Труды целителя Вэй

      С грехом пополам прополоскав рот госпожи Ли, Вэй Ин отправился на кухню под предлогом отнести туда утварь. Лекарь Хань, стягивая мокрую от слюны и лекарства повязку с пальцев, устало кивнул. Борьба с пациентом всегда дается тяжело. Госпожа Ли отплевывалась и сжигала взглядом обоих своих целителей. Перед глазами Вэй Ина вновь всплыло потрясенное лицо дурнушки Сяо Мэй. Тяжко ей придется...              Девушка оказалась на кухне, как он и предполагал. Однако, она уже не плакала, просто сидела на полу, обхватив ноги и бездумно глядя в стену перед собой. Вэй Ин сполоснул чашу от остатков полоскания и набрал в другую чашу чистой воды. Он молча подошел к Сяо Мэй и сел напротив нее, предлагая воду. Та колебалась, но потом потянулась за чашей и приняла её. Она заглянула в свое призрачное отражение, шмыгнула очень коротким носиком.              — Понимаю матушку, — пробормотала она.              — М?              — Вроде бы просто вода, обычная человеческая помощь, а чувствуешь себя никчемностью. Матушке, наверно, стократ хуже.              — Близким ещё хуже, когда их помощь отвергается. Или отвергается сама мысль попросить их о помощи. Будто заранее их считаешь недостойными.              Вэй Ин говорил не своими словами. Он сам не любил просить о помощи, за что Цзян Чэн и наставник Му ему регулярно выговаривали — кого-то из них он сейчас и цитировал. Только в медицине он смог перебороть себя, чтобы просто не навредить больным. В иных ситуациях — Вэй Усянь сможет все, дайте ему время и он протрет солнышко, чтобы оно ярче светило зимой! Однако выражать согласие с позицией Сяо Мэй показалось ему неправильным. Он-то уедет, а девушке здесь жить, очевидно, расчитывая на поддержку шушу. Кстати о шушу...              — Сяо Мэй-цзе уже слышала о своем отце?              — Что он все равно, что к казни приговорен?.. — девушка горько усмехнулась, глядя в воду. — Я удивлена, что он столько прожил вообще. Без понятия на что хоронить его потом.              В голове Вэй Ина зазвучал саркастичный голосок: «Интересно, она попытается утопиться в чашке с водой, если ей сказать, что ненаглядный богатый шушу будет тащить нерадивого батюшку в подлунный мир, а потом долгие годы лечить двух агрессивных безумцев?».              — Ваш шушу...              — Он попробует спасти своего гэгэ, — едва слышно пробормотала Сяо Мэй. — Но это если отец доживет хотя бы до вечера.              Небеса, какое же содержание ртути в шахте, если человек там насмерть может отравиться за пару дней? Замешательство на лице Вэй Ина исчезло достаточно быстро, когда он нырнул в те немногие воспоминания о драме семейства Ли, которые были ему известны. Сопоставив факты, он медленно сказал:              — Сяо Мэй-цзе думает, что её отца могут убить из мести.              Немного ошарашенная его догадливостью Сяо Мэй кивнула, глотнула воды и продолжила слегка хриплым голосом:              — Если возникает схема мошенничества, выигрывают те, кто стоят у её истоков. Мой отец был одним из первых «владельцев» золотых рудников, он вложил больше всего денег. Уже потом соседи мне в красках рассказывали, что для этого он ограбил свою собственную семью и взял крупные займы у многих друзей, убедив их в грядущей сказочной прибыли. Судя по рассказам мамы, так и было некоторое время — они с отцом жили в роскоши в этом доме... — она постучала об пол пальцем. — Своя погулочная лодка — самая большая в городе, больше чем у главы лодочников Су! Свой паланкин. Они даже купили ресторан, просто потому, что им там понравился ужин — тройную цену заплатили! Куча слуг, лучшая одежда и еда... Пока все не рухнуло. Все долговые обязательства оказались чепухой, золотые рудники никогда нам не принадлежали. Отец ходил в должниках у всего города, но не считал себя равным им. Если бы его не обманули, он бы всю жизнь заваривал чай в сервизе из самаркандского стекла!.. Остаток жизни он положил на то, чтобы добиться возмещения ущерба от клана Цзинь, но...              — Но кто будет беспокоиться о бедах простого горожанина...              Сяо Мэй сперва кивнула, а потом покачала головой. Она подняла свое плоское лицо к потолку, будто разглядывая развешанные пучки разнотравья. В глазах девушки слез не было видно, но они сквозили в её голосе.              — Знаете, Вэй-гунцзы, я бы уважала отца, если бы он потерял все, а затем попробовал встать на ноги. Феникс из пепла — вот это все... Вы думаете родные и друзья не приходили говорить с ним, предлагать разную работу, как-то договориться с теми, кому он должен?.. О, эти разговоры даже я помню, как и гневные вопли отца: «Я вам всем покажу! Я еще отобью все назад, вот увидите! Да я в лицо Цзинь-цзунчжу при всех харкну!». Он тащил из дома все, что можно было продать и вложить в очередное «выгодное дельце»... Матушка уже с ножом на него кидалась, лишь бы он в дом не заходил.              Что ж, будущему Цзинь-цзунчжу и правда прилетело.              Сяо Мэй прикрыла глаза и легонько поклонилась Вэй Ину.              — Я признательна Вэй-гунцзы за спасение моей матери. Нам всем будет нелегко, это так, но мы справимся. Однако, если каким-то образом вы окажетесь рядом с моим отцом — очень прошу, не надо ему помогать.              В чашку с водой капнула слеза.       

***

      Уже оказавшись в воздухе над Молином в поисках источающей ртуть шахты, Вэй Ин с тяжелым сердцем все ещё обдумывал слова Сяо Мэй. Сколько же горя должен был принести родной отец дочери, чтобы та просила не спасать его. Ей даже нельзя предъявить за нарушение дочернего долга — выполнен ли прежде долг отцовский? Разве хороший мужчина доведет свою семью до такого?              Лань Сичэнь очень тяжело отходил от алкоголя. Несмотря на рассол, легкие блюда и медитацию все свободное время, после обеда он не рискнул встать на меч — в разведку отправились Вэй Ин и Цзинь Цзысюань. Вэй Ин высматривал странные деревья и проплешины среди трав на земле, ища изувеченную поросль. Он был совершенно не в настроении разговаривать с Цзысюанем — о чем? О том, что его клан дополнительно обогатился за счет нескольких дураков в Молине? Ну так а он к этому какое отношение имел? Для него золотая посуда и шелковая одежда — это норма, к которой он привык с рождения, необходимый для жизни минимум. Разве стоит упрекать обутого человека за то, что где-то бедные люди ничем не защищают ноги от камней и непогоды? Он чувствовал на себе взгляд Цзысюаня, но оглядываться не хотел. Вечерело, дул легкий ветер в лица юношей и ни одного слова не прозвучало во время полета возле медленно умирающего города.              Итак, из двух шахт нужная им оказалась та, которая считалась старой, на грани выработки. Они спустились где-то за ли до входа в шахту, чтобы не привлекать ненужного внимания. Ртуть там так пропитала почву, что Вэй Ин, подцепив немного носком сапога, заметил крохотные металические шарики, насмешливо блестевшие в свете закатного солнца. «Ты видишь нас, но что ты можешь сделать, м?». Оценив ситуацию, Вэй Ин жестом привлек внимание Цзысюаня и демонстративно задержал дыхание. Павлин оказался на удивление понимающим — вышитый золотой пион на его груди перестал двигаться.              Травы здесь росли ещё более мелкие, чем Вэй Ин видел в таверне с сычуаньской рыбой. Посланные в Юньшэн Бучжичу образцы теперь и вовсе вспоминались ему почти нормальными — видел бы кто это! Невнимательному человеку могло показаться, что едва началась весна, вот и ростки ещё малы, но приглядевшись становилось очевидно — растения взрослые, но выросли как могли. Крошечные листья, мелкие цветы, коротенькие стволы. Тяжко бедным приходится на отравленной земле.              В полном молчании, бездыханные Вэй Ин и Цзинь Цзысюань осторожно подобрались к границам внешних построек возле шахты. Двое рабочих волокли под руки и ноги своего отключившегося товарища. Стражники лениво посмотрели на страдальца. Лежавший у их ног сторожевой пес шевельнул ухом, даже не раскрывая глаз.              — Ещё один.              — Ещё один, — эхом отозвались шахтеры, укладывая человека на землю. — Ну а че ж поделаешь, работа такая.              Один из них подхватил невнятного цвета тряпку и закрыл ей лицо, как стало очевидно, покойного. Выносить трупы похоже тут давно привычное дело.              — Один только? — спросил другой стражник.              — Пока вроде да. Там посмотрим.              Цзысюань привлек внимание Вэй Ина и написал на собственной ладони: «Останемся тут до темноты, зайдем на разведку когда рабочие уйдут отдыхать». Вэй Ин насмешливо приподнял брови и написал ответ на своей ладони: «С чего ты взял, что их кто-то отпустит отдыхать?». Цзысюань застыл в замешательстве. «А как же ужин? Вечерняя ванна?». Вэй Ин прикусил губу, очень сожалея, что смеяться иероглифами у него никак не выходит.              Долго бы им ещё переписываться, ища решения, но случилось что-то уж совсем из ряда вон выходящее. Сперва Вэй Ин и Цзинь Цзысюань почувствовали волну яростной энергии — нет, не энергии обиды, но такой обжигающий меридианы чистый ян, что у них волосы встали дыбом и руки сами схватились за мечи. Простые люди у шахты закрутили головами, не понимая, почему испытывают беспокойство. Весь лес, прежде буднично стрекотавший и щебетавший разными голосами резко взорвался воплями животных. Цзинь Цзысюань нервно стряхивал с себя потерявших рассудок кузнечиков, пока Вэй Ин напряженно прислушивался к завываниям пса у самого входа в шахту. В чем дело он не знал, но молился об одном — вот бы собака порвала веревку и сбежала куда-то! Ну, пожалуйста!              Прошло совсем немного времени помешательства животных и пришел рев.              За ним гул.              За ним толчки.              Вэй Ин и Цзынь Цзысюань повалились друг на друга, потому что земля под ними была не более устойчивой, чем лист лотоса на поверхности реки. Птицы, до того нервно перелетавшие с дерева на дерево, огромной галдящей массой взметнулись в небеса. Люди у шахты завопили и кинулись кто куда, а вот собака, к огромному расстроству Вэй Ина, все никак не могла порвать веревку, металась и лаяла, срывая горло. Внезапно «покойник» подскочил, словно уже не мог выслушивать вопли пса, дернул привязь и освобожденная собака рванула искать спасения.              Дольше стоять на ногах мужчина не мог — не от истощения, от того, что земля продолжала под ним трястись, лишая опоры. Он повалился на землю, пытаясь подобраться ближе к деревьям — то ли чтобы схватиться за них, то ли чтобы скрыться.              В какой-то момент Цзинь Цзысюань смог перекатиться со спины на живот и подняв голову, изменился в лице, увидев мужчину у входа. В тот же момент из кустов на них выпрыгнула потерявшая всякий рассудок сторожевая собака. Её привязь во время прыжка запуталась в кустах и она не могла бежать дальше, что пугало собаку ещё больше. Вэй Ин, оказавшийся под её лапами, мог бы поклясться, что уже чувствует, как начал седеть. От охватившего его ужаса он не мог даже кричать, да и тяжелая собака на грудной клетке не давала глубоко вдохнуть. Шум его сердца перекрывал гул землетрясения и треск горных пород обваливавшейся шахты. Мужчина, недавно прикинувшийся мертвым, горестно закричал, зовя на помощь: «Помогите! Обвал! Там люди!», но, кроме Цзинь Цзысюаня и полумертвого от ужаса Вэй Ина, по которому прыгала охваченная ужасом собака, никого больше рядом не было. Цзинь Цзысюань, поняв что опоры от земли ему ждать нечего, высоко подпрыгнул с обнаженным мечом, оттолкнулся от ствола ближайшего дерева и взмахнув клинком, рассек веревку на шее у пса. Животное немедля бросилось бежать дальше. Цзинь Цзысюаню пришлось отбросить меч, чтобы завершить маневр — из-за толчков земли он бы мог напороться на него. Маневр и так завершился тем, что он вновь упал на Вэй Ина.              Вэй Ин, которому только что отбила все, что можно, сторожевая собака, вскрикнул. На его глазах выступили слезы. Цзинь Цзысюань торопливо скатился на землю и всполошенно посмотрел на напарника.              — Ты цел?              Вэй Ин выдохнул и ожесточено вытер лицо рукавом.              — Вроде цел. Не знаю.              Земля наконец успокаивалась, уже можно было стоять держась у дерева, хотя ходить было все ещё шатко. Чуткий слух Вэй Ина и Цзинь Цзысюаня донес до них крики из города. Сколько там зданий обрушилось должно быть! Пожары, завалы, раненые... После землетрясения река может выйти из берегов... Что с Сичэнем?!              — Помогите кто-нибудь! Здесь люди, здесь живые люди! — вновь донесся до них крик мужчины. Кто к нему сейчас подойдет!              Вэй Ин перекатился через бок, морщась от боли во всем теле. Он нужен и там, и там! Куда пойти?!              — Вэй Усянь...              Вэй Ин закусил губу. Через боль он встал на четвеньки, затем сел на колени, глубоко дыша. Зря, он знал это, ртуть никуда не делась, но иначе унять боль не мог.              — Всех не спасти, — жестко ответил он скорее самому себе. — Внизу целый город, но и здесь несколько десятков людей. Ты иди в Молин, найди Лань Сичэня и помоги ему. Сюда никто не будет спешить. Я буду разбирать завалы и помогу раненым.              — Вэй Усянь, этот человек...              Вэй Ин, морщась, обернулся на Цзысюаня.              — К ним никто сейчас не придет. Под завалами могут оставаться выжившие.              Цзинь Цзысюань поднял руку, прерывая его речь, упрямо стиснув челюсти.              — Это тот человек, что... напал на меня, — деликатно выразился он, поджав губы. — И он только что зачем-то притворялся мертвым. Ты действительно собираешься оставаться с ним один на один? Лань-дагунцзы старше нас, это нам ещё надо поучиться у него мастерству заклинательства.              От шахты вновь послышался крик о помощи.              — Я отказываюсь оставлять тебя одного, — Цзинь Цзысюань встал, поднял Суйхуа с земли, протер его выуженным из рукава платочком и вложил в ножны. — Я пойду вперед. Подходи, как сможешь встать.              Вэй Ин озадаченно проводил Цзысюаня взглядом.              Тот же самый ум, что ловко соединял факты о семействе Ли ещё сегодня утром, просто развел лапками, когда Вэй Ин задался вопросом, зачем это наследник Цзинь начал вокруг него отираться. Дурацкие перчатки. Попытки вступиться за него. Беспокойство о безопасности Вэй Ина.              «Нет, тут определенно что-то странное» подытожил Вэй Ин и уже собирался подняться, как заметил что-то блестящее под кустом.              Письмо из Ланьлин Цзинь, которым Цзинь Цзысюань обосновал необходимость присоединиться к ним в путешествии. Благородный муж поднял бы письмо и поскорее вернул владельцу, разумеется, не пытаясь заглянуть в содержание послания. Лань Сичэнь наверняка так бы и поступил.              Вэй Усянь не был Лань Сичэнем.