Nosce te ipsum

      Люцифер по натуре считал себя хищником. Знаете, эдакой агрессивной чёрной пантерой, которая смотрит на мир сквозь алую пелену, застилающую глаза, с раскрытой пастью и бросается на всех, на кого захочет. Ему под руку обычно попадались жертвы слабые и безмозглые, но при этом понимающие на уровне инстинкта, что от него лучше держаться подальше. Поскольку сделать это, оказавшись у него на дороге, почти невозможно, он обычно выплёскивал на них свою ненависть через желание унизить. Тот, кто пытался встать у демона на пути, точно становился обедом.       В школе не было ни единой души, которая смела бы ему перечить. Всё-таки, принадлежность Люцифера к роду самых могущественных демонов в истории мироздания и статус «сына Сатаны» давали ему некоторое преимущество. Единственной, кому он пару раз, забавы ради, позволил огрызнуться на себя, была Непризнанная с сидящей в печёнках фамилией Уокер. На самом деле, ему просто стало любопытно, что представляет из себя дочь Серафима Ребекки, которая за шестнадцать лет, проведённых на Небесах, умудрилась выгрызть себе путь к самым верхам ангельской иерархии. Как оказалось, в данном случае яблоко не просто упало далеко от яблони, а отлетело куда-то в ебеня, ибо Непризнанная оказалась непроходимой тупицей. Ко всему прочему, у неё начисто отсутствовал инстинкт самосохранения, присущий всем живым существам, ведь она не стеснялась лишний раз оскалить свои зубки в его сторону. К счастью для неё, Люцифер не успел продемонстрировать девчонке, что способен за пару секунд прокусить ей глотку. Или не захотел?       Так или иначе, он уже утратил интерес к маленькой мисс Уокер, ведь на горизонте появилось новое, более заманчивое пушечное мясо.       М и н е р в а. Самозванка или аристократка — это ещё предстояло выяснить.       Люцифер прижимал её к стене, сжав рукой тонкую девичью шею, и надавил на горло — недостаточно сильно, чтобы придушить, но достаточно, чтобы напугать и заставить замереть от страха за свою шкуру. Девка быстро поняла, что к чему, и перестала брыкаться. Она застыла, словно мраморное изваяние, и зло уставилась на него широко раскрытыми глазами.       Они смотрели друг другу в глаза, долго, внимательно, не отрываясь. Всё в ней казалось таким до боли знакомым, тошнотворно правильным и привычно подбешивающим. Словно фильм, который ты смотрел слишком много раз, и теперь тебя от него воротит. То же вытянутое овальное лицо, та же полупрозрачная кожа цвета слоновой кости. Те же огромные оленьи глаза и пухлые губы. Тот же капризно изогнутый кверху нос и тёмные дуги бровей. Тот же рост, то же телосложение — худощавая, но не тощая, о чём свидетельствовали высокая грудь, видневшаяся под плотно облегающим тело кожаным топом, и заметно округлые бёдра. Все эти поразительные схожести обескураживали.       И всё же Люцифер понимал: эта злобная стерва с чёрными как ночь волосами и полыхающими багровым пламенем глазами — не Вики Уокер.       Он медленно улыбнулся, как бы показывая, что контролирует ситуацию. Немного поиграл желваками, смакуя этот момент, а потом произнёс:       — Тебе не повезло оказаться со мной в одной клетке, самозванка.       Брюнетка зашипела, как разъярённая кошка, и буквально выплюнула ему в лицо:       — Ещё раз назовёшь меня так, и недосчитаешься нескольких зубов!       — Пустые угрозы, — Люцифер демонстративно закатил глаза и повторил, — Самозванка.       Девка скривилась, когда это слово ещё раз резануло ей по ушам, но решила не отвечать на эту откровенную провокацию. Демон просто игрался с ней. Она нервно сглотнула, и Люцифер ощутил под своей ладонью ком, образовавшейся в её горле. Улыбка на его лице стала чуть шире. Он склонился к лицу брюнетки, словно собираясь поцеловать её, но вместо этого приник губами к её уху и прошептал низким грудным басом, на первый взгляд умиротворённым, но на самом деле в нём звучала неприкрытая угроза:       — Ты мне всё расскажешь, дорогуша. В противном случае мне придётся наказать тебя с особой тщательностью. Поверь, я получу от этого удовольствие.       — Что именно ты хочешь от меня услышать? — процедила Минерва сквозь плотно стиснутые зубы, — Психопат.       Сделав вид, что пропустил её грубость мимо ушей, сын Сатаны выпрямился, чтобы снова посмотреть ей в глаза, и лукаво ухмыльнулся.       — Кто ты такая?       — Ты глухой или тупой? — огрызнулась девка, даже не пытаясь разыгрывать невинность, — Я уже говорила, кто я.       — Как неве-ежливо, — медленно протянул Люцифер, сильнее сжимая её горло и ощущая, как под его пальцами учащённо запульсировали сонные артерии, — А я ведь попросил по-хорошему.       Вдруг, неожиданно для него, Минерва усмехнулась:       — Как жаль, что я понимаю только по-плохому.       Эта словесная дуэль с каждой секундой начинала все больше бесить Люцифера. Ведь он ненавидел, когда ему перечили. Как правило, он всегда побеждал в любой драке, разговорной или физической, давил на противника, заставляя его признать своё поражение. Но эта девка была явно не из робкого десятка и могла бы дать ему сдачи, если бы он позволил. И ещё она умудрилась прибегнуть к сарказму даже в такой напряжённой ситуации. На каком заводе делают таких спесивых сучек, как ты? Я прилечу туда и сожгу там все к чертовой матери.       Минерва поджала губы и на несколько секунд абстрагировалась от происходящего, над чем-то раздумывая. Кажется, её уже даже перестал смущать тот факт, что какой-то незнакомый мужик так бесцеремонно прижимал её к стене. Наконец, девка пришла в себя, тряхнула чернильными волосами и совершенно спокойно сказала:       — Если ты мне не веришь, — слегка пошевелила своей левой рукой, привлекая к ней внимание, — То посмотри на это.       Алые, подозрительно сощуренные глаза Люцифера сами одномоментно, машинально переместились на руку Минервы. Как будто где-то глубоко в душе он сам хотел, чтобы она убедила его, что является дочерью Самаэля и Лилит. Но, привыкший не верить никому на слово, требовал весомой аргументации, подкрепленной вещественными доказательствами.       Демон прошёлся взглядом по тонкой кисти руки с изящным изгибом, а затем его глаза переместились выше, пробежались поочерёдно по всем пяти пальцам… и замерли на безымянном. На нём красовался массивный металлический перстень, на котором в два ряда были выбиты три красных ромба в оправе из рунических символов, а посередине красовался значок в виде клинка, держащего в зазубренных клыках лиловое сердце. Перстень сверкнул в лучах солнца, пробившихся через широкое окно. Люцифер оторопел и буквально через силу прохрипел:       — Это же…       — Фамильное кольцо моего рода, — не без гордости отчеканила Минерва, — Такое есть у моего отца, то есть Сатаны, и точно такое же на заказ сделали мне. Как символ преемственности.       — Пиздишь, — бросил Люцифер, кривовато усмехнувшись, чтобы не выдать своего волнения, — Такое кольцо есть только у меня, — он даже пошевелил пальцами, чтобы нащупать его и убедиться, что оно всё ещё при нём.       — Считаешь, что это подделка? — брюнетка вопросительно приподняла одну бровь, — Брось, только не говори, что не чувствуешь исходящую от него магию. На кольцо наложили печати, чтобы ничто не могло помешать передаче наследия. Разве такое можно подделать?       Люцифер ещё несколько секунд буравил девку сосредоточенным взглядом, а потом резко отпустил её, как будто получив удар током, и отстранился. Минерва гордо задрала голову вверх, демонстрируя свою правоту, спокойно поправила одежду и, не дожидаясь разрешения, прошла мимо мужчины, задев его плечом, к свободной кровати. Небрежно скинула с себя ботфорты на каблуках и с ногами забралась на кровать, плюхнувшись на покрывало. Люцифер словно бы пришёл в себя. Он быстрым движением взлохматил волосы и повернулся к демонице.       Не факт, что этот перстень — не липа. Мне ещё предстоит в этом лично убедиться. Когда настанет подходящий момент.       Минерва тем временем легла на бок и, подперев голову рукой, смотрела куда-то перед собой в одну точку. Она сознательно избегала взгляда своего соседа по комнате. Люцифер тихо фыркнул себе под нос и решил начать свой «допрос с пристрастием». Вот только здесь не будет хорошего и плохого копа. Только Дьявол во плоти.       — Когда ты родилась? — спросил он, небрежно засунув руки в карманы.       На удивление, Минерва ответила почти сразу:       — Девятого апреля 106-го года от правления Тара.       Люцифер знатно ахуел, но виду не подал. Ведь это было его датой рождения. Первым его порывом было закричать во всю глотку: пиздаболка! Но он сдержался. В конце концов, она могла узнать эту информацию из книги учёта всех бессмертных, которая пишет сама себя.       Дальше вопросы выстреливали пулемётной очередью, не давая «допрашиваемой» времени на передышку. Люцифер спрашивал, а девчонка отвечала, и, стоило отдать ей должное, не раздумывала над своими ответами ни одной лишней секунды. Это было похоже на прохождение психологического теста, где от скорости, с которой ты отвечаешь на вопросы, зависит твой диагноз.       Мужчине не удалось её подловить. Пока что не удалось. Вся её биография вплоть до самых незначительных мелочей была похожа на его собственную. В какой-то момент Минерве всё это надоело, и она показательно закрыла уши руками. Люцифер лишь коротко хмыкнул и язвительно проговорил:       — Хорошая попытка, самозванка. Но я всё равно тебе не верю.       В следующую секунду в него прилетела подушка. Он ловко перехватил её в воздухе и бросил на свою кровать.       — Ты меня уже достал! — выпалила Минерва с перекосившимся от злости лицом, — Я рассказала тебе всю правду, а ты даже не попытался её принять. Зачем тогда задавал все эти вопросы?       Она буквально полыхала, как необузданное пламя. Казалось, ещё чуть-чуть, и её глаза начнут метать во все стороны багровые молнии. Люцифер даже ощутил к ней некоторое подобие уважения — ей хватило смелости (или наглости) упрекнуть его за то, что он откровенно над ней издевался.       Демон тихо рассмеялся собственным мыслям и, удовлетворенно улыбнувшись, ответил:       — Чтобы узнать, как искусно ты способна лгать.       Минерва бросила на него последний убийственный взгляд, а потом рухнула на одну из подушек и уставилась в потолок. Люцифер лишь пожал плечами и подошёл к входной двери, прислушиваясь. За ней послышалось какое-то едва различимое шуршание и звон металла. Мужчина едко усмехнулся и, качая головой, направился к своей кровати. Расположился с комфортом, подложив под спину подушку и вытянув ноги. Минерва все ещё хранила молчание.       — Если тебе интересно, к дверям моей комнаты приставили двух архангелов, которые будут следить за тем, чтобы ты не сбежала, — сообщил девчонке Люцифер, самодовольно улыбаясь, — Улететь через окно у тебя тоже не выйдет. Так что, нравится тебе это или нет, теперь мы с тобой здесь заперты. Наедине.       Брюнетка засопела от негодования, но разбрасываться всеми возможными ругательствами по этому поводу не стала. Лишь тихо проворчала:       — Это тебе стоит опасаться за свою шкуру, не мне. Я ведь могу совершенно случайно придушить тебя во сне. У меня проблемы с самоконтролем, чтобы ты знал.       Люцифер поджал губы. Даже в этом мы с тобой похожи, стервочка. Только будет ошибкой считать, что я нуждаюсь в твоём самоконтроле больше, чем ты нуждаешься в моём.       — Попробуй, — невозмутимо, практически безмятежно произнёс демон, — И завтра с утра архангелы будут выносить из комнаты твой хладный труп.       Это была даже не угроза. А просто констатация общеизвестного факта. Если ты поверила в себя и полезла на сына Сатаны, то будь готова вкусить горечь последствий.       — Никого не будет волновать твоя смерть. Уже через пару часов о тебе все забудут, потому что в этом мире ты — никто. Первым делом уясни этот простой, но важный урок, если тебе жизнь дорога, — стоически изрёк Люцифер.       Не дождавшись от Минервы ответа, он взял с тумбочки одну из книг в плотной кожаной обложке и углубился в чтение. Этот процесс моментально его успокоил и избавил от всех раздражающих факторов. Люцифер любил читать. Возможно, именно это помогало ему держать свой гнев под контролем. Нечеловеческая память позволяла ему помнить содержание каждой книги, прочитанной за последние несколько сотен лет. Чтение отвлекало его от однообразия окружавшей его реальности и хоть на время делало жизнь немного сносной.       Но сейчас все строки вдруг резко превратились в бессмысленный набор букв и символов, воспринимать которые мозг Люцифера отказывался. И причиной тому стала девчонка, которая расположилась на кровати напротив. Демон мог думать лишь о ней. Она заполнила собой его голову, вытеснив все остальные мысли, и, похоже, не собиралась оттуда уходить. Люциферу хотелось орать, бороться, сопротивляться, но он никак не мог воспротивиться этой одержимости Минервой.       Неужели ты и правда та, за кого себя выдаёшь?

***

      Тар смотрел на Вселенную, в которую он поместил двойников, и всё в них казалось таким одинаковым на первый взгляд. Потерянные Каспер и Виктория, не знающие, какой путь им для себя избрать на этом жизненном перекрёстке, где их судьбы ускользнули в чужие руки. Обречённые на неизбежный крах Люцифер и Минерва, ведь их пережитая боль, их всепоглощающая ненависть к окружающим и к самим себе в конечном итоге была способна уничтожить их. Четыре судьбы в страшном сцеплении — и как раз это сочетание казалось Тару самым трагическим, что только можно было вообразить… И одновременно — самым завораживающим.       Тар не был до конца уверен в правильности своего замысла. Что уж лукавить, даже Бог подвержен сомнениям. А когда ты существуешь одновременно во всех Вселенных, у тебя появляется бесконечный простор для ошибок. В последнее время Творцу все чаще приходилось полагаться на случай.       Разумеется, он мог вмешаться в ход разворачивающейся на его глазах истории. Связаться со своими приближёнными, Серафимами, и дать им определённые указания. Чтобы они не трогали Каспера и Минерву, чтобы позволили им самим справиться с тем испытанием, которое Тар для них приготовил. Пожалуй, следовало поступить именно так.       Вы ещё в самом начале своего пути, дети мои. Впереди вас ждёт не только озарение и переосмысление собственных жизней, но и горькие мгновения, в которые вы будете испытывать муку от непонимания происходящего. Но придёт время, и всё встанет на свои места. Это будет трудно, но в этом заключается весь смысл. Вся ваша боль трансформируется в мудрость, и я верю, что вы обретёте больше, чем потеряете.