Бегущий в пустоте.

      — Ты чего такой загадочный? — Вилле заметил за Линде некоторую отстранённость.       Друзья ехали с Центра, устало мотаясь из стороны в сторону на ухабах и рассматривая мир за немного пыльным лобовым стеклом автомобиля скорой помощи.       Линдстрём сегодня был не особо расположен к разного рода разговорам, (хотя, кого я обманываю, почти всегда не расположен) поэтому приходилось вытаскивать из него слова чуть ли не силой. Однако, Вилле нельзя было испугать подобной перспективой.       Максимально тактичный и внимательный к деталям, парень начал искусное наступление, изредка бросая зондирующие взгляды на своего подопытного.       — Да в порядке всё, говорю же. — Лили открыл окно, закурив. — Это и настораживает. — Добавил бригадир, немного подумав.       — Должно быть, в скором времени нас ждут большие перемены. — Вало выдавил кислую улыбку. — Это вся информация, которую я должен знать?       — Если я чего-то не понимаю, то начинаю присматриваться к поведению людей вокруг. Как правило, они будут напряженными и уставшими.       — Или ты просто не даёшь им выходной.       — Это другое. — Деловито протянул Линде. — Правило номер один: не думать о том, что кто-то тоже думает, потому что у него якобы есть мозг. Скорее всего — это не так. Ну а если всё же получилось так, что у человека он имеется, нужно бежать нахрен из этого места.       — А можно получить более обстоятельную информацию, господин учёный?       — Ладно. — Линде поджал губы. — Один чёрт, не отвяжешься.       Старший припарковался возле подстанции, оставаясь сидеть в водительском кресле; Уж очень ему не хотелось возвращаться обратно в гостиную через три этажа.       — Для начала, на какой именно вопрос ты хочешь получить ответ? Хочешь узнать у меня, что будет завтра? — Линде развёл руками. — Увы, даже сам создатель этого не знает. Если ты хочешь поговорить о ком-то конкретном и обсудить его мотивы, то информации об этих людях будет примерно на полторы минуты. И чтобы собрать её воедино мне потребовалось несколько лет, ведь это несколько заурядных фактов, которые вполне могут оказаться ложью для отвода глаз.       — Судя по всему, здесь и правда есть некоторая заминка. Ну и как предугадать волнения, если ты фактически не можешь установить откуда начнётся очаг возгорания? — Вилле призадумался.       — Сосредоточить радиус своего обзора не на ком-то конкретном, а наблюдать за ситуацией в общих, текущих моментах. Для начала, я думаю, стоит присмотреться именно к тем, кто кажутся нам наиболее сдержанными, но и импульсивных тоже не стоит списывать со счёта. Собрать факты их перемещения, провести с ними несколько долгих бесед на неформальные темы и принять окончательное решение относительно личности конкретного человека.       — По-твоему, бояться стоит только замкнутых людей или просто малообщительных? Вздор. — Вилле расхохотался. — Интересно, с чего такие выводы?       — Не знаю. Никто не знает. — Линде пожал плечами. — Суть в том, что ты никогда не будешь уверен на все сто процентов. Однако, некоторые маркеры, как показатели типичного отклонения от нормы, слишком заметны, чтобы не обратить на них внимание. Исходя из этого, ты уже хотя бы уверен, что имеешь дело с малость неуравновешенным собеседником, а там уже вопрос времени, как быстро ты сможешь сорвать с него маску.       — Спокойные люди не всегда убийцы. Точнее сказать — далеко не убийцы.       — Я про замкнутых, сложных личностей из неблагоприятных семей. Чем не почва для духовного разлада с самим собой?       Вилле проводил взглядом врачей из 2-й бригады и уставился на друга, который спокойно себе стряхивал пепел в окно.       — И, да, происхождение вовсе не определяет человека, как потенциального убийцу. Скорее — здесь вопрос к предрасположенности человека к тем или иным видам преступности. Если с малых лет ребёнок обучен вести собирательный образ жизни, и завязывать дружбу с криминальными авторитетами, то вряд ли стоит ждать, что из него вырастет фея-крестная. — Продолжил Линде. — Тем более, если ему нравится подобный стиль самовыражения, не стоит упускать из виду тот факт, что проверяться будут в первую очередь те, кто не внушают доверия или не подходят под описание успешного и прилежного гражданина.       — В истории есть немало случаев, где примерные учителя и, в общем-то, иконы добропорядочности, позволяли себе совершать ряд жестоких убийств, прикрываясь добрым именем и высоким статусом в социальных организациях.       — И, вместе с тем, по статистике от рук прежде выпущенных на свободу, осуждённых за мелкие кражи, или совершивших преступления средней тяжести, погибало куда больше людей, чем от рук лиц с высшим образованием и устоявшейся, приемлемой формой поведения.       — Мне кажется, чем больше я знаю, тем меньше у меня поводов для радости. — Вилле сморщился. — То есть, куда бы ты не пошёл, везде стоит ожидать подвох?       — К несчастью, вся жизнь такая. Никогда не знаешь, у кого чердак протечёт. — Линде закинул ноги на приборную панель и сладко вздохнул. — И всё же, мне нравится этот мир. Без придурков в нём было бы скучно.       — И, какого тебе жить, зная, что в любой момент придётся сняться с места?       — Я не задаюсь подобным вопросом. Если уж так сложатся обстоятельства, и мне будет нужно принять участие в решении проблемы, то делать будет нечего. Один чёрт, будешь ли ты сидеть в окопе, или встанешь во главе процессии, пуля всё равно настигнет тебя.       — Говоришь так, как будто тебе нечего терять. — Вилле разозлился. — Да что с тобой не так, Линде? Думаешь, я спокойно приму этот факт?       — Ты выглядишь очень милым, когда расстраиваешься из-за меня. — Линде криво улыбнулся. — Потрясающее зрелище.       — Я лишь стараюсь уберечь нас от глупостей. Если тебе нравится подставляться, то у тебя проблемы с головой. — Парень надул губы, доставая планшет. — Если не хочешь говорить, то я просто займусь новой главой.       — Хорошо. — Линде кивнул, закладывая руки за голову.       — Серьёзно? — Вилле поднял бровь, глядя на друга с недоверием. — Решил съехать с темы и даже не капли не смущён подобной перспективой? Какой же ты всё-таки поверхностный.       — А ты любишь глубину? — Лили ехидно захихикал. — Прости, такой уж я человек.       Вилле отложил планшет и решил наехать на бригадира в своей привычной манере.       Видит бог, только таким способом от него можно было чего-то добиться.       — Я не пойму, мы вместе? Меня Питер сегодня спросил, как у нас дела на личном фронте, (с издёвкой, но не суть) и я вдруг понял, что мне совершенно нечего ему ответить, ведь наши с тобой отношения напоминают качели, а то и вовсе ты ведёшь себя рядом со мной, как будто мы и вовсе не знакомы.       — Интересная претензия. — Линде нахмурился. — А как именно я должен себя вести, чтобы у тебя не возникало никаких сомнений по поводу моих чувств к тебе? Разве тот факт, что я рядом с тобой, не говорит о том, что ты уже мне не противен и я хочу проводить с тобой время?       — Феноменально. Ещё никто не говорил мне «ты мне не противен».       — А как ещё люди должны понять, что нравятся друг другу?       — «Не противный» человек это любой, с кем бы ты мог общаться из своего окружения. Неужели я не особенный для тебя?       — Слово «трахаться» может быть аргументом?       — Господи, да ты просто издеваешься. — Вилле схватился за голову. — Когда мы в последний раз устраивали романтичный ужин или прогулку по городу, ездили куда-то или просто даже подолгу смотрели друг другу в глаза?       — У нас слишком много работы, чтобы заниматься ещё и отношениями. — Линде пожал плечами. — Приходится выбирать.       — Пожалуй, твой выбор был очевиден с самого начала. — Вилле протяжно вздохнул. — Ты не подумай, я не имею ничего против твоих пристрастий, но нельзя же постоянно отдавать всего себя во имя профессии? В один прекрасный момент ты поймёшь, что всю свою жизнь был занят делами, и кроме этого тебе совсем нечего будет вспомнить.       — Знаешь, я всегда мечтал иметь компаньона. По-моему, это лучшее, что может случиться. Представь себе, ты можешь разделять любимое дело с близким человеком и ему не придётся тебя ждать целыми днями, ведь вы всё время будете вместе. — Линде вдруг мягко улыбнулся. — Просто скажи, что именно ты хочешь. Мне вовсе не сложно исполнить твою просьбу.       Вилле округлил глаза.       — Внезапность твоё второе имя. — Парень задумался.       — Ну а если тебе и этого будет мало, то у меня всегда есть возможность сделать вот так. — Линде медленно снял с себя рабочую куртку и футболку. На его теле красовались уже почти зажившие шрамы, которые он приобрёл в попытке вызволить Вало из горящего автомобиля.       Несмотря на то, что эти отметины были не самым живописным зрелищем в мире, невзирая на худобу его тела и бледность матовой кожи, Хермани счёл бригадира достаточно привлекательным. Он отвёл взгляд, делая вид, что ни капли не смущён произошедшим.       — Если у тебя есть сомнения в моей верности, вспоминай хоть иногда о том, что я ни секунды не раздумывал, когда бросился вслед за тобой. Конечно, тогда я тебя почти не знал, но я всегда буду готов защитить тебя, если в этом будет необходимость.       — Я очень хочу прикоснуться к тебе. — Тихо ответил Вилле, чувствуя себя довольно глупо. Разумеется, он мог бы не спрашивать. Нет, он даже надеялся, что Линде не разрешит ему этого сделать. Кажется, стоит Вало дотронуться до Линде и он попусту сойдёт с ума от переполняющих его эмоций.       Линде не стал ждать.       Он взял парня за руку и приложил его ладонь к своему сердцу.       — Что ты чувствуешь? — Спросил он, тяжело дыша.       — Это нельзя передать словами.       — Вот и я не могу сказать, что со мной происходит. — Линде привлёк парня к себе. — Одно я знаю точно — это всё не просто так. Ну не могут два человека терять голову друг с другом, если между ними ничего нет.       Мимо автомобиля прошла 2-я бригада.       Они подозрительно покосились на двух друзей, которые вот уже полчаса не покидали карету скорой помощи.       На улице было довольно темно, свет в кабине отсутствовал и различить пассажиров едва ли представлялось возможным, но, так или иначе, Линде решил перенести беседу с Вилле в грузовой отсек.       Оказавшись позади водительского кресла, Линдстрём притянул парня к себе, заключая его в крепкие объятья. Касаясь пахом бедра Вало, Лили отчётливо чувствовал, как его каменный член уперся в анастезиолога, заставляя того на миг отпрянуть от разгоряченного друга.       Это было настолько неожиданно, что Хермани потребовалось ещё немного времени, чтобы привыкнуть к своему положению.       — Прикоснись ко мне. — Тихим голосом потребовал Линде, облекая горячим дыханием висок врача.       Почувствовав робкие прикосновения, он вжался в ладонь спутника, чувствуя, как захват ремня постепенно слабеет на его медицинских брюках.       — Я люблю тебя больше всех на свете. — Линде дотронулся до подбородка Вилле, поворачивая его голову к себе, чтобы насладиться испуганным взглядом парня, который понятия не имел, что последует вслед за скромным желанием бригадира потрогать его вставший член.       — Я люблю только тебя одного. Кроме всех на свете. — Вало провёл языком по пересохшим губам.       — Ты, наверное, думаешь, что я хочу трахаться, да? — Старший скрыл смешливый взгляд за светлыми ресницами. — Так ты себе это представляешь?       — Тогда зачем мы спрятались?       — Я не слишком люблю секс, как ты уже понял. Меня устроит взаимная дрочка, но с одним маленьким условием. Я хочу, чтобы ты смотрел мне в глаза, когда я буду гладить твой член, хорошо?       — Линде, пожалуйста…       — Ты боишься?       — Нет, но… это слишком… интимно. — Хермани скованно улыбнулся, стараясь держать себя в руках.       — Ты ведь сам просил меня об этом. — Старший принялся расстёгивать пуговицы на рубашке Хермани, наслаждаясь прекрасной, мраморной кожей, которая словно светилась изнутри в наступивших сумерках.       Он прикоснулся губами к изящной шее напарника, проникая ладонями под одежду Вилле. Спина врача была очень горячей и податливой, Линде захотелось прижаться ещё ближе, чтобы слиться с ним воедино.       Наконец, когда чувства взрывной волной накрыли его сознание, бригадир более не смог сдерживать стоны, полные агонии и страсти.       — В мире есть только одна вещь, на которую я могу смотреть вечно. — Вилле прикоснулся к лицу друга так, словно трогал нечто хрупкое и ценное, одновременно. — Ты выглядишь невероятно прекрасным и чувственным, когда испытываешь удовольствие.       — Тогда продолжай смотреть на меня таким взглядом. — Линде положил свою ладонь поверх руки Хермани и медленно погрузил его большой палец себе в рот. — Тебе нравится?       Вилле почувствовал сладкую дрожь по всему телу.       С презрением к самому себе, он почувствовал, как его член выстреливает порцию семени, предательски сокращаясь и медленно опадая.       Такая долгожданная развязка, как бы то ни было, была началом замкнутого круга.       Возбуждение усиливалось и вот, почти слетевший с катушек, как последняя блядь, он умолял, чтобы Линде удовлетворил его своей рукой.       — Мне очень хорошо. — Прошептал Вало в губы Линде.       — Я рад, что тебе нравится. — Лили осмотрел масштаб трагедии своими льдистыми глазами и притворно вздохнул, понимая, что прежняя его мечта ограничиться одними лишь прикосновениями была разбита в пух и прах.       Его внимание было сосредоточено на длинном, аккуратном члене, который вот уже некоторое время словно бы умолял, чтобы его приласкали.       Опустив парня лопатками на прохладную поверхность кушетки, Линде провёл губами по впалому, гладкому животу парня и устремился вниз, чтобы занять удобное положение в ногах Хермани.       Поцеловав внутреннюю сторону его бедра, врач властным движением раздвинул ноги напарника и провёл языком по перламутровому, блестящему от смазки, члену Вилле Вало.       — Возьми его в рот, пожалуйста. — Вилле захныкал, как ребёнок, подаваясь всем телом вперед, чтобы показать Лили, насколько сильно он хочет продолжения. — Твои губы такие горячие.       — Хочешь, чтобы я поиграл с тобой? — Линде улыбнулся, проводя пальцем по органу. — Или желаешь трахнуть меня в горло, как тебе больше нравится?       — Чёрт возьми, я ненавижу тебя. — Вилле прикрыл глаза согнутыми в локтях руками, чтобы не дай бог не увидеть эту физиономию превосходства но тонком лице старшего.       Поначалу он долго играл с мошонкой, погружая в рот круглые, крепкие яйца. Затем поглаживал языком нежную, скользкую головку, очерчивая плавными движениями её гипертрофированную форму, а затем, когда наскучила однообразная игра с возбужденным членом, Линде медленно вобрал его в себя, двигая головой по нарастающей. Вскоре его горло сделалось сухим и он с досады сделал пару глотков минералки, которая осталась на сиденье после смены, выливая остатки на живот Вилле и слизывая с него капли влаги.       Возвращаясь к процессу, он наращивал темп до тех пор, пока Вало не кончил ему прямо в рот, содрогаясь от очередного оргазма.       Притянув парня к себе, он поцеловал его в губы, беспечно слизывая остатки семени со своего подбородка.       Вало некоторое время просто лежал на спине, пытаясь прийти в себя от потрясения.       Затем он потянулся к куртке и вытащил из неё зажигалку и две сигареты.       Одну он протянул Линде, а вторую дрожащими пальцами поднес к губам, щёлкая зажигалкой.       — Я чувствую себя морально сломленным. — Пожаловался парень, надевая рубашку на потное тело.       — Рад стараться, как говорится. — Линде усмехнулся, делая затяжку и разглядывая местность через тонированные стёкла. — Люблю эту машину. Каждый раз в ней что-то происходит.       — Боюсь представить, скольких ты в ней трахнул. — Вало сокрушённо покачал головой. — И у меня есть все основания на то, чтобы так говорить, потому что сосёшь ты выше всех похвал.       — Да я просто… вдохновился. — Пробурчал Линде, скидывая пепел в пустую бутылку. — Зато теперь ты точно не поднимешь эту дурацкую тему…