Бриллианты в пыли

Лучше бы Илай не оповещал горожан загодя, что мастерская три дня работать не будет. Хватило бы и одного. За работой время в ожидании вестей не стягивается. Рядом с Кертом было тепло и уютно. Тот поглаживал живот, утыкался в висок и молчал. Илай, убаюканный, изменил привычке подниматься рано и продрых почти до полудня. Так долго спать он не привык, поэтому в голове гудело и он чувствовал себя разбитым. Прогулка по набережной, предложенная Кертом, скрасит скуку, да и день выдался не в пример вчерашнему сухим и солнечным. Но боязнь упустить весточку от Руцци удержала дома. Всё, на что согласился Илай, — кресло во дворе. В нём он и устроился, укутавшись в плед и слушая трескотню Керта. Ещё и у отца в придачу появились дела, и тот, забрав Азара, удалился. Руцци не пришёл — и придёт. Никто не поможет, пока Илай сам не возьмётся за дело. Срыв свадьбы — самая настоящая насмешка, половина города, если не весь, будет обсасывать сплетни. Отыщутся ублюдки, которые одобрят поступок Элву. Будучи отроком, Илай бы тоже одобрил: в одной из дрянных потрёпанных книжонок, которую по очереди читали все в школе, описывался подобный случай, но с той разницей, что омега обрадовался такому исходу. Ещё бы! Это же так романтично, когда альфа вырывает омегу из рук нелюбимого, завоевавшего возлюбленного обманом и интригами. — Если бы я понимал… — Илай перечитал немало дрянных романчиков, но в поступке Элву не находил ничего романтичного. — Послушай… Его осенило. Погода хорошая… …значит, Элву, скорее всего, на набережной. Керт — что и следовало ожидать — затею не одобрил. Он неприлично выругался. Успокоившись, посоветовал дождаться завтрашнего дня («Может, Руцци к тому времени всё выяснит и поделится подробностями», — заявил он) и вконец обозвал безумцем с вытекшим мозгом. Илай не хотел дожидаться завтрашнего дня. Он хотел всё выяснить сегодня, раз Руцци тянул лямку. Керт его переупрямить не смог, но — всё же замечательным он стал бы мужем — согласился отправиться на набережную. Илай долго не собирался. Благо жара углей хватило, чтобы нагреть утюг и наспех погладить рубашки. После они с Кертом покинули дом. К ним как к паре жители этого квартала привыкли, поэтому не появление их вдвоём вызвало пересуды. И не сплетники Сольи остановились, чтобы поболтать, а тройка братцев. Илай поймал их взгляды. О чём они шептались, догадаться несложно. — Добрый день, — бросил он приветствие в унисон с Кертом. Илай едва дождался мига, чтобы свернуть на заветную улочку, но на повороте лишь встал — Керт потянул его за руку. — Дурная затея. Вряд ли он там, а пачкать ноги не хочу. Он не любил чистить обувь, и Илай это знал. — Проверить не мешает. — На самом деле хотелось хоть ненадолго скрыться от зевак — по песчаной улице мало кто любил гулять. Керт вздохнул, но согласился и направился к мастерской. Та оказалась запертой. Колган не усидел на месте. Дверь встретила большим навесным замком. Значит, велика возможность встретить Элву на набережной — сегодня-то с её стороны слышны не только крики чаек, но и множество голосов. Горожане наслаждались редким погожим денёчком. Илай развязал шарф — шея под красно-коричневой клетчатой шерстью вспотела — и откинул назад распущенные волосы. Судя по запаху, на берегу коптили рыбу, и от этой мысли рот наполнился слюной. — Ты монеты часом не захватил? — уточнил Илай. В спешке он забыл деньги. Он знал, какой услышит ответ — закон подлости, он таков. — Нет. Не подумал, что понадобятся. Мог бы сказать раньше… Придётся обойтись без рыбы, но, как назло, по мере приближения к коптильне пахло с каждым шагом вкуснее. Илай сглотнул слюну, потом ещё раз, когда увидел, как один из загорелых неухоженных альф оторвал хвост и вцепился в него зубами. Даже запах табачного дыма, выпущенного изо рта его приятеля не показался омерзительным… Илай моргнул и уставился на курившего. Тот затянулся из трубки, затем выпустил кольцами дым, загоготал в ответ на что-то смешное, выставив напоказ жёлтые зубы со щербиной между ними… — Ну что опять? — раздражённо спросил Керт. — Пошли уж. Он прав. Двое немолодых, с обветренными лицами моряков не помогут. Напротив, не обрадуются, если кто-то прервёт весёлую беседу. — Да, идём, — вздохнул Илай. Спешка оказалась бесполезной. Элву не пришёл, на месте, где он зарабатывал, лютнист настраивал инструмент, а рядом с ним танцевал невысокий тощий паренёк в яркой разноцветной, созданной привлечь внимание, но до безобразия безвкусной одежде. — Ну что, раз зря пришли, предлагаю пройтись. Согласен даже прогуляться по пляжу, — предложил Керт. Илаю будоражить воспоминания о собственных ошибках не хотелось. Придётся признать проигрыш и тащиться домой. Он направился к парапету и уставился на море. Волны сильные, несколько холодных брызг попало на лицо. Керт попытался успокоить. Не появился Элву сегодня? «Притащит зад в другой раз», — услышал Илай слова, брошенные, чтобы утешить, но не утешившие. Напрасная, ой какая напрасная трата времени! Элву испоганил будущее Илаю, а сам при этом таскался невесть где, может, резался в карты… «Рыба-молот» — вот куда он мог пойти. Илай повернул голову в сторону Портового квартала, откуда только что вышла кучка оборванцев, совершенно не уважавших одежду и не следивших за её чистотой. — Ке-ерт… Я знаю, где Элву. — Толку-то? Портовой частью пугали отроков. Ею, а ещё кварталом, где жили коренные жители Иллеста. — Только не говори, что собрался туда, — кивнул Керт в сторону оборванцев. — Будь я воином и то не потягался бы с ними, если они нападут толпой. — У нас нет кошельков, — напомнил Илай. — Ду-урень! Одежда-то хороша. Снимут её с нас — и все дела. И трупы в море, чтобы мы, голые, не привлекли внимания. — Не исключено, что Керт запугивал, но всё равно от его слов стало не по себе. — Может, и обойдётся, но вопросы, какого хрена мы там забыли, посыплются. Если бы кто-нибудь проводил нас… Последние слова воодушевили Илая. Такие люди есть, и он совсем недавно на них таращился. Они, может, и не помогут, а то и вовсе его не вспомнят его, потому что были пьяны, но попытаться стоило. Илай не стал тратить время на объяснения, а, воодушевлённый, поманил Керта за собой. Моряки, однажды встреченные на том самом злосчастном пляже, могли покинуть облюбованное место. Они могли просто отказать. Благо Керт не отставал, только попытался взять за руку и увести Илая от странных собеседников, один из которых вытаращился, а второй открыл рот, пригладил начавшую отрастать бороду и рявкнул: — Какого хрена? Я помню всех, кого драл, даже если пьяный в жопу! Его друг, чьё короткое имя — Ди — всплыло в памяти, загоготал: — Ролм, да это же наш старый приятель — тот, с берега. Он бегал за сухопутной крысой, которой мы намяли бока, чтобы не задирала нос. Ролм в тот вечер либо был пьянее, либо память у него похуже, чем у Ди. — Помню красавчика. Хотел вдуть, но… — он опустил глаза, — хорошо, что не вдул. Хоть одна польза от недотраха — запузырил не от меня. Похабные словечки, как ни странно, не показались обидными, а недоумённый взгляд явно не понимавшего, что происходит, Керта даже прибавил настроения. — Да, это я, — выпалил Илай первое, что пришло в голову. И замолчал. «Нужна помощь» в адрес почти незнакомых людей звучала нагло. — Забыл поблагодарить за то, что проводили. Исправляюсь. Моряки переглянулись, Ди почесал голову. — Фью-у! — протяжно присвистнул он. Цокнув языком и запахнувшись в меховой жилет, пояснил: — Ха, поводить нас за нос решил? Ты же даже не подошёл, когда тащился туда! — кивнул он головой. — А теперь вспомнил, что неблагодарная свинья, и решил исправиться? Не ве-рю! — Не сме… — Керт замолчал, когда Илай сжал его руку и цыкнул. — Я подумал о том же, — вторил приятелю Ролм. — Теперь вперёд: выкладывай, какого хрена задумал. Правда зачастую болезненна, но не мерзко-липкая, как ложь. Упускать даже крохотную возможность найти Элву Илай не хотел. Он зацепился за упоминание, как моряки начистили тому рожу. Хотелось выведать, когда и за что. А ещё выпал шанс узнать, как часто Элву играл. Однако затруднялся начать. — Я его ищу… — Илай положил ладонь на живот. — Я понял, что не от него! — кивнул Ди в сторону молча следившего за происходившим Керта. — А, хочешь, чтобы этот малахольный ублюдок взял тебя замуж, так? Извини, юноша, но в этом мы не помощники. Свои любовные дела решай сам. Он начал набивать трубку, чем дал понять, что разговор окончен. Илай сдаваться не хотел. — Как раз таки нет. Он сорвал мою свадьбу, заявив, что, как отец, не допустит, чтобы его сына растил другой человек. — Он сжал ладонь Керта и придвинулся к тому ближе, чтобы плечи соприкоснулись. Ди от удивления даже табак просыпал, благо опомнился вовремя и затянул старенький заплатанный кисет. — Я сошью новый, — внезапно вмешался Керт, — безвозмездно, если вы проводите нас до «Рыбы-молота». Ролм сжал губы и свёл кустистые брови, затем пробасил: — Ни хрена себе! Обычно такие ублюдки ссут кипятком от счастья, что нашёлся дурак, готовый растить его приплод. — Тьфу! — Ди сплюнул под ноги и затянулся. — А мы ещё об это говно марали руки. Срань он бо́льшая, чем я думал, которая не просто ради удовольствия даёт узлу распухнуть и не думает о последствиях. Он из тех ублюдков, которые погуляли, а отпустить любовника на все четыре стороны не хотят и замуж не берут. Блевать от таких охота… От этих слов и перекосившегося лица Ди Илай почувствовал себя перепачканным в дерьме. Мало, что сам извозился, ещё и Керта запачкал. Горько. Мерзко. Противно… Теперь задуманная на горячую голову затея казалась ему глупой, однако возвращаться домой, будто побитому псу, не хотелось. — Вы проводите нас к «Рыбе-молоту»? Мы запла… — Илай замолчал, ощутив тычок в бок. Денег-то не было! — Я готов вашу одежду привести в порядок. …насколько вообще возможно починить это тряпьё. Куда легче сшить новую. — Вот нахрена тебе это, а? — уточнил Ди. — Нас мучит вопрос: нахрена это ему, — вмешался Керт, пока Илай подбирал слова. — Ну и, конечно, спускать с рук его подлость я не намерен. Если он хочет связать жизнь с Илаем — нечего трусливо прятаться, пусть выходит на свет, а не сидит в тени. — Хорошие слова! — Ролм улыбнулся и, подойдя к Керту, похлопал по плечу. — Пафосные, правда. Учился, видать. С этим… Анте… — Аттестатом, — поправил Илай. — Мы учились в одной школе. Если бы отец не отослал его учиться, он не познакомился бы с Кертом. Не так уж всё плохо оказалось. — И любились там же… — Ролм хотя и отшутился, но прав. Оба моряка во всём правы. — Что думаешь, Ди? — Думаю, нас ждёт развлекуха. Бутылка за мой счёт, если этот малахольный удерёт, когда увидит, кто объявился в «Рыбе-молоте», — отозвался тот, чем дал понять, что согласен проводить. Ноги подкашивались, и Илай вцепился в предплечье Керта, когда миновал поворот в Портовую часть. Боязно, как и должно быть в незнакомом месте, а ещё оно поразительно отличалось от Ремесленного квартала с его яркими вывесками, урнами для мусора и чистой улицей. Здесь же валялись рыбьи кости, осколки и окурки, и первый встреченный человек, пузатый, с заплывшими глазками, имел одутловатое лицо с выраженной сосудистой сеточкой. Благо не пристал ни он, ни сидевший на пороге убогого домишки старик, ни курившие, сидя на ящиках у одного из складов, портовые грузчики. Все только любопытно, а порой — и жадно поглядывали на новеньких. Имена Ролма и Ди имели вес в этой части города, шумной, полной брани и грохота, а ещё — хохота и неприличных словечек, доносившихся из раскрытой настежь двери двухэтажного каменного здания, большого, украшенного вывеской в виде рыбы с головой молота и подпиравшим стену огромным типом у входа. Пришли, догадался Илай, но страх умалил радость. Мордоворот ростом не менее семи футов, лысый и круглолицый, со здоровенными ручищами его напугал. — Куда? — Если уж тот остановил Ролма и Ди, значит, имел право. Такой раз ударит — и убьёт. — Кого сюда волочёте? Илаю стало неуютно от пристального взгляда непомерно крохотных, по сравнению с широким приплюснутым носом, глазок. Огромный тип бесстыдно его рассматривал, задержал взгляд на животе. — Когда мы, по-твоему, таскали сюда ненадёжных людишек? — Ди подошёл к Илаю и приобнял за талию. Ролм повторил его манёвр, но проделал то же самое с Кертом. — Пора уже знать в лицо этих… из «Мотылька», раз один ваш танцовщик нарасхват, а второй не даёт. Только этого не хватало — выставить Илая и Керта шлюхами. — Да-а? С каких пор там работают пузатые? — криво усмехнулся громила. — Хозяин не скупится, чтобы ничего такого… — опять кивок на живот, — не случилось. Ну вот, пойманы на вранье… Громила знал Руцци достаточно хорошо. — А я там и не работаю… — нашёлся Илай, — больше. С тех пор как… — Он вздохнул и, потупив взгляд, добавил: — Мне нужно где-то брать деньги. Проклятье, не вязались горевшие щёки с образом шлюхи. — А я работаю, — отозвался Керт обыденным тоном, каким разговаривал каждый день. Ещё и в поросячьи глаза посмотрел и не покраснел. Громила сплюнул на землю. Оглядев всех по очереди, пробасил: — Ладно! Победа, пусть и маленькая, приободрила Илая, и он смело шагнул внутрь. Прыти поубавилось, его затошнило, когда он вдохнул табачную вонь, запахи немытых тел, кислого пива и рыбы. Только боязнь, что громила не впустит обратно, заставила его переступить через себя и проглотить горькую слюну. — Играют там, — указал Ди на закрытую деревянную дверь с вырезанным полуголым русалом в развязной позе. — А пока — по пивку! — махнул он рукой черноволосому толстяку в неопрятном переднике. — На всех. И не забудь лучшее. Он решил всё настолько быстро, что Илай не успел отказаться. Он не знал, как к пиву отнесётся Керт, но надеялся, что тот пить не станет. Илай не успел оглянуться, как его усадили на табурет за грубо сколоченный из досок, протёртый, судя по мерзкому запаху, жирной тряпкой стол. Он закатал рукава до локтей, чтобы не запачкать одежду. — Сначала посидим, — распорядился Ди и, наклонившись к Илаю, добавил: — Ролм пошёл поглядеть, там… — кивнул он в сторону закрытой двери, русал на которой словно издевательски усмехался, — он или нет. Если удрал, то просто посидим. Пиво тут отменное, но его подают не всем. Илай вздрогнул, когда на его колена легла рука. — Не дрейфь, — шепнул на ухо Ди. — Представился шлюхой — не веди себя как целкач. Не собираюсь тебя драть, помацаю чуток для вида. Хоть бы Керт вступился, но тот лишь ревниво зыркнул. Благо Ди убрал руку с колена, но лишь затем, чтобы приобнять ею за плечи. Илай напрягся в надежде, что Ролм скоро появится и всё скажет. Перед ним поставили большую, работы плохого гончара кружку. К пиву принесли ещё и кальмаров, нарезанных кольцами. Проголодавшийся Илай взял одно, оказавшееся жёстким. — Да ты пей, пока угощают! — Ди убрал руку и поднял кружку. — Ну, твоё здоровье. Илай с опаской взглянул на белоснежную шапку пены и с осторожностью поднёс кружку к губам. Пиво он раньше пробовал, но любителем не стал. Горько было тогда — и в этот раз. Но тошнота начала утихать, только поэтому он решился на второй глоток, взял кальмара… Пока Илай жевал и размышлял, стоит ли пить ещё, явился Ролм с коротким докладом: — Там. Вот и ответ на незаданный вопрос. Илай отодвинул кружку и было поднялся, но сел, когда крупная, поросшая чёрными волосками пятерня легла на плечо. — Сиди. Тебе не сойдёт с рук, если помешаешь игре, — объяснил Ди. — Он выйдет. Никто ещё там не остался навсегда. Илай поёрзал. Терпеть на себе липкие взгляды посетителей — неприятно. Иные подходили и уточняли: «Где выловили таких красавчиков?» Некоторые, сумевшие разглядеть живот, поздравляли Ди с очередным отпрыском. Каким по счёту, Илай не узнал, потому что каждый раз слышал новые цифры. Керта после бокала пива пробило на рассказы, по счастью, безобидные — о дураках-заказчиках, меняющих желания по семь раз в неделю; о некоторых подробностях учёбы. — Мой сын хочет учиться, а я не вижу смысла тащить его сюда через море. Ради чего? Чтобы запереть его внутри? — возмутился Ролм. Илай успел узнать, что Ди — многодетный отец, а его приятель имел одного ребёнка, причём без перспективы стать дедушкой. Но если первый о своих не рассказывал, то второй своего любил до одури. Кружка Илая осталась почти полной. Больше ни один глоток не полез в горло, к тому же хотелось сохранить трезвый рассудок. И всё равно Илай уплыл в воспоминания — в обиды на отца, в злость на себя — за то, что перепутал любовь с обычной похотью. Он время от времени оборачивался на дверь с русалом — и в итоге, как частенько случалось, едва не упустил Элву. Прошляпил бы, если бы не проследил за взглядом Керта. Ди попытался усадить его на место, но Илай смахнул его руку и поднялся. — Куда, дурень?.. Элву беседовал с черноволосым, курчавым, смуглым, судя по резким чертам, коренным жителем Иллеста. Илай подошёл к ним. Испуганный взгляд светлых глаз его приободрил. Боялся ублюдок, значит, встречи. — Это ещё кто? — вкрадчивый голос брюнета, заставил сердце Илая колотиться от страха пуще грубого баса. — По какому праву он мешает нам? Илая покоробило, что обращение адресовано не ему, а Элву, а его будто здесь не было. И это подтолкнуло его съязвить: — По праву будущего мужа. Хотя… Четверо, насколько помню, не терпят праздность и лишают тех, кто ей предаётся, привилегий. Например, быть отцами… — не иначе, как пиво, пусть и пара маленьких глотков, развязало язык. Кадык Элву несколько раз дёрнулся, лицо раскраснелось. — Колган насвистел, где я?! — Элву перевёл взгляд за спину Илая. Тот обернулся. Керт, верный, не пожелал оставить любимого один на один. — Узнать несложно, — Илай не ответил ни да, ни нет, — если в семье есть люди, у которых есть связи везде и которым несложно выведать, куда захаживает тот или иной человек. Только бы не подставить ложью Руцци, который, впрочем, сам вызвался помочь. Краем глаза Илай заметил Ди и Ролма рядом. — Дурак… — Илай узнал голос Ди. — Ну кто просил лезть? — Я бы так не волновался, — ответил брюнет. — Дураки — на то и дураки, что за них не боязно. — Он улыбнулся и тряхнул головой. Сюртук хорош, отметил Илай. — Видите ли, юноша, как говорят: любишь кататься — люби и в ландо впрягаться, — это он адресовал Элву. — На ловца и зверь, как говорится… Действуй. Илай не понял, о чём речь — до тех пор, пока не почувствовал хватку за плечи, сильную. — Я больше ничего тебе не должен! — Элву взвизгнул и едва удержался на ногах, хотя его никто не толкал. Ясно, пьян, причём крепко. — Мой долг… Илай успел пнуть, вытереть подошву о клетчатую штанину Элву до того, как его оттащили. Он дёрнулся, но только причинил себе боль. Тот нырнул в толпу. — Если думаешь, что мы будем платить по твоим карточным долгам, то не выйдет: у отца есть другой любимчик!.. — Илай обмяк, потому что нога подвернулась… …а не договорил, потому что не простит себе, если с Азаром, почти мальчишкой, что-нибудь случится. Он не успел понять, что случилось — а случилось всё в мгновение ока. Бросившийся за Элву Керт упал и получил удар в бок сапогом с широкими голенищами от кого-то незнакомого, потом ещё. Нет-нет, его же убьют! Краем глаза Илай заметил, как Ди и Ролм бросились в драку — ровнёхонько до того, как ощутил холод — уже — ночного воздуха и боль в содранных ладонях, когда упал на четвереньки. — Послушайся доброго совета — проваливай, — пробасил громила, — иначе Неж тебя не оставит в покое. То есть он не собирался похищать Илая. Уже хорошо, если бы не одно «но». Дурак, ну почему не пошёл один? Почему потащил Керта? Сейчас бы побежал куда глаза глядят… Вряд ли: ушибленные колени едва гнулись. — Мне что, пнуть тебя под жопу, чтобы понял?! — громила не гаркнул, а отчего-то зашипел. Илай не забоялся вцепиться в огромную руку, поросшую жёсткими на ощупь волосами . — Там Керт… Пожалуйста… Я не могу без него! — Он едва не разревелся, благо взял себя в руки и только хлюпнул носом. — Или впусти. Либо я с ним уйду, либо останусь. Отпускать руку было боязно — чего доброго, громила исчезнет, оставит его одного в слабом дрожавшем свете фонаря. Илай прижался к нему, когда из «Рыбы-молота» вывалились люди. Двое из них покатились по земле. Отпустил он громилу лишь тогда, когда из дверного проёма вынырнули знакомые — все трое. — Шевели ногами! — гаркнул Ди. — Быстро… Придурок! Неясно, кому он адресовал оскорбление, но вряд ли другу или Керту, который, по счастью, перебирал ногами. Значит, жив. Илай бы не выбрался из незнакомого места в одиночку. По счастью, его попутчики знали это место, освещённое Виссо и Клаго и лишь кое-где — фонарями. — Придурок… — услышал он недовольное бормотание. — Знаешь, что бы Неж сделал? О, он мастак делать людей сговорчивыми, — это Рольм заговорил. — Тебе же сказано — не высовываться! — вторил Ди приятелю. — Видишь ли, твой недоумок сегодня проиграл. Он, судя по всему, говорил об Элву, да тот к Илаю не имел никакого отношения — даже не почти, а уже. После всего, что случилось, подпускать этого ублюдка к сыну — верх дурости. Илай едва не заплакал от радости, что, наконец, выбрался из поганого места на освещённую фонарями набережную — место знакомое и одновременно страшное: темнота не укроет их с Кертом. — Ну, бывайте, ребята. Дальше уж как-нибудь сами! — Ди хлопнул Илая по плечу и скрылся вместе с другом. Керта трясло, казалось, он свалится лицом вниз, если сделает хоть шаг. Илай подошёл к нему и откинул с опущенной вниз головы слипшуюся и затвердевшую прядь. Рубашка перепачкана чем-то тёмным, заметил он. Неужели?.. — Ты можешь идти? — Илай сжал плечи Керта и легонько тряхнул. Тот вырвался, резко и яро. Мысли об обиде за избиение едва успели закрасться, как тут же улетучились. Керт согнулся в три погибели, его вывернуло. Неужели перепил? Не может такого быть от одного бокала пива, даже большого. Керт — не неумевший пить юнец. — Ты сможешь идти? — Илай взял его за плечи. — Обопрись на меня… — Ещё… чего? — Керт выпрямился и оттолкнул его. — Сам дойду. Проклятье, ему дурно, а он геройствует. Он покачнулся. Илай его удержал от падения и бережно усадил на землю. Проклятье, не дотащит… Илай отчаянно, что было мочи, закричал: — Помогите! Пожалуйста, человеку плохо!