Один день из жизни тренера, или полный разгром

      Она легко парила на небольшой высоте, словно бы кто-то невидимый поддерживал ее снизу, не давая упасть. Она не удивилась ни внезапному приезду дочери, ни лавовому дракону, сопровождавшему гостью.       — В каждом из нас есть какая-то магия. И в тебе тоже, моя дорогая, — только и произнесла она, после чего улетела вниз, на первый этаж дома.       Мать Эшлин была очень странной женщиной чистокровного драколандского происхождения.       «Как у меня получается летать?» — переспросила она когда-то, как только маленькая дочь задала такой вопрос. — «Да это же просто! Мы все умеем летать от самого рождения. Только вот немногие способны это умение не растратить…»       Яшлайн совершенно не менялась. Такой же, какой молодой и красивой она отпечаталась в памяти Эшли, она осталась и по сей день.       «Это от того, что каждый из нас видит лишь то, что хочет, » — объяснила она как-то раз.       Теперь же она лишь летала и смеялась. Порхала по звездному небу вокруг своего дома, поднималась к самой верхушке сосны, что росла рядом и терялась в молодом небосклоне человеческого мира, почти лишенного этих истинных звезд… Пряталась в игольчатой кроне, изредка возникая между веток. Переливалась своим серебристым смехом, почти не разговаривая. Солнечный зайчик.       Эшли понимала: пока она не решится уйти сама, мать не посмеет прогнать ее.       «Я помню… море, небо, удивительный мир…» — воскликнула Яшши, увидев на пороге Эрма. Глаза ее, вечно бесцветные по своей природе, тогда заискрились лучами того света, из которого Флоренс-старшая и черпала свои жизненные силы. Буквально на мгновение ее существование приобрело иной смысл, кроме как порхать средь звезд. — «Оставайтесь у меня на сколько захотите, мои дорогие… Пока вы не поймете сами, что готовы…»       Так или иначе, ее связь с дочерью не ослабла и после стольких потерь. Яшши знала все. Видела в тенях… Слышала в шепоте ветра…       Когда Эш только прибыла в это странное место с густым звенящим воздухом, ей показалось, что светится все вокруг. Цветные витражи вместо окон, находящиеся в потолке, открашивали пустые белые стены разноцветными осколками света. Пол, поросший заиндевелой травой, мягко хрумкал под ногами, осыпаясь снежными крупинками, быстро тающими от огня Эрма и заново отрастающими за ночь. Черная узкая лесенка из простого железа вилась серпантином и поднималась вверх к площадке у самой крыши.       «Когда люди видят падающие звезды, они загадывают желание, » — сказала однажды Яшлайн. — «Мне же ничего не остается, кроме как стряхивать звезды на землю длинными августовскими ночами, когда они ждут этого… Но не бойся, после, на утро, я отправляю светила обратно на родные небеса…»       После этих слов она перевернулась в воздухе и набрала высоту, проходясь легко и непринужденно по верхушке сосны. А Эшли подняла голову к чужому небу и задумчиво вгляделась в крошечные мерцающие в ночной прохладе крупицы. Она отвыкла от человеческого мира. Здесь можно было легко задохнуться, если не распределить разум правильно. И девочка не могла просто рассыпаться прахом… Как не могла винить свою мать в том, что та живет здесь, но в то же время постоянно находится за незримой чертой. Яшши кружила над землей, с любовью протягивая руки к каждой-каждой крохотной звездочке…       «Присцилла тоже среди них… Ей там, наверное, весело и хорошо…» — беззвучно, одними губами шелестела Яшлайн, взлетая и падая к прозрачным облакам, сквозь которые неясно мерцали звезды.       «Как тебе удается помогать им?» — спросила у нее как-то маленькая Эш.       «Мы все можем помочь им. Когда здесь все для них потеряно, я зажигаю для них звезды…» — тихо смеялась Яшши. — «Они идут на свет и находят себя вновь… Много я их уже знаю. Мне радостно видеть, как их болезненные личики вновь становятся румяными… Там они не знают боли… Наши звезды никогда не гаснут!..»       Голос Яшлайн напоминал далекий тонкий зов флейты, летящий через луг, расположенный под самым звездным небом. Тихий и мелодичный, пронизанный нежностью. Да и сама его обладательница была легкой и летящей: ее светлые кудряшки водопадом спускались к плечам, перетянутые голубой лентой, светлые большие глаза всегда таили в себе какую-то загадку, ответ на которую не найдешь, сколько не ищи…       Она почти никогда не ступала на землю.       «Природа прилагает столько сил, растит у нас иней…» — говорила она, проводя рукой по живой траве, густо устилающей пол вместо ковра. — «Я и летаю оттого, что вижу, как ей хорошо, когда ее ценят. Я никогда не наступлю на ее снежные замки…»       По большей части в этом доме, — пожалуй, самом загадочном и удивительном во всем человеческом мире, — царила Белая Пустота. Не та, от которой гибнет и исчезает в полной тьме все, что ни попадало в ее тихий глубокий омут, но та, что делала все вокруг белым и искрящимся, беззвучным и наполненным звездным блеском, какой была и сама Небесная Дева. Бесцветная Яшши была куда сильнее и светлее любых видимых иллюзий обоих миров… В то же время вопреки тому, что тишина не забирала ее силы, полное спокойствие окончательно убивало любые эмоции и мысли. Именно так дочь Арьи и превратила прошлую себя в пушинку… Ее будто бы не существовало на самом деле… Потоки ночного воздуха кружили ее, и она плавно забывала ту боль, что причинила ей жизнь… Но вместе со своим настоящим осознанным «я»…       Ни одна опасность не могла проникнуть за эти стены, хотя они были почти прозрачны…       И все-таки Эш контролировала свое сознание, в отличие от Яшши. Слишком рано, чтобы становиться еще одним творением света. Она была слишком живой для того. Еще исправимо хранила воспоминания, обиды и свой вспыльчивый характер, еще хотела подняться всякий раз, когда падала. Еще ждала рассветы ради той ослепительно-тоскливой красоты, оживляющей этот мир после черной ночи. Но она не была просто человеком. И ее душа скоро стала рваться обратно за горизонт, прочь отсюда, из этого места, поглощающего ее энергию и делающего ее слабее день ото дня… Несмотря на все, что удерживало ее, она бы уже ушла… Давно ушла бы… Если бы могла. Если бы ей было куда идти.       Немые страхи прошлого преследовали ее повсеместно, не давали обернуться и увидеть тот самый страшный закат, пришедший одновременно с ней, заставивший ее вновь трусливо бежать от опасности, в то время как остальные боролись… Увидеть, что она была недостаточно сильна в глазах своих близких и не сумела уберечь их от произошедшего… Увидеть, как они загибаются, как цветы: по одному, медленно и мучительно… и когда глобальный конец наставал, он был един для всех…       Яшши летала по небу; Эшлин ходила по земле. Они были близки, но не понимали друг друга окончательно… Их разделяла целая реальность: ее — Призрака Света, и ее — Дитя Огня…       Это место больше не приносит умиротворения… Оно навевает тревогу… «Что я натворила…»