"И кровью прорастет трава"

-Вернулся, значит? – насмешливо тянет Ире, вызывающе поглаживая полную грудь, но замечает маячащего за моей спиной Джеймса и тихо охает: - А… Ой. Ты что, групповые развлечения предпочитаешь? Я чувствую, что краснею, а Джеймс внезапно огрызается: - Тебя никто не спрашивает! Пропусти! - Сперва – оплата! – хихикает Ире. – Выбирайте, красавчики: секс или Цвет. Первое – предпочтительнее, так как Цвет мне все равно некуда использовать. Джеймс меняется в лице: - Не пустишь, значит? А ты в курсе, что делают с теми, кто поит Цветом Чужую Сестру? - А кто о Цвете говорит? – наседает на него ожившая чувственность Эванс, и мне становится немного не по себе: неужели та Лили, моя Святая Лили тоже была глубоко в душе вот Такой? Но Джеймс не сдается: - Я верен Своей Сестре. Чужие мне ни к чему. Табу никто не отменял, я прав, Младший? – и я радуюсь возможности хотя бы кивком подтвердить его слова. - Фу, какие вы верные! – кривится Ире. – Аж тошно от вас обоих. И самое обидное, что оба достаточно миленькие на фоне остальных уродов. Какого Обскура тогда вам тут надо? Если вас застукает мой Братец, не к ночи упомянуто будь это чудовище, то как минимум тебе, - она тыкает тонким пальчиком в кожаные ремешки на груди Монгольфьера, - ой, как не поздоровится! Я в курсе насчет Суда. «Заповедник!» - я ловлю ее взгляд, пытаясь вложить в это единственное слово все свое отчаяние. Глаза лже-Лили на фоне враз побелевшего до мертвенной зелени лица становятся совсем огромными и полными суеверного ужаса: - Вы что, сбрендили? Оба? Какой-то травы чудной нажрались, да? Или это – такая шутка? - Нет, - Джеймс серьезно смотрит на враз притихшую девушку. – Это не шутка. Мы идем в Пещеры. - Чокнутые! – ахает Ключ. – Жить надоело, да? Ладно, ты, - она недобро смотрит на Монгольфьера, - тебе все равно уже не жить. А этого зачем тащишь? На корм той твари, что живет в Тоннеле? Ты в курсе, что он с вами обоими может сделать? Еще не было такого идиота, который пошел бы в Заповедник и вернулся оттуда живым! «Значит, мы будем первыми!» - мрачно фыркаю я. Нет, мне было бы очень приятно, если бы давным-давно, Там, она вот так беспокоилась бы обо мне. Ну, хоть чуть-чуть. Ради ее сочувствия я и Лорда бы без лишних раздумий кинул. Но сейчас, увы, слишком поздно. - Хотелось бы разделить ваш энтузиазм, - мрачнеет Ире, - но, увы, не могу. Вот, хоть тут и убейте! Самоубийцы… - Возможно, - отмахивается Джеймс. – Так ты нас пропустишь? - Ладно, что с вами делать, - тихо вздыхает Ире. – Идите. Хотя, нет! Стойте! – она поспешно хватает меня за руку, разжимает мои сжатые в кулак пальцы, и вкладывает в них трепещущий комочек белого света. Сердце. – Возьми! Пригодится, - тихо шепчет она, заглядывая мне в глаза с таким знакомым выражением лица, что сердце невольно сжимается от застарелой боли. – Послушай, Младший! Там, в Пещере… есть боковые тоннели. Они слишком малы для Червя, и, если вы забьетесь поглубже, то он вас не достанет. Не приближайтесь к нему близко – его шипы смертельно ядовиты, как и кожа Пеликана. О его приближении вы услышите. «Скажи лучше не как от него убежать, а как его убить! – внезапно прошу я. – Ты ведь знаешь, да?» - Убить? – она задумчиво кусает губу и украдкой смотрит на Монгольфьера. – Ты ради него это затеял, да? Тогда не глупи – ему все равно не помочь. Я отрицательно качаю головой: «Нет, не ради него. Точнее, не только ради него. Ради всех вас. Если есть хоть один шанс…» - Тогда слушай, - Ире внимательно смотрит мне в глаза, и у меня возникает такое чувство, словно она смотрит прямо в душу. – Великий Червь – очень древний монстр. Он живет в Пределе очень давно. Еще не было ни Братьев, ни Ключей, а Червь был. Ящер, к слову, намного его моложе. И Пеликан тоже. Может, попытаетесь потягаться с ними, а? «Ящер уже мертв, - я криво усмехаюсь, отмечая про себя, что взгляд, которым одарила меня Ире, полон какого-то суеверного страха. – А до Пеликана пока мы не можем добраться. Далеко идти, а времени нет.» - Ясно, - кивает она. – Что же, я вижу, Младший, что, хоть ты и не опытен в любви, в искусстве убивать уже успел поднатореть. Возможно, это и хорошо. Пока не могу сказать точнее. Миром правит любовь, это верно, но и сила тоже очень важна. А у тебя она есть. Тогда это меняет дело. Значит, вам следует попасть в пещеру, найти наиболее подходящее ответвление и спрятаться там. Правда, сначала надо разогнать Шатунов. Но это не так сложно. Попроси этого, - она неприязненно кивает в сторону Джеймса, - помочь тебе. На что-то же он тоже должен пригодиться! Как только расчистите себе территорию, капни побольше Цвета, и воспользуйся моим Знаком. Да-да, тем самым, который я тебе только что дала. Поставь несколько таких ловушек, а потом выйди в главный коридор и постой в нем несколько минут. Червь голоден и очень быстро тебя почует. Как только услышишь грохот, беги, не оборачиваясь, в узкое ответвление. Почему не оборачиваясь? – Ире мрачно скалит верхние зубки. – Знак! Он взрывает Цвет. Если будешь смотреть – ослепнешь. А с тебя и твоей немоты хватит. Так вот, как только Червь подорвется, он остановится, и не будет вас преследовать. Тогда бей его прямо из тоннеля жалящими Знаками или росчерками Цвета. После первого удара он будет слаб, беспомощен и быстро сдохнет. Только постарайтесь найти себе крепкий коридор – в агонии Червь может устроить обвал. Было бы глупо вот так погибнуть, согласись? Я киваю, и тогда Ире внезапно лучезарно улыбается: - Ну, иди, герой! И осторожнее! Удачи вам обоим! И это… - она осторожно сжимает мою ладонь, - если выживешь, приходи. Просто так. Без Цвета, без секса. Ты такой живой, знаешь ли. Рядом с тобой… тепло. «Хорошо, приду, - неосмотрительно обещаю я, наплевав на предостерегающий взгляд Джеймса. – И спасибо за совет!» Я выхожу из Покоя, ныряя в боковой коридор, ведущий в Пещеры, и слышу за своей спиной недовольное шипение Джеймса: - Придурок! Знаешь, что с тобой сделает ее Братец, если узнает, что она дала тебе? Я про ту светящуюся штуку. А ты еще пообещал к ней визит вежливости нанести. Тебе что, Сириус про Табу не все разъяснил, да? Или ты так надеешься на Нее? Так Она сама нам эти правила и обсказала, и помогать никому не собирается. «Мы на Червя идем, или отношения выясняем? – холодно огрызаюсь я. – Если ты так боишься этих своих Табу, зачем тогда собрался делать то, что сейчас делаешь?» - Не, ты прав, конечно, - мрачнеет Джеймс. Ну да, как тогда, в школе, как был импульсивным придурком с пунктиками насчет благородных порывов, так таким и остался. Воистину, Предел меняет лишь внешность. Суть остается той же. – Идем, Младший. Времени у нас, действительно, мало. И это твое дело, если ты так упрямо нарываешься на неприятности… В Пещере темно и подозрительно тихо. Лишь какое-то запредельное бормотание и шелест. Джеймс шипит: - Шатуны! Только их не хватало для полного счастья. Из темноты прямо на нас выплывает огромная бесформенная туша, сверкая маленькими злобными подслеповатыми глазками. Если бы в Пределе водились медведи, то Шатуны, наверное, ими и были бы. Туша Шатуна больше похожа на огромный раздутый мешок, увенчанный странными отростками-лопастями, заменяющими твари передние лапы. Ни головы, ни ног. Только три маленьких злобных глаза, да огромная бесформенная пасть, буквально разрывающая тело монстра пополам. Джеймс морщится, а потом атакует зверя, швыряя в него каким-то предметом, больше похожем на мешочек с балластом. Мешочек подрывается прямо под Шатуном, окутывая его облачком пыли. Я, пользуясь моментом, рисую Знак Овода, посылая в Шатуна яркий огненный шарик Цвета. Монстра буквально разрывает на части. Джеймс оторопело смотрит на меня, но ничего не говорит, только кивает на маячащую в отдалении тень. Еще один Шатун. Похоже, отвоевывать тоннель придется долго. Но, если Червь нас успеет почуять до того, как мы пробьемся вглубь пещеры, никакие пожелания Ире нам уже не помогут. И мы оба понимаем это, предпочитая все выяснения отношений оставить до более благоприятных времен. Шатунов слишком много, и я начинаю нервничать – а хватит ли мне Цвета, чтобы устроить Червю незабываемый «подарочек»? Но Джеймс, кажется, понимает, о чем я задумался, и внезапно тихо говорит: - Готовь свою «бомбу», а об остальных тварях позабочусь я. В конце концов, не впервой. Я согласно киваю, а затем склоняюсь к полу, надежно укрытый широкой спиной Монгольфьера, и рисую руну проращивания. Из серого камня показывается робкий угольно-черный росток, который с каждой секундой вытягивается все больше и больше, свиваясь в тугой круглый шар «перекати-поля». Вливаю в него как можно больше Цвета, а затем использую Знак Часового, подаренный Ире, расставляя дополнительные заряды по сторонам от импровизированной «бомбы». Все. Поворачиваюсь к Джеймсу, осторожно дотрагиваясь до его предплечья: «Закончил!» - Молодец! – кивает тот, хватая меня за руку и буквально отволакивая в узкую темную щель в стене. – Все. Теперь молчи! Червь! «Что?» - недоумевающее смотрю я на своего невольного напарника, но уже спустя пару секунд понимаю, о чем говорит Джеймс: ужасный грохот буквально сотрясает стены тоннеля. Оставшиеся в живых Шатуны в панике бросаются в рассыпную, освобождая главную ветвь подземного хода, в которой я и оставил «сюрприз». Грохот приближается, сопровождаясь легким сотрясением каменных стен, и я запоздало молю Мерлина лишь о том, чтобы наша расщелина оказалась достаточно крепкой, чтобы выдержать предполагаемую агонию Червя. Но монстр, видимо, чует что-то неладное и вдруг останавливается, не доползая до приготовленной ловушки каких-то сто метров. Джеймс в бессильной злобе шипит сквозь зубы что-то совсем неприличное и ударяет кулаком по каменной стене нашего укрытия: - Урод! Почуял, гадина! Что делать будем? Уже не думая, что делаю, выскакиваю из укрытия в коридор, на ходу рисуя Знак Овода. - Сдурел? – орет благим матом Джеймс, и кидается вслед за мной, крепко хватая за талию, и тащит обратно, в расщелину. Пытаюсь оттолкнуть его – нет, я понимаю его порыв, но мне неприятен любой физический контакт с Ним. Даже сейчас, когда я почти простил его, а он… просто не помнит меня, и мы можем, как оказалось, не только вполне мирно сосуществовать, но и вполне сражаться плечом к плечу. - Дурак! Он нас обоих… - хрипит Джеймс, а я явно вижу из-за его плеча, загораживающего мне обзор, прикрывающего от рванувшего к нам монстра, как мой Овод достигает наконец бронированную каменную тушу и впивается в нее ярким снопиком искр. Джеймс инстинктивно прижимает меня к холодной каменной стене, закрывая собой и шипит: - Или сейчас сдохнет он, или – мы… Взбешенный Червь бросается к нашему укрытию, такому, по сути, жалкому и ненадежному, но тут же напарывается на расставленную ловушку. Время останавливается. Надежно защищенный телом Монгольфьера, я лишь вижу слабые отблески на каменной серой стене, да приглушенные звуки нескольких достаточно мощных взрывов. Джеймс судорожно вздрагивает, словно от боли и страдальчески морщит брови. Его, что, ранило? Вот только этого не хватало! Если бы мы остались в нашем мире, я, возможно, смог бы ему помочь, но тут… одно дело – вылечить умирающую Сестру, напоив ее Цветом. А как дело обстоит с Братьями? Они ведь совсем другие… Но Джеймс прерывает мои невеселые мысли, отталкивая от себя, практически выкидывая из расщелины и почти кричит: - Какого ты там? Заснул, что ли? Иди, забирай Цвет! Он – твой! Я ошарашено замираю, оказавшись в ярком сияющем водовороте светящихся цветных искр, которые электрическими лентами буквально свиваются вокруг меня, окутывают диким коконом, проникая жгучим теплом под кожу, в меня. Наполняют тело, кровь, легкие… Цвет. Его много. Даже слишком. Я боюсь, что в меня столько не влезет и оборачиваюсь к Джеймсу: «А ты? Бери! Нам обоим хватит!» Он грустно усмехается: - Нет, Червь – твоя добыча. И дело даже не в этом… Просто я не могу. Все равно меня ждет Суд. И путешествие обратно в Ад. А ты… Тебе еще сражаться. За Оле, и за своих Сестер. Тебе Цвет нужнее, Избранный. И спасибо за то, что показал мне сегодня. Я про силу Знаков. Мы, видишь ли, считали их Ересью, и не верили девушкам. Не понимали, что еще можно что-то тут исправить. Да и не дано нам, - грустно заканчивает он. «Ты… не ранен?» - почему то я больше не воспринимаю его как бывшего Врага. Возможно, не друг еще, но и уже не просто человек. Именно человек, а не чудовище. Как там сказал Антарес? Важно несмотря на то, кто мы есть, оставаться людьми? Антарес. Интересно, а кто он? Возможно… Сириус? Очень на него похоже. Такой же до тошноты благородный с друзьями, и до отвращения принципиально-злой с врагами. Блэйк. А Яма? С его тихими извинениями, но очень твердыми позициями? Это, что же, Люпин, да? Я чувствовал, что оборотень тоже не пережил осады Хогвартса. Значит, теперь все они тут. Снова вместе. Почти-друзья, почти-как-раньше? Только вместо четвертого – теперь я? Бывший враг, которого, наконец-то поняли и приняли? Исполнили тайную детскую мечту? Ирония. И в моей жизни, и в моей смерти – сплошная ирония. Даже тут, и сейчас. Но почему я смирился с ней? А… Сириус – это, вероятно, Альбус. Мерлин мой, хватит! Хватит даже думать об этом, или я сойду с ума. Мертвая возлюбленная, разорванная в клочья, на десяток странных личностей, лабиринт, по которому ходит Смерть в образе прекрасной девы, бывшие враги, превратившиеся в чудовищ и ставшие почти-друзьями, бывший наставник и друг, ставший главой этого странного мирка… А еще – кучка сумасшедших маньяков, в которых я так боюсь разглядеть черты своих бывших «коллег»-Пожирателей. Кто они? Уж не сам ли Волдеморт со своей «элитной» свитой, что решилась сопровождать его даже в ад? Джеймс снова отрывает меня от раздумий: - Нет, я не ранен, Младший. Мне, увы, не повезло погибнуть тут. И от Суда это не освободит. Идем! Нам пора. Я не могу опоздать. Да и тебе придется присутствовать на этом фарсе. Только умоляю – ради Оле! - не лезь в это дело! Молчи. Не пытайся меня защищать! Ты… слаб еще пока, чтобы вот так, открыто, идти против большинства Братьев. И даже Обскур тебе в этом ничем не поможет. Табу – оно и есть табу. Обещаешь? «Но разве нельзя отменить приговор?» - я смотрю на него, и понимаю, что сдержаться на Суде едва ли смогу. Даже ради Оле. Или Уты. Или Лили. - Нельзя, - усмехается Джеймс. – Видишь ли, я совершил непростительный грех. Я… я, Младший, ПОЛЮБИЛ. «Ты… Что?» - видимо, мое удивление забавляет Монгольфьера, но его глаза при этом не смеются: - Бездна! Младший! Ты что, не знаешь Главное правило Обскур? Сестру Нельзя любить. Ее можно желать, можно спать с ней, можно заботиться о ней. Можно ненавидеть, или даже убить, но любить нельзя. Это – самый большой грех из всех в списке Табу. «Почему?» - сказать, что я ошарашен – значит не сказать ничего. - Ну, - Джеймс пожимает плечами, - я не знаю. Опять заморочки здешней… кхм… Хозяйки. Если бы еще знать, - с горькой тоской добавляет он, - чего на самом деле она добивается? Ведь неспроста же именно Ты тут! – внезапно Джеймс смотрит мне прямо в глаза. – Северус. Я отшатываюсь от него, словно меня ударили: «Ты… Так ты ПОМНИШЬ?!» - Скажем так, - мрачнеет Джеймс. – Вспомнил. Когда ты полез к той твари, что валяется сейчас тут очень-очень дохлой. И знаешь, что мне интереснее всего во всей этой истории? – он смотрит на меня, не отрываясь, словно видит впервые. – А то, что мне… стыдно. Да-да, Снейп, ты не ослышался! Просто в такой ситуации все видится совсем под иными углами. И я вдруг начинаю осознавать, какими, в принципе, подонками мы были в детстве. Нет, извинений ты, естественно, не дождешься. Я не собираюсь просить прощения за детские глупости… «А то, что ты отнял у меня самое дорогое – тоже ГЛУПОСТЬ?» - да, я не могу сейчас сдержаться. Нет, злости на него у меня не осталось, но я все же хочу выяснить наши отношения раз и навсегда. - Лили? - Джеймс внезапно краснеет. – Она ведь… Она сама меня выбрала. Уж извини. Да, я ее любил, но никогда не навязывался ей. Я не оправдываюсь, но ты и сам должен понять, Снейп, что это и твоя вина. Зачем было оскорблять девушку? «Мало ли что скажешь в Таких обстоятельствах! – я без сил опускаюсь на каменный пол тоннеля. – Кажется, кто-то забыл, как все было на самом деле? А? Ты вот сам, Поттер, САМ на МОЕМ месте что бы сделал? И что делал бы всегда? Вас было четверо, а я – один, и вы были даже физически намного меня сильнее. Да и ваш декан…» - Да, признаю, Минерва вела себя очень глупо, - внезапно хмыкает Поттер. – Не, отмазать своих любимчиков раз-другой – это еще куда не шло, но идти у нас на поводу, превращая неприязнь двух факультетов в полноценную войну? Глупое решение для такой умной бабы. И знаешь, думаю, что ты ПРАВ. Я на ТВОЕМ месте вел бы себя так же, если не хуже. В любви и на войне все средства хороши! «И это говорит мне истинный гриффиндорец!» - ехидно подкалываю я. - Ага, а настоящий слизеринец меж тем вытянул меч Годрика из шляпы, чтобы передать моему сыну, - беззлобно парирует Джеймс. – Все эти факультеты… Если подумать – ведь полная фигня. Только отношения между людьми портят. Вот, если бы учился ты на нашем факультете, бьюсь об заклад, мы могли бы стать друзьями. Знаешь, Снейп, я ведь по-хорошему тебе завидовал! Ты очень умный сукин сын. И заклинания сам умел изобретать, и в зельях этих паршивых отлично разбирался. Ну и что, что летал херовенько? Не в квиддиче, в итоге, счастье! «Завидовал?» - о, а это что-то новенькое. Чтобы сам Джеймс Поттер, краса и гордость факультета Гриффиндор испытывал столь мелочное чувство по отношению к некрасивому нищему полукровке, самому непопулярному ученику в школе? Бред? Или… - Завидовал, - серьезно кивает Поттер. – И еще, Снейп, если бы ты так отчаянно не лез в трубу и не вставал в позу, мы давно плюнули бы на эту глупую вражду. Просто тебя так легко было развести на ответные действия, а нам было… скучно. «А! Ясно! Оборотню вы меня тоже со скуки решили скормить!» - не удерживаюсь я. - Ну, мы же тогда извинились! – Джеймс явно искренне не понимает, что я тогда пережил. – Ладно, может, хватит, а? Мы оба умерли, и, я думаю, к тому же давно осознали свои ошибки. Теперь, здесь и сейчас, мы ведь вполне можем быть… ну, друзьями? – в его голосе я слышу неуверенность, но само предложение дружбы так неожиданно и нелепо, что я не знаю, как мне на него отреагировать: послать Поттера ко всем чертям, или же пожать ему руку в знак примирения? И потом, он ВСПОМНИЛ. Означает ли это то, что остальные тоже смогут вернуть себе хотя бы свою личность, если не облик? «Обскур сказала, что тут находятся люди, которых я раньше знал, - осторожно замечаю я. – Ты… кого-то из них можешь узнать?» - Ты имеешь в виду Братьев? – Джеймс морщит лоб, задумчиво теребя ремешки на груди. – Хмммм… Очень интересно! Антарес и Порцион… Они ведь и тебе напоминают?.. «Люпина и Сириуса! – киваю я. – О, постой-ка! А Поллукс, случайно, не..?» - Возможно! – мрачнеет Джеймс. – В конце концов, он мало изменился, если это на самом деле Питер. Такой же хвастливый бабник и предатель. Перед Кастором он буквально стелется! Ох! Кастор! Это же… - в глазах Джеймса внезапно загораются тревожные огоньки. – Слушай, Снейп, нам надо торопиться! Ведь, если Кастор на самом деле тот, о ком мы оба подумали, то на Суде он способен выкинуть какую-нибудь гадость. Суд – отличный повод собраться всем вместе, а так же, как ты понимаешь, не менее удобный момент для… «Он хочет убить Патриарха! - вскидываюсь я. – А потом стать вашим Главой! Идем, нам надо спешить! Где будет проходить Суд?» - В Дуэльной Зале, на Арене, - мрачнеет Джеймс. – Жаль, нельзя предупредить наших сторонников! Попросту не успеем. «Успеем! Мы пойдем через Покои Ире! – я пытаюсь донести до Поттера мою идею. – Сестры связаны друг с другом. Мы попросим Ире, и она передаст другим Сестрам, а они предупредят Сириуса и остальных!» - А что, - Джеймс светлеет лицом. – Хорошая идея! Я же говорил, Снейп, что ты очень умный. И не зря я в детстве тебе завидовал! Идем к Ире! Скорее!