Земляничная поляна

      Мэй только что вышла из конюшни и умывалась, подставляя голову под холодную воду, которую услужливо лил из кувшина дворецкий Педро. Заметив краем глаза стоявшего неподалёку мальчишку, Мэй, выпрямившись и накинув на шею полотенце, поёжилась, когда мокрая рубашка прилипла к спине. — Знакомый парень, — кивнула она в сторону мальчишки. — Кто это, Педро? — Помните, господин, полгода назад женщина приходила, — Педро отдал пустой кувшин подбежавшему юноше и держась за спину, развернулся, чтобы посмотреть на Ермока. — Она предлагала вам сына своего. — Ах да. Так это он? — Мэй улыбнулась и жестом подозвала мальчишку. — Как зовут? — Ермок, господин, — поклонился подбежавший мальчик. — Господин, вы только не серчайте, — крякнул Педро потирая поясницу, — я всё исполнил, как вы велели. Грамоте, письму его обучают. Науки, этикет, всё как положено. И работу, как вы велели, тяжёлую не даём, да только он сам на месте не сидит, пришлось на конюшни его сослать. — На конюшни? — переспросила Мэй разглядывая мальчишку.       Тот стоял прямо, держа ровную осанку. Светлые, выгоревшие на солнце волосы смешно топорщились во все стороны, чёрные глаза настороженно и с вызовом смотрели на Санву. Она усмехнулась, парень со временем обещал стать грозой для девушек, со своим необычным для этих мест разрезом глаз. Не дождавшись ответа, она повторила: — Зачем на конюшню-то? — Ох, — Педро протянул руку и Ермок тут же подскочил к нему чтобы подставить плечо. — Педро, шёл бы ты отдыхать, — посоветовала Мэй, пока старик охая держался одной рукой за спину, а второй опирался на плечо Ермока. — Это не просьба, Педро, а приказ. — Господин, я ведь вам ещё не всё… — Приказ, Педро, приказ. — Слушаюсь, хозяин. ***       Мэй и Ермок сидели за столом, ожидая пока служащие расставят посуду и еду. Как только они покинули комнату, Мэй сняла крышку с кастрюли и помахала рукой отгоняя пар. На обед была каша с мясом. Она положила кашу в миску и, отпивая вино из высокого бокала, подождала пока Ермок положит еды и себе. Когда Ермок сел на стул и в нерешительности уставился на столовые приборы Мэй поставила бокал на стол и взялась за салфетку. — Ешь, — Ермок послушно взялся за ложку. — Так почему тебя на конюшню сослали? — Я сам напросился, — вскочил с места парень, но был тут же усажен нетерпеливым взмахом руки. — Учат только и учат. И помогать не разрешают. — Помогать?       Мэй намазала булочку маслом и положила сверху ветчину. Ермок повторил всё в точности за ней. — Не привык я, господин, от работы лениться. Я хоть и слабый, но мамке всегда помогал. — Молодец. Нравится на конюшне? — Я люблю коней. Они хорошие, — Ермок подул на ложку с кашей и, проглотив еду, продолжил. — Я ездить верхом хорошо умею. Не падаю. — Учишься как? — Мэй поковыряла ложкой в миске и налила ещё вина. — Хорошо учусь, господин. — Хорошо если так. На конюшню можешь ходить, я не запрещаю, так и передашь Педро, — Ермок поднял обожающий взгляд на Санву. — Только в учёбе старайся. — Я буду стараться, господин, только не прогоняйте от коней, — голос Ермока на миг сорвался. Мэй удивлённо изогнула бровь, и некоторое время молча пила вино, пока парень не доел кашу. — Тебя обижает кто, что ли? — предположила она, внимательно следя за его выражением лица. — Нет, господин, — парень поскрёб ложкой по пустой миске и оглядев стол, покосился на Санву и, получив одобряющий кивок, потянулся к блюду с жареным мясом, щедро поливая его ягодным соусом. — Не врёшь? — Нет, господин, — Ермок приподнялся, но тут же опустился на стул и помотал головой. — Хорошо, — Мэй устало прикрыла глаза откинувшись на спинку кресла. — Господин, вы устали, — Ермок протянул руку и потряс Санву за плечо. — Позвольте помочь вам добраться до кровати. — Я сам, — она зевнула, прикрыв рот рукавом и потёрла ладонями лицо. — Надолго я уснул? — Нет, господин. Вы как начали на бок заваливаться, так я вас будить бросился. — Спасибо, — Мэй поднялась, потрепала мальчишку по соломенным вихрам. — Через два часа пусть Педро разбудит меня, на рынок пойду. — Господин, вы отослали Педро, у него спина болит. Позвольте мне вас разбудить. — А ведь верно, — Санву почесала нос. — Через два часа, — повторила она и направилась к лестнице. ***       У Бенго был выходной день. Он совпал с выходными Дарена, и они договорились встретиться на ярмарке. Отец с матушкой спали — они запланировали на вечер поход в театр, а после каждый из них собирался в свой клуб по интересам. Бенго наскоро позавтракал, принял ванну и долгое время, что было ему совсем не свойственно, выбирал костюм. Он давно, как почти все остальные, выбросил из гардероба узкие штаны с бантами. И сейчас он пожалел об этом, штаны были… — Нарядные, — пробормотал Бенго себе под нос. — Нет, Дарен говорил, что ему не нравятся такие.       Он выбрал костюм тёмно-вишнёвого цвета, придирчиво долго осматривал себя в зеркале, и так же долго укладывал волосы. За полгода они отрасли до плеч, и он собирался дальше их отращивать — Дарен как-то упомянул, что Бенго идёт такая длина волос. Он распускал их, подвязывал платком, собирал на затылке, но всё это ему не нравилось. Когда время стало доходить до одиннадцати часов, Бенго собрал их в хвост, подвязав шёлковым платком и поспешил на встречу с другом.       Ярмарка в этот день дышала, была наполнена звуками, играла разноцветными красками, пела, плясала. Продавцы выкрикивали название своего товара, расхваливали его, уговаривая потенциальных покупателей не проходить мимо. Между рядов с тканями, выпечкой, мясными рядами, овощными, ходили и те, кто побогаче и те, кто победнее. В переходах между рядами сидели бедняки, и обеспеченные господа, иногда с плохо скрываемой неохотой, протягивали им деньги или что-то из еды. Нищие не бросались им под ноги, не кричали вслед, они, часто молча, протягивали руку и знали, что почти каждый проходящий мимо что-нибудь подаст. Кто из доброты и жалости, а кто для того, чтобы своим друзьям, знакомым, будущей жене или тестю показаться лучше, чем они есть. Так как королевским указом в этот день не полагалось устраивать открытых балов и важных встреч, все стремились посетить театр, казино, и ярмарку, которая закрывалась только с наступлением темноты. Кроме того, здесь также можно было прокатиться на каруселях, посмотреть на балаганных шутов, а для любителей устраивались петушиные бои. Бенго свернул туда, проиграл деньги и начал поиски Дарена. Нашёл он его у карусели. — Дарен. — О, Бенго, — обрадовался парень. — Ты уже здесь. — А ты? Ты хочешь прокатиться на карусели? — Татакео с удивлением смотрел на надкусанный леденец и игрушечную лошадь в руках Дарена. Разве Дарен любит сладкое? — Ах, это! Это моего воспитанника, — пояснил он, указывая на карусель.       Из-за того, что мальчишек на ней было предостаточно, да к тому же она кружилась, Бенго не понял кто является воспитанником Санву. Слухи его не обошли: в них, как всегда всё было преувеличено. Маркиза Акчур, до сих пор державшая обиду на Дарена, очень постаралась, придумывая их. Поговаривали, что мальчишка внебрачный сын герцога, что Дарен украл его из соседнего государства и парнишка является принцем. Были слухи, что это их общий сын с принцессой Азорой. Ещё ходил слух, будто Дарен и Бенго давно являются любовниками, и, не имея возможности завести наследника, прибегли к услугам какой-то проститутки. Бенго здесь смущала лишь проститутка — ведь они могли найти здоровую девушку с хорошей наследственностью. Конечно подобное он не озвучивал в слух, если бы отец узнал, что Бенго говорит что-то подобное — убил бы. Альфонсо и так сильно нервничал на волне слухов о слишком близких отношениях этих двоих. Однажды поговорив с сыном, и убедившись, что слухи — лишь слухи, Альфонсо немного успокоился. Он верил сыну, но слухи не утихали — были те, кто жаждал хоть как-то подпортить герцогу Татакео настроение.       Карусель остановилась. Мальчишки разбежались, кроме худенького парнишки с чёрными глазами. Он неспеша приблизился, с опаской поглядывая на Бенго. Взяв руку Дарена, он наполовину спрятался за его спиной. Татакео присел перед мальчишкой и улыбнулся. — Здравствуй, Ермок. Какой худой, — подняв голову сказал он Санву. Тот улыбнулся и кивнул, правой рукой взлохматив соломенные волосы. — Вцепился в тебя. Хм, меня что ли боишься? — Нет. Я ничего не боюсь, — Ермок мучительно покраснел и с трудом отпустил руку опекуна, к их смеху. — Не бойся меня, я друг Дарена. Зовут меня Бенго, — улыбаясь он протянул парню руку. — Будем друзьями? — Д…да, — протянул в ответ руку Ермок. — Он действительно очень худой, — вновь заметил Бенго и поднялся. — Ты его кормишь? — Аппетит у него отменный, — Дарен отдал Ермоку недоеденный леденец и игрушку. — Поправится ещё. Будет сильным, здоровым и красивым, как я.       Дарен рассмеялся, а Ермок с важным видом согласно закивал. Они шли вдоль мясных рядов. Откуда-то потянулся запах жарившегося мяса. Бенго взял у Ермока лошадь и взял его за руку. Мальчишка грыз леденец, отчего Бенго поморщился. Он решил найти палатку, где готовили мясо и накормить этого худого ребёнка.       На них с любопытством косились аристократы, раздражая Татакео. — Вокруг вас столько слухов. — Знаю, — кивнул Дарен, беря Ермока за руку. — Мне рассказывали. — Хочешь, я с ними разберусь? — предложил Бенго. Он много всего умел и свои знания, и умения, ради Дарена, мог и хотел использовать. Всё, чтобы тот ни попросил, но Санву лишь поморщился. — Пусть развлекаются. Был на петушиных боях? — спросил он, переводя тему разговора. — Да, — Бенго пожал плечами, и кивнул поздоровавшемуся с ним прошедшему мимо юноше. — Сегодня они скучные. Петухи вялые какие-то. — Я тебе предлагал самому заняться разведением. — У меня нет времени, Дарен, ты ведь знаешь. Я и тебе удивляюсь, как ты находишь время для своих лошадей, да ещё псарню держишь. — Я люблю собак, — Санву почесал нос и отвернулся, когда мясник ткнул чуть не в лицо свой товар. — Я помню ты купил пару щенков в подарок королю, и не смог остановиться. — Гончие популярны, — Ермок с интересом слушал их, поглядывая то на одного, то на другого. — Популярны пока король любит охоту. Если его величество вдруг займётся рукоделием, гончие уйдут на второй план и все займутся вышиванием. — Представляешь Кванко сидящим у окна с дочками, и вышивающим цветочки на камзоле? — хохотнул Дарен. — Скорее он будет вышивать золотые монеты, — подхватил Бенго, и они расхохотались, остановившись посреди дороги. — Господин, — послышался заискивающий голос.       Перед ними стоял невысокий широкоплечий мужичок, сжимая в руках засаленную шляпу. Он перебегал взглядом с Ермока на Дарена и неуверенно топтался на месте. Дарен переглянулся с Бенго и, почувствовав, как Ермок прижался к нему, посуровел. — Слушаю вас, любезный. — Господин, дайте монету, — попросил мужик и гнусно улыбнулся. — Я отец этого мальчика. Я его на свет произвёл, а вы пользуетесь моими плодами. Я против ничего не имею, но платить надо, господин.       Ермок закусил губу и тяжёлым взглядом уставился на отца. Тот несколько раз поклонился господам и с улыбкой смотрел как вокруг них останавливались люди. Они окружили их и наблюдали с нескрываемой заинтересованностью. Среди толпы были и знакомые Санву, но они его не волновали. Недовольно нахмурив брови, он смотрел на отца своего воспитанника. Бенго передалось его настроение в десятикратном размере. Он поджал губы. Было ясно, что мужик не просто так остановил их посреди площади, не просто так говорил, как можно громче, привлекая внимание. Если бы он просто хотел денег — он бы пришёл в дом Санву. Но он стоял здесь, с довольным видом оглядывал всё разрастающуюся толпу. Ему приказали так сделать, это было ясно, как день. Предложили или уже дали крупную сумму денег. Сделать это мог кто угодно — от его отца, Альфонсо Татакео, до маркизы Акчур. Выяснять это Бенго сейчас не будет, он перебирал в уме варианты развития событий. Увести Дарена и мальчишку? Дать мужику денег? А потом заплатить втрое больше, чем ему предложили и попытаться выяснить зказчика? — Так значит вы отец моего воспитанника, — задумчиво произнёс Дарен. — Можете это и так назвать, — хмыкнул мужичок. — Это честь для нашей семьи. Если он вам не в радость будет вы его бейте, господин. Он будет лучше стараться.       В толпе раздался негромкий смех. Ермок опустил на мгновение голову, но тут же поднял на Санву влажные глаза. Тот ободряюще улыбнулся парнишке, а Бенго скрипнул зубами. Это уже слишком. Сдерживая гнев, он сжал пальцы в кулак, вонзая ногти в ладонь. — Ты что несёшь, мразь?! — Дарен округлив глаза уставился на него. — Откуда ты знаешь такие плохие слова? Я тебя такому не учил.       Татакео расправил плечи. Ему стало неудобно перед мальчишкой. Коря себя за ругательство, он кинул виноватый взгляд на друга. Мужик тем временем выискал в толпе знакомое лицо, кивнул и продолжил: — Господин, не серчайте, — поклонился он и выронил шляпу. Кряхтя он присел, чтобы поднять её. И так же, с кряхтением, поднялся. — Только правду я говорю, правду, — он повысил голос и смех в толпе стал громче. — Все говорят об этом. Господин мальчиков любит. А я, я ему своего сына единственного отдал. В надежде, что сын-то мой будет сыт. А что господин с ним делает это его дело. Только платить надо, господа хорошие. — Ну ты… — Бенго оглянулся на шепчущую толпу. На лбу вздулась и забилась вена. — Друг, оставь, — мирно заметил Дарен. — Я дам вам денег, уважаемый, только впредь не бросайте такие слова в присутствии своего сына. — Я сам ему дам, — зло процедил Бенго и, присев перед Ермоком, протянул ему лошадку. — Держи, дружище.       Ермок прижал к себе игрушку. Бенго встал размял шею и, шагнув к мужику, размахнулся и ударил его в лицо. Мужик издал какой-то фыркающий звук и упал навзничь под крики девушек. Бенго склонился на мгновение, посмотреть на бесчувственное тело, поморщился от исходивших от него винных паров, и выпрямился. Толпа бурно обсуждала произошедшее, Санву сложился пополам от хохота, а Ермок круглыми глазами смотрел на Бенго. Тот поморщился, шагнул к ним, наклонившись, перебросил друга через плечо, подхватил другой рукой Ермока и рванул в толпу, которая тут же расступилась, пропуская их. Санву висел на плече друга и рыдал от смеха, Ермок обхватил Бенго за шею, чтобы не упасть. И в таком положении они добрались до конца ярмарки, остановившись за балаганным шатром где запыхавшийся Бенго опустил их на землю. — Всё-то ты смеёшься, — деланно хмуро сказал Бенго. Потом обратился к Ермоку: — Этот парень и тебя втянет в свою секту. — Секту? — тихо повторил, ничего не понявший Ермок. — Да, — хмыкнул Бенго пока Дарен сидел на земле и вытирал выступавшие от смеха слёзы. — Рядом с ним по-другому нельзя. Он словно живой вихрь.       Ермок во все глаза смотрел как Бенго, опустившись рядом с его опекуном, платком вытирал его щёки качая головой, но глядя на друга с любовью. А Дарен всхлипнул, уткнулся в плечо друга, и расхохотался по-новому.