Иди и смотри

      А на Покаяние Святого Войтеха пришла Война.       Полюбоваться видами, конечно, не удастся – хотя наверняка найдутся любители – но если осмотреть окрестности со стен Карлсграда, то можно увидеть глубоко эшелонированную оборону на месте некогда живописных зелёных лугов: несколько линий траншей, опоясывающих святой город; многочисленные ДЗОТы, построенные церковными дружинами; совсем немногочисленные пласталевые бункеры, созданные на заводах СШК и в готовом виде сброшенные прямо на место установки; артиллерийские, зенитные батареи и даже одна передвижная крепость. Однако то, что было дальше, до самого горизонта, вряд ли бы кого порадовало – нет таких любителей, по крайней мере, среди правоверных имперских граждан. Всё потому, что на Карлсград накатывала алая волна служителей проклятого кровавого бога. Мутанты, зверолюды и – спаси и сохрани – архипредатели.       – Кровь! Кровь! Кровь Кровавому Богу! – орал воин Кхорна. – Черепа для Трона Черепов!       Этот кровожадный убийца, когда-то предавший человечество ради бесконечности резни, нёсся по полю боя на демоническом скакуне – джаггернауте. Тварь, больше напоминающая дикое сочетание металла и плоти, коня и носорога, лихо перескакивала через рвы и противотанковые ежи, рассекала колючую проволоку и боковую броню боевых машин пехоты, ловила, подбрасывала в воздух, а потом чуть ли не целиком глотала тех несчастных глупцов, кто оказался у неё на пути.       Несколько движений челюстей – и от последней жертвы осталась только пара сапог с кровоточащими обрубленными ногами.       Всадник не отставал от скакуна числом убийств. Он рубил, рубил, рубил безустанно. Его демонический меч пил и просил ещё. Меч был проклят той жаждой, которую не утолить никогда, сколько врагов ни кромсай.       Бога Крови можно уличить в безыскусности, но не в глупости. Что бы ни случилось, как бы ни завершилась битва – триумфом его последователей или же их позорным поражением – Кхорн побеждал всегда. Совершенно неважно, чья кровь прольётся и чьи черепа падут к Трону. Главное, чтобы кровь лилась, а черепа падали.       Джаггернаут поддел рогом и перевернул БМП ополченцев. Задние бронированные дверцы открылись, из десантного отсека кое-как, роняя ружья и незакреплённые ремешками каски, выбрались помятые солдаты. Выбрались только для того, чтобы пасть жертвами обезумевшего маньяка.       – Кровь Кровавому Богу!       Меч рассёк ополченца от макушки и почти до пояса, – фонтан крови обрызгал его однополчан.       – Черепа для Трона Черепов!       Страшная смерть соратников, чудовищные крики, вид демонов, всё это внушало ужас. В такие мгновения забываешь даже собственное имя, не говоря уже о том, как защитить свою жизнь. Многие ополченцы попытались отползти обратно в утробу перевёрнутой БМП, но не было спасения.       Редкие попадания в упор оставили раскалённые точки на доспехах. Воин Кхорна раззадорился и только яростнее атаковал. Взмах – голова с плеч. Удар – следующий ополченец падает с проломленным пласталевым нагрудником и проломленной же грудной клеткой. Пинок – крики агонии. Бедолаги, которые никогда не видели истинного лица войны, падали в грязь один за другим. Они выглядели, как тряпичные куклы, попавшие под руку капризному и злому ребёнку.       – Нет… прошу. Не убивай! – захныкал молодой ополченец.       Он перевернулся на грудь и попытался уползти. Воин Кхорна усмехнулся, схватил мальчишку за ногу, дёрнул на себя, насладился воплями, а потом резко опустил тяжёлый сабатон на поясницу жертвы, ломая хребет. Раздался стон, прозвучали рыдания, а потом воин резко оборвал их. Меч пробил затылок ополченца так, что кончик лезвия высунулся изо рта, выбив зубы.       Воин Кхорна так и вернулся к своему ездовому животному, – с бьющимся в агонии трупом. Воин ещё несколько мгновений напитывал демонический меч кровью, а потом стащил жертву с клинка и бросил джаггернауту, – тот даже есть не стал, а просто пожевал и выплюнул. Не прошло и часа с начала приступа, а зверь уже объелся.       Только воин захотел забраться в седло, когда расслышал хлопок, свист воздуха и грохот. Взрывная волна повалила его на изрубленные тела ополченцев. Воин быстро пришёл в себя, поднялся, проскрежетал зубами, сначала посмотрев на обломки-останки джаггернаута, а потом на тех, кто посмел хотя бы попытаться остановить кровавую жатву.       Увиденное впечатлило даже его. Этот воин Кхорна не устанавливал Гвозди Мясника, а поэтому ещё мог хотя бы немного, но понимать, что происходит.       Его же собратья по воинству попали в ловушку. Охваченные жаждой крови они слишком далеко оторвались друг от друга, и как бы ни были сильны, но падали под сосредоточенными атаками космических десантников в белоснежных балахонах поверх иссиня-чёрных силовых доспехов.       Никаких честных дуэлей. Пока один космический десантник задерживал берсеркера Кхорна, другой бил в спину. Некоторых еретиков вообще не подпускали близко, а брали в кольцо и расстреливали.       – Ах… вы! – воин Кхорна едва дышал.       Пальцы подрагивали на рукоятке меча. Воин прикусил тонкие губы до крови.       – Сдохните, псы трупа-на-троне! Кровь Кровавому Богу! Черепа…       Воин Кхорна не успел закончить привычный боевой клич. Его остановил тихий голос, почти шёпот, сверхъестественный шёпот, который было отчётливо слышно, несмотря на оглушительный гул сражения.       – Если ты жаждешь крови, Иммануил, то я здесь.       Воин Кхорна обернулся и увидел, как к нему, не торопясь, приближается неизвестный космический десантник.       Никакого белоснежного балахона – только тьма и посеребрённый шлем. Наличник выполнен в виде черепа, увенчанного лавровым венком. На шее десантника покачивался розарий, украшенный двумя чёрными жемчужинами.       Воин Кхорна поднял навстречу демонический меч и проскрежетал:       – Моё имя – Ман! Ман Охотник! Запомни, пёс! Расскажешь своему дохлому императору, кто тебя к нему отправил!       – Жаль, что ты не помнишь себя, Иммануил, – покачал головой десантник. – Моя работа стала значительно сложнее.       Десантника не смутил грозный вид воина Кхорна с гроздьями скальпов и связками костей на старинных громоздких и угловатых доспехах. Десантник снял с магнитной зацепки на бедре булаву, выполненную в виде расправившего крылья орла, и салютовал ей противнику. Ман зарычал и бросился в бой.       Война на Покаянии Святого Войтеха вспыхнула ярче звёзд.