Иная сторона предназначения

три дня дождя — где ты

В просторной комнате пахло карамелью и ещё немного — кофейными зёрнами. Филиппа разомкнула пальцы, освободив запястье Йеннифэр, когда они закрыли за собой дверь. — Хочешь чего-нибудь выпить? Выглядишь ужасно, Йен. Ты спишь хотя бы иногда? Тёплая ладонь касается побледневшей из-за усталости щеки. Венгерберг резко отворачивается, хмурится пуще прежнего: долгое время не чувствовала теплоту чужих рук. — Я здесь по делу. Мне необходимо задать тебе несколько вопросов. Детектив прячет ладони в карманы пальто, отходит к панорамному окну и облокачивается о стену на пересечении с ним. Эйльхарт плотно сжимает губы — появляется что-то горькое на языке и потускневшее в янтарной оболочке глаз. Йеннифэр не видела перемен (волнения и грусти) на лице Филиппы, а когда обратила внимание — наблюдала обыденную изящность. — Конечно, ты всегда приходишь только по делу. Ну, задавай свои вопросы. Черноволосая следит за движениями собеседницы: Филиппа проходит к небольшому дивану, захватывая со стола бокал с вином, наконец-то присаживается и устремляет взор на Йеннифэр. Фиалковые глаза встречаются с янтарными, и столкновение можно было бы назвать немым противостоянием. Длинные пальцы постукивают по поверхности мебели, приглашая присесть, и Венгерберг, дёрнув плечами, садится на тот же диван, на самый дальний от Эйльхарт край. — Мне известно, что ты посещала «M-Corp» вчера в промежутке от трёх до четырёх часов дня. Расскажешь об этом? Филиппа приподнимает уголки губ в усмешке, отпивает немного вина и возвращает бокал на тот же стол, находящийся рядом. — Интересный вопрос. Ты же осведомлена, что компания моего отца занимается инновациями. Мы финансируем, приобретаем акции, иногда и контрольные пакеты, — Филиппа самодовольно хмыкнула, сощурившись. — А разработки «M-Corp» в сфере медицины действительно впечатляют. У меня были назначены деловые встречи. — И тебя совсем не смутило нападение? — А, я слышала об этом: новости только этим и загружены. Мне повезло встретить Трисс Меригольд до случившегося инцидента. Когда это произошло — меня там уже не было. Филиппа запустила пальцы в собственные волосы, и медленным движением зачесала их назад, убрав с лица мешающие прядки. — Когда на жизнь Меригольд было совершено покушение, ты должна была ещё находиться в главном здании. Вряд ли твои переговоры, известные метафоричностью и игрой в слова, заняли только тридцать минут. — Йен, ты меня подозреваешь в чём-то? Или беспокоишься о том, что и меня заодно убить могли? — Пока что я просто задаю вопросы. Эйльхарт тихо вздохнула. Ненадолго молчание воцарилось в просторном помещении, где до сих пор в воздухе витала карамель, но уже в большей степени — аромат шоколада. Йеннифэр, увлечённая тишиной, сопоставляла имеющиеся версии и совсем не заметила, что Филиппа, пододвинувшись к ней вплотную, обхватила её за шею, оставив между их лицами провокационно мало сантиметров. — Мы не видели друг друга целый год, Йен. И сейчас ты действительно хочешь говорить о каком-то покушении вместо того, чтобы… Филиппа прикрыла глаза от столь явной досады в голосе, и губами попыталась найти губы Йеннифэр. Встретила преграду, воплотившуюся в двух пальцах черноволосой, остановивших её. — Отпусти меня. — А если не отпущу? — Не заставляй меня причинять тебе боль, Филь. Филиппа одарила Йеннифэр многозначительной улыбкой, показав ряды белых зубов: прохладные пальцы черноволосой всё ещё касались её губ, растянутых в улыбке (не позволяя приблизиться), и Эйльхарт, проведя по ним горячим языком, добилась эффекта — в фиалковых глазах заискрилась лютая злость, быть может, даже ярость. — Знаешь, а мы ведь ещё не пробовали так… грубо. С насилием. Шёпот достиг бледной кожи, Йеннифэр чувствовала дыхание Филиппы, а через минуту — как её губы обхватывали подушечку пальца. На скованные нервы вновь надавливал кончик влажного языка — секунда и раздался негромкий хлопок: на щеке Эйльхарт остался красный отпечаток ладони. — Прекрати это. Я ухожу. Детектив, пользуясь замешательством Филиппы, резко поднялась на ноги. Успела сделать всего пару шагов по направлению к выходу, после — Эйльхарт резко схватила её за руку, чуть ниже локтя, и дёрнула на себя. Несколько движений, рваных и сильных. Йеннифэр, прижатая к стене чужим телом, ощущала гнев, объединяющий их. — Я устала смотреть на то, как ты уходишь. Постоянно твои бессмысленные поиски. Пальцы Филиппы на её запястье, вжимают руку в стену; вторая ладонь на талии, крепко держит. Йеннифэр впивается ногтями в оголённое плечо Эйльхарт, вторая рука — у той на шее, пытается не замыкать кольцо сильнее дозволенного. — Эти поиски — единственный смысл в моей жизни. А сейчас убери свои руки и отойди. — Иначе что? Ударишь меня? Думаешь, что этого будет достаточно. Нет. — Ты помешалась. На мне. Так не должно быть и ты это понимаешь. — Да к чёрту это всё! Ты должна быть со мной. Мы были счастливы, Йен, разве нет? Звучность голоса повышалась, Филиппа практически накричала на Йеннифэр — в янтаре её глаз читалась обжигающая обида, подпитываемая растущей ненавистью. Не к Йеннифэр. — Я не та, кто тебе нужен. Пора закончить всё. И отпустить. — Ты что, серьёзно думаешь, что я позволю тебе так просто исчезнуть? — У нас никогда не будет того, что ты хочешь, Филь. — У нас уже это было! Крик. Йеннифэр хмурит брови, применяет силу и старается безболезненно вырваться из хватки Эйльхарт. Филиппа не позволяет, прижимает черноволосую вновь, тянется к её губам и наконец-то достигает цели — впивается в губы Венгерберг грубым поцелуем, ощущает сопротивление и недостаток воздуха в лёгких: худые пальцы, обхватывающие её шею, сжались сильнее. Филиппа рвёт пуговицы на белой рубашке, царапает мягкую кожу. Йеннифэр оставляет на её теле синие пятна. Поцелуй постоянно прерывается. Сирень смешивается с шоколадом. Пальцы зарываются в чёрных волосах, оттягивают корни. На шее красные следы. Зубы постоянно сталкиваются. Филиппа срывает пальто с маленьких плеч, Йеннифэр — кусает её губы. Вкус крови на языке. Металл неприятен, размазывается в поцелуе. Филиппа стонет из-за боли, Йеннифэр стискивает пальцы на её бёдрах, хочет развернуться. Ещё несколько царапин. Укусов до крови. Эйльхарт оставляет разодранные полосы над кожаным ремешком на шее. Венгерберг с силой вдавливает её в стену, заламывает руки, приближается к уху. — Мы ошибались. Отпускает сразу же, не имея желания причинять ещё больше боли. — Я люблю тебя. Безнадёжно выдыхает Филиппа, когда ладонь Йеннифэр обхватывает дверную ручку. Рука детектива замирает, она поворачивает голову в сторону, являя лишь профиль лица. — Но я не люблю тебя. Эйльхарт смотрит на спину черноволосой, сжимает кулаки и вновь к ней подходит; но останавливается, когда замечает возросшее напряжение. — Я не верю. Ты всегда возвращаешься ко мне. Вернёшься и в этот раз. — Нет, Филь, пора ставить точку. — Ты лжёшь. Когда бегала с этим беловолосым, как его там? Геральт? Ты говорила мне такие же слова. И вернулась ведь, — Филиппа кладёт ладонь на плечо, пытается удержать. — Теперь за кем бегать станешь? Не за Меригольд случаем? Много ты о ней думаешь. — Это работа. И вообще не имеет значения. Однако факт остаётся неизменен: я не люблю тебя. Бесчестный удар. Никаких правил. До разбитых навсегда надежд и кровоточащего сердца. Йеннифэр понимала. — Ты любишь меня. Не понимаешь этого, но любишь, — детектив сбрасывает всё ещё тёплую ладонь со своего плеча, открывает дверь и делает очередной шаг. — Я уничтожу их, Йен. Всех до последнего, мужчин и женщин. И тогда ты поймёшь, что я – твоё предназначение. И ты вернёшься ко мне. Йеннифэр ничего не ответила. Быстро вышла и захлопнула за собой дверь. Ссадины, оставленные Филиппой, не дадут о себе забыть в ближайшие дни: царапины, укусы, губы в крови. Детектив по пути к выходу из клуба поправляла рубашку, обнаруживая оторванные пуговицы. Натягивала обратно на плечи сорванное пальто и обматывала шарфом шею. К счастью, сумку забрать не забыла. Оказавшись на улице, вздрогнула из-за сильного порыва ветра. Время на телефоне — двадцать три часа и четырнадцать минут. Хмельная ночь оказалась разрушена, Йеннифэр не хотела более находиться среди людей. Без оглядки направилась к переходу, зная, что обладательница янтарных глаз наблюдает за ней. Неотрывно. С одним единственным желанием – завладеть и покорить. Йеннифэр постаралась не думать. Хотя бы не сегодня. Голова раскалывалась и всё вокруг было до боли противным. Завтра необходимо было навестить Трисс. Значит, ей нужен был сон, как минимум – несколько часов.