Записки психованного Кларолайнщика или если бы я писала сцены к Дневникам вампира...

— Джош... он укусил тебя, Джош. Не умирай, только не умирай. Я что-нибудь придумаю. Я ведь самая сильная ведьма в Квартале. Только дыши, я прошу тебя. Она держала его голову на коленях, заливаясь слезами. Темные густые волосы липли к взмокшей груди и шее. Парень на ее коленях с рваной гниющей раной на шее чуть пошевелился, и девушка ласково вытерла испарину с его лба. — Мама? Это ты мама? Он смотрел прямо на нее, своего лучшего друга, но не узнавал. С тех пор, как Клаус Майклсон ушел, прошло уже пара часов. Начинались галлюцинации. Отправная точка. Очень скоро - неминуемая агония и мучительная смерть. Ведь Джош - обычный молодой вампир. Не Первородный. — Это я, миленький. Давина. Ты помнишь свою Давину, Джош? Джош, не молчи... - рыдания рвались наружу, прозрачные капли падали ему на грудь, на лицо. — Мама, не плач, - парень протянул слабую руку, утирая лицо подруги. Подруги, которую не узнавал. — Я должен рассказать тебе о девушке, мама. Лучшей, за всю мою жизнь. - Он перевел дыхание, сглотнул. И с трудом продолжил. — Знаешь, я был так очарован и так смущен, что сказал ей, будто я гей. Представляешь? — О чем ты говоришь, Джош? - она задохнулась и даже забыла на несколько секунд, что он умирает. Почти умер. Это бред? Или... — О Давине, мама. Она понравилась бы тебе. Знаешь, она похожа на солнце. Яркое летнее солнце над озером Тахо. Я бы хотел отвезти ее туда... Я люблю ее, мама. Последние остатки сил оставили его, и он лишился сознания, но все еще что-то бормотал на ее руках. Ее, такой потерянной, изумленной... Она могла бы стать счастливой, если бы не эта рана на его шее. Рана, выпивающая его жизнь. Каплю за каплей. Где ты, Марсель? Ведь ты обещал принести крови. Всего каплю крови Никлауса, и он будет жить. И она... она сделает все, чтобы уберечь его впредь...