Сопричастные

С Крисом Бэкхен пересекся лишь во второй половине дня, когда пришел в столовую. Блондин сидел за обособленным столиком и скучающе водил пальцами по сенсорному экрану смартфона. Недоеденный обед сиротливо засыхал на краю стола: Крис и не ел, и очистить стол ленился. Бэкхен выкинул остатки и занял освободившееся место своей тарелкой. Крис не удостоил его вниманием, и могло показаться, что даже не заметил, но факт того, что при его приближении он свернул sms-беседу, утверждал обратное. Проголодавшийся Бэкхен набросился на еду, а Крис принялся просматривать интернет страницы. - До сих пор злой? – полюбопытствовал Бэкхен, немного насытившись. Вместо ответа Крис поднял на него красноречивый взгляд. Убедился, что эмоциональный посыл принят к сведению, и уткнулся обратно в смартфон. - Конец света что ли? – Бэкхен пнул Криса под столом. – Уже даже закрасили все! Крис вздохнул, вновь оторвался от телефона и устремил взгляд в пустоту. Его отсутствующий вид и приоткрытый рот убеждали в том, что он собирается с мыслями, чтобы что-то сказать, поэтому Бэкхен терпеливо ждал. Перед тем как заговорить, Крис досадливо поморщился, и меж его бровей возникла небольшая, но четко выраженная складочка. - Знаешь, у меня так странно, но хорошо утро начиналось… Даже возникло чувство, будто день отмечен удачей. Но из-за какой-то суки мое настроение не прожило и пары часов. Бэкхен скривил губы и осуждающе покачал головой. - Ну и кто виноват в твоем плохом настроении кроме тебя? Подумаешь, какая-то девка проистерила в письменном виде. Блондин угрюмо погладил погасший экран смартфона. - Дело не в этом. Дело в контрасте… - медленно проговорил он, подбирая слова. Бэкхен в недоумении изогнул бровь, ожидая пояснения, которое, впрочем, Крис давать не спешил. - А конкретнее? – прямо спросил он, когда понял, что толкования не последует. Крис изобразил некий неопределенный жест, иллюстрируя свое нежелание развивать тему. Зная его скрытный характер, Бэкхен отступил. - Что это у тебя на пальцах? – вместо этого озадачился он, указывая на серебристые пятна. Крис осмотрел ладонь, чтобы определить предмет удивления. - Краска. Закрашивал свой забор. Слишком много вандалов развелось. Бэкхен вскинул на него изумленный, слегка испуганный взгляд. - Сасэны узнали, где ты живешь?! – воскликнул он, неприятно пораженный новостью. Крис меланхолично покачал головой. - Не-ет, это другое. Не было никаких признаний или угроз. Просто какой-то торчок избрал мой забор полотном для уродских художеств. Очень неприятно видеть на своей собственности изображения шприцов и истекающих кровью лилий. Мерзость. Его слова еще больше встревожили Бэкхена. А равнодушный тон просто удивлял. - Наркоманы в твоем выпендрежном районе? – с сомнением протянул он. – Что-то верится с трудом. Если это только не сасэн-наркоман. Два в одном, так сказать. Крис шумно выдохнул и выпрямился на стуле, временно прекращая терзать смартфон. - То-то и оно, что райончик богатый. Детки больших шишек имеют деньги и не имеют интересов. Выживать им не надо, все легко приобретается, проблем нет – скука. Развлекаются, как могут. - Думаешь? - А какие варианты? Тематика наркоманская – раз, простые смертные к нам не забредают – два. - Ну, допустим, - сдался Бэкхен, - а почему ты сам закрашивал? Чего не вызвал бригаду? Крис поджал губы и сложил руки на столе. Бэкхен увидел в его глазах знакомый, но в последние недели подзабытый оттенок высокомерного превосходства. - Простые вещи отлично прочищают голову, - будто вещая откровение, произнес Крис. – Нельзя вечно витать в высших сферах, иногда нужно и руками работать. Бэкхену эта сентенция показалась сомнительной. - Глупостей не говори. Не вижу причин сажать рис, если я создан для пения. Надменность слетела с Криса как шелуха под осенним ветром, обнажая усталую угрюмую сущность. Он утомленно потер пальцами глаза и пятерней зачесал слишком длинную челку назад. - Я знаю, о чем говорю. Когда тебе начнет казаться, что ты сходишь с ума, и черная полоса не кончится, тебе не останется ничего иного, кроме как спасаться простыми вещами. Слова Криса и его тон так поразили Бэкхена, что он выронил палочки. - Ты что несешь? – угрожающе зашипел он, потрясая в воздухе кулаком. – Тебе скучно живется, что ли? Вопрос о выживании для тебя уже не стоит, твой фандом один из самых мощных, тебе никто не ставит палки в колеса, а напротив, создают все условия. Где тут черная полоса? Да на фоне такой «черной полосы», конечно, одна фанючка могла навести шороху!.. Слушай, ты меня разочаровываешь. Крис пренебрежительно поморщился. - Дело не в глупой девочке. - А в чем тогда?! - Кажется, я не знаю, - прошептал Крис, - одно точно: если бы со мной все было в порядке, я бы не взбеленился из-за надписей. Это всего лишь лакмусовая бумажка, показывающая, что что-то не так. У Бэкхена кончились слова и понимание. Он никакой проблемы обнаружить не мог и считал, что его друг от скуки выдумывает себе трудности. Это злило его, потому что ему самому приходилось прикладывать большие усилия, дабы удержаться на плаву, и ему просто некогда было обращать внимание на мелочи. - Кто тебя поймет, тонкую натуру, - съязвил он. - Поймешь, - пугающим тоном напророчил Крис, - еще вместе забор красить будем. - Эй, не пытайся соблазнить меня, Том Сойер недоделанный. Дураков нет. - Дураков нет, - эхом повторил Крис, - а заинтересованные есть. Бэкхен с подозрением покосился на Криса. Настроение блондина уже начало надоедать, и Бэкхен боялся не сдержаться и непростительно нагрубить. И хотя их отношения позволяли такие вольности, он все же предпочитал не выходить за рамки. Тем более что истинные помыслы и суждения Криса никогда не бывали целиком на поверхности. Что бы он ни сказал, что бы ни сделал – это лишь верхушка айсберга, а часть без полной картины могла ввести в серьезное заблуждение. Бэкхен решил вовремя свернуть тему. - Я пойду, - заявил он, на мгновение исчезая под столом, чтобы достать палочки, - очень надеюсь, что твое предложение красить забор – иносказание. До встречи. Бэкхен забрал грязную посуду и отодвинул ногой стул, чтобы свободно пройти. - До встречи. После ухода Бэкхена Крис машинально развернул на смартфоне sms-беседу и вновь погрузился в чтение. А вернее, разглядывание. Потому что читать-то в сообщении от Тао практически нечего было. Крис обнаружил его, когда перед завтраком проверял, сколько времени. В нем содержалась фотография розы в вазе и приписка: «Я забочусь о ней, она расцветает». Это послание ввергло Криса в ступор с самого утра. Он не понимал, зачем парнишка прислал ему фотографию подаренной им же розы. Как доказательство того, что внимателен к подарку, то есть, к чувствам дарителя? Такой вывод напрашивался. Вот только Крис никаких особых чувств не вкладывал, это был всего лишь небольшой знак расположения. Первым делом, едва получив сообщение, Крис перепугался, что Тао слишком серьезно воспринял его инициативу. Крис еще ни в чем не был уверен. А вот по открытым жестам Тао, по его солнечным улыбкам и удивительной естественной способности притягиваться так близко, словно не существует границы личного пространства, заход за которую причиняет дискомфорт, было видно, что он хочет влиться в чужую жизнь. По крайней мере, так казалось Крису. Он был уверен, что Пальмочка для него легко читаем, но так ли это было на самом деле? Крис вынужден был признать, что вторжения в личное пространство, которые Тао периодически совершал во время свидания, не вызывали у него отторжения, и даже напротив, укрепляли симпатию. Это живое теплое существо, подвижное, забавное, ощущалось как нечто приятное и интуитивно понятное. Крис и сам не раз сокращал дистанцию, не в силах противиться желанию искупаться в волнах чужой жизни. Однако же он понимал, что нельзя привлекать к себе человека, а потом вышвыривать. Существует ответственность за вызванную привязанность. Хотя сам Крис и его друзья не считали его образцом благородства, отдельные и, наверное, самые важные его проявления, в нем имелись. Поэтому Крис пытался помнить о дистанции. Его удивляла собственная симпатия. Он не мог просто взять и признать, что с Тао ему хорошо. Потому что существовала куча условностей: социальные различия, которые, по идее, должны накладывать свой отпечаток и разобщать, расхождение интересов (Крис еще не выявил его, но уже с содроганием предвидел), разные мировоззрения. Может, действительно рядом с Тао физически приятно находиться, но что делать, когда вскроются неразрешимые противоречия? Зачем он прислал ему фотографию этой злосчастной розы? Зачем дал понять, что берет на себя за нее ответственность? - Это всего лишь умирающее растение, - неразборчиво прошипел Крис, глядя на экран смартфона. Стороннему человеку могло бы показаться, что Крис переживает не по делу, но лишь по незнанию личности Тао. Крис очень живо и ярко представлял себе, с какой серьезностью, с какой бережностью сосредоточенный Пальмочка подрезает в ванной стебель цветка, а затем опускает в сосуд с фильтрованной водой. Криса потряхивало при мысли о том, что парнишка будет хранить и поддерживать розу до самой ее смерти, пока она не превратится в иссохший труп, неживое напоминание о мимолетной благосклонности другого человека. «У всего есть свой срок, - думал Крис, - и увядшей розе место на помойке». Криса всегда пугала эта странная привязанность людей к ушедшим вещам. В ней есть что-то зловещее и печальное, покрытое пылью безысходности. Жалкая попытка продлить то, чего уже нет. В случае Тао это могла быть неосуществленная мечта о чувствах. Крис отчаянно не хотел, чтобы он перебирал неживые лепестки и лелеял бесплодную замерзшую мечту, вспоминая те свидания, что у них были. Крис подозревал в Тао сентиментальность, и уже мысль о ней угнетала. Крис невольно переносил все на себя. Он уже в глубоко зарытых слоях чувств и мыслей представил, как они с Тао расходятся, потому что нечего больше делать рядом друг с другом, а тот все еще хранит его застывший зеркальный образ, сидит напротив него, медленно ладонями снимает паутину и каменеет вместе с ним. Да и чего еще ждать от сентиментальной деревенщины? От того, кто ищет любви на всю жизнь по первому поцелую? Он не расстанется просто так со своей установкой, пусть даже она неверна и тормозит естественный ход вещей. «Наше время описывают другие сказки», - усмехался Крис про себя, гоняя вверх-вниз по экрану присланное изображение. Он не верил в "с первого взгляда долго и счастливо" и не жаждал стать злодеем, разрушителем мифа. Пожалуй, он хотел быть с Тао, но не желал ввязываться в его ожидания. Крис не выдержал. Он быстро набрал текст и тут же отправил. «Обязательно выкини ее, когда она увянет», - значилось в сообщении. Крис пробарабанил пальцами по столу рядом со смартфоном и откинулся на стуле. И все же он должен был признать, что той его части, которая не имела дела с анализом, было приятно получить такое послание с утра. Оно чистое и красивое, не утяжеленное ненужными вопросами и намеками. В нем не было хищного «ты теперь мой и никуда не денешься, пригласи меня еще раз, да поскорей!». Только желание поделиться прекрасным: роза расцветает!.. И уверения в заботе о подарке. В сущности, милейший пустяк. Наверное, такими телефонные сообщения и должны быть по содержанию: ненавязчивыми, поднимающими дух и совсем чуть-чуть трогательными. На работу Крис добирался со странным, немного неудобным, но все же приятным чувством. Это хрупкое ощущение рассыпалось прахом от столкновения с некрасивой действительностью. Истеричные признания фанатки перебили зарождающийся очажок в душе Криса и напрочь вытеснили полупрозрачные чувства. Это не могло его радовать, и он злился весь день, перенося часть гнева и на Тао. Душевные порывы младшего стали казаться ему глупыми и не такими уж бескорыстными. Он бесился от невозможности решить, каков Тао: ограниченный, инфантильный и недостойно слабый или же кардинально другой, светлый и незамутненный, новое существо. Большую часть времени Крис склонялся к первому варианту, как к более знакомому. Мигнул экран смартфона – пришло новое сообщение. Крис вскрыл его и прочел: «Думаю, это теперь моя роза и мне решать, что с ней делать». Настроение мужчины опустилось еще на градус: вот оно, начало мумификации незначительного воспоминания. Тао уже создает маленькое мемориальное кладбище ненужных вещей. Крис вздохнул. За то время, что он провел в созерцании фотографии, в его уме протекали незаметные ему процессы, в результате которых сформировалась мысль: надо купить мальчишке другую вазу. Эта смотрелась слишком тяжеловесно и дешево и не подходила благородному цветку. Почему-то чужая безвкусная вещь причиняла Крису моральное неудобство, и ему казалось важным поменять эту деталь окружения Тао. Для себя он решил, что вместе со следующим цветком подарит и вазу. И весь его анализаторский ум, работающий, как отлаженная машина, не смог отследить одну простую вещь: Крис почему-то по умолчанию считал, что подарит Тао еще не один цветок, и не замечал противоречия с боязнью привязать к себе доверчивое создание.