***
За эту выходку Бенго сильно досталось от отца. Около двух часов он распекал сына в своём кабинете. Потом сел в кресло и долго рассматривал сына, прежде чем устало задать вопрос: — Скажи мне, сын, о чём вы только думали? Бенго не ответил, лишь в который раз извинился. Впрочем, Альфонсо не нужны были извинения, как и оправдания — это Бенго знал. Но что он мог ещё сказать? Что Дарен сильно сожалел, что парады не проводит Томас? Это только сильнее настроит отца против Дарена, хотя, казалось, куда уже больше. — Бенго, ты совсем отбился от рук, — продолжил Альфонсо. — Ты, когда ты последний раз посещал пыточную комнату? Молчи, я сам знаю. Ты не был там уже три месяца. Почему? Давай, сын, на этот вопрос я ожидаю ответ. — Прости, отец. Альфонсо ударил кулаком по столу. — Мне надо, чтобы ты делал то, что я говорю! Пока ты мой сын, пока живёшь моём доме, пока я тебя содержу — будь добр выполнять мои приказы! Ты понял? Бенго поджал губы и сдержанно кивнул. Альфонсо нахмурился и сжал переносицу пальцами. Некоторое время он молчал. Бенго знал, что сейчас отец даст ему указания и отпустит, а сам пойдёт в пыточную, снимать напряжение. — Значит так. Я позволяю тебе много вольностей, я понимаю, что у тебя такой возраст, я сам был таким. Бунтовал против правил. Но потом понял, что нет ничего важнее правил и дисциплины. Надеюсь и ты скоро это поймёшь. Пока его величество благоволит тебе и … Санву, я не буду тебя строго наказывать, но учти, если ты зайдёшь слишком далеко — я устрою так, что этого мальчишку казнят. Возможно тогда ты усвоишь то, что я хочу до тебя донести. — Я понял, отец, — глухим голосом произнёс Бенго. Альфонсо отвёл глаза от сына. Он не хотел причинять ему вред, ведь даже позволил дружить с Санву. В этом была и своеобразная выгода — ведь Санву был любимцем короля, а если Бенго будет рядом с ним, с этим раздражающим мальчишкой, значит будет и ближе к королю. И это давало плоды, которых жаждал Альфонсо — Бенго тоже был приближен к его величеству, поэтому и все хулиганские выходки этим двоим сходили с рук. — Завтра я жду тебя в пыточной, — Бенго не ответил, но Альфонсо был уверен, что тот не ослушается, поэтому махнул рукой. — Иди, на сегодня всё. Кивнув, Бенго вышел. Альфонсо постучал пальцами по столу. Откинув голову назад, он поводил глазами по потолку и негромко произнёс: — Пора тебе, Дарен Санву, преподать урок. Он протянул руку, дёрнул за висевший за креслом шнур и сказал, как только приоткрылась дверь: — Начальника рыцарей ко мне, срочно.***
Бенго спешился у ворот особняка Дарена и бросил поводья подбежавшему служащему. Пропустив его слова, что хозяина в данный момент нет дома, Бенго со всех ног поспешил на земляничную поляну, в это уединённое место, где могли быть лишь он и Дарен. Добежав, он рухнул ничком, и, сжав голову руками, долгое время лежал, сдерживаясь от крика. Он тяжело дышал, сердце гулко билось о грудную клетку, плечи тряслись, словно от рыданий. Но кричать Бенго не мог, ему казалось, что он тогда не сможет остановиться и будет кричать до тех пор, пока горло не станет раздирать от боли. Сжав зубы парень стонал, сжимая пальцами отросшие волосы. Небо разразилось раскатами грома и хлынул мощный дождь, в миг намочив одежду. Бенго перевернулся на спину, подставляя себя под крупные капли. Умывая лицо, он чувствовал, как желание разнести всё кругом начало понемногу отпускать. Дождь прекратился так же резко, как и начался. Светло-серые тучи всё ещё закрывали солнце, но дождя не было. Даже мелкого. Бенго лежал мокрый, с воротника стекали ручейки воды, щекоча шею — Бенго улыбнулся, это было щекотно, но и приятно. Он скрутил волосы, отжимая воду. Зачем он начал отращивать волосы? Только потому, что Дарен однажды признался, как сильно ему нравятся длинные волосы? Да. Именно поэтому. Ничего странного в этом Татакео не видел, он ведь просто хотел угодить своему лучшему другу, хотел ещё больше ему нравиться. Возможно Бенго боялся потерять дружбу Дарена и подобными вещами пытался удержать его? Ну и что? Бенго пожал плечами, и холодная ткань рубашки прилипла к ключицам. Разве может быть по-другому в дружбе? Ради того, чтобы дружить с Санву, Бенго готов был пойти на многое. И он недоумевал, почему другие не видят насколько хороший человек Дарен. К примеру тот же отец, который считывал людей с поразительной точностью. Почему он не видел, не чувствовал Дарена? Хорошего человека, преданного своему королевству, своему королю. Он ведь даже и его, Бенго, делал лучше. Парень глубоко и часто дышал, постепенно приводя дыхание в норму, выдыхая через рот. Негодование к отцу понемногу утихло. Каким образом Бенго мог бы доказать Альфонсо, что Дарен достоин его доверия? Почему он вообще так насторожённо относится к нему? Бенго не находит ответа, но готов был до самого последнего вздоха защищать своего друга. Как и Дарен защищал его. Татакео повернулся на бок. Земляника после дождя пахла особенно ярко и сладко. Примятая после дождя она вскоре вернётся в прежнюю форму. Вновь потянется к солнцу, раскроет ему свои листья, и ягоды будут впитывать его ласковое тепло, наливаться соком, ароматом, вкусом. Так и Дарен, такой же упрямый и упорный, как эти кустики. Он всегда стоит на своих убеждениях, всегда уверенный в своих силах. Если бы он сегодня стоял перед Альфонсо, он не склонил бы покорно головы. А смотрел бы в глаза собеседнику прямо, с вызовом. Почему он, Бенго так не может? У Дарена это получается так легко, непринуждённо. И с такого человека Бенго хочет брать пример, разве это плохо? Уже много раз он задавался подобными вопросами и не находил решения — отцу не пришёлся по душе Дарен. Хоть он и старался терпеть его, за что Бенго был благодарен. Возможно его отцу это сложно понять, так как друзей у него не было. Были приятели, знакомые, но такого друга, с которым можно было идти в бой и доверить ему свою спину — нет, не было и, кажется, не будет. Таковы убеждения Альфонсо — все предают. И Бенго верил отцу. До тех пор, пока в их королевство не пришёл Санву. Пешком, с полупустой котомкой на плече, а из оружия лишь сшибающая с ног улыбка. Тучи становились всё грузнее и темнее, стало прохладнее. Мокрая одежда неприятно прилипала к телу, но Бенго не хотел идти в дом. Думать о Дарене было так хорошо, приятная истома окутывала его, и Бенго боялся спугнуть эти ощущения. Как же хорошо, что у него есть такой друг. Бенго зажмурился, пребывая в водовороте счастья. И когда он услышал шорох, то нехотя приподнялся. Но к нему вышел Дарен. В его глазах было беспокойство — это было приятно. Никто не проявлял за него, Бенго, открытого беспокойства, ни отец, ни тем более мать. Но когда беспокойство сменилось на недовольство — Бенго рассмеялся и вновь лёг на землю, от чего Дарен выругался. — Ты что творишь? — спрашивал он, подавая Татакео руку и бросая ему на плечи принесённый плед. — Простудишься же. — Ты словно моя матушка, — заметил Бенго и добавил. — Если бы она тревожилась за моё здоровье. Дарен нахмурился. Накинув плед на голову друга, он вытер, как получилось, волосы. — И чего ты такой счастливый? Пил? — Дарен осмотрел поляну в поисках бутылок. — Нет. Пойдём домой, друг? — Ну пойдём, — подозрительно поглядывая на Бенго согласился Дарен. — Ты точно не пил? — Не пил я. Брр, холодно. — Да неужели, — съязвил Санву. — Он ещё продолжает улыбаться! Да что произошло? Ты странный сегодня. В саду, проходя мимо дерева, Бенго плечом задел ветку и на него рухнули капли дождя, державшиеся на листьях. Плед не особо ему помог — он тоже промок. Бенго чихнул. — У меня был разговор с отцом, — сказал он и ответил, предупреждая вопрос. — Да, сильно влетело, нет не бил. — Хорошо. Идём скорее. — Он меня не бьёт, лет с, — Бенго задумался. Они ускорили шаг и вскоре вошли в дом. — Хм. Кажется, лет с восьми. Или с девяти. Дарен отдал распоряжения дворецкому и главной горничной, а Бенго скинул с себя ненужный плед и вновь чихнул. Дарен обеспокоенно обернулся на него. — Давай потом поговорим, хорошо? Сейчас прими ванну. Потом я пришлю к тебе доктора. Не возражай! Но Бенго и не думал возражать. Он с улыбкой смотрел на друга и был по-настоящему счастлив. Здесь ему было так хорошо, словно он в родном доме, с родными людьми. — Дарен. Давай будем семьёй? — попросил он, наклоняя вправо вдруг отяжелевшую голову. Санву протянул руку и дотронулся до его разгорячённого лба. — В ванну, живо, — приказным тоном сказал он и Бенго, хихикая, пошёл к лестнице. Ему прислали двух служащих и дворецкого. Бенго принял помощь покорно, он чувствовал себя всё более сонным и, как только на него надели халат и помогли лечь в кровать, тут же погрузился в глубокий сон без сновидений.