень хочется немного прийти в себя.       — Мой коллега ужасен в общении. Я удивлён, что он согласился. Когда разговор зашёл о вас и вашем гм… друге, Керн сначала ушёл и так хлопнул дверьми, что я думал подвесной потолок обвалится. Вчера я был уверен, что он откажет, но ошибся, и это хорошо.       Они вышли из здания клиники и направились в то самое кафе, где всего лишь недавно они с Енси также завтракали. Болезненно сжалось сердце. Вилли решительно отогнал эти мысли. Они ещё будут здесь, и не раз. Будут гулять по этим улочкам, сидеть на залитых ярким солнцем скамейках. Енси будет целовать его, а он ласково обнимать свое счастье.       Впервые за эти ужасные месяцы Вилли Вонка почувствовал себя спокойно. Если даже он не вернётся, то должен хотя бы попытаться проникнуть в разум Енси. Когда любишь, способен на любое безумие. Он разделил кошмары на двоих, старался забрать каждую слезинку на щеках любимого парня, а значит он пойдёт за ним в пропасть, какой бы страшной она не была.       «Я найду тебя, Енси Тайлер», как молитву произносил про себя Вилли спокойно сидя в самолёте. Как много ещё надо было сделать перед тем, как привезти Тайлера в Австрию. Но сейчас мужчина спешил к Енси, спешил домой, чтобы оставшиеся им дни провести вместе. Он обязательно выпросит у персонала больницы ещё пару прогулок под звёздами, обязательно будет рядом и не уйдёт никуда. Пусть хоть выгоняют.

***

      Неделя, данная на подготовку к фантастическому по своей сложности лечению не прошла, а пролетела кометой. В то же время случились небольшие сдвиги в поведении Тайлера. Как будто почувствовав что происходит что-то опасное, его сознание решило собраться и сыграть с парнем в новую игру. По проведённым тестам его память соответствует шестилетнему ребёнку. Енси начал сам ходить в туалет, что сильно обрадовало его врача. Под конец недели парень даже без истерики смог вытерпеть прикосновения к себе. Вилли был центром его мира, он продолжал реагировать на каждое его прикосновение, на его голос. Вот только память так и осталась полностью закрытой. Пробить стену сознания сейчас было невозможно. Все надежды были только на доктора Керна и его чудо-аппарат.