***
Следующий билет нашла девочка из Англии по имени Верука Соль. Кудрявые волосы, широкая улыбка и гордо поднятая голова, в руках сверкает золотой билет. Девочка уверенно держалась на камеру, но слово взял ее отец, импозантный мужчина в дорогом строгом костюме и с сединой в волосах: — Как только Верука сказала, что она просто обязана получить такой золотой билет, я начал скупать все шоколадки Вонки, которые мне попадались. Тысячи. Сотни тысяч. Видите ли, я владею ореховым бизнесом. И я сказал своим работницам, чтобы они прекращали лущить орехи и начинали снимать обертки с шоколадных плиток. Прошло три дня, а нам все не везло. Это было ужасно. Моя Верука с каждым днем расстраивалась все больше. Видите ли, мне не хотелось огорчать мою любимую дочурку. Я поклялся искать до тех пор, пока не найду то, чего она хочет. И, наконец, я нашел ей билет. На последних словах девочка улыбнулась еще шире, хотя казалось, шире уже некуда, и продолжила хвастаться своим блестящим выигрышем, показывая его в каждую камеру, чтобы ее засняли со всех ракурсов. — Она еще хуже, чем толстый мальчишка! — заметил дедушка Джордж. — По-моему, это нечестно. Она нашла билет не сама, — обратился ко всем Чарли. — Не переживай, Чарли. Этот человек портит свою дочь, и, поверь мне, ничего хорошего из этого не выйдет, — сказал дедушка Джо. Тут входная дверь распахнулась, и в дом вбежала Элизабет. Она посмотрела на родных, загадочно улыбаясь и переминаясь с ноги на ногу, и наконец нетерпеливо произнесла: — Чарли, я тут подумала. Может, ты хочешь открыть свой подарок сейчас? — мальчик засветился от радости и кивнул. — Держи. Элизабет достала спрятанную за спиной шоколадку «Восхитительный сливочный восторг Вонки», завернутую в простую бумажную упаковку, чтобы хоть немного походило на настоящий подарок. Чарли торопливо разорвал упаковку и залюбовался шоколадной оберткой, но спустя мгновение поднял голову и спросил: — Может, подождать до утра? — К черту, — буркнул дедушка Джордж. — Дедушка! — тут же остудила его Лизи, а дедушка Джо мягко сказал: — Всем вместе нам триста восемьдесят один год. Мы не можем ждать. Чарли не стал противиться и начал медленно снимать упаковку, но сестра на мгновение его прервала, ласково произнеся: — Чарли, ты только не расстраивайся… Ну, если не найдешь… В любом случае у тебя есть шоколадка. Чарли посмотрел на сестру по-взрослому понимающим взглядом и продолжил аккуратно снимать шуршащую фольгу. Но, к сожалению, несмотря на трепетное ожидание всех членов семьи, золотого билета под оберткой не оказалось. — Ну вот. Так я и знал, — печально произнес дедушка Джо. — Мы ее поделим, — сказал Чарли, стараясь рассеять грусть родных. — Нет-нет, Чарли. Это твой подарок на день рождения, — возразил дедушка Джо. — Это моя шоколадка, и я сделаю с ней, что хочу, — вынес свой вердикт Чарли и стал разламывать плитку шоколада и раздавать каждому члену семьи по очереди, сначала старшим, потом сестре. Отдавая в руки кусочек сладости, он улыбался каждому. Этот ребенок удивительным образом находил во всем только хорошее и старался дарить близким улыбку.***
На следующий день стал известен обладатель третьего золотого билета. Точнее обладательница. Это была девочка из Америки по имени Виолетта Борегард. На первой странице газеты, что принес домой Чарли, красовалась черно-белая фотография улыбающейся девочки в одежде для тхэквондо с аккуратно уложенной стрижкой «боб» до подбородка и прямой челкой. В одной руке она держала шоколадку Вонки, а в другой — золотой билет. Бакеты включили телевизор, и как раз сейчас показывали интервью обладательницы третьего билета. Стоящая рядом с девочкой блондинка с похожей прической и в таком же розовом спортивном костюме, которая, конечно же, была ее мамой, рассказывала об огромном количестве наград, которые завоевала ее дочь. А та в свою очередь подбрасывала очередные факты ее достижений. — Я жую резинку всегда, но когда узнала об этих билетах, то бросила жвачку и перешла на шоколадки, — громко чавкая жвачкой, сказала Виолетта. — Она целеустремленная девочка. Не знаю, откуда в ней это, — явно намекая на себя, нескромно добавила женщина. — Я — чемпион мира по жеванию резинки. Жвачку, которая у меня сейчас во рту, я жую уже три месяца подряд. Это рекорд, — продолжала хвастаться девочка. — Разумеется, у меня тоже есть награды. В основном за вращение жезла, — снова перевела разговор на себя мама Виолетты. — Здесь сказано, что один ребенок получит особый приз, лучше, чем другие. Мне все равно, кто остальные четверо. Этот приз получу я, — продолжая чавкать, сообщила девочка. — Скажи, почему, Виолетта, — лукаво протянула блондинка. — Потому что я — чемпион! Бабушка Джозефина очень точно озвучила мысли всего семейства: — Какая противная девочка! — Возмутительно! — воскликнула бабушка Джорджина. — Ты не знаешь, о чем мы говорим, — наклонившись к ней, сказал дедушка Джордж. — О стрекозах? — посмотрев на него большими глазами, уточнила она. И в этот момент из телевизора донеслось: «Постойте, у нас есть новая информация. Четвертый золотой билет нашел мальчик по имени Майк Тиви». Четвертый везунчик был так же из Америки. Под звуки стрельбы и мерцание экрана Майк Тиви, полностью сосредоточенный взглядом на игре, заговорил таким тоном, будто его спрашивали об очевидных вещах: — Надо было только отследить даты изготовления, учесть погоду и производную индекса Никкей. Это даже дураку ясно. — Я почти никогда не понимаю, о чем он говорит, — вздохнув и поправив очки в большой оправе, заговорил отец Майка, такой же худощавый, как и его сын. — Дети в наше время при таком количестве технологий… — Умри! Умри! Умри! — прервал отца своими криками Майк. — …недолго остаются детьми, — договорил мистер Тиви. — В результате пришлось купить только одну плитку, — оторвавшись от игры, подытожил мальчик. — Какая она была на вкус? — спросил репортер. — Не знаю. Я ненавижу шоколад, — скривив лицо, ответил Майк. На этом моменте дедушка Джордж уже не мог сдержаться: — Вот и хорошо, что ты пойдешь на шоколадную фабрику, неблагодарный ты уб… Элизабет еле успела прикрыть уши Чарли, чтобы тот не услышал тонну ругательств, которую дедушка сыпал на неблагодарного Майка Тиви. Как только старик перестал браниться, девушка убрала ладони с ушей Чарли и ласково провела рукой по его волосам, вызывая у мальчика широкую улыбку. Слегка приподняв уголки губ, Элизабет тяжело вздохнула, отошла к столу, взяла в руки газету и, внимательно изучая ее, медленно села на деревянную табуретку. — Лизи? — понаблюдав какое-то время за девушкой, решился спросить ее брат. — Да, Чарли? — Почему ты не на работе? Сегодня же не твой выходной. — Видишь ли, на фабрике зубной пасты решили дать мне отдохнуть, — осторожно начала Элизабет. — У тебя отпуск? — обрадовался Чарли. — Да, что-то в этом роде, — выдохнув, соврала девушка, ведь на самом деле это был совсем не отпуск. Рост продажи сладостей привел к распространению кариеса, а это, в свою очередь, привело к росту продаж зубной пасты. Получив дополнительный доход, хозяева фабрики решили провести модернизацию, и Элизабет Бакет лишилась работы. Девушка решила не говорить об этом родным, чтобы они лишний раз не волновались и не расстраивались, пока она не устроится на новую работу. Вот только в таком маленьком городе сделать это было катастрофически сложно, да и выбор для молодой девушки был не велик… Именно в такие моменты Элизабет по-настоящему понимала, что она не такая сильная, как хотелось бы, ей все так же одиноко, и она ужасно сильно скучает по своим родителям, сколько бы ни отрицала этого. Чарли наблюдал через дыру в крыше за плачущей во дворе сестрой, которая думала, что ее никто не видит. Он не знал точной причины, почему она плачет, но видя ее такой, ему самому становилось грустно. Ведь единственное, чего он желал больше всего на свете, — чтобы его родные были счастливы. — Чарли, — позвал мальчика дедушка Джо и, пока тот спускался, достал маленький кожаный кошелек. Вытаскивая из него серебряную монетку, тихо прошептал, чтобы не разбудить спящих бабушек и дедушку Джорджа: — Это мой секретный клад. Мы с тобой сделаем еще одну попытку найти последний билет. — Ты уверен, что хочешь потратить деньги именно на это? — Конечно, я уверен. А теперь беги в ближайший магазин и купи первую попавшуюся шоколадку мистера Вонки. Неси ее сразу сюда, и мы вместе ее развернем. Чарли кивнул, схватил потрепанную верхнюю одежду и выскочил за дверь. — Какой хороший мальчик! — несколько раз повторил дедушка Джо и закрыл глаза, а когда открыл, Чарли уже стоял рядом. — Ты уснул, — объяснил мальчик. — Купил? — не медля ни секунды, спросил дедушка. Чарли подал ему шоколадную плитку, все еще холодную с улицы. — С какой стороны начнем разворачивать? — Давай скорее. Как лейкопластырь, — ответил Чарли, и они быстро развернули обертку. Золотого билета снова не оказалось.***
Чтобы не показывать родным, что он расстроен, Чарли решил прогуляться. Ноги сами принесли его к фабрике Вилли Вонки. Чарли остановился у ворот и мечтательно посмотрел на громадную мануфактуру. Он закрыл глаза и с огромным наслаждением вдохнул пропитанный сладостью воздух, маняще тянущийся от фабрики. Постояв так некоторое время, Чарли решил, что пора возвращаться домой, пока его не хватились. Мальчик задумчиво шел, вперив глаза в дорогу, как вдруг внезапно остановился, удивленно уставившись на сугроб. И его удивление было абсолютно понятно, ведь он совершенно случайно нашел бумажную купюру, застрявшую наполовину в снегу. Чарли нагнулся, аккуратно вынул ее из сугроба и распрямил, рассматривая подарок судьбы, но тут же опомнился и помчался в ближайший магазин, где можно было купить шоколадку. — Один «Восхитительный сливочный восторг Вонки», пожалуйста, — попросил мальчик, со счастливой улыбкой на лице протягивая продавцу купюру. — Хорошо, держи, — сказал добродушного вида работник и подал мальчику плитку Вонки с витрины. Тот, не теряя ни минуты, начал разворачивать упаковку. Вдруг глаза мальчика расширись, и он, аккуратно держа двумя пальцами, начал вытягивать… самый что ни на есть настоящий золотой билет! — Это же золотой билет! — вдруг выпалил продавец, заметивший блестящий предмет в руках мальчика. — Ты нашел последний золотой билет мистера Вонки! В моем магазине! В помещении на мгновение стало очень тихо, а затем на Чарли резко налетели, словно пчелы на мед, находившиеся в магазине покупатели: — Слушай, я у тебя его куплю. Я дам тебе пятьдесят долларов и новый велосипед. — Вы с ума сошли! Я дам ему пятьсот долларов за этот билет. Хотите продать мне свой билет за пятьсот долларов, молодой человек? — Ну, хватит! Оставьте его в покое! — осадил их продавец, а затем обратился к Чарли. — Слушай, никому не отдавай его. Неси его прямо домой. Понимаешь? — Спасибо, — просиял Чарли и побежал домой так быстро, как только мог. — Лизи! Дедушка Джо! Нашел! — с громким криком вбежал в дом Чарли, введя взрослых в ступор. — Последний золотой билет! Он мой! — запыхавшись, выпалил он и отдал дедушке Джо сверкающее доказательство. Тот поднес билет поближе к очкам, чтобы получше рассмотреть, замер на мгновение, а затем с восторженным криком «Йепи!» выскочил из-под одеяла и на радостях начал отплясывать нелепый танец. Элизабет в это время стояла, обняв кочан капусты, в полнейшем шоке, не веря своим глазам. — Вот, читай вслух. Мы хотим слышать, что здесь написано, — обратился к ней дедушка Джо, протягивая золотой билет. От растерянности капуста выпала из ослабевших рук девушки, она взяла подрагивающими пальцами билет и, подобравшись и прочистив горло, начала читать: «Приветствую тебя, счастливый обладатель золотого билета! Я крепко жму твою руку и приглашаю тебя посетить мою фабрику, где ты будешь моим гостем в течение целого дня. Я, Вилли Вонка, сам проведу тебя по фабрике и покажу тебе все, что там есть. А когда придет время возвращаться домой, вслед за тобой поедут большие грузовики, и в каждом будет столько шоколада, сколько ты сможешь съесть. И помни: один из пяти счастливчиков получит дополнительный приз, о котором ты не можешь даже мечтать. Итак, инструкции таковы. Первого февраля ровно в десять утра ты должен быть у ворот фабрики. Тебе разрешается привести с собой одного члена твоей семьи. До встречи. Вилли Вонка». Дочитав последнее предложение, Элизабет задумчиво повторила: — Первого февраля… Но это же завтра! — испуганно вскрикнула девушка. — Нельзя терять ни минуты, — торопливо сказал дедушка Джо и обратился к Чарли. — Умойся, причешись, подстриги ногти, почисти зубы, высморкайся. — И штаны в порядок приведи, — серьезно добавил дедушка Джордж. — Мы должны сохранять спокойствие, — опомнилась Элизабет и взяла ситуацию в свои руки. — Первым делом надо решить, кто пойдет с Чарли на фабрику. — Конечно, ты, Лизи, тут и решать нечего, — провозгласил дедушка Джо. — Но… я думала, ты захочешь. Тем более ты знаешь об этом больше всех нас, и, если я пойду, кто тогда присмотрит за вами. Может, все-таки лучше тебе? Ну, если, конечно, ты себя хорошо чувствуешь… — запинаясь от волнения, сказала Элизабет. — Ох, чувствую я себя превосходно, после такой-то новости. Но, милая, такой шанс выпадает один раз в жизни. А я уже был там, теперь ваша очередь. Уверен, вам с Чарли понравится, — радостно сказал дедушка, нежно потрепав внучку по щеке. — И мы не маленькие дети, чтобы за нами приглядывать. Как-нибудь справимся без вас один день, — подмигнув, добавил он. — Нет, мы не пойдем! — не дав сестре ответить, серьезно сказал Чарли. Улыбка сошла с лица дедушки Джо, а на лице Лизи отразилось недоумение. — Одна женщина предложила мне за билет пятьсот долларов. Наверное, кто-нибудь даст еще больше. Деньги нам нужны больше, чем шоколад, — объяснил мальчик, и дедушка Джо совсем сник. — Молодой человек, подойдите сюда, — подозвал к себе Чарли дедушка Джордж. — Ты что, совсем не слышал, что говорил твоей сестре дедушка Джо? — Чарли опустил глаза в пол, а дедушка продолжил. — Денег на свете много. И каждый день печатают новые. А этот билет… Таких всего пять на всем белом свете. И больше не будет. Только дурак может обменять его на обыкновенные деньги. Ты дурак? — Нет, сэр, — покачал головой Чарли, смотря на него широко распахнутыми глазами. — Тогда стряхни грязь со штанов. Тебе ведь идти на фабрику, — впервые за долгое время по-настоящему радуясь, весело сказал дедушка Джордж. И лицо Чарли озарилось счастьем, воодушевляя родных тоже улыбнуться.