Сопричастные

Пожалуй, на этом мелком, ничего не значащем фансайне Крис был в ударе. Мутные дела в агентстве постепенно отбивали у него желание заниматься обязанностями артиста, но оживленные довольные лица фанаток вернули ему доброе расположение духа. Купаться в их солнечных восторгах можно было как в расслабляющих ваннах, и Крису пришлось признать: главное в его профессии помнить, что и для чего делаешь. Некоторые вещи были неизбежны, только пройдя через них можно было получить желаемое. На заре своей карьеры ему пришлось побороться за право поступать по своему усмотрению, и пускай придется вытерпеть подобное повторно, в этот раз у него больше возможностей, и окончательное решение будет за ним – так он полагал. Ну а на данный момент Крис подписывал рекламные листовки, шутил с милыми девочками и получал удовольствие от их эмоций, когда ему удачно удавалось их смутить. Особое внимание привлекли две канадки. Он, пока мог, жадно расспрашивал о погоде в их стране, об уровне жизни, о безопасности, о праздниках, об общей обстановке - словом, обо всем, что могло ему подсказать, как живут его родители, которые после того, как он заставил их уехать из Китая, неохотно говорили ему о своем быте, да и вообще предпочитали отмалчиваться. Крис волновался за них, не было никого, кого бы он любил сильнее, его поступок был обусловлен сильным, возможно даже слепым, желанием максимально защитить. Однако те, хоть и подчинились его требованию, посчитали себя несправедливо ущемленными, поэтому отношения с сыном стали натянутыми. Для себя Крис изначально решил, что холодность и обиду семьи перетерпит: пусть будут живы и здоровы хоть на другом конце света, а остальное неважно. Крис общался с девушками так долго, как мог, и только почувствовав, что больше тянуть нельзя, склонился над врученными альбомами, чтобы подписать их и поставить в аудиенции точку. Он уже заканчивал, когда вдруг канадка упала туловищем ему на руки, чудом не напоровшись шеей на ручку, поехал стол и раздались крики. Крис заглянул в испуганные глаза девушки, и ее состояние передалось ему. Он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, что неизвестно откуда взявшийся Тао, его любимый хрупкий Тао, находится на неизбежной траектории блестящего узкого ножа, смотрит вообще в другую сторону и не видит опасности. Криса сковал такой тяжелый ужас, что он не смог даже предупредительно крикнуть, только рефлекторно зажмурил глаза, спасаясь от еще более сильного потрясения. Нож не мог миновать Тао, лезвие уже почти коснулось лица; даже с закрытыми веками Крис видел, как вспарывается нежная без единого изъяна кожа, и алая кровь заливает лицо, шею, подаренную толстовку... как бледнеют обескровленные пальцы, которые юноша тянет к лицу. Воображение работало как никогда ярко и чудовищно невовремя. У Криса на время перехватило дыхание, а с новым вдохом по венам разлилась удушливая паника. Он ощущал себя не личностью, а организмом. Все тело становилось тяжелым и плохо контролируемым, нервные импульсы подстегивали дернуться, метнуться, рвануть, не разбирая дороги. Ударить, уничтожить, добить наверняка. Окажись блондинка с ножом рядом с ним, он мог бы совершить непоправимое. Он мог бы, но девушка из стаффа на ухо шепнула ему, что сумасшедшую уже поймали и выводят из зала. Страх за Тао перевесил все человеческое, и, кто знает, возможно, это к счастью, что он не сумел справиться с телом на тот момент. Крис попросил воды в надежде, что это его несколько успокоит. Но это не помогло. Страшась реальности, но не в силах терпеть воображение, Крис открыл глаза. Его шокированный мальчик стоял, залитый кровью, обеими руками прижимал к лицу какой-то лоскут, уж явно не стерильно чистый, и сквозь боль на его лице проступало обиженно-недоуменное выражение, словно он не понимал, за что с ним так поступили. Ни за что. Крис никогда бы не смог придумать ни одной причины, хоть сколько-нибудь оправдывающей нож в лицо. От страданий любимого защемило сердце. Крис испытал глубочайшее отвращение к девке, что посмела поднять на хрустальное создание руку. Омерзение захлестнуло его целиком, и вместе с тем он ощутил, как сильно давит грудь. В глазах начало темнеть, пульс забился в истошном ритме. Это был уже не просто испуг. Начался припадок, причем стремительный, как тогда в ванной при нападении сумасшедшей. И Крис уже знал, что в этот раз его ударит сильнее. Он хотел бы подойти к Тао, укрыть его от всех бед, снять боль, успокоить, сделать хоть что-нибудь, но понимал: к юноше уже спешит помощь, а вот ему свободы действий осталось на секунды, после он уже не сможет контролировать себя. Крис чутьем знал, что увидев его муки, перепуганный Тао забудет про свою рану и бросится приводить его в чувства, будет корить себя как виновника панического припадка, знал это, как свое имя и как дважды два, и не хотел заставлять его чувствовать себя еще хуже. Крис мог либо пойти к Тао и через пару секунд упасть ему на руки, либо попытаться добраться до гримерки, где в сумке лежали таблетки. Он принял решение и быстрым шагом направился за кулисы. Растолкав медлительный стафф и не сильно заботясь о том, чтобы обойти тех, кто на его пути, Крис пробрался к гримерке, по пути шепнув ошарашенному менеджеру позвать докторов для себя и Тао. Он не стал запирать за собой дверь, лишь прикрыл ее, понимая, что иначе в серьезной ситуации помощь не сможет до него добраться. Вытряхнув из сумки все содержимое, Крис отыскал таблетки и дрожащей рукой по очереди отправил их рот, запивая из бутылки, которую принес с собой из зала. Крис задыхался. Он хватал воздух через раз, да и тот, казалось, просачивался мимо легких. Его трясло, и все тело стремительно слабело, у него не получалось даже развернуть к себе стул, поэтому он опустился на пол, прислонился к стене и обхватил себя руками. Так страшно ему еще никогда не было, он почти плакал. Событие запустило в его организме целый букет неконтролируемых волей механизмов, подавить которые без медикаментов уже не представлялось возможным. Гормоны диктовали Крису его состояние, и он не являлся хозяином себе. Что-то шло не так. Обычно таблетки действовали быстрее, теперь же дурное состояние длилось дольше и усугублялось. Иногда в голове мутнело, и Крис не мог вспомнить, жив ли Тао и что конкретно с ним случилось. Чувство опасности, окровавленный образ и эмоциональная память довлели над ним. Он пытался оградить семью и жить спокойно, но, как оказалось, невозможно закрыться со всех сторон. Еще один близкий ему человек попал под удар ни за что ни про что, а сам он оказался беспомощным и бессильным, сидящим на полу гримерки с пачкой таблеток в руке. Сколько его вины было в произошедшем? Не станут ли реальностью галлюцинации, в которых его любимые и он сам погибают? Крис как никто другой понимал, насколько слаб человек. Чувство собственной силы, уверенность в безопасности, жизнь, будто ты неуязвим, - это мираж, созданный, чтобы держать хрупкое тело и нестабильную душу в спасительном равновесии. Стоит однажды съехать с баланса, маятник будет раскачиваться дальше, набирая амплитуду. С каждым новым внешним толчком система будет становиться чувствительнее, и однажды… Крис будто сквозь подушку услышал дребезжание двери и шаги. Он взглянул на вошедших и увидел, как шокирован его менеджер: тот знал про проблемы со здоровьем, но не подозревал, каков их масштаб - Крис скрывал свое истинное состояние. Доктор деловито прошагал к нему, присел рядом и занялся измерением пульса. По настоянию усевшись в кресло, Крис пытался покорно позволить провести все нужные процедуры, но пару раз рефлекторно вырывался. Он делал, что просили, отвечал на вопросы, терпел уколы и не понимал даже толком, сколько это длится. Первые его слова, когда он относительно пришел в себя, были обращены к менеджеру: - Где Тао? Тот его не понял и впал в замешательство. - Парень. Где он? Что с ним? Тут менеджер сообразил и поспешил заверить, что с юношей все в порядке, он получает медицинскую помощь и инструкции от представителей агентства по поводу общения с прессой. - Да плевать мне на прессу, - поморщился Крис, - больница какая? Где? Если его запихнули в какую-нибудь дешевую городскую шарашку, я… - Тише, тише, вы только преодолели кризис, вам нужен покой, - зашикал на него доктор. - Я не могу быть спокойным, не зная, что с ним, - процедил Крис. - Он в порядке, - заверил менеджер. Крису его слова показались очевидной отговоркой. - После того, как ему лицо распороли? Несомненно. Отвези меня к нему. - Вам нельзя сейчас, нужно хотя бы час полежать в тишине и спокойствии, - настоял доктор Крис понимал это, чувствовал, что не в состоянии двигаться. Ему и резкий тон-то давался с трудом, но без командного голоса к нему бы никто не прислушался. А ему необходимо было знать, что с Тао. - Но мне надо… - прошептал он. - Что вам надо, так это выйти к оставшимся вас ждать фанатам, извиниться и попрощаться, - произнес менеджер. - Нет! – резко выкликнул Крис. На данный момент его пугали скопления людей, он мог словить повторный приступ. Он до паники не хотел выходить на сцену, даже зная, что это его долг, и ему было слишком сложно и утомительно объяснить менеджеру, почему отказывается. - Ему пока не следует появляться в людных местах, - сказал доктор, - вы можете решить эту проблему как-то иначе? По лицу менеджера было ясно, что ничего иного и не остается, хотя он предпочел бы, чтобы с толпой разобрался сам певец. - Тогда идите и делайте, что должно, - с легким недовольством подтолкнул его доктор, - мне нужно побеседовать с пациентом наедине. Менеджер бросил на своего подопечного сомневающийся взгляд, но все же вышел. Тем временем доктор начал неспешно собирать в чемоданчик все, ранее выложенное на туалетный столик. - Вам стоит отдохнуть, - сказал он, не поворачиваясь лицом, - это должно быть полное умиротворение, изоляция от мира, если хотите. Вам нужно время, чтобы восстановиться. - Я возьму отпуск, - прошептал Крис. - Вы не поняли, - доктор развернулся и строго воззрился, подчеркивая важность своих слов, - вам нужна длительная смена обстановки и отдых от обязанностей. Ваша работа слишком нервная и ненормативная, а с проблемами, как у вас, это чревато. - Вы имеете в виду, что мне нужно на месяц-другой перебраться в глушь? – утомленно уточнил Крис. - Именно. Но не на месяц-два, а минимум на год. Крис промолчал. Выпасть на год из поля зрения в его профессии означало потерять многое. - Вы сейчас, наверное, думаете, что не можете позволить себе этот год, - словно уловив его мысли, сказал доктор, - но подумайте о том, что у организма есть предел. Чем раньше вы поймете необходимость поступить, как я предложил, тем для вас лучше. В конце концов, будет у вас жизнь и здоровье – будет и работа, поклонники, деньги, внимание. А… кхм, в ином случае вы сможете рассчитывать только на букет цветов раз в год от самых близких. Крису стало не по себе от такого намека, он даже отчетливо представил полуувядший букетик полевых цветов, перетянутый ленточкой, сиротливо высыхающий на гранитной плите. - Но у вас крепкий организм, - оптимистично заявил доктор, - так что если вы не будете пренебрегать советами и решитесь на полный курс лечения, сможете продолжать жить, как ни в чем не бывало. Но только обратитесь к частным специалистам, не доверяйте врачам, сотрудничающим с вашим агентством. Простите мою нескромность, но смею предположить, что им приказано лгать артистам, дабы те не покинули сцену. Иных причин, почему вас еще не отправили принудительно на лечение, я не вижу. У вас все достаточно запущенно, чтобы стало ясно: разовыми приемами таблеток не обойтись. И те лекарства, что вам выписывали… хм, они, скажем так, действенные, но не щадящие. Избавляясь от одного, вы попутно рушите другое. Со всей серьезностью Крис слушал доктора и прозревал. Скупые рекомендации и сухие разговоры, когда казалось, врачам агентства не хватает на него времени, хотя они и так не сильно загружены, теперь показались подозрительными. Крис вспомнил, что только одна врачиха относилась к нему с настоящим состраданием и просила отдохнуть, но он воспринимал ее слова, как совет сердобольной матери, а не как рецепт. - Понятно, - протянул Крис, - благодарю вас. Я прислушаюсь. Будьте добры, оставьте визитку, и я больше не смею вас задерживать. Доктор протянул карточку, учтиво поклонился и вышел. Крис спрятал визитку в карман и закрыл глаза, впадая в анабиоз. Ему нужно было дождаться менеджера и все же заставить его отвезти к Тао. Несмотря на все рекомендации доктора, Крис считал, что увидеть юношу ему важнее, и он не сможет расслабиться, пока лично не убедится, что для него сделали все возможное. Через некоторое время Крис среагировал на шаги, открыл глаза и вопросительно посмотрел на менеджера. - Мы принесли извинения от лица агентства, заверили, что организуем еще одну встречу или в иной форме возместим причитающееся, - отчитался тот. – И у нас появилось два важных дела. Во-первых, тебе стоит съездить в больницу к этому парню и дать журналистам сделать пару фотографий. Начальство считает, что это необходимо несмотря на твое состояние, потому что слухи о произошедшем в любом случае просочатся. Будет лучше, если мы проконтролируем выходящие статьи и приложим фото как доказательство того, что неравнодушны к судьбе пострадавшего и делаем все возможное. Криса покоробило отношение к Тао как к помехе, которую надо нейтрализовать, но он не стал заострять на этом внимание, радуясь тому, что не придется спорить с менеджером. - А второе дело? – спросил он. - Съездим в полицию для установления личности. Есть предположение, что это та самая бешеная, напавшая на тебя в твоем доме. Крис медленно кивнул, соглашаясь. - Но это мы можем сделать после, когда ты отдохнешь. - Нет, сейчас, - приказным тоном сказал Крис. – Сейчас. А потом сразу к Тао. Он отдавал себе отчет в том, что ради собственного здоровья не следует этого делать, но ему вступило разобраться с мерзавкой как можно быстрее. Хотел прийти к Тао уже с новостями и заверить, что она получит сполна. Менеджер, видимо, решил, что спорить с упрямой звездой себе дороже и учтивым жестом пригласил идти. Собрав силы и игнорируя остаточную слабость, Крис поднялся с кресла, расправил плечи, придал себе уверенный вид на случай столкновения с кем-нибудь непосвященным, и пошел вслед за менеджером. В коридорах здания им попалась только парочка спешащих по своим делам человек - остальные были заняты разгоном толпы, но когда они спустились на стоянку, все несколько осложнилось невесть как пробравшимися фанатами. Крис целеустремленно продрался сквозь горстку девочек к машине, грубо отцепляя от себя руки и отодвигая с дороги, и сел на заднее сидение, не дожидаясь отставшего менеджера. Отчаянные девчонки колотили ладошками в стекло, что-то кричали и просили, но Крис просто закрыл глаза и, достав из кармана в спинке переднего кресла плеер и наушники, отрезал себя от внешних звуков музыкой. Через некоторое время он почувствовал, что машина тронулась с места, но так и не открыл глаза и не снял наушники, потому что так было проще морально подготовиться к встрече с той, что два раза доводила его до приступов и которая подняла руку на Тао. Пускай Крис пылал неподавленным гневом (то ли доктор вколол ему слишком маленькую дозу успокоительного, то ли чувства были сильнее) и считал необходимым сразу разобраться с преступницей, все же это было непростое испытание. Встретиться лицом к лицу и не поддаться разрушающим эмоциям… способен ли он на это? В Крисе было больше упрямства, чем самоуверенности. Однако и то, и другое толкало его идти к ней. Живи он в давние времена, подарил бы Тао голову врага на блюде, но в этом веке он мог принести только новости. А заодно дойти до нервного припадка. Сильно углубившись в себя, Крис не заметил, как машина остановилась, и среагировал только на касания менеджера. Он вышел из салона, увидел аккуратное, словно вымытое с шампунем здание, и его охватило волнение. Он не хотел ее видеть. Не хотел, совсем не хотел, был до позорной дрожи против. Но приехав, уже не мог дать задний ход и попросить отвезти себя к Тао. Теперь нужно было дойти до конца. Поэтому он на нетвердых ногах поплелся за менеджером, сдерживая иррациональный страх перед той, что уже не могла причинить ему вред. Крис и сам не знал, чего он так боится, однако ж его гневная бравада улетучилась, и он ощущал себя ребенком, который попал в трудную ситуацию и хочет к маме. И только себе он мог признаться в таком состоянии, да и то больше по нужде, чем от умения принимать реальность. Пребывая в стрессовом состоянии, Крис не следил, куда его ведут, и не запоминал лица тех, кто к нему обращается, так же, как их голоса. Он просто шел, отвечал на вопросы, заполнял бумаги и тут же забывал, что только что делал. И был полностью сосредоточен на самоконтроле перед встречей. Бежевые коридоры приторного приличного оттенка, яркие лампы, снующие учтивые люди, из-за формы выглядящие совсем одинаково, целый ряд дверей, из которого сам он не смог бы выбрать нужную… все это давило своей корректностью, стерильностью и безэмоциональностью. Будто он был единственным, кто испытывает чувства. Наконец, с формальностями было покончено, и прямо в коридоре Криса представили оживленному мужчине в возрасте, который занимался делом фанатки. Следователь выглядел неуместно довольным и слегка безразличным, однако его легкая полуулыбка, словно говорящая о том, что он видел много, ко всему привык и не воспринимает чужие проблемы близко к сердцу, как ни странно, немного успокаивала. Поздоровавшись, Крис задал логичный, в его понимании вопрос. - Терпение, - посмеиваясь, осадил мужчина, - скоро вы ее увидите. Скажите, как вы считаете, сможете опознать ту девушку, что напала на вас в вашем доме? - Я был в шоковом состоянии, поэтому не уверен. Но я хорошо запомнил глаза и прическу. - Прически маловато для обвинений, а глаза… Просто помните, что вы можете сейчас повесить преступление на ту, что его не совершала. - Если это не она, тогда все очень плохо. Это означает, что число людей, жаждущих мне зла, увеличивается, - криво ухмыльнулся Крис. - Эта девочка напала на вашего фаната, а не на вас, - строго напомнил мужчина. Крис спрятал язык за зубы. Он отчего-то был практически уверен, что напавшая на него и на Тао – один и тот же человек. - Ну что ж, пройдемте, - оптимистичным тоном позвал за собой мужчина, и Крис опять поплелся по бесконечным чистеньким коридорам, - имейте в виду, она, похоже, ненормальная, - на ходу сообщил мужчина, - конечно, это установит психическая экспертиза, но можно быть практически уверенным. Крис промолчал. Для него и так было очевидно, что морально здоровой она не является. Его пропустили в небольшое скудно обставленное помещение и усадили за большой широкий стол. Несколько бездейственных секунд Крис не знал, куда себя деть, а потом конвоир ввел преступницу. Она села напротив Криса и улыбнулась счастливой неадекватной улыбкой, пробирающей до костей. - Вы узнаете эту девушку? – спросил следователь, наблюдая за обоими. Крис глядел в круглое приплюснутое личико и ненавидел каждую черточку лица девчонки. Он узнал ее. И помнил лучше, чем хотел: миндалевидные сумасшедшие глаза, черное каре (примятое из-за парика), вдавленный в лицо широкий нос и даже приоткрытые тонкие губы, ужасно неприятные и вызывающие отвращение. Криса невольно передернуло. - Да. Это она напала на юношу сегодня, и это она покушалась на меня в моем доме. - Оппа, я люблю тебя, - улыбаясь, проговорила девушка. Улыбка из-за тонких губ вышла гаденькой и фундаментально болезненной. Ее голос только усиливал впечатление: он был клейким и визгливым, залеплял уши и не хотел исчезать из памяти. Пожалуй, своей фальшивой радостью он напоминал бьющие по мозгам отвратительные мелодии на детских аттракционах. - Вы уверены? – скучающе переспросил следователь, по его тону было понятно, что он и так полностью верит Крису. - Да. Это она. - У вас есть вопросы к подозреваемой? - Да, - кротко ответил Крис и продолжил уже совсем другим, агрессивным тоном, - почему ты напала на юношу сегодня? - Я разозлилась. Он оттолкнул девушку, которую я хотела ударить, - жалобным тоном произнесла преступница и округлила глаза, будто призывая посочувствовать ей. Крис сжал кулаки и сдержался, чтобы не врезать ей по лицу. - А зачем ты хотела ударить девушку? Ты понимаешь, что нельзя бросаться на людей? - Мне никто не говорил, что ее нельзя бить, - недоуменно произнесла сумасшедшая. – Оппа недоволен? Почему? Я терпеливо ждала в очереди, но та иностранка слишком долго разговаривала с тобой. Я поступила справедливо. - А ты бы хотела, чтобы я подольше говорил с тобой? – сгорая от бешенства, процедил Крис. - Да. - Не считаешь, что это несправедливо? Может, кто-нибудь должен был бы ударить тебя ножом? - Но у меня был нож, я бы ударила в ответ. Тогда справедливо, - уверенно в своей правоте заявила девушка. Крис скрипнул зубами. Если на свете есть чистейшие светлые создания, то, очевидно, могут существовать и куда более странные существа – от этой сентенции не легче, но приходится мириться с данностью. - Почему ты напала на меня в моем доме? Я тебя чем-то обидел? – резко спросил Крис. - Напала? – девушка ошеломленно округлила глаза. – Оппа, я лишь хотела тебя обездвижить, чтобы удобнее было говорить. - И что же ты хотела сказать мне? - Я люблю тебя. - Почему этого нельзя было сделать без электрошокера? Почему в моем доме? Ты понимаешь, что нельзя проникать в чужой дом? - Понимаю, - послушно кивнула головой сумасшедшая, - оппа, я не забираюсь в чужие дома. - Тогда почему полезла в мой? - Он же не чужой. Мы любим друг друга, он наш. Крис потерял дар речи, и даже следователь на мгновение изменил своему скучающе-оптимистичному виду. - Да я даже знаком с тобой не был, с чего ты взяла, что я люблю тебя? – Криса трясло от невозможности ударить ее по плоскому личику, зацепив ногтями щеку под глазом. Девушка рассмеялась визгливым хохотом, вцепляясь пальцами в край стола и раскачиваясь. - Оппа, ты все шутишь! Да ты же мне во сне признавался, помнишь? Крис в замешательстве бросил взгляд на следователя. Тот невозмутимо глядел в ответ. Кажется, его такие слова не удивили. Крису стало дурно. Визгливый смех, подобно мигрени проникал внутрь, в незащищенную сердцевину и пилил расшатанные нервы. Выносить неприятное присутствие стало резко тяжелее. - У меня больше нет вопросов, - хрипло произнес Крис, на мгновение прикрывая веки. Когда же он открыл их, встретился взглядом с парой самых страшных, что он когда-либо встречал, глаз. Пустых и кристально прозрачных, отражающих во влажном блеске все предметы и людей, но не показывающих внутреннее. Будто там, за черным зрачком и почти такой же вороной радужкой не скрывалось ничего, будто там – пустота, провал, отсутствие личности, души и сути. Эти глаза захватывали с первых секунд и утягивали в пугающее чувство соприкосновения с небытием. Крис второй раз за день испугался до дрожи в пальцах, благо хоть сейчас его не накрыло приступом. Он отвел взгляд в сторону, не рискуя испытывать судьбу. - Раз вы не имеете вопросов, аудиенция окончена. Пойдемте. Крис поднялся и даже развернулся в сторону двери, но вдруг склонился над невменяемой девушкой и, через силу глядя в глаза, вкладывая всю силу чувств, прошипел: - Я не люблю тебя, никогда не любил и никогда не полюблю. Ни в этой жизни, ни в следующих, и даже не надейся на то, что любил тебя в прошлых. Я врал тебе в твоих снах, чтобы потом, осознавая правду, ты мучилась. Я не испытываю к тебе вообще никаких чувств. Тебя не существует для меня. Крис разорвал зрительный контакт и стремительно направился к выходу, краем глаза успев заметить выражение лица конвоира: тот, похоже, подумывал о том, что психиатрическая экспертиза не помешала бы и Крису. А тому было плевать, он лишь надеялся, что смог сделать мерзавке столь же больно, как больно было Тао. Шагая по коридорам в сопровождении следователя, Крис не мог успокоиться и унять нервную дрожь. На горизонте маячила чудовищная усталость, но она должна была накрыть потом, когда тело и ум расслабятся. Пока же он ощущал себя пружиной под переменным давлением. «Знает ли Тао, насколько ты жесток?», - рефреном звучало в голове, и этот мотив раскрашивался чанелевским басом. Иногда, когда Крис не мог думать сам от себя, подсознание разговаривало с ним голосом ближайшего друга. - Что ждет ее дальше? – спросил Крис у следователя. - Психиатрическая экспертиза, а там ясно будет. - Ее накажут? Как? - Зависит от того, какой вердикт вынесут медики. Они уже почти подошли к выходу из здания. Крис видел своего менеджера, скучающего у дверей. Он развернулся к следователю и высказался: - Надеюсь, вы ее надежно изолируете. Она сумасшедшая. Испоганила мой дом и довела до нервного припадка, доктора опасаются за мое здоровье. Она напала на человека просто потому, что устала ждать. Она носит с собой нож, как иная девушка губную помаду. Из-за нее хороший человек… я даже не знаю, что с ним. Надеюсь, это была несильная рана. Потому что иначе, - Крис сверкнул глазами, - я использую все свои связи, чтобы утопить ее в отчаянии. Следователь свел брови и упер руки в пояс. - Ой-ой, аккуратнее с заявлениями, - сильно понижая голос, сурово проговорил он, - сейчас мы спишем это на эмоциональное потрясение, но вообще, это расценивается как прямая угроза. Не доводите ситуацию до еще одного заведенного дела. И кстати… чтобы суметь зацепить сумасшедшего, нужно и самому быть невменяемым. Оно вам надо? - Всего лишь стресс, - безэмоционально сказал Крис, поклонился и пошел на выход, прямо в слепящий прямоугольник пробивающегося сквозь прозрачные двери дневного света. По дороге его обогнал менеджер, который поспешил первым сесть в машину. Крис залез в салон следом и с силой хлопнул дверью. - В клинику, - сухо скомандовал он и одел наушники прежде, чем менеджер успел чем-то поинтересоваться. В этот раз он не закрывал глаза. Угрюмо смотрел на пролетающие мимо городские пейзажи и размышлял о том, как там Тао, и какие вести он может ему принести. Его попеременно обуревали самые разные чувства от тревоги до гнева, от тоскливого сожаления до мрачного удовлетворения. Глянцевые облицованные здания сменялись одно за другим, пока автомобиль не замедлил ход и не вкатился в парковочную зону перед частной клиникой. Крис выглянул из окна машины и увидел целое сборище с фотоаппаратами наготове. - Это еще что за сброд? – нахмурился он, толкая менеджера в плечо, чтобы наверняка привлечь к своему недовольству внимание. - Пресса, - осторожно отозвался тот. - Это я понимаю. Почему столько? Когда ты говорил о необходимости фотографий, я думал, будет всего парочка проверенных сотрудничающих с агентством человек. А тут пол-Сеула собралось! Спорю, у каждого пятого нет лицензии! - Слухи распространяются быстро, каждая минута на счету… - Намекаешь, что это я виноват, зря поехал в следственный изолятор? – с угрозой произнес Крис. Менеджер промямлил что-то невнятное, впрочем, понимая, что от дурного настроения подопечного его уже ничто не спасет. - Просто позволь им сделать пару снимков, и все, - проныл менеджер, а Криса передернуло от характерного просительного тона, к которому за все время пребывания в Корее он так и не привык. - Обойдутся, - отрезал он. Однако из машины выбрался и пошел к входу в госпиталь, то есть, прямиком к поджидающей его толпе. Криса не волновало, сделают ли папарацци фотографии, журналисты были для него просто тучей назойливых комаров, которую нужно миновать, не больше. Он уж точно не думал о том, что снимки нужны для поддержания его репутации. Все, чего он хотел, - отделаться малой кровью как можно быстрее, отвязаться от хвоста и не тащить его за собой к Тао. Крис прошел сквозь неровный строй, приблизился к входу, и тут же толпа сомкнулась за ним, узкой плотной струйкой просачиваясь в двери. Спиной чуя направленные взгляды, Крис рассердился и встал посреди холла. - Скажи им, чтобы убирались, пока это не сделал я в грубой форме, - прошипел он подошедшему менеджеру. - Но фотографии… Беспомощное нытье бесило еще больше суетливой деятельности позади. - Они сняли меня на фоне парадного входа госпиталя. Хватит с них. - Но от начальства был приказ… тот парень, с ним… ты не мог бы… - Нет! – отрезал Крис. – К тому парню я их не подпущу. - Меня уволят! – истерично простонал менеджер, взывая к совести. Крис совершенно четко знал, что совести у него недостаток. Его совесть сейчас сидела в больничной палате с пораненным лицом, а это заставляло звереть с каждой минутой ожидания. - Не уволят, пока я не дам добро. Но если Тао засветится в паршивой газетенке, да еще и как мой аксессуар, я сделаю так, чтобы тебя вышвырнули, - горячо зашептал он, еле сдерживаясь, чтобы не осадить криком толпу журналистов. - Но это все не моя вина! – воскликнул вконец раздерганный менеджер. Крис понимал, что это так, но не видел, чтобы тот делал все возможное для исправления. Ему порядком надоело самому разбираться в сложных ситуациях. У всех артистов в агентстве были менеджеры, которые избавляли от необходимости тратить силы и время на бытовые трудности, Крису же достался нерешительный, глуповатый, безынтересный человек, не способный справляться с задачами, хоть сколько-нибудь выходящими за привычные рамки. До поры до времени его это устраивало, потому что не было и контроля над ним, он оставался свободен и своеволен, но сейчас, когда ему требовалась помощь, ожидать от менеджера понятливости и нужных действий не приходилось. Крис развернулся к журналистам и собрался уже было отправить их восвояси, как вдруг в холле появился седой мужчина в медицинском халате и направился прямо к толпе. - Я главный врач госпиталя. Попрошу вас освободить помещение, вы мешаете пациентам, - на ходу произнес он интеллигентным тоном. Журналисты окружили его и начали наперебой задавать вопросы о самочувствии пострадавшего на фансайне юноши. Крис попятился. Он предвидел, что сейчас мягкий на вид мужчина выгонит всех без права сунуть нос в больницу дальше входных дверей. Крису во что бы то ни стало требовалось попасть к Тао, и потому он предпочел под шумок улизнуть куда-нибудь подальше от эпицентра, тем более, что главврач уже начал, пусть подчеркнуто корректно, но угрожать собравшимся охраной. Крис оглянулся на менеджера (тот поглощенно наблюдал за противостоянием журналистов и врача), убедился, что временно за ним никто не наблюдает, и спешно ретировался из холла, быстро шагая вперед по коридору. Его, правда, окликнула девушка со справочной стойки, но он лишь напустил на себя уверенный вид человека, который знает, что делает, и та отстала. Ее помощь пригодилась бы Крису, но он не мог на глазах у толпы журналистов выяснять подробности местонахождения Тао. Не имея понятия, куда идти, он занял удобный наблюдательный пункт в дверном проеме, ведущем к лестнице. Оттуда его не было видно, однако ему самому было прекрасно слышно, что происходит в холле. Он намеревался дождаться, когда главврач разгонит толпу и удалится сам, тогда следовало безбоязненно обратиться в справочную и получить пропуск на посещение. Судя по усилившемуся шуму, охрану все же пришлось вызвать. Крис напряженно вслушивался в наглые по тону выкрики и ловил звуки возни. Ему становилось стыдно. За агентство, сделавшее из трагедии шоу, за себя, допустившего это… и он неистово ненавидел лишенных совести и такта папарацци. Ответственность, хоть бы даже и моральная, за весь этот балаган в клинике лежала на нем, но не он сейчас расхлебывал заваренную кашу. Наконец, все стихло, и Крис даже рискнул выглянуть из своего закутка. Да тут же чуть не метнулся обратно: журналистов-то в холле уже не было, но вот прямо по курсу к нему направлялся седой главврач. Крис удрал бы вверх по лестнице, но было уже поздно: вне всяких сомнений, мужчина направлялся именно к нему, прямой взгляд не проигнорируешь. Крис дождался, когда доктор подойдет к нему ближе и учтиво поклонился, краем глаза ловя ответный полупоклон. - Вы, должно быть, хотите узнать о юноше, пострадавшем на вашем мероприятии, - мягко начал мужчина, - смею вас заверить, он в порядке, но нуждается в спокойствии и отдыхе. Поэтому будет лучше, если вы покинете клинику, прихватив с собой тех шумных господ с камерами, что теперь дежурят на улице. Их присутствие создает нездоровую атмосферу, а у нас здесь не развлекательное шоу, поймите. - Простите, - в искреннем сожалении Крис наклонил голову, - это издержки моей профессии, право слово, я и сам хотел бы от них избавиться. - Если они даже вам создают неудобство, почему это должно касаться и наших пациентов? – поинтересовался главврач. - Простите, больше этого не повторится, - не моргнув глазом заявил Крис. – Послушайте, мне нужно увидеть этого юношу. - Если вы хотите поговорить с ним об иске и сопутствующих проблемах, то можете идти. Ваши люди уже обо всем позаботились. Возможно, Крису почудилось, но вроде бы он уловил холодность в словах. Такое непрофессиональное отношение заставило его задуматься о том, что же произошло за его отсутствие, если глава клиники позволяет себе не сдерживать эмоции. - Позаботились? О чем? Кто? - Как главный врач этой больницы я осуждаю поведение вашего агентства! – чуть повышая голос, произнес мужчина. – Куда это годится? Полное неуважение к личности! Юноша пережил страшную ситуацию, ему нужно восстановиться… но нет, на него продолжают давить. Вам так важна непогрешимая репутация, что вы считаете возможным заставлять его и дальше испытывать стресс? Юноша отказался от иска, но если вы и ваше агентство продолжите свою деятельность в этих стенах, вас будет ждать иск от клиники. - Что? – севшим голосом переспросил Крис, которого из всего сказанного зацепила только новость про стрессовое состояние Тао. – Я сам не знаю, что происходит и чего от него хотело моего агентство. Пожалуйста, пустите меня к нему. В какой он палате? Что с ним? Мужчина медлил с ответом, укоризненно глядя на Криса. - Это не попытка надавить на него и не праздное любопытство, он мой друг, - горячо воскликнул Крис, видя, что ему уже готовят вежливый отказ. - Друг? Не похоже было, что с ним обращались как с вашим другом, – позволил себе усомниться главврач. – И как же его зовут? - Хуан Цзытао, девятнадцать лет, не местный, но учится в Сеуле, студент первого курса… Да боже, я вам хоть тетушек его по именам назову!.. – выпалил Крис, подаваясь вперед. Синхронно с ним главврач чуть отступил назад и изумленно покачал головой. - Похоже, он и вправду ваш знакомый… тогда тем более непонятно, почему вы так поступаете с ним. - Повторяю: лично я тут ни при чем, я точно так же зол на агентство. Вы собираетесь читать мне нотации или обслуживать в качестве клиента? За услуги этому юноше я плачу из собственного кармана. Вы со всеми клиентами позволяете себе такое отношение? – начиная нешуточно раздражаться, прорычал Крис. - Обычно наши клиенты выступают в качестве пациентов. И уж точно не мешают оказывать пострадавшему помощь и не переворачивают вверх дном больницу, - степенно проговорил главврач, буравя взглядом. – Ваш друг ждет в первом номере на четвертом этаже. Поспешите и освободите палату. На мгновение Крис растерялся. - Освободить?.. Вы выгоняете его? - Конечно, нет. Он получил медицинскую помощь, и больше ему здесь делать нечего. Лучше всего ему будет оказаться в спокойной домашней обстановке. - Но разве не стоит остаться в клинике до полного выздоровления? – ошеломленно проговорил Крис, начиная подозревать, что от Тао просто хотят отделаться. - Это бессмысленно. - Вы хотите сказать, что у него лишь легкая царапина, и он быстро поправится? – для Криса забрезжила надежда, он разом возомнил, будто с Тао все в порядке и лезвие ножа лишь слегка ужалило его. Крис почему-то забыл о том количестве крови, что запятнало лицо, шею и грудь юноши. - Боюсь, его ранение действительно серьезное. Но спешу вас заверить, что мы сделали все возможное. Крис похолодел. Все это время он не допускал, что Тао могло изуродовать, просто не верил, что с его красивым мальчиком может произойти подобное. Лимит волнения он исчерпал еще на фансайне, когда переживал не за лицо юноши, а за его жизнь. В дальнейшем же у него просто не оказалось внутренних ресурсов, чтобы позволить себе испытывать ужас. Но вот он немного восстановился и… новость о серьезности ранения повергла в шок. Мелькнувший в голове образ шрамированного перекособоченного лица вызвал приступ панической тошноты. - Все возможное? То есть что-то было невозможно? – Крис с ненавистью посмотрел прямо в глаза мужчине: его больная мнительность нашептывала ему, что врачи схалтурили, бросили его мальчика на произвол судьбы, промыли рану, приложили ватку и ушли на обед. - Медицина пока не научилась вылечивать раны в мгновение ока, - ответил доктор, - но мы провели все необходимые процедуры. Продезинфицировали рану, наложили швы, позаботились о том, чтобы объяснить правила ухода. Ему даже предоставили психологическую помощь. Ваш друг получил все, на что можно рассчитывать в его ситуации. Крис пару мгновений помедлил с ответом, но не от того, что остался удовлетворен и ему нечего было сказать, - он боролся с приступом дурноты. - Швы? Сколько? – наконец выдавил из себя Крис. – Нож вошел глубоко? Он… изуродован? - Да, рана достаточно глубокая, но не думаю, что это сильно скажется на его внешности. Переживать больше стоит о его психическом состоянии. - Психич… подождите, что значит «не скажется сильно»? То есть все же скажется? – Крис боялся услышать ответ, но и позволить себе оставаться в неведении не мог. - Скорее всего, останется тонкий белый след и, может, небольшое углубление. Крис почувствовал, как его с головой накрывает обжигающе ледяной волной самой настоящей истерики. Этого не могло быть. Не должно было произойти. Кто угодно, но не Тао. Почему именно ему суждено было получить удар ножом в лицо? Почему у него теперь останется уродливый след? Почему его ровная смуглая кожа, такая нежная и бархатистая на ощупь, обезобразится отвратительной белесой отметиной? Крис не мог поверить и не понимал, за что светлому парнишке, который никогда не поступал дурно, досталось это наказание. На волне истерики он склонен был обвинять кого угодно и бездоказательно подозревал, что врачи могли всего избежать, но поленились сделать все возможное. Вздымающийся вал эмоций столкнул его с хрупкого равновесия, и без того расшатанного всеми предыдущими приступами. - Шрам?! – взревел Крис. – Вы с ума сошли? У него не должно быть никаких шрамов, никаких следов – ничего! Вы тут вообще отрабатываете свои деньги? Что еще можно для него сделать? Я уверен, есть что-то еще! - Успокойтесь, уверяю, сделано все возможное, - попробовал осадить его врач. – Чем вы недовольны? Вашим другом занимался один из лучших хирургов клиники, а мы славимся высококвалифицированными специалистами. Вы нигде не сможете рассчитывать на что-то большее. Да и вообще, вашему другу сильно повезло. Вы должны радоваться. - Радоваться? Должен? - прошипел Крис. – Так просветите, чему же нужно радоваться. Ножу в лицо? Шраму? Потере крови? - В ваших словах слышна ирония, но я повторюсь: вашему другу повезло. Просто вообразите, что лезвие могло попасть в глаз. Оно могло оказаться тупым и разорвать кожу и мышцы в лохмотья. Место выдранного куска мяса после заживления смотрится неэстетично, поверьте на слово. Удар мог быть колотым, а не скользящим. Вы можете себе представить сквозную рану на щеке? Да, знаете, юношу ведь могли ранить в шею… неудачное стечение обстоятельств – и он бы остался калекой или умер. Вы все еще думаете, что вашего друга постигло совершеннейшее несчастье? Едва заметный шрам до сих пор кажется худшим вариантом? Крис молчал. Внезапно все предстало в другом свете, и контраст был столь разителен, что он даже на некоторое время растерял свой воинственный пыл. В самом деле, он не представлял, как чувствовал бы себя, если бы с теплыми ласковыми глазами случилось непоправимое. Если бы… - Тонкое хорошо отточенное лезвие лишь распороло кожу от века до губ. Рана аккуратно срастется край в край. - Хорошо бы. Ведь он такой красивый… - почти беззвучно пробормотал Крис в сторону и прибавил уже громче. – Простите, мне нужно срочно увидеть его лично. - Не смею вас задерживать. И, тем более, того молодого человека, - с заметным нехорошим оттенком проговорил доктор, но Крису было не до голосового анализа и не до препирательств. Он проглотил неподобающий профессионалу тон и бросился вверх по лестнице. На ходу Крис набрал сообщение менеджеру с просьбой ждать в машине. Он взбежал по пролетам на одном дыхании, подгоняемый невыносимым щемящим чувством. Крис миновал пустой чистый коридор, отыскал нужную комнату и заглянул внутрь. Одетый в больничную одежду Тао сидел не на кровати, а в кресле и задумчиво глядел в окно. Заслышав чужое появление, юноша полностью развернулся к двери. У Криса пережало сердце, когда он увидел ватно-марлевую подушечку, наложенную на половину лица. Тао смотрел одним глазом, опухшие веки второго были сомкнуты, да и зафиксированная подушечка мешала открыть глаз. Левый уголок рта покраснел, от него вверх шла царапина, исчезая под бинтами. От этой запекшейся ранки Криса пробила дрожь, он невольно представил, как легко вспарывается нежная кожа и как, должно быть, это больно. Он заново испытал острый приступ отвращения к твари, посмевшей изуродовать парнишку, настолько сильный, что пару мгновений даже не мог ничего сказать. Тао глядел на него странным взглядом, оставляющим в душе неуютное чувство, внимательным, бесстрастным и пугающе осознанным. Крис подошел к нему, потянул за руку, пересадил на койку и сел рядом так, чтобы видеть его лицо. Тао опустил голову и смотрел в пол, отчего Криса в который раз обожгло сожалением. - Тао, малыш... - Крис взял в ладонь безвольно расслабленную кисть юноши. - Я ждал очень долго. Почему ты не приехал раньше? Крис вздрогнул, услышав его голос, тихий и неразборчивый. Тао почти не открывал рот и не шевелил губами из-за анестезии и мешающей медицинской подушечки, а мышцы на его лице оставались практически недвижимы. - Я не мог раньше. - Тогда почему меня заставили ждать тебя? Я устал сидеть здесь. И вроде бы он не обижался явно, но различимая в его голосе усталость жалила больнее. - Где фотографы? - Мы выгнали их. Тао опустил голову еще ниже, Крис забеспокоился и сжал его ладонь сильнее. - Я не пустил бы их к тебе, нечего шоу устраивать. Это не их дело. Тао, я разговаривал с доктором, он говорит, что рана срастется ровно, ты останешься таким же красивым. Но даже если будет маленький шрамик – не беда, найдем лучших врачей, они скорректируют. Я так просто это не оставлю. Только не унывай, малыш. - Доктор и мне объяснил. Еще четыре часа назад. Я не переживаю, я просто хочу домой. Но меня не пускали, приказали сидеть и ждать тебя с журналистами. - К черту журналистов, - горячо выпалил Крис, - к черту, к черту, к черту! Мне плевать, что они там хотят узнать или сфотографировать. Я не допущу, чтобы они тебе докучали. Так что просто отдыхай. Я привезу тебе все необходимое. Предметы гигиены, одежду… что принести, чтобы ты не скучал? Ноутбук? Книги? Еще что-нибудь? Тао поднял голову, изумленно и обиженно воззрился на него единственным открытым глазом, но и этого хватило, чтобы взгляд зацепил за самую душу и заставил испытывать безапелляционное чувство вины. - Ты не понимаешь? Мне не нужен стационар. Я уже мог бы быть дома, меня здесь держали только из-за тебя. Так что поедем быстрее домой. Пожалуйста. Крис не понимал или отказывался понимать. - В смысле? Тао тихо вздохнул и накрыл руки Криса свободной ладонью. - Мне не нужна палата в больнице. Главный врач выделил мне ее лишь потому, что здесь я мог закрыться от журналистов. Они шныряли повсюду и выискивали меня. Они так давили, что я не выдержал и заперся в кабинке туалета. А они все не уходили. К счастью, доктор разогнал всех, а меня отправил сюда, просто чтобы я не собирал вокруг себя толпу и не мешал другим пациентам. Я сижу здесь несколько часов. Мне нечего делать, тут скучно, но я боюсь даже выйти попить воды. Ни минуты здесь больше не хочу находиться. Забери меня отсюда! В голосе Тао появились истеричные нотки, не свойственные ему настолько, что воспринимались как снег жарким летом. Он жалобно глядел и сильно сжимал пальцами руки мужчины, умоляя не только голосом и взглядом, но и всем телом. Только теперь, когда юноша повысил голос, Крис заметил, насколько он раздерган, испуган и дезориентирован. Тао показался ему похожим на забившегося в угол загнанного собаками зверька, услышавшего, наконец, спасительный голос хозяина. Крис крепкого обнял его и поцеловал покрасневшие от стресса веки здорового глаза. - Я принесу тебе воды, сиди здесь, я скоро, - твердо сказал он, - все, сейчас уедем. Крис поднялся с кушетки и вышел из палаты. Он точно помнил, что в рекреации чуть дальше по коридору стоял кулер, и направился прямо к нему. Там он наполнил два стакана воды и сразу же вернулся к Тао. Юноша жадно глотал воду, пока мужчина прикрывал за собой дверь в палату. Когда Тао отставил второй стакан, Крис приблизился, опустился перед ним на колени, чтобы удобнее было заглядывать в склоненное лицо, опер руки возле его бедер и заговорил, стараясь быть невозмутимым. - А теперь по порядку. Что происходило, пока меня здесь не было? Кто и что тебе приказал, кто доставал? Начинай с того момента, как тебя увели с фансайна. Тао медлил, видимо, не желая вызывать гнев. - Тао, - Крис голосом дал понять, что для остальных же лучше, если он узнает все сразу из первых уст. - Стафф отвез меня в эту клинику. Медицинскую помощь я не ждал, меня сразу отправили к докторам. После операции со мной поговорил хирург, объяснил, как ухаживать за раной, когда приходить на осмотр, ну и так далее. Сказал, что я могу идти. Я собирался взять такси и уехать, но твой стафф перехватил меня внизу в холле. Они сказали… - Тао запнулся и задумался. - Что? Говори правду, как они с тобой разговаривали? Просили или приказывали? Были вежливы? Тао легонько качнул головой. - Приказывали. Говорили со мной так, будто я сотрудник вашей компании, который плохо выполняет работу. Сиди здесь, жди там, подпиши вот тут… Меня заставили подписать отказ от иска, предлагали деньги. Денег я не взял, но отказ подписал. Я хотел домой, но мне велели ждать тебя и сфотографироваться вместе с тобой. Долго объясняли, чего я не должен делать и говорить. Опять предлагали деньги. Сказали также, как вести себя на камеру. Я устал и попробовал втолковать, что все понимаю и не причиню тебе вреда своими действиями, что буду осторожен и ни за что не сделаю плохое, что понимаю, как тебе важна моя помощь в такой ситуации, но мне не поверили. Снова сунули денег. Я их взял, просто чтобы от меня отстали. На, возьми, они твои, наверное, - Тао потянулся к своей сложенной одежде, вынул из кармана джинсов перетянутую пачку и неловко ткнул ею в ладони Крису. Крис небрежным жестом отпихнул ее дальше по кровати. - Но только забери, купюр там много, - с беспомощной растерянностью проговорил Тао, - или, может, стоит оплатить ими эту палату, все же я не прав, что занимаю ее. - Дальше, - подтолкнул Крис, - ты упоминал, что тебя осаждали журналисты. - Да. Сперва я просто сидел на диване в зале ожидания. Со мной дежурил мужчина из стаффа, остальные ушли. Двое фотографов просто стояли в стороне и не трогали меня. Все было тихо, спокойно, пока не появились другие журналисты. Они кинулись фотографировать меня, но я закрыл лицо, потому что мне это не нравится. Я думал сделать только пару снимков с тобой, и все. Они вывалили на меня кучу вопросов, многие из которых вообще не были связаны с моим ранением. Я ни на что не отвечал, но они все не унимались. Потом они так обнаглели, что стали силой отнимать мои руки от лица. Мужчина из стаффа пытался защитить меня, но ему пригрозили какими-то там связями с твоей компанией, и он бросил меня. Крис невольно издал тихий рык, Тао вздрогнул и испуганно уложил ладони ему на голову, сдерживая. Вот только поглаживания мужчину не успокаивали. - Не злись на него. Он оставил меня буквально на минуту. Когда журналистов стало больше, он снова бросился мне на помощь, потому что они переходили все рамки. Я ему благодарен. Пока он ругался и чуть ли не дрался, я сбежал в туалет. Но меня достали и там. Я не знал, сколько так просижу, но, к счастью, по приказу главного врача охрана разогнала всех, а мне выделили палату - я уже говорил. Вот и все. Тао сцепил пальцы в замок на шее Криса. - Я торчал здесь только ради тебя. Но ты не хочешь делать эти чертовы снимки. Так что просто уедем. - Да, домой, и никто тебя больше не тронет, - произнес Крис, вставая с колен и поднимая Тао с кушетки. – Не переодевайся в грязное. Я просто заплачу за больничную одежду. Тао забрал свое барахло и снова попробовал впихнуть Крису пачку денег, но тот брезгливо отшвырнул ее. Юноша поднял деньги с пола и растеряно замялся. - Ох, боже, давай сюда, пусть это будет компенсацией клинике за неудобства, - не выдержал Крис и отобрал у него пачку, - пойдем, - он переплел их пальцы, но Тао выдернул ладонь. Крис недоуменно воззрился на него, а юноша одними губами произнес «журналисты». Мужчина нахмурился, но признал его правоту. Они вместе, плечо к плечу, спустились вниз. Тао, трогательно сжимая обеими руками запачканную кровью одежду, ждал в стороне, пока Крис улаживал дела с администрацией. Перед выходом они немного задержались: Крис снял с себя накидку и набросил ее на голову юноше. Тао рукой придержал ее, чтобы она и не сползала, и давала обзор. - Тебе было очень больно, малыш? – не выдержал и тихо поинтересовался Крис, шагая рядом с Тао к стоянке. - Было. А потом анестезия… но сейчас отхожу от нее, и снова неприятно, - донесся бесстрастный голос из-под импровизированного капюшона. - Все причастные заплатят за это, - твердо заявил Крис, - я был в следственном изоляторе. Та девушка, что напала на тебя, - та же сумасшедшая, которая выжила меня из дома. Она получит сполна. Тао остановился, не доходя до машины. Холодный ветерок обдувал их, и Крису хотелось побыстрее усадить легко одетого юношу в салон. - Это она? Ее поймали, и теперь ты в безопасности? - Да. Ее ждет психиатрическая экспертиза. Есть все основания полагать, что она невменяемая. - И как ты собрался мстить больному человеку? – серьезно спросил Тао. – Ты же хочешь мести? - Да. Любым способом. - Надо делать так, чтобы подобное не могло никогда и ни при каких обстоятельствах повториться. Но это сложнее, чем просто отомстить. Ты так злишься… но ты думал обо мне? Крис недоуменно воззрился на юношу. Все это время он только о Тао и думал. Переживал, волновался, нервничал. - Ты не взглянул на меня, не подошел ко мне, не позвонил. Ты мог приехать в клинику пораньше, узнать, что со мной, но сперва предпочел наказать ее. Ты больше гневался, нежели волновался за меня. Отвечая на твой вопрос: да, мне было больно, до, после и во время анестезии. Тао коротко поклонился, несказанно удивляя этим поступком, и сел в ближайшее такси, дежурящее перед больницей. Замешкавшийся сперва мужчина бросился за ним, но это было бессмысленно: машина уже отъезжала. Крис некоторое время потеряно стоял, прислушиваясь к странному незнакомому чувству, ноющему в груди, а потом сел в свою машину на заднее сидение, попутно приказывая менеджеру везти домой. - Ты так и не сфотографировался с ним? – спросил менеджер, выруливая со стоянки. Крису было лень объяснять ситуацию человеку, которого он не уважал. Он был слишком занят попытками унять мерзкое ощущение. - Отвалите, - буркнул он, доставая телефон. Вопреки ожиданиям Тао ответил сразу. - Почему ты уехал вот так? – спросил Крис, продолжая долгий незаконченный разговор. - Ты собирался подвезти меня на своей машине? Прямо к нашему дому? Собрав на хвост всех оставшихся дежурить папарацци? – спокойно спросил Тао, будто и не высказал недавно нечто, задевшее сердце Криса. - Хорошо, ты прав, черт возьми, я не в себе и не сообразил. Но ты мог предупредить еще в больнице, что поедешь отдельно. - А ты мог позвонить и сообщить, что никаких фотографий не будет, и мне не надо ждать тебя на одном месте неизвестно сколько времени, - парировал Тао. – Мне сказали, ты в курсе «фотосессии». Ты знал. И не позвонил, не предупредил меня, не разогнал журналистов. - Я думал, у тебя есть собственная палата и ты восстанавливаешься. Я не знал, что все… так. - Ты не позвонил лично мне, - упрямо настоял Тао. Крис на выдохе вжался в кресло и закрыл глаза. - Может быть, я поступил как-то не так, может, должен был сделать все по-другому… Но малыш, я правда люблю тебя и переживаю. Ты вовсе не безразличен мне. - Я знаю. Поэтому еду к тебе, а не к хёну. Поговорим дома. И мне все еще больно говорить из-за раны. - Молчи. Увидимся, - оборвал разговор Крис, однако вызов не сбросил – дождался, пока это сделает Тао. Дорога в полной тишине подогревала его нервозность. Звуки внешнего мира доносились в хорошо заглушенный салон искаженно и размыто, потому на их фоне тревога звучала отчетливо. Крис очень жалел, что не связался с Тао раньше. Он так стремился сделать все максимально быстро, эффективно, правильно, что совсем упустил из виду того, ради кого, собственно, все и делал. Получилось так, что он собирал ненужные дары. Он начал осознавать эгоцентричность своего поведения, но ему сложно было признать неправоту. Скорее он испытывал досаду от того, что они с Тао недопоняли друг друга. Он считал, что любит, и это в его понимании являлось главной причиной, дозволяющей получить прощение. Абсолютно вымотанный, физически и морально, Крис поднялся в свою башню и дополз до берлоги. Тао уже был в квартире. Переодетый в домашнее, он вышел встречать Криса, когда услышал его появление. Мужчина помимо ботинок сбросил прямо в коридоре несвежую рубашку, пропитанную стрессом, и пошел к Тао, сразу же поднимая руки для объятий или чтобы поймать, если тот попытается ускользнуть. Но Тао не убегал. Он позволил заключить себя в ловушку и сам несмело уложил руки на пояс джинсов. - Крис, я… - первым робко начал Тао, но замолк. - Говори, - подбодрил мужчина. Тао сжал пальцы сильнее и вскинул голову. - Я тебе отвратителен? У Криса ушло время на то, чтобы обработать в мозгу вопрос. - Что? – даже после раздумий не понял он. - Ну… - Тао замялся, - неприятно смотреть на меня? Я понимаю, у меня у самого дыхание перехватывает, когда я в зеркале себя вижу. Это же рефлекс. У кого-то четче выраженный, у кого… - Что ты несешь? – оборвал его Крис. – Я и так устал, не заставляй меня серьезно отвечать на эту хрень. Ты не можешь быть отвратителен мне. Тао тихонечно всхлипнул, и Крис успел было вообразить, что он ревет, но один прямой взгляд объяснил, что юноша просто нервничает. Он кривил один уголок рта, стараясь оставлять второй, пострадавший, неподвижным. И Криса так тронуло, что Тао становится физически больно от проявления эмоций и ему проходится с этим справляться, что он, поддавшись порыву, вздернул руки юноши, покрывая их поцелуями. - Мой маленький… нежный… за что… - бормотал он, целуя ладони с обеих сторон. – Этого не должно было произойти с тобой. Это только моя проблема. Больше никто никогда не тронет тех, кто мне дорог. - Ты не можешь давать такие обещания, - густо краснея, проговорил Тао, - никто не знает, что случится. - Я постараюсь предусмотреть все по-максимуму, - возразил Крис. - И все равно что-нибудь произойдет. Или нет. Если ты собрался всех своих друзей сослать в Канаду или еще куда подальше, то я против. - Было бы неплохо. Но я постараюсь решить все другими методами. Должен быть способ ужесточить контроль над фанатами. Я поставлю этот вопрос в агентстве ребром. Или они решают проблему, или я отказываюсь работать. Тао сдавленно пискнул и резко убрал руки, сбрасывая ладони Криса. - Ты… ты… Только не из-за меня! – испуганно выкрикнул Тао. – Ты серьезно? Ты хочешь из-за этого бойкотировать работу? Крис, ее уже даже поймали! Если ты решишь так поступить, будь готов нести полную ответственность. - Я готов, я буду, - сообщил мужчина, укладывая руку на талию Тао и толкая его к дивану, - не хочу так поступать, но нужно, чтобы агентство было заинтересовано в наведении порядка. Может, стоит досматривать приходящих на фансайны или пусть обученные охранники ищут в толпе потенциально опасных… Я не знаю, это они должны решить эту проблему. Моя цель – заставить ей заняться. Но крайние меры пойдут в ход, только если до них не дойдет сразу, что шутки кончились. Тао страдальчески простонал и рухнул на диван. - Я тебя боюсь, - пожаловался он, - ты слишком резкий в решениях и суждениях. - Бойся меня, ведь я люблю тебя, - шутливо одобрил Крис, опускаясь рядом. Тао за мочку уха притянул его к себе ближе. - Если ты меня любишь, то почему, почему, почему… - горячо зашептал он и больно дернул за ухо, отчего Крис невольно зашипел. – Почему… - в последний раз простонал Тао и крепко обнял Криса за шею. - Что почему? – осторожно уточнил сбитый с толку мужчина. Тао не ответил, только обхватил его еще и ногами, вцепляясь, как коала в эвкалипт. Крис оказался абсолютно обездвижен, но вовсе не возражал. Он решил, что все же стоит кое-что пояснить, даже наступив на свою гордость. - Тао, я не прав, что не позвонил тебе, но у меня тоже выдался ужасный день, хоть и не мне тебе это говорить. Все сегодня вверх дном, в такие моменты забываешь, не то, что позвонить, а даже как правильно зубы чистить. Я подошел бы к тебе сразу, но мне стало плохо… как тогда, ты помнишь. Когда я оклеймался, ты уже давно находился в больнице. Я был уверен, что у тебя отдельная палата и чуть ли не личная медсестра, и что ты спишь здоровым сном после всего. И я был чертовский зол на эту маньячку. Признаюсь, я хотел ее уничтожить, засадить на максимальный срок. Может, сделать больно, если бы только смог нащупать ее слабое место… Я увидел ее, посмотрел ей в глаза… И мне стало действительно страшно за тебя, за себя, за всех. Я могу представить, с каким выражением лица она напала на тебя. Знаю, чем она была мотивирована. И я сейчас чувствую облегчение из-за того, что первый удар у нее не вышел, а до второго дело не дошло. Дело не в испорченной внешности. Она действительно могла убить тебя. Просто так. Потому что ты ей не нравишься. Или стоишь не в том месте. Мало ли причин может прийти в больную голову? Тао, ты можешь злиться на меня сколько угодно, но я рад, что разобрался с ней сразу, пока был на эмоциях и жаждал ей худшего. Потому что я правда желаю ей всего ужасного. Тао вжал пальцы ему в плечо и прикрыл здоровый глаз. - Ты говоришь как плохой человек, - проговорил он. - Я говорил тебе, что не являюсь хорошим. Ты помнишь? Разочарован? Тао мотнул головой. - Все люди разные. У меня мурашки по коже от того, что ты желаешь кому-то гадостей, но… мне страшновато, но… Тао глубоко вздохнул и открыл оба глаза. - Ты не запредельно плохой, верно? Я не становлюсь преступником от того, что люблю тебя. Ведь нет? Ты нехороший, но не испорченный. - Я не понимаю, что ты хочешь сказать. - Я хочу сказать… ты не тот, кого можно ненавидеть за дурной характер. Ты… Просто ты не античеловечен. - Отлично, теперь я понимаю тебя еще меньше, - усмехнулся Крис. Тао издал сдержанный смешок. - Прекрати, мне больно смеяться. - Так разве я смешу? - Ты вызываешь улыбку. Крис промолчал. Он хотел ответить что-нибудь едко-остроумное, но побоялся, что Тао засмеется и потревожит рану. Юноша запустил пальцы в волосы Крису, и атмосфера изменилась. - Приступ был сильным? – очень серьезно спросил он. – Правду! – строго выпалил он, заметив, что мужчина мнется. - Да, - нехотя ответил Крис, - мне вызывали неотложку. Тао глубокомысленно промычал. - Доктор посоветовал мне временно приостановить артистическую деятельность. На год, - почему-то продолжил сообщать Крис. - Я с ним согласен, - внезапно высказался Тао, - я не врач, конечно, но я видел, что с тобой творилось. Это серьезно. Не знаю, как это все лечится, но уверен, что нужен покой. Я за то, чтобы ты год отдохнул. - Все не так просто, - с тоской протянул Крис, - в моей профессии один пропущенный год – это целый ледниковый период. - Твои поклонники тебя поймут, в конце концов, ты всем нужен здоровый и счастливый, - уверенно заявил Тао. - Если бы артиста поддерживали только стопроцентно его поклонники, он бы быстро потонул, - криво усмехнулся Крис, - есть ведь еще любопытные, привлеченные ярким промоушеном, или не имеющие своего вкуса, следующие за толпой… За год вся эта шелуха отвалится. - Ну и зачем они тебе? - Это мой заработок. - Думаю, ты переживешь небольшое понижение зарплаты. А вот несколько сильных приступов… - В том то и дело, что не такое уж небольшое. - Ну, тебе видней, - с большим сомнением ответил на это юноша. – Ладно, в любом случае, решать врачу. - Решать мне. - Врачу, - упрямо повторил Тао. – И не заставляй меня спорить, мне сложно говорить. - Ты теперь долго этим козырять будешь? - Угадал. Крис аккуратно, чтобы не задеть травмированную сторону лица, запечатал пальцами рот юноше. - Я хочу есть. Думаю, ты тоже. Нам пора поужинать. Тао легонько кивнул. Крис убрал пальцы и уставился на него. - Ты так и будешь на мне сидеть? – скептически поинтересовался мужчина, намекая на то, что в таком положении еду приготовить сложно. Тао медленно и неуклюже отцепился и схватил лежащий на журнальном столике пульт от телевизора. Крис ушел на кухню под музыкальное сопровождение какого-то никчемного шоу. С ужином он возился недолго, однако когда принес тарелки в гостиную, Тао спал на диване, уложив голову на подлокотник. Его угольные реснички трогательно слиплись, во сне он обнимал себя, будто ему холодно. Крис присел на корточки и жалостливо заглянул в лицо, рассматривая царапинку, ныряющую в уголок губ, и гадая, что же под стерильно-голубой ватно-марлевой подушечкой. Тао сладко вжимался здоровой правой щекой в обивку дивана, ангельски спокойный во время сна. Но мужчина знал, что юноша привык спать на левом боку (он даже заставил Криса поменяться местами на кровати, потому что ему нравилось лежать лицом к нему), а это означало, что вскоре Тао захочет перевернуться на другой бок. Крис вздохнул, присел рядом на краешек дивана и принялся в одиночку уплетать ужин, охраняя чужой сон.