Ogham

Сонхва оттягивал этот момент до последнего. Он был взрослым, сильным, хорошо воспитанным, разносторонне развитым, но… Но это было сильнее его, заставить вести себя как обычно со стаей ничего не стоило, однако не с альфой. Тот просто пропал из его жизни и его это устраивало, скорее, это их обоих устраивало. Так продолжалось уже больше недели, все было отлично. До момента, пока Сонхва не стал замечать то очевидное, что было уже давно внутри их стаи. Это было еще слабым, робким и почти безвредным. Вмешательство. Магическое вмешательство, которое выцепляло по крупицам их удачу и благосклонность высших сил. Все началось еще до того, как друид вступил в их стаю. Сан рассказывал, что им не везло последний год, но альфа был способен решить любую возникающую проблему, поэтому ничего странного они не замечали. Не везет, ну и что такого. Однако в последнее время было что-то совсем не так. Постоянные проблемы у кого на учебе, у кого на работе, часто возникающие конфликты на пустом месте, хотя все дорожили хорошей семейной атмосферой. И слабость. Та будто вплеталась отравляющими нитями в каждую мышцу, впитывая в себя всю энергию. А еще были кошмары, от которых с каждым разом становилось все тяжелее очнуться. Сонхва понимает, что он точно плохой эмиссар и не совсем уж внимательный друид, раз внутренние переживания смогли отвлечь его от очевидного. И тогда он вспоминает, что его подсознание уже давно заметило это вмешательство и готовилось дать отпор. Друид находит свои незаконченные обереги и наконец-то с чистым спокойным разумом их завершает. Целых восемь, что очень много забирает у него энергии и сил, но он доволен собой. Остается самое малое — отдать их стае и найти того, кому не нравится молодая, но амбициозная стая оборотней. Выглядит легко осуществимо. Для Сонхва проще сейчас столкнуться с агрессивно настроенным врагом, чем с собственным альфой. Но черная полоса неудач и в его жизни не хочет смениться даже серым проблеском, поэтому он сидит уже больше часа в гостиной и гипнотизирует отчаянным взглядом пол. Пол доблестно помогает ему собраться, а вот смешки рядом находящегося Уёна — нет. — Так я им пишу, что мы придем в гости? Там как раз собрание, похоже Чонхо расстался со своей девушкой, — Уён деликатно не говорит о тех эмоциях, которые сейчас улавливает от своего друга. Лишь бы не спугнуть. Даже он может быть иногда тактичным и осторожным. Сонхва в ответ нервно почесывает свою ладонь и еле заметно кивает. — Отлично, тогда можем выходить, я сейчас их предупрежу. Как только стая полностью собирается, становится спокойнее. Хонджуну думается, что это опять пресловутая, раздражающая его, магия. Он с холодным интересом смотрит на эмиссара, это его первый раз, когда он все-таки приходит на территорию стаи. Сонхва выглядит очень сконфуженно, что не замаскировать никаким громким приветствием и широкой улыбкой, друид прячет свой взгляд и подчеркнуто не смотрит в сторону альфы. Губы Хонджуна растрескиваются в сухой ухмылке, которая ничего хорошего не сулит. — Зачем ты пришел? — задает он вопрос, наконец-то ощущая себя хозяином ситуации. В последнее время все летело в черную дыру неудач, но сегодня Луна ему благоволила. По крайней мере пока. — Я?! — почти искренне удивляется Уён, для пущего эффекта указывая на себя пальцем и часто моргая. Многие подавляют смешки, а Ёсан похлопывает друга по плечу. — Не ты, — Ёсан забавно фыркает, запуская пальцы в черную шевелюру оборотня. Еще не все успели привыкнуть к его новому цвету волос, будто вместе с ним сменилась и внутренняя аура. — Тебя скоро Сан точно затянет в свою комнату и не выпустит, будь осторожен. — Что за жалкие инсинуации в мою сторону, я благовоспитанный оборотень, — Сан шутливо грозится Ёсану пальцем. Он сидел в отдалении от всех, прямо на полу, опираясь на окно спиной и затылком. Уён мимолетно его осматривает, отмечая, что друг выглядит все также утомленно. Они больше не виделись с того раза, поэтому Уён не знает, что сейчас чувствует, наверное, можно сказать, что он скучал. С каждой встречей опасений и желания давать отпор становится все меньше, но это не значит, что он когда-нибудь сдастся. — Я сделал для вас обереги, — наконец отвечает Сонхва, привлекая всеобщее внимание к своей персоне. Внутри как будто все съеживается, он не понимает своих ощущений. — Это должно помочь отогнать неудачи, которые не предопределены вам судьбой. — А не так завуалированно и сложно? У вас с Хоном есть режим понятной речи? — Минги рассматривает предложенную вещь, придирчиво прокручивая странное украшение в руках. — Не понимаю я вашу магию, но выглядит прикольно, буду носить, — и без промедления надевает на шею кожаный ремешок с деревянным кулоном, который был исписан мелкими руническими письменами. Те приветливо на секунду вспыхивают белым, что очень удивляет оборотня. Друиду становится легче дышать, все доверяют ему, без лишних вопросов соглашаясь носить странные для них вещицы. Магия в венах взбудоражено и польщенно пощипывает, радуясь и питаясь благодушием стаи. Однако Сонхва сам не понимает почему, но не говорит о том, что, возможно, кто-то хочет навредить стае, рассчитывая разобраться с этим в одиночку. Он не знает откуда взялась эта скрытность, противиться ей он не может и не хочет. С самого детства он был одиноким идеалистом, предпочитая решать все проблемы самостоятельно, стараясь не волновать окружающих его людей, понимая уже тогда, что иногда от них можно получить не помощь, а еще больше проблем и обязанностей. И только перед одним человеком он не боялся показать свою слабую сторону и просить его о помощи. Взгляд Сонхва задумчиво наскакивает на подвеску альфы, кольцо, которое тот не хотел носить на пальце, но держал близко к сердцу. Впоследствии янтарный взгляд поднимается выше, рассматривая чужое лицо, на котором тотчас появляется строптивое, даже нахальное выражение. А в чужих глазах отражается тень эмоции, которую никогда не мог распознать друид, как бы он ни старался. — Вы долго будете играть в гляделки, выглядит очень напряженно, — прерывает их Чонхо, привлекая к себе всё внимание и тем самым возвращая в настоящее. Мысли о прошлом постоянно грозились утопить в своей глубокой трясине. — Между мной и Рюджин столько химии не было, сколько между нашими эмиссаром и альфой. — Абсолютно не смешно, — фыркает Хонджун, откидывая голову на спинку кресла. Взгляд Сонхва вновь застывает на альфе, теперь на длинной шее, что сейчас была скрыта высоким воротником полосатой водолазки. Он неосознанно облизывает губы, молясь всем богам, чтобы оборотни не уловили его эмоции. — Не обижай его, он только что с девушкой расстался, — Юнхо крепко обнимает самого младшего, заботливо поглаживая того по голове. Чонхо выглядит недовольно, он точно не был любителем проявлять и получать тактильную поддержку. Сонхва отмирает и подходит к альфе, протягивая ему оберег. Хонджун позабавленно рассматривает друида, переводя взгляд с его псевдо-безразличного лица на протянутую подвеску, благо пальцы не дрожали. — Что это? Магия? Ты, должно быть, надо мной издеваешься, — альфа опирается щекой на подставленную ладонь и сдувает со лба светлые пряди, чтобы лучше было видно его красноречивый взгляд. От всей этой ситуации у Сонхва учащается пульс, а по телу разливается колючее раздражение. — По твоим представлениям, почему я вдруг должен отказаться от своих убеждений относительно всей этой… — Ну, так расширь границы собственной лояльности и следом пересмотри свои стандарты, — перебивает его друид, резко вкладывая оберег в чужую ладонь. Он ни за что не сознается, что в момент, когда он касается чужой кожи, он ощущает электрическое покалывание. По чуть расширенным зрачкам альфы, он понимает, что не только он ощущает очередной каприз рун. — Просто носи его, я так буду спокойнее. Хоть в карман убери, мне не важно. — Для чего это? — уже более уравновешенно и без апломба спрашивает Хонджун. — Логично предположить, что для защиты. — Я в состоянии сам себя защитить, эмиссар. — Ты только и умеешь всё решать грубой силой, однако не всегда такой подход целесообразен. — Предпочитаю хотя бы использовать то, что понятно людям и к тому же то, что не сможет обернуться против нерадивого хозяина. Никого не напоминает? — Не совсем понимаю твою претензию. Задача друида как раз-таки обеспечивать благополучие стаи при помощи магии. Если играть, то до последнего. Сонхва совершенно точно понимает, чего добивается Хонджун, но он не будет утопать в чувстве вины. Как только они встретились, в нем вспыхнула непостижимая тяга сделать с ним хоть что-то. Привычная ругань по крайней мере немного успокаивает этот внутренний пожар, от которого ладони становятся горячими от необъяснимой навязчивости. — Ты забываешь, что… Альфа, по всей видимости, решил проверить границы терпения и благоразумия Сонхва, но тот прерывает его быстрее, чем закончится фраза: — Нет, это ты забываешь об этом, когда тебе это удобно. — Ребята, как я по этому скучал, — саркастично и утомленно отзывается Минги и вновь расплывается бесформенной фигурой на диване. Рядом сидящий Чонхо удрученно хмыкает, что вновь приводит всех в чувство. — Выбор за тобой, посмотрим насколько ты рассудителен, — Сонхва вновь чувствует смущение, что остальные стали свидетелями их небольшой перепалки. В любом случае на сегодня ему уже хватит переживаний, внутри просыпается страх потерять контроль, поэтому он решает уйти. Медитация, точно. Медитация должна ему помочь. — До встречи. Он прощается со всеми в стае, наказывая Уёну вернуться ночевать домой, что неимоверно сильно всех веселит, особенно Сана и Ёсана. Именно это помогает быстро разбить непонятную напряженную атмосферу в доме, вернуть её в привычное дружелюбно-семейное русло. — От него только голова разболелась, — жалуется стае Хонджун и поднимается с кресла, предусмотрительно забрасывая оберег вглубь своего стола. — Я в душ и спать, работы на завтра очень много. — Мы немного еще посидим и тоже по домам, — кивает ему Чонхо и провожает альфу спокойным взглядом. — Хотя, возможно, я скоро тоже к тебе перееду. — Не возражаю, — также спокойно отвечает альфа, поднимаясь по лестнице на второй этаж, стараясь не так заметно потирать виски. Боль была невыносимой. Как только Хонджун скрывается наверху, все остальные заговорщически и таинственно переглядываются друг с другом. Даже Сан возвращается в их близкий круг на диване, без лишних слов отселяя Ёсана от Уёна. Тот ёжится для вида, но уже не возражает, когда чужая рука опускается ему на бедро. — Ты что-то знаешь, — начинает Сан, ехидно рассматривая замершего Уёна. — Я что-то знаю, — соглашается тот. — По мне все очень очевидно, чего воду мутить, сами пускай разбираются, — Минги пожимает плечами, чувствуя себя неловко. — Их конфликт со школы просто обострился, хотя до сих пор не понимаю, чего они так не поделили. — Не думаю, что все так просто, — Сан уделяет особое внимание Уёну, в тайне наслаждаясь его легкой тревогой. Его поведение говорило о том, что он не хотел, чтобы другие члены стаи вмешивались в чужие для них дела, но все равно молчал. Что очень хорошо показывало, что уверенности в молодом волке ещё было очень мало. — Хонджун так начал кутаться в одежде, но… — Но? — для Чонхо сплетни были последним, что могло его заинтересовать, однако информация касалась его любимого альфы, поэтому послушать догадки остальных ему бы не помешало. — Укус, — Сан выглядит довольным, особенно ощущая, как Уён еле заметно вздрагивает и напряженно всматривается в его лицо. — Впервые в жизни видел, чтобы кто-то оставлял засосы и укусы на щиколотке, прямо там, где у него тату. Кажется, он сам не знал, что там есть отметины. — Не первый раз, когда Хон гуляет не с девушками, а с парнями, тоже мне новость. Или ты хочешь сказать, — глаза Минги расширяются от крамольного осознания. — Что Сонхва против парня Хонджуна? — Какие у вас интересные разговорчики, только вот думаю, что стоит вас прервать, — слышится со стороны лестницы и стая медленно оборачивается в сторону вкрадчивого голоса. Альфа улыбается доброжелательно, но от этого кровь застывает у всех в жилах. — Разбежались, мигом. А тебе, Сан, утром я устрою разнос. Неловкая ситуация получилась. Зато они немного повеселели. Утром Сан оказывается цел и невредим, но он не слишком этому рад. Он бережно и нежно гладит по волосам Хонджуна, рассматривая спокойное лицо спящего. А потом набирает номер человека, который должен был помочь. — Он не просыпается, Сонхва. — О чем ты? — слышится в трубке голос друида с нотками замешательства. — Сейчас буду. И действительно очень быстро добирается до их дома. И также быстро догадывается о причине того, почему их альфа не может очнуться будто от морока. — Оберег должны были надеть все члены стаи. — А иначе? — Всё проклятье стаи ударит по бреши, самому незащищенному члену… — Я думаю, это стоило более доходчиво и своевременно объяснять, а не скрывать от него истинной цели своего поведения, — от Сана исходят волны неодобрения. — Как только он очнется, нет, когда ты его вернешь, — исправляется он. — Я с вами поговорю, серьезно. Вы раздражаете. — Думаешь, у тебя есть право вмешиваться в чужие отношения? — Сонхва никогда еще не было так трудно поддерживать диалог, все мысли сейчас были заняты решением внезапной проблемы. Но даже краем сознания он понимал, что посторонние в их отношениях только все усложнят. Так думал он, но не Сан. Тот отворачивается к окну, чтобы не были видны его поджатые в раздражении губы. — Если это вредит стае, а в особенности моему, нет, нашему, альфе, то да. Я считаю, что имею право вмешаться и прописать вам хороших тумаков за ваши излишние глупость и гордость. — Гордости давно не осталось, — неоднозначно и зыбко отвечает Сонхва, склоняясь над спящим альфой. Он всегда считал, что проникновение в чужой сон — это самое интимное и сокровенное, что можно сделать с другим человеком. Сны являлись той плохо закрытой дверью в сознание и бессознательное, при понимании которых человек становился словно раскрытой книгой. Какая ирония, черт возьми. Раньше он грезил о том, чтобы понять и окунуться во внутренний мир этого человека, но сейчас было лишь опасение. Страх не выбраться, не справиться с собой и тем грузом, что постоянно сдавливал его мышцы и чувства. — Как часто я говорил тебе, что знаю тебя, но ничего не знаю о тебе, — обращается друид уже к Хонджуну, прислоняясь своим горячим лбом к чужому, тут же обмякая в той же кровати. В любом случае, это его вина, что они опять оказались в такой исключительно патовой ситуации. Казалось, что вселенная против того, чтобы они были соперниками, ведь до этого они существовали в прекрасном союзе. Сан рассматривает их с трудночитаемым выражением лица и располагает друзей поудобнее, позволяя себе лишь усталый вздох. Кажется, что проблемы только начинаются, но сил уже ни на что нет.