***
Мегуми радовался дням, когда Годжо никуда не посылал их. Такие дни были слишком редкими и оттого самыми ценными. Обычно такие дни Мегуми посвящал уборке, приготовлению еды на ужин и завтрашний день и чтению манги. Уборка успокаивала его, дарила чувство контроля над сумбурной жизнью и помогала привести мысли в порядок. Ему нравилось проводить время в своей комнате — в ней не было визуального шума, что способствовало отдыху мозга и души от громкого и вызывающе яркого внешнего мира. В пятницу Годжо вернулся с собрания и сообщил о том, что ему нужны двое для уничтожения одного простенького проклятья. У Мегуми кишки стянуло тугим узлом от воспоминания о «простеньком» проклятии с заброшенного завода. Ацуки, как всегда, шагнула вперед, но Годжо скривился и покачал головой: волдыри все еще не сошли с кожи, на которую попали ядовитые брызги слизи, синяки и ссадины тоже не делали картину лучше. На месте Годжо Мегуми тоже никуда бы ее не взял. Ацуки выглядела такой слабой, что складывалось ощущение, будто легкого дуновения ветра хватит, чтобы ее добить. Сам Мегуми, должно быть, также выглядел неважно, потому что Годжо выбрал для задания Юджи и Нобару. Но перед тем, как уйти вслед за Годжо и Юджи, Нобара добежала до жилого корпуса, провозилась в своей комнате около десяти минут и вернулась с листком и кошельком. — Я совсем забыла, что мне нужно в магазин. Не могла бы ты сходить за меня? — и прежде, чем Ацуки ответила, Нобара впихнула ей в руки список с продуктами и деньги. — Спасибо. Я у тебя в долгу. И убежала. Ацуки пару минут вчитывалась в кривоватый почерк, а затем повернулась к Мегуми и спросила: — Хочешь пойти со мной? — Мегуми вопросительно изогнул бровь. — Я заметила, что ты всегда ходишь в магазин по пятницам. Мегуми отметил, что Ацуки очень наблюдательна. Он действительно спускался в город каждую пятницу, чтобы купить продуктов на следующую неделю, потому что в техникуме были лишь автоматы с закусками и напитками. Было бы глупо терять такую возможность, тем более, что сам спуск и дорога до магазина занимали приличное время. — Подожди меня у калитки. Я схожу за деньгами и вернусь. Ацуки кивнула и ушла, а Мегуми поспешил в комнату. Он не любил заставлять людей ждать. Он быстро забрал деньги и пакет для продуктов, сунул все это в карман и направился к выходу из техникума. Погода была хорошей: солнце светило ярко, но не припекало, а прохладный ветерок приятно ласкал кожу. На этот раз путь показался Мегуми гораздо короче, чем обычно, хотя они с Ацуки молчали всю дорогу. Они быстро спустили в город и дошли до большого супермаркета, взяли корзинки и направились вдоль стеллажей с товарами. В помещении магазина было прохладно из-за кондиционера, тут и там сновали дети, спасающиеся от жары возле прилавка с мороженым. Мегуми подумал о том, что, наверное, здорово просто веселиться вместе с друзьями, играя и поедая мороженое. Его жизнь никогда не была беззаботной, но представлять ее таковой было приятно. Вместе с Ацуки они прошли молочный отдел, отдел с овощами, закусками и бытовой химии, и уже у самого выхода заглянули в отдел с напитками. В списке у Нобары значился лимонад, который, к несчастью, стоял на самой верхней полке. Мегуми молча смотрел, как Ацуки долго гипнотизировала бутылку взглядом, затем попыталась достать ее в прыжке, но это не дало никаких результатов. Она огляделась в поисках продавцов, но Мегуми знал, что она не привыкла просить помощи. Наверное, ему просто не хотелось проторчать в магазине до вечера, поэтому Мегуми подошел ближе и без труда достал бутылку с полки. Ацуки поглядела на него так, будто он только что растоптал ее честь. — Я бы и сама справилась, — буркнула Ацуки, но бутылку приняла и положила в корзину. — Конечно, — пожал плечами Мегуми и пошел к кассовой зоне. Насупившаяся Ацуки последовала за ним. Ее реакция забавляла его. Он сам не привык просить помощи, но неужели ей было настолько тяжело свыкнуться с фактом, что он просто помог ей дотянуться до полки? А потом он внезапно понял, что был таким же до Юджи и Нобары. С ними он не боялся просить помощи. Наверное, все было под контролем. Ацуки привыкла контролировать все аспекты своей жизни, привыкла быть одной, и чужая помощь казалась ей признаком слабости. Они рассчитались за покупки и, взяв пакеты, вышли из магазина. Никто не решался заговорить до тех самых пор, пока они не преодолели половину пути. — Просить помощи не стыдно. Это была всего лишь бутылка, которая никак не влияет на твою силу, — Мегуми подумал, что это важно было сказать. Если бы кто-то давно сказал бы ему это, дружба не давалась бы ему так тяжело. После долгого молчания Ацуки ответила: — Наверное, ты прав, — нехотя согласилась Ацуки. Мегуми даже остановился, не веря услышанному. Ацуки никогда и ни с кем не соглашалась. У нее на все было свое мнение. И Мегуми настолько привык к этому, что ее слова поразили до глубины души. А потом все вернулось на круги своя. — Но это не значит, что теперь ты можешь считать меня дамой в беде. Я сама прекрасно справлюсь со всем. Ясно? Мегуми, усмехнувшись, кивнул. Конечно, в этом и была вся Ацуки. Иногда казалось, что ты подбираешься к ней близко и даже понимаешь, а затем она отгоняет тебя прочь. Сближение с ней было похоже на плаванье в бассейне с крокодилом — захватывающее, но совершенно не долгое мероприятие. И, даже несмотря на грубость, Мегуми было невероятно интересно, хотя он старательно делал вид, что это не так. Маки и Нобара тоже были грубыми и задиристыми девчонками, но они точно не интересовали его. И этот факт только подливал масла в огонь. Мегуми было важно докопаться до сути, ведь нерешенная задача жгла подкорку мозга, как зуд, от которого невозможно избавиться. А Мегуми ненавидел то, чего не понимал, и всеми силами старался докопаться до истины, разбирая по кусочкам, чтобы в конце обнаружить, что на самом-то деле в этой девчонке нет ничего интересного. Но в случае с Ацуки внутренний голос подсказывал Мегуми, что все не будет так просто.О друзях и магазинах
31 марта 2022 г. в 19:48
Каждый раз, когда Ацуки, безраздумно бросаясь в бой, говорила о том, что ей нечего терять, Мегуми не верил. У каждого из них было что терять, и Мегуми терпеть не мог пустые бравады, поэтому закатывал глаза. Он свирепел, стоило увидеть, как Ацуки глупо подставлялась под атаки, чтобы подобраться ближе и ударить побольнее. Юджи и Нобара устали уговаривать ее быть осторожнее, но ответом им служили лишь смешок и неосторожно брошенное заявление, что жизнь ее ничего не стоит. Никто не стал бы ее оплакивать, ее тело никто бы не забрал и не стал бы хоронить. Эти пустые слова, делано равнодушный взгляд и упорство, с которым она лезла в драку, вызывало волну обжигающей злобы. Его мама умерла, отец продал его клану Зенин, а сестра лежит без сознания уже который год, и даже ему есть что терять. Он считал, что Ацуки просто храбрилась и выпендривалась, а Мегуми ненавидел людей, старающихся выглядеть лучше, чем они есть на самом деле.
Это должно было быть очередным пустячковым заданием. На старом заброшенном заводе, на месте который раньше было городское кладбище, поселилось проклятье. Сначала оно сожрало местных бродяг, устроивших в стенах завода ночлежку, затем временных владельцев, которые выкупили у города земельный участок вместе со зданием, а потом и полицейских, приехавших по вызову от прохожего, напуганного леденящими душу звуками и криками, доносящимися со стороны опустевшего завода. Когда эта новость дошла до Годжо, он, недолго думая, перепоручил дельце ученикам, чтобы не марать руки. И сейчас, уворачиваясь от длинных острых шипов проклятья, Мегуми пообещал себе избить учителя до смерти за такую подставу.
Проклятье оказалось совсем не четвертого ранга, как уверял Годжо, а самого настоящего первого или даже особого. С момента начала совместной работы они договорились, что будут действовать вместе, помогая и прикрывая друг друга, но проклятье с легкостью разрушило проверенный и неоднократно опробованный план и раскидало их по разным углам комнаты длинными шипастыми щупальцами. Проклятье было похоже на отвратительную смесь осьминога и самого уродливого в мире бультерьера. Оно занимало весь этаж, елозя лысой склизкой головой по потолку и вытягивая щупальца по периметру комнаты. Проклятье издавало противные чавкающие и хрюкающие звуки, а ядовитая слизь, стекающая с массивных толстых щупалец, вызывала у Мегуми рвотные позывы. Ситуацию не облегчала и вонь, царившая на складе, — тошнотворно-приторный запах разложения и тухлой рыбы.
В какой-то момент Мегуми зажало в закутке между опорными балками, массивные тяжелый щупальца напирали, грозясь раздавить о бетонную стену. Вызывать шикигами было слишком опасно — место было чертовски мало, а ядовитая пенящаяся слизь, сочащаяся из присосок на внутренней сторону щупалец, практически достигла ботинок и могла бы с легкостью изгнать призванных шикигами. К счастью, Юджи, сражающемуся слева от него, удалось оседлать одно из укорачивающихся и беснующихся щупалец, и теперь он кромсал упругую склизкую плоть отобранным у Маки ножом. Проклятье отвлеклось, повернув отвратительную узкую морду в сторону Юджи, и Мегуми удалось выбраться из ловушки, проскочив под поднявшимся для удара щупа. Он взглянул на Юджи, пытающегося удержаться на вертлявом щупальце, а затем услышал крик. Мегуми резко обернулся и, прищурившись, рассмотрел в полумраке яростно метавшую в проклятье гвозди Нобару. Ее волосы растрепались, форма была прожжена в нескольких места, но в целом она была в порядке, а значит, кричала Ацуки.
Мегуми бросился вперед, уворачиваясь шипов, сдобренных ядовитой слизью, перескочил через забаррикадировавшее проход щупальце и очутился возле Ацуки. Тонкие иглы, пропитанные магией, не причиняли проклятью существенного ущерба. Мегуми впервые видел Ацуки такой уязвимой: выражение лица было растерянным, форма была прожжена, и в этих местах кожа покраснела и вздулась, а атаки были абсолютно бесполезными.
— Прекрати попусту тратить иглы! — закричал Мегуми, стараясь быть громче рева проклятья. — Видишь же, что это не причиняет ему вреда!
Ацуки обернулась и зыркнула так, что всего на мгновение Мегуми стало страшно. Ацуки не переносила, когда кто-то пытался выставить ее беспомощной и неспособной.
— Лучше метни пару игл вон в то щупальце и помоги Юджи удержаться! — Мегуми показал пальцем на Юджи, который теперь сражался верхом на щупальце под самым потолком.
Ацуки распахнула пиджак и достала из прикрепленной к подбору игольницы несколько самых крепких и толстых игл. Пока Мегуми старался сдерживать натиск окончательно взбесившихся щупалец, Ацуки, прицелившись, метнула иглы в непрестанно извивающийся тентакль. Как и ожидалось, проклятье не обратило на это никакого внимания: иглы были слишком тонкими. Мегуми заметил, как между пальцев Ацуки засеребрились тонкие, почти прозрачные нити, а затем она резким движением потянула их на себя. Щупальце остановилось, и Юджи, воспользовавшись этим, вложил проклятую энергию в клинок и отсек отросток один сильным движением. Проклятье истошно взревело, вздрогнуло массивным телом, а в следующее мгновение началось самое страшное. Проклятье в агонии заметалось по помещению, стало бить и сучить щупальцами, извергая вдвое больше шипов и ядовитой слизи.
Мегуми услышал, как на другом конце помещения закричала Нобара, как обвалилось несколько поддерживающих потолок конструкций, как Юджи побежал в ее сторону, и короткий, тихий вздох Ацуки, который среди начавшегося хаоса прозвучал так громко, будто кто-то выстрелил из пистолета прямо над ухом. Он резко обернулся и заметил занесенное над ней щупальце, грозившее прихлопнуть ее, как муху. Он не успел бы крикнуть, предупредить об опасности, поэтому быстро рванул вперед, не думая ни о чем другом, кроме нее. Мегуми еще ни разу в жизни не бегал так быстро. Ацуки даже пискнуть не успела, когда он врезался в нее, обхватил поперек туловища и оттолкнулся ногами, отбрасывая ее и себя на пару метров дальше от того места, куда через мгновение упало щупальце.
По бетонному полу побежали трещины. Следовало убираться поскорее, пока проклятье не обрушило что-нибудь еще, но Мегуми просто не мог сдвинуться с места, нависнув над растерянной и смущенной Ацуки. Она лежала, стараясь не шевелиться, и ему даже показалось, что она не дышит. Его руки все крепко обнимали ее, прижимая к себе, а ее пальцы болезненно впивались в его плечи. Мегуми подумал о том, что она, должно быть, ударилась головой — просто не могла не удариться, потому что удар был слишком резким, Мегуми протащил их по полу несколько метров, и у Ацуки бы просто не хватило времени, чтобы прикрыть голову. Он уже было открыл рот, чтобы задать вопрос, но вдруг среди звуков хаоса и разрушения прозвучал беззаботный голос Годжо:
— Нужна помощь, ребятки? — Мегуми обернулся и заметил замеревшего в дверях Годжо. Он выглядел чересчур довольным. У Мегуми тут же зачесались кулаки от желания начистить лицо учителю. — Мне сказали, что вы не справляетесь.
Мегуми с трудом расслышал ругательства Нобары, гневный крик Юджи. Годжо, ни на секунду не переставая улыбаться, щелкнул пальцами и исчез, чтобы в следующее мгновение появиться под потолком возле уродливой головы проклятья.
— Лучше закрой глаза, — посоветовал Мегуми, уже зная, что будет дальше. — В первый раз это может быть очень ярким и неожиданным.
Ацуки нахмурилась, но все равно зажмурилась. Проклятье взревело, щупальца вновь пришли в движение, а через мгновение наступила оглушающая, давящая на уши тишина. Мегуми лишь почувствовал слабый толчок земли, перед закрытыми веками пронеслась ярко-красная вспышка. Он открыл глаза и заметил, что проклятье, доставившее так много хлопот, осело на бетонный пол кучкой стылого пепла. Мегуми поднялся и подал руку Ацуки, помогая подняться. Она приняла помощь, поднялась и отряхнула одежду, которая, впрочем, лучше выглядеть от этого не стала.
— Какого хрена вы отправили нас сюда? — завопила Нобара, угрожающе надвигаясь на Годжо и размахивая молотком. — Это все равно что заставить нас сражаться с Сукуной голыми руками!
Мегуми тоже хотел сказать учителю пару ласковых слов, но усталость, до этого не беспокоившая, навалилась снежной лавиной. Поэтому он просто молча побрел к выходу, пряча ладони в карманы брюк. Уже на улице он услышал торопливые шаги и обернулся: Ацуки шла за ним, обнимая себя руками за плечи. Ночной воздух был холодным и, наверное, кусал обнаженную кожу Ацуки сквозь дыры в одежде.
— Я не успела поблагодарить тебя, — неуверенно начала она. — Спасибо, что не дал мне умереть.
По лицу Ацуки было видно, что слова дались ей с трудом. Мегуми молча кивнул и продолжил идти. Даже если Ацуки действительно нечего было терять, то это не значит, что он собирался позволить ей умереть. Он потерял слишком многое, чтобы лишиться еще одного друга, хотя назвать ее «другом» можно было с большой натяжкой. Они постоянно ссорились, не переносили друг друга на дух, но все же были вынуждены работать сообща, потому что шаманы должны уметь работать в команде. Мегуми привык быть один, полагаться лишь на себя. Но как-то Годжо сказал, что шаман никогда не должен быть один, чтобы в момент, когда опустились руки и сил больше нет, рядом оказался друг, который поможет сделать шаг вперед. Поэтому Мегуми твердо решил не позволить друзьям умереть, даже если это такой дерьмовый друг, как Ацуки.