Бриллианты в пыли

Ровное дыхание и недовольное бурчание после попытки растолкать Керта успокаивало, но ненадолго — спустя короткое время Илай снова заглядывал в спальню. — Не суетись, — осадил в последний раз отец. — Мало на сегодня безрассудства?! Ему нужен покой, а не твои метания! Набур не попрекнул Илая, когда Керта ввели в дом неравнодушные люди, узнавшие в том портного, у кого шили простенькую одежду. Илай уставился в никуда. Он боялся, что Керту станет хуже. Жрец Янерра наказал следить за состоянием и звать повторно в случае чего. В каком именно, не пояснил. Илаю стало дурно от мыслей, что на этом всё может не закончиться. Что, если утром он не добудится Керта? Что, если у того начнутся судороги, а он просидит заметно раздавшийся вширь зад на любимом диванчике? — Тошно — ждать, когда кто-то что-то сделает за меня, — признался Илай в том, что попросилось наружу. — Глупо, да — потащить туда Керта. Надо было пойти самому. Он вздрогнул, когда Набур ударил ладонями по подлокотникам. Но тот промолчал, только зажмурился и сжал губы. Не захотел ругаться? Понял, что Илаю плохо? На того, впрочем, гримаса подействовала сильнее, чем откровенная брань. Отцу больно — не телесно, а душевно. Тот не стал повторять брошенные ранее упрёки. Илаю они были ни к чему, он их услышал — и почувствовал стыд и страх за Керта. Он было открыл рот, чтобы напомнить отцу, чьё желание, точнее, нежелание разорвать связь между ним и Кертом сбылось, но тут же закрыл. Не время для склок. И вообще не время для бодрствования — Азар уже дрых без задних ног, Элш тоже отпущен. Илай не торопился улечься. Что-то — он чувствовал — недосказано, но что именно, как ни силился вспомнить, не смог. Версия, что Элву понадобился этот брак, чтобы эл-Реи помогли рассчитаться с долгами, подтвердилась. Про Нежа, который умел «договариваться», то бишь давить на родственников, Илай поведал, а ещё — о том, что страшный на вид громила спас его от избиения. Почему тот вырвал Илая из жадных лап, останется недосказанным ещё долго, если не всегда: вряд ли они случайно встретятся… …а если судьба всё же их сведёт, Илай непременно поблагодарит здоровяка от всего сердца. Можно попросить о маленькой услуге Руцци, у которого, наверное, связи везде, но теперь не осталось уверенности, что это хорошая затея — тот до сих пор не принёс вестей. Илай поднялся, но лишь затем, чтобы пожелать отцу доброй ночи и пойти спать. Может, до того, как уснёт, вспомнит, что именно упустил, когда начнёт мысленно раскладывать всё по полочкам. Лучше, если он будет находиться рядом с Кертом. В спальне Илай, убедившись, что тому не хуже, поставил лампу на ночник, сбросил халат и улёгся. Керт пробормотал сквозь сон что-то неразборчивое и успокоился. Илай не стал задувать огонь, уткнулся в его плечо и зажмурился. Он должен дрыхнуть без задних ног после насыщенного событиями дня, но беспокойство прогоняло сон, пыталось разомкнуть веки. Вдруг Илай упустит миг, когда Керту станет хуже? Думы пытались влезть в самые закрома памяти и достать то, что забылось и успело за очень короткое время запылиться. Илай вернулся к событиям вечера. Плечи разнылись — настолько сильную хватку он почувствовал. Громила вытащил из прокуренной духоты на заветный воздух, свежестью которого Илай насладился — до того, как ощутил боль в содранных ладонях. Видимо, придётся повернуться, отодвинуть ящик прикроватного столика и достать баночку с целебной мазью. Та с вечера уже впиталась, и ладони опять разболелись. Проклятье, Илай же не сможет приступить к работе, пока не утихнет воспаление и ссадины не начнут заживать. Сколько, сколько денег и людей он потеряет? Проклятый Элву! Его засасывало болото долгов, и он тянул за собой эл-Реев! «Я больше тебе ничего не должен!» — бросил Элву Нежу. Значит, кто-то рассчитался с его долгом… Илай замер с набранной на палец мазью, вспомнив, наконец, то, что упустил. Отмер, когда услышал возню. Оглянувшись и убедившись, что встрёпанный Керт сел, уточнил: — Ты как? Можно было и не спрашивать. Ответил тот безмолвно, прижав ладони к вискам и зажмурившись. Свет мешал, осознал Илай и, наспех втерев мазь в ладони, взял лампу и поднялся. Пока отец не уснул, стоило поделиться. В гостиной не горела лампа, убедился он. Значит, отец отправился на боковую. Ничего не осталось, кроме как вернуться и задуть фитиль. Илай забрался под одеяло и прижался к Керту.

***

Если ночь прошла относительно спокойно, то утро началось отвратительно. Живот тянуло, благо обошлось без крови. Ссадины воспалились и болели. Керт спал, как и должно быть в его состоянии, крепко. Он нездоров, в отличие от Илая, которому нечем объяснить собственное безделье. Тот поднялся и, превозмогая недомогание, оделся и покинул спальню. Отец прав: идея отправиться в Портовую часть на поиски правды — совершеннейшая дурь. Всего-то и стоило подождать Руцци, который явился аккурат к завтраку. Вестями поделиться он не торопился из-за голода. Где и как он потратил силы, Илай предпочёл не выяснять, в конце концов тот знал, с кем отец связал свою жизнь. Набур эл-Рей — не наивный юный мальчик, а человек зрелый, и знал, что ждать невинности и верности от проститута — глупо. Илай принюхался. Руцци вымылся перед тем, как прийти сюда, заметил он. Благо у того не хватило наглости — притащить чужой запах в этот дом. Завтрак в виде кукурузной каши обошёлся без лишних разговоров. Кусок в виде щедро намазанного маслом поджаренного хлеба не полез, Илай только проглотил кофе и поднялся вслед за отцом. Внизу живота кольнуло, и он глубоко вдохнул. Как бы вчерашнее приключение не вылезло боком… В гостиной Руцци удобно устроился на диванчике — любимом месте Илая, отчего тот мысленно взнегодовал, рядом не сел, устроился на ковре и завернулся в плед. Оказалось, так сидеть тоже уютно. Неспроста Азару полюбилось именно это место. Вон как плед пропах им — настолько, что вытеснил другие запахи. — Теперь о том, что я выловил, — начал Руцци, — причём даже больше, чем рассчитывал. Илай напрягся и вытянул шею, как в школе, когда сидел за кем-то высоким и пытался прочесть, что написано на доске мелом. — Дай-ка угадаю. Хотя — нет, не угадаю, а знаю, — вывалил он то, что перед сном пытался донести отцу. — У Элву нет долгов, ну, может, до вчерашнего дня. Он успел позлорадствовать, заметив, как вытянулось лицо Руцци, увы, недолго — отец вмешался: — Они с Кертом успели погеройствовать и отправились на поиски правды сами. Ничего не добились, кроме сотрясения мозга… Хотя… Кое-что всё же выяснили, как вижу. — Четверо! — Глаза Руцци неодинаково округлились. — С тобой всё в порядке? — Да! — Илай посмотрел на содранные ладони. — То-то ты так неуверенно держал ложку. Этого Илай не заметил. Было больно, когда ел, это правда. — Что ты узнал, ну? — поторопил он, боясь, что разговор потечёт в другое русло. Руцци улыбнулся и дёрнул бровью. — То же, что и ты: у Элву был долг. И то, что его пристрастие к игре — не баловство, а зависимость, подобная… да, табачной. Он зачастил в «Рыбу-молот». Даже Колган испугался и собрал манатки, чтобы его не коснулась беда. Он сейчас в надёжном месте. В отличие от двоюродного братца, порядочности и таланта в нём куда больше. — Вот чем он был занят — прятал Колгана. Благородно… — До позавчерашнего дня был долг. Уверен, ненадолго. Значит, Илаю не показалось… — Кто за него заплатил? Не верю, что этот ублюдок сам нашёл деньги… — вмешался отец. — Принёс сам, а вот в то, что заработал их, и я не верю. Если только знать заметила его талант, но не настолько Элву хорош. Всколыхнувшееся было внутреннее возмущение улеглось, едва поднявшись. Проклятье, от Элву ничего не осталось — Илай позаботится, чтобы сын не слышал этого имени, — а чувства нет-нет — и норовили возродиться; глаза — вновь ослепнуть и замечать гениальность в бездарности; уши — оглохнуть и не слышать разумных советов. Было время, когда Илай верил, что Элву не замечают из-за отсутствия денег и нужных связей. «Не у всех именитые отцы, увы», — всплыли в памяти слова, сейчас казавшиеся как никогда унизительными, а раньше — безобидными. Илая восхитила попытка Элву зацепиться в чужом городе. Ему, работавшему под именем отца, казалось, что без Набура эл-Рея он никто. Правы Ролм и Ди — он был под дурманом, который до конца не выветрился. — Кто и за что дал ему денег? — уточнил отец. — Это выяснить не удалось, увы… — Руцци сжал губы и уставился в никуда. — Но не сомневаюсь, что кто-то заплатил, чтобы Элву сорвал свадьбу. — Но зачем? — удивился Илай. — Вам виднее, кому вы перешли дорогу. Глупости какие! «Перешли дорогу» эл-Реи одному человеку, но какая тому могла быть выгода от сорванной свадьбы? У отца, задумавшегося, что ли, спросить? Чем дольше Илай просиживал задницу дома, тем больше прибыли у конкурента. Сорванной свадьбой тот рассчитывал выбить его из колеи, а постоянная оплата долгов Элву вогнала бы эл-Реев в нищету. В придачу Илай изувечил ладони и Керта уложил в постель. Отец очень любил его, раз позволил лоботрясничать в ущерб себе. Ну уж нет, лучше клеймо родителя-одиночки, чем создавать семью с Элву, пусть даже оно нанесёт непоправимый ущерб доброму имени эл-Реев. Хотя урон репутации их пугал? Если бы отец трясся за неё, Азар бы остался в сиротском приюте, а Илай — пустым. Тот торопливо поднялся — даже лёгкая тянущая боль внизу живота не остановила — и поторопился к спальне, столкнулся нос к носу с заспанным встрёпанным Азаром. — Ты сегодня свободен? — уточнил Илай. — Ну-у… Вечером нет. Буду слушать лекцию про виды оружия. — Потому тот и разоспался, что вечером будет занят, легионер будущий… — Сможешь присмотреть за Кертом? Это несложно. Элш стар, не хочу его нагружать. — Куда ты собрался? Илай настолько потерял доверие в собственной семье, что даже Азар уточнил не что предстояло делать, а куда он собрался. — Работать, — вздохнул Илай, силясь вспомнить, куда спрятал митенки.