Мистер Вонка

      Лифт остановился у нужного цеха, и гости с кондитером оказались в полностью белой комнате с круглыми возвышениями и подвешенными к потолку странными приборами.       — Скорее надевайте очки и ни в коем случае не снимайте. От этого света можно ослепнуть. Мы ведь не хотим этого, верно? — сказал, выскочивший из лифта Вилли Вонка, и нацепил одну пару из тех, что висели на стене возле лифта. Остальные последовали его примеру, надевая на себя эти странные окуляры, очень похожие на те, в которых кондитер встречал гостей.       — В этом цехе проходят испытания моего последнего и величайшего изобретения — телевизионного шоколада. Однажды я понял: если телевидение может разбивать изображение на миллионы и миллионы крохотных частиц, передавать их через эфир, а потом снова собирать на другой стороне, то почему то же самое нельзя сделать с шоколадом? Почему нельзя передать по телевидению настоящую плитку шоколада, которую потом можно съесть? — рассказывал мистер Вонка, пока они спускались поближе к умпа-лумпе, который переключал каналы на телевизоре, установленном на двухуровневом возвышении.       — Звучит, будто это невозможно, — с сомнением произнес мистер Тиви.       — Это и есть невозможно. Вы ничего не понимаете в науке, — с полной уверенностью заявил его сын, обращаясь к кондитеру. — Во-первых, волны и частицы — это разные вещи. Во-вторых, чтобы превратить энергию в материю, нужна мощность девяти атомных бомб.       — Болтун! — не выдержав, выкрикнул мистер Вонка, а через секунду выдохнул и более-менее спокойным голосом добавил. — Серьезно, я ни слова не понимаю из того, что ты говоришь.       Какое-то время кондитер сверлил мальчика взглядом сквозь черные линзы очков, будто пытаясь заставить его исчезнуть или хотя бы уменьшиться, чтобы тот перестал быть для кондитера такой большой проблемой.       — Ну, хорошо, — наконец сказал Вилли Вонка, отрывая взгляд от мальчика и озаряя всех яркой улыбкой. — Я сейчас отправлю плитку шоколада из одного конца цеха в другой с помощью телевидения.       Мистер Вонка дал указание умпа-лумпам принести шоколад, и буквально через мгновение шестеро человечков уже несли огромную плитку шоколада на центральное возвышение, которое находилось под прозрачной трубой такого же диаметра.       — Плитка должна быть большой, потому что на телевидении снимают обычного человека, а на экране он выглядит вот такусеньким, — пояснил Вилли Вонка, жестикулируя руками. — Здесь тот же принцип.       Договорив, кондитер нажал на красную кнопку и возвышение, на котором лежала шоколадка, начало подниматься, а плитка начала парить в воздухе. Как только поверхность возвышения коснулась трубы, вспыхнул яркий белый свет, а когда он исчез, плитка испарилась.       — Она исчезла, — восхищенно выпалила Элизабет.       — О, да. Я же говорил, — улыбнулся кондитер. — Та плитка шоколада сейчас летит по воздуху, над нашими головами в виде миллиона крохотных частиц. Идите сюда. Скорее!       Мистер Вонка, едва не подпрыгивая, подбежал к телевизору, зовя за собой остальных.       — Внимание на экран. Вот она, — произнес мужчина, любовно уставившись на уменьшенную копию шоколадки, которая стояла посреди скал и бегающих обезьян, совершенно не замечающих инородного предмета. Кондитер предложил Майку взять шоколадку, но мальчик посмотрел на него и сказал, будто обращаясь к глупому ребенку:       — Это только изображение на экране.       — Ну и вредина, — цокнул кондитер и повернулся к Чарли, — Ты возьми ее. Смелее, протяни руку и возьми, — добавил он, видя замешательство на лице мальчика, который неуверенно посмотрел на сестру.       — Не бойся, Чарли, все будет хорошо, — улыбаясь, подбодрила его Элизабет. Мальчик медленно протянул руку, пальцы коснулись экрана и прошли сквозь него, просунув руку дальше, он схватил шоколадку и с легкостью вынул ее из телевизора.       — Ешь, не бойся, — предложил мистер Вонка. — Это вкусно. Это та же самая плитка, просто уменьшилась в пути, только и всего.       — Здорово, — сказал Чарли, скромно откусив маленький кусочек. Кондитер одобрительно кивнул и обратился ко всем:       — Вообразите: вы сидите дома и смотрите телевизор. И вдруг начинается реклама, и голос говорит: «Шоколад Вонки — лучший в мире. Если не верите, попробуйте сами». Ты просто протягиваешь руку и берешь плитку. Ну как?       — Значит, можно передавать и другие вещи? Ну, например, кукурузные хлопья? — поинтересовался мистер Тиви.       — А вы знаете, из чего делают кукурузные хлопья? Это же стружки из точилок для карандашей, — серьезно произнес Вилли Вонка, скривившись.       — Но их можно передать, если надо? — уточнил Чарли.       — Конечно, можно.       — А людей? — спросил Майк.       — Зачем мне передавать людей? Они совсем не вкусные, — с искренним недоумением сказал мистер Вонка.       — Вы что, не понимаете, что вы изобрели? Это же телепорт! Самое важное изобретение в мировой истории! А вы думаете только о шоколаде.       Кондитер лениво переглянулся с умпа-лумпом, будто только тот мог понять, как он устал от болтовни этого мальчишки.       — Успокойся, Майк. Я думаю, мистер Вонка знает, что говорит, — попытался урезонить мальчика его отец.       — Не знает! Он и понятия не имеет. Ты думаешь, что он — гений, а он — идиот! Но я — нет! — выпалил раздраженный Майк и бросился к, как он выразился, телепорту, на бегу нажимая красную кнопку, тем самым приводя прибор в действие. Мистер Вонка, как и в прошлые разы, просил ребенка ничего не делать и не трогать, но больше не делал никаких попыток остановить мальчика, продолжая стоять и наблюдать со стороны. Будто это было не в его интересах «спасать» детей от «непоправимого».       Уже левитирующий в воздухе в пределах трубы, Майк безостановочно выделывал всякие танцевальные «па», а приблизившись к белому свету, помахал рукой, без капли страха, будто говоря «Скоро увидимся», и исчез так же быстро, как шоколадка до него.       — Идем к телевизору. Посмотрим, что получилось, — воскликнул мистер Вонка, будто говорил не об исчезнувшем мальчике, а о лабораторном образце для эксперимента, со своим особым номером. — Надеюсь, от него ничего не потеряется.       — О чем вы? — испуганно спросил мистер Тиви.       — Ну, иногда доходит только половина частиц… Если бы пришлось, какую половину вашего сына вы бы выбрали?       — Ну и вопросы у вас! — вспылил отец Майка.       — Не надо кричать, это только вопрос, — обиженно отвернулся кондитер обратно к экрану, затем обратился к умпа-лумпу. — Переключайте каналы, я начинаю нервничать.       — Теперь и я начинаю… — прошептала Элизабет, на этот раз точно зная, что Вилли Вонка ее услышит.       — О, вам совершенно не о чем беспокоиться, — прошептал он, чтобы только девушка услышала. Однако это ее не особо успокоило, она напряженно ждала той минуты, когда умпа-лумпы начнут свою новую песню. И они не заставили себя долго ждать. На этот раз песня донеслась из телевизора, и там же появились танцующие человечки.       На свете есть одно, что всего важней.       Всего важней из тех вещей,       Тех, что касаются детей, —       Нельзя, нельзя им разрешать       Про телевизор знать.       А чтобы не было проблем,       Разбейте эту дрянь совсем!       Он пищи не дает мозгам,       Он засоряет разум нам.       Он делает тебя слепым,       Ребенка делает тупым.       Он стал неумным пошляком!       С волшебной сказкой не знаком!       Его попробуй, удиви.       Не зная дружбы и любви,       Он только смотрит телеви.       О, бедный глупый Майк Тиви,       Тебя мы можем лишь жалеть.       Нам остается лишь смотреть,       Смотреть и ждать, смотреть и ждать.       Нам остается лишь жалеть,       Нам остается лишь смотреть.       Он снова станет ли большим?       А если нет? И Бог бы с ним.       — Спасите! Помогите! — кричал напуганный мальчик писклявым голосом.       — Хватайте его, — сказал мистер Вонка, и отец мальчика достал того из телевизора, держа двумя пальцами «за шкирку». — Хвала Небесам, он цел и невредим.       — Невредим! Вы в своем уме? — злостно крикнул мистер Тиви.       — Передайте меня в обратную сторону! — донесся голос Майка.       — Обратной стороны нет. Это телевидение, а не телефон. Большая разница, — сказал мистер Вонка, словно судья, выносящий приговор.       — Что вы предлагаете с этим делать? — еле сдерживаясь, спросил мистер Тиви.       — Я не знаю… Но молодые люди эластичны. Они отлично тянутся, — неуверенно начал Вонка, а потом радостно озвучил возникнувшую в голове идею, — Положим его в тянутель тянучек!       — Тянутель тянучек?       — Какой же он будет тощий… Отведите мистера Тиви и этого мальчика в цех тянучек, хорошо? — попросил Вилли Вонка одного из своих помощников умпа-лумпов. Мужчина гневно взглянул на натянутую улыбку кондитера, резко развернулся и направился вслед за человечком, бережно неся в руках сына. Как только они скрылись из виду, мистер Вонка с облегчением выдохнул, подобрался и направился к лифту, как и обычно коротко бросив, даже не обернувшись:       — Идем дальше!