Мистер Вонка

      Чтобы заботиться о родных, Элизабет Бакет приходилось работать на фабрике зубной пасты. Рабочий день был долгим, платили очень мало, и все же… иногда случались неожиданные сюрпризы.       — Чарли, я тебе кое-что принесла, — вернувшись домой после долгого рабочего дня, сказала Элизабет с натянутой улыбкой, стараясь скрыть усталость, и подошла к мальчику, который обычно в это время делал уроки. Горстка бракованных крышек для зубной пасты упала на разложенные на столе тетради и учебники прямо перед Чарли.       — Это то, что мне нужно! — радостно воскликнул мальчик, отвлекаясь от занятий.       — Что это, Чарли? — поинтересовался дедушка Джо. Но мальчик не ответил, так как был слишком увлечен, доставая из-под стола большой белоснежный макет шоколадной фабрики Вилли Вонки, сделанный из тех самых крышечек.       Элизабет уже и не помнила, когда начала незаметно складывать в карман рабочего фартука бракованные детали и приносить их Чарли. Но, очевидно, прошло достаточно много времени, чтобы мальчик смог смастерить такую детализированную мини-фабрику.       Чарли поставил макет на стол и, выбрав нужную детальку, водрузил ее на тонкое белое тело человечка, отошел немного назад, любуясь результатом, и наконец-то радостно поделился с дедушкой находкой:       — Лизи нашла! Мне не хватало этой детали.       — Какой детали? — спросил дедушка.       — Головы для Вилли Вонки.       — А ведь похоже, даже очень.       — Ты думаешь? — спросил Чарли.       — Думаю? — оживился дедушка Джо. — Я знаю. Я видел Вилли Вонку своими глазами. Когда-то я на него работал.       — Правда? — мальчик удивленно округлил глаза.       — Правда, Чарли, — кивнула Элизабет.       — Правда, — подтвердили бабушка Джозефина и дедушка Джордж. А бабушка Джорджина с блеском в глазах сказала:       — Обожаю виноград!       Слух у нее уже был не тот, и иногда она говорила невпопад, как сейчас. Но это не вызывало у родных ничего, кроме улыбки.       — Конечно, я тогда был намного моложе, — продолжил дедушка Джо. — Вилли Вонка начинал с одного магазинчика на Черри-стрит, но весь мир хотел его конфеты. Этот человек — гений. Ты знал, что он изобрел шоколадное мороженое, которое остается холодным несколько часов без морозилки? Его можно даже оставить на солнце в жаркий день, и оно не растает.       — Но это невозможно… — неуверенно произнес Чарли.       — А у Вилли Вонки получилось, — заверил дедушка Джо. — Пятнадцать лет назад он решил построить настоящую шоколадную фабрику, самую большую в истории. В пятьдесят раз больше любой другой фабрики. Однако вскоре все остальные изготовители шоколада начали завидовать мистеру Вонке. Они стали засылать на его фабрику шпионов и красть секреты его рецептов. Кто-то начал изготавливать мороженое, которое никогда не таяло, кто-то — жвачку, никогда не терявшую вкуса, а кто-то — сладкие шарики, которые можно было надувать до невероятных размеров. Воровство достигло таких размеров, что однажды безо всякого предупреждения мистер Вонка сказал, что все его рабочие могут возвращаться домой. Он объявил, что закрывает свою шоколадную фабрику навсегда, — погрустнев, закончил свой рассказ дедушка.       — Но она не закрылась навсегда. Сейчас же она работает, — возразил Чарли, уплетая суп из капусты — постоянное блюдо в этом доме. «С капустой вкуснее всего капуста», — утешали себя Бакеты, ведь выбирать им не приходилось…       — Понимаешь, Чарли, когда взрослые говорят «навсегда», они подразумевают «очень надолго», — сказала Элизабет.       — Например, я обречен есть капустный суп. Навсегда, — поминая злосчастное блюдо, недовольно буркнул дедушка Джордж.       — Значит, родители еще вернутся? Ты же говорила, что они ушли навсегда, — Чарли догадывался, какой будет ответ, но все же решился спросить, чем заметно расстроил сестру, сам того не желая.       — Ох, милый, мне очень жаль, но чаще всего «навсегда» значит лишь «навсегда»...       Чарли опустил глаза в пол и понимающе кивнул.       — Фабрика действительно закрылась, — заметив переменившуюся атмосферу, бабушка Джозефина решила вернуть предыдущую тему разговора, а дедушка Джо торопливо добавил:       — И казалось, что она закрыта навсегда. Но однажды мы увидели, что из труб поднимается дым. Фабрика снова заработала.       — Тебя опять взяли на работу? — оживился Чарли.       — Нет, никого не взяли.       — Но там должны работать люди, — возразил мальчик и посмотрел на сестру, ища поддержки.       — Я не знаю, работает ли там кто-то, ведь ворота фабрики всегда закрыты. И я не видела ни одного человека, который входил бы на фабрику или выходил оттуда, — пожала плечами Элизабет.       — Вот именно, — подчеркнул дедушка Джо.       — Но кто же тогда управляет машинами? — снова посмотрел на сестру Чарли.       — Никто не знает, Чарли, — ответила она. — Это великая тайна.       — А у мистера Вонки никто не спрашивал? — с наивной надеждой спросил младший Бакет.       — Его больше никто не видит. Он никогда не выходит. Единственное, что выходит из этой фабрики — это конфеты, — ответил дедушка Джо. — И я бы отдал все на свете, чтобы еще хоть один раз там побывать и увидеть, что стало с этой удивительной фабрикой, — мечтательно добавил он.       — Не получится. Не выйдет. Никто не может, — ворчливо отчеканил дедушка Джордж. — Это тайна и тайной останется навсегда. Твоя игрушечная фабрика, Чарли, — единственное, что мы сможем увидеть.       После жестоких, но правдивых слов дедушки Джорджа, огоньки, что зажглись в больших глазах мальчика, когда дедушка Джо рассказывал о фабрике и Вилли Вонке, вдруг потухли, да так быстро, как будто и не появлялись. Элизабет с грустью и пониманием посмотрела на брата, но не могла никак утешить, поэтому просто сказала:       — Идем, Чарли. Дедушкам и бабушкам пора спать.       Мальчик быстро засунул в рот последнюю ложку похлебки, подал сестре свою тарелку и побежал обнимать родных, желая каждому «Спокойной ночи».       Когда он обнимал бабушку Джорджину, та шепнула ему на ушко:       — Нет ничего невозможного, Чарли, — и просияла беззубой улыбкой. Мальчик грустно улыбнулся в ответ и отправился на второй этаж, пол которого оставался цел только в той части, где стояла кровать Чарли и небольшой комод. Вскоре из дыры в потолке высунулась голова мальчика, и он последний раз пожелал всем «Спокойной ночи», на что ему все хором ответили тем же, а Элизабет вдобавок еще отправила брату воздушный поцелуй, стараясь хоть как-то приободрить его.       Свет в покосившемся доме на окраине города начал потухать. Сначала на кухне, потом над самой большой кроватью, на которой все вместе лежали дедушки и бабушки, а затем и у Чарли. Единственным источником света оставался мерно потрескивающий камин, под звуки которого постепенно засыпало семейство Бакетов, даже не подозревая, что в ту самую ночь невозможное становилось возможным.