Толкин vs. авторы-чернушники

      Предуведомление: я вроде бы немного разгрёб свои проблемы и вернулся к публицистике. К сожалению для многих моих читателей, часть про российских авторов-чернушников появится не сегодня (хотя я постараюсь написать её поскорее, если это позволит моё физическое и моральное состояние), потому что на фоне появления сериала от HBO «Дом Дракона», посвящённого мартиновскому сюжету о Танце Драконов, я понял, что просто обязан изложить накопившиеся у меня мысли о Танце Драконов.       Как в капле воды отражается океан, в Танце Драконов отразилась творческая методология Джорджа Мартина — на мой взгляд, в наиболее чистом виде. Почему я так считаю? Ну, во-первых, сам характер конфликта наглядно отражает мартиновское представление о власти. В Вестеросе (за вычетом Дорна) традиционно сестра не имела права наследовать в обход сына (даже если она была старше) — по крайней мере, законнорождённого сына. Таргариены эту традицию разделяли — и, более того, сознательно оттирали женских наследников, даже когда у них были весомые права на Железный Трон. Достаточно вспомнить примеры принцессы Эйреи, дочери Эйгона Некоронованного (которую Мейгор даже официально объявил наследницей, но её всё равно оттёрли в пользу Джейхейриса I), или принцессы Рейнис «Почти Королевы» (хотя она была бы лучшей королевой, чем избранный вместо неё Визерис I и его дети).       И вот при таких раскладах Визерис I — которого самого, кстати, избрали в обход вышеупомянутой Рейнис — решает, что наследовать ему будет дочь, Рейнира. Почему? А не почему, потому что ему рожа братца Деймона не нравится. Причём если в отношении Деймона такое решение ещё можно понять — во-первых, он откровенный неадекват, садист и извращенец, а во-вторых, у него плохие отношения с большинством лордов (вспомнить хотя бы феерическую историю его выдворения из Долины после подозрительной смерти его первой жены, откуда он, утёршись, убрался) — то решение Визериса обделить в пользу Рейниры трёх (!) её младших братьев что с точки зрения морали, что с точки зрения существующих традиций смотрится сомнительно.       Тут, кстати, отражается понимание Мартином власти - а именно власть это едва ли не ключевая тема мартиновского мира, с Железным Троном как своего рода «Кольцом Всевластья» (даже ведущим к гибели неудачливых владельцев, как толкиновское Единое Кольцо Саурона). Помимо того, что осуществление власти им мыслится как акт королевского самодурства, основанный исключительно на царственных хотелках (что характерно, это мировоззрение Мартин успешно транслирует фанатам — я неоднократно сталкивался с оправданием решения Визериса I по принципу «он король, а значит по определению прав», в посвященных Танцу Драконов дискуссиях), Мартин показывает, какие аспекты власти для него значимы, а какие — нет.       У власти существуют два аспекта — auctoritas (авторитет) и potestas (силовой аспект). Пониманию Мартина, по-видимому, доступен в первую очередь второй (пусть даже не обязательно в виде силы, но и в виде подкупа — вспомнить хотя бы астапорских Короля-Горлореза и Королеву-Шлюху). Танец Драконов иллюстрирует это наиболее наглядно. У Рейниры рождаются дети, не похожие ни на неё, ни на её первого мужа Лейнора Велариона, зато похожие на её телохранителя Харвина Стронга — что делает Визерис I, чтобы пресечь слухи? Правильно, приказывает вырывать языки всем, кто называет детей Рейниры «Стронгами», тем самым как бы велев всему королевству дружно «не думать о белой обезьяне». Апелляция к силе как к единственному доступному аргументу — в полный рост. При этом чего у Визериса нет, так это авторитета — братец Деймон и Корлис Веларион уже при его жизни ведут частные войны и с интересом поглядывают на трон, а стоит Визерису умереть, как его вдова Алисента Хайтауэр и Малый Совет в нарушение завещания покойного коронуют вместо Рейниры её младшего брата Эйгона II[1].       Как я уже отмечал в одной из своих заметок, посвящённых мартиновскому пониманию власти, Танец Драконов также характерен тем, что стоит двум тамошним гопникам, Хью Молоту и Ульфу Белому, заполучить драконов — и они оба начинают претендовать на Железный Трон, причем у них даже появляются сторонники, и решить вопрос с каждым из них удаётся лишь посредством физической ликвидации (то есть всё упирается в вопрос силы). То же самое с народным восстанием в Королевской Гавани против власти Рейниры — казалось бы, Мартин (внешне заигрывающий с западными леволибералами) мог бы показать борьбу простолюдинов за свои права, но вместо этого у него действуют Перкин Блоха, вербующий в свою армию городское отребье, и проститутка Эсси с армией шлюх (!), вербующая в свою армию добровольцев обещанием физической близости. Проще говоря, в представлении Мартина власть может подобрать любой ноунейм — главное, чтоб у него была техническая возможность осуществить хапок.       Вторая характерная особенность Танца Драконов — построение конфликта по принципу «игра была равна» (aka брачные игры жабы с гадюкой). В принципе, Мартин любит прибегать к этому приёму и в «Песни Льда и Огня» — но там, всё-таки, есть и нормальные герои (пусть даже автор их регулярно убивает, унижает или заставляет поступаться принципами). Кроме того, в «Песни Льда и Огня» есть сколько-то содержательные конфликты. Сепаратисты (в лице Севера и Железных Островов) против центральной власти, борьба за Железный Трон между различными династиями (Таргариены, Баратеоны и «Баратеоны»-Ланнистеры + Тиреллы, желающие влиять на престол, кто бы его ни занимал), тематика магии и религии (варговство, зеленовиденье, Безликие и культ Рглора), ориенталистская экзотика (приключения Дэйнерис в Эссосе) и сверхъестественная глобальная угроза всему человечеству (в лице Иных). Пусть даже последнюю тему Мартин по сути слил — не говоря уж про сериальную концовку как общий слив едва ли не всех тем, присутствующих в «Песни Льда и Огня».       В случае Танца Драконов никакого сущностного конфликта нет. Помимо того, что обе стороны конфликта — «Чёрные», сторонники Рейниры, и «Зелёные», сторонники Эйгона II — одинаково не брезгуют никакими методами в рамках борьбы за власть, не заметно и какой-то сущностной разницы между сторонами конфликта. Я как (умеренный) симпатизант «Зелёных» склонен считать, что «Чёрные» это та ещё уголовная отморозь (особенно Деймон с Мисарией) — но, по большому счёту, не могу отрицать, что «Зелёные» сплошь и рядом вели себя не сильно лучше, пусть даже (с моей точки зрения) Эйгон по законам и обычаям Семи Королевств был законным королём, а Рейнира — узурпаторшей. Но дело даже не только в этом. Ключевой момент Танца для меня — то, что, по большому счёту, не заметно качественных отличий борющихся сторон друг от друга. Не случайно конфликт завершился не каким-то содержательным результатом, а тем, что основные отморозки перебили друг друга, после чего власть перешла в руки лордов-временщиков, правящих от имени уцелевшего сына Рейниры, Эйгона III.       За власть борются не разные династии (как во время Войны Пяти Королей и последующих злоключений Вестероса) или даже не разные ветви одной династии (как во время Восстаний Блэкфайров). Железный Трон оспаривают друг у друга родные брат и сестра, причём удивительно похожие друг на друга по личностному складу — и Эйгон, и Рейнира это примитивные развратники и обжоры, слабо интересующиеся делами правления. Они оба сваливают власть на приближённых. Они оба по мере противостояния всё больше и больше звереют и теряют человеческий облик[1]. Да, у Эйгона на трон больше прав, чем у Рейниры — но, зная мартиновских героев, напрашивается мысль, что клика «Зелёных» пихала бы его на трон, даже будь он нагуляным бастардом, как дети Серсеи. Также, как и клика «Чёрных» с высокой вероятностью в любом случае пихала бы на трон Рейниру. Эйгон и Рейнира как люди настолько симметричны друг другу, что так и напрашивается мысль, что их было бы неплохо поженить, чтобы они грызли друг друга, а не всех остальных.       Да, есть версия, что Хайтауэры и связанные с ними мейстеры и септоны пытались воспользоваться конфликтом, чтобы извести всех драконов, исчезновение которых часто списывают на их козни - но на практике Хайтауэры пытались скорее пролезть во власть через родственных им «Зелёных» Таргариенов, а драконов Таргариены успешно перебили в собственных междоусобицах. Нет, конечно, Мартин может в итоге сделать версию «драконов извели Хайтауэры / мейстеры» каноном, но по большому счёту, с таргариенскими нравами они и сами бы прекрасно справились со всем этим.       Не менее симметричны друг другу в ряде своих черт, особенно в своей «неоднозначности», и такие персонажи, как «принц-подонок» Деймон Таргариен и его визави, принц Эймонд Таргариен. Они запараллелены Мартином даже на уровне имён — Daemon и Aemond. Разумеется, ключевым по накалу страстей событием Танца Драконов становится их поединок — в котором, разумеется, побеждает Деймон как более «неоднозначный». Вообще если в «Песни Льда и Огня» и цикле о Дунке и Эгге хотя бы есть хорошие люди, в том числе на первом плане, то в Танце Драконов блистают в первую очередь «неоднозначные». Похожи на людей Джекейрис и Джоффри «Веларионы»-Стронги и Дейрон Отважный, младший брат Эйгона II и Эймонда — но их роль в сюжете сравнительно с ролью Деймона и Эймонда второстепенна, и все они сливаются достаточно жалким образом. Разве что Джекейрис успел поучаствовать в битве при Глотке с флотом Триархии Лиса, Мира и Тироша, где его в итоге и убили.       Хоть какое-то разнообразие в весь этот спор Таргариенов между собой (на тему «кто у нас бОльший шиз») добавляет исключительно участие в конфликте вышеупомянутой Триархии — её пример интересен и тем, что демонстрирует способность Вольных Городов создавать объединения разных городов, хотя конфедеративного типа и неустойчивые — а также Далтона Грейджоя, попытавшегося возродить независимость Железных Островов. Но и Далтон, и Триархия — «неоднозначные», причем, разумеется, с уклоном в сексуальный аспект (чувствуется, что при описании Танца Драконов Мартин окончательно перестал себя сдерживать): у Далтона фетиш на обращение в сексуальное рабство женщин с «зелёных земель» (впрочем, это важная скрепа «культуры» железнорождённых в целом — Мартин такой Мартин), а в состав Триархии входит город проституток, тоже практикующий обращение женщин в сексуальное рабство (Лис).       Третья особенность Мартина — упор на художественный приём «ненадёжного рассказчика». Он этим грешит и в «Песни Льда и Пламени», где герои пристрастны, а ПОВы, от лица которых мы узнаём о происходящем, смотрят на вещи субъективно и не имеют всей полноты информации — но в Танце Драконов этот художественный приём достиг своего апогея. О Танце Драконов мы узнаём из информации нескольких свидетелей (в первую очередь — мейстера Орвиля и септона Юстаса), каждый из которых политически пристрастен, то есть значительная часть имеющейся у нас информации легко может оказаться ложной. Это затрудняет содержательное восприятие Танца Драконов в каком бы то ни было ключе, кроме как сборника хохм на тему «как Таргариены, их присные и заглянувшие на огонёк мимокрокодилы фигню творили».       Эталоном данного подхода являются посвящённые Танцу Драконов «Свидетельства Грибка» за авторством шута Рейниры. Трудно их содержательно воспринимать, поскольку содержательные утверждения о политических интригах, пусть даже в духе «скандалы — интриги — расследования» (из серии того, что второй муж Рейниры Деймон организовал убийство первого, Лейнора, или что королева Алисента отравила Визериса I), в нём перемежаются с «клубничкой» на тему «кто с кем спал». «Клубничка» очень показательная, своего рода эталон мартиновского подхода к эротике — с упором на растление (например, Рейниры — Деймоном), сексуальное насилие и чернуху. В результате невозможно разобраться — отвергать сходу всё, что Грибок сообщает, или пытаться избирательно отделить, где очередные «королевы в борделе», а где что-то содержательное. Вообще порой возникает ощущение, что Грибок, наряду с браавосийцами Фарио Форелем и Изембаро[2], является своего рода селф-инсертом Мартина как повествователя — поскольку методологически они абсолютно идентичны. К слову, примечательной чертой Грибка является его садизм — в частности, позднее, во время регентства при Эйгоне III, он издевался над сломленным пытками Десницей Таддеусом Рованом, заставляя его «признаться» в том, что тот вызвал Рок Валирии.       Четвёртая особенность Танца Драконов — развитие событий по принципу «слово за слово — хреном по столу» (эта тенденция присутствует и в других произведениях Мартина — но, опять же, в Танце Драконов она выражена наиболее явно). Эймонд отправился седлать дракона — в итоге у него произошла драка с бастардами Рейниры, кинул одного из них в навоз и избил другого, а сам остался без глаза. Эймонд полетел в Штормовой Предел — в итоге все стороны, включая принимающего Эймонда и Люцериса Баратеона, повели себя максимально неадекватно, и Эймонд стал убийцей племянника, после чего Деймон «заказал» уже своего племянника, сына Эйгона II, а его мать, королева Хелейна, сошла с ума (и позднее совершила самоубийство). Жители Горького Моста убивают второго сына Эйгона II при попытке взять его в плен — в ответ Дейрон Отважный, вроде бы наиболее адекватный из «Зелёных» Таргариенов, вырезает город. Заканчивается всё тем, что победивший Эйгон II скармливает Рейниру дракону. Все попытки достичь какого-то компромисса между «Чёрной» и «Зелёной» ветвью династии систематически проваливаются — начиная от предложения Алисенты о браке Эйгона и Рейниры и заканчивая переговорами Эйгона II с Рейнирой и предложением Алисенты о созыве Великого Совета или разделе королевства. А ведь исходно Рейнира и Алисента, мать Эйгона II и его братьев, были подругами — но, разумеется, когда Алисента вышла замуж за Визериса I, они раздружились, и в итоге всё закончилось как закончилось.       Причем если в «Песни Льда и Огня» или цикле про Дунка и Эгга данная особенность развития повествования хотя бы смотрится логично — в ПЛиО совсем недавно династия сменилась в ходе гражданской войны и власть Баратеонов держится на шаткой основе, а в цикле про Дунка и Эгга трон у Таргариенов оспаривают Блэкфайры — то в случае Танца Драконов это выглядит менее достоверно. Семь Королевств пережили долгое мирное правление Джейхейриса I и Визериса I — но, разумеется, за всё это время общий градус неадеквата и жестокости вестеросцев нисколько не упал. Скорее даже наоборот — сравнительно с Танцем Драконов персонажи ПЛиО, не говоря про цикл о Дунке и Эгге, выглядят всё же более адекватными и менее отмороженными людьми. В общем, с моей точки зрения, Танец Драконов — квинтэссенция мартиновского подхода к литературе.       Каковы последствия данных художественных приёмов Мартина для его читателей? Дело в том, что читатель, знакомясь с неким художественным произведением — если оно вызывает у него интерес и хорошо написано — с высокой вероятностью начинает закономерно симпатизировать тем или иным его персонажам. Это ведёт к тому, что в спорах о Танце Драконов люди, симпатизирующие «Чёрным» — или, наоборот, «Зелёным» — нередко начинают пытаться оправдать их неблаговидные поступки (а таковых Мартин, как уже отмечалось, дал обеим сторонам в количествах — причем эти поступки сплошь и рядом откровенно бессмысленны и мотивированы исключительно желанием выплеснуть злобу). В результате я неоднократно сталкивался с вещами вроде оправдания акции Крови и Сыра или даже помещения Алисенты и Хелейны в бордель по приказу Рейниры (если считать эту сплетню правдой). То есть вслед за мартиновскими героями тормоза — пусть и виртуально — отключаются и у мартиновских читателей.       Я пока не смотрел нынешнюю экранизацию Танца Драконов (тот самый «Дом Дракона»), хотя и намерен исправить в будущем это упущение. Однако, по уже имеющейся у меня информации, сериальщики понимают то, о чём я написал, не хуже меня, и пытаются добавить героям, в оригинале являющимися злобными ублюдками, фишек и некой глубины — тот же Визерис I там, как я слышал, назначает Рейниру наследницей не с бухты-барахты, а руководствуясь неким пророчеством о спасении мира, Рейниру пытаются сделать сильным женским персонажем, и даже Алисенту (хотя от сериала в силу современных тенденций ждёшь обеления «Чёрных» и очернения «Зелёных») показали в более человечном ключе, чем просто «злую мачеху».       Кстати, это не первый такой случай. Если сравнивать «Песнь Льда и Огня» с её экранизацией («Игра Престолов»), то там Серсее тоже значительно добавили ума (и даже какие-то проблески человечности). Сдаётся мне, сделали это не только потому, что Беньофф и Вайс откровенно симпатизировали Серсее, как и всему семейству Ланнистеров в целом (см. идеализацию Тайвина или Джоффри, всерьёз рассуждающего о создании регулярной армии и иных вопросах) — но ещё и потому, что оригинальная мартиновская Серсея (особенно в поздних книгах) выглядит как карикатурная дура, фантазирующая о том, какая она великая, на фоне абсолютно бездарного правления.       То же самое и с Рейнирой — невозможно содержательно работать с абсолютно карикатурным образом глупой развратной женщины, лезущей на трон просто потому, что его ей папа завещал и абсолютно неспособной к правлению и участию в войне (хотя у неё есть дракон). Я терпеть не могу Рейниру как персонажа, но не могу не признать, что для сколько-то качественной экранизации для (хотя бы формального) лидера политической партии требуется образ более глубокий, чем книжное ничтожество (да и Эйгону II, по-хорошему, надо добавить фишек). Посмотрим, смогут ли в «Доме Дракона» сделать из Рейниры по-настоящему яркого персонажа — или всё закончится как у сериальной Серсеи, вся «крутость» которой в итоге закончилась на истеричных рыданиях во время разрушения Королевской Гавани, осуществляемом Дэйнерис. [1] Этот приём Мартин в «Песни Льда и Огня», по-видимому, намерен реализовать со Старками — но Старки хотя бы исходно симпатичны, а Эйгон и Рейнира сугубо антипатичны ещё до того, как получают власть и начинают вовсю злодействовать. [2] «Пьесу написал Фарио Форель, который исторгал своим пером больше крови, чем любой другой сочинитель в Браавосе <…> — Когда я насилую Вендейну в «Тоске архона», я всегда мну ее сиськи как следует, — пожаловался карлик. — Ей это нравится, и зрителям тоже. Надо же угодить зрителям. Это была одна из «мудростей» Изембаро, как он любил их называть. Надо угодить зрителям. — Думаю, зрителям еще больше понравится, если я оторву карлику член и отлуплю его этим членом по голове, — заявила Мерси. — Уж этого они точно никогда не видели. «Показывать зрителям то, чего они никогда не видели» — это тоже была одна из «мудростей» Изембаро» (спойлерная глава «Ветров Зимы»).