***
— Как я могу вас называть? — Феликс прервал неловкоё молчание и разрушил тишину пустого коридора. — Вы сказали, что ваше имя для меня под запретом. — Как хочешь. — Виктория устало покосилась на спутника. — Мое мнение не имеет веса в вашем замке. — Но вы моя госпожа, я должен исполнять все ваши капризы, — не унимался красноглазый, медленно обводя взглядом гостью. — Прошу, не бойтесь моей природы. — Да кто тебе такую глупость сказал?! С чего ты взял, что я твоя "госпожа"? — Она до конца не представляла всей картины происходящего. — Владыки. По их решению вы станете их Королевой, — спокойно ответил вампир. — Да что здесь происходит? Сука, я Эдварду голову оторву! — Она беспомощно завыла. — Ох, милый братец, несладко тебе будет! — Почему вы называете Каллена своим братом? Вы же человек. Да и вы с ним и не похожи, если подразумевать внешние факторы. — Феликс задумчиво протянул последнее слово, пробуя понять мотивы этой девушки. — Тебя это не касается. Каллены — моя семья. Они меня любой принимают и любят как своё дитя, — продолжала огрызаться кареглазая. — Последнее, о чем я беспокоюсь, - это, что они являются вампирами. — Почему вы так недоверчивы? — Ответить в хронологическом порядке или в алфавитном? Урок номер один: если всё идёт слишком хорошо - не верь этому. Никогда, — обречёно вздохнула новая королева. — Вы очень мудры для своих лет, но так же беспечны и импульсивны как дитя. Я думаю, что женщинам глупо играть в равенство с мужчинами: первые стояли всегда намного выше… Ведь не каждая девушка вступит в неравную схватку с вампиром. Я полон уважения к вам, моя госпожа. — Он преклонил голову. — Вы отважнее любого человеческого мужа, что я видел ранее. Но прошу, не делайте поспешных выводов, — резюмировал он. Иногда за баррикадами показной грубости, нарочитой вульгарности и нескрываемого недоверия прячутся тонкие, ранимые и необычайно глубокие души, укрывшиеся в несгораемом сейфе… Не вздумайте срывать маски и взламывать замки. Если вы тот — вам откроют. - Сочту за комплимент, — Виктория чуть улыбнулась вампиру. — У меня нет сил злиться на тебя, Феликс. Просто сильно переживаю, — сменив гнев на милость, продолжала блондинка. Ей было приятно... — Приводите мысли в порядок, мы почти пришли. — Он вновь многозначительно хмыкнул, слегка дотронувшись до её плеча, чуть поглаживая. Но девушка вздрогнула, что вынудило силача убрать руку. — Что я должна им сказать? — Виктория настороженно покосилась на спутника. — Просто доверься. Ничего такого, просто они очень хотят с тобой познакомиться. — Легкая улыбка тронула губы красноглазого. — Будь вежливой. — Ты не ответил на вопрос… Они завернули за угол, встретившись с ненавистным ею Деметрием. Парень резко поднял свои глаза. С усмешкой поглядел на обоих. — Какой интересный дуэт, — обвел их оценивающим взглядом алых очей ищейка. — Ты прощён? Наша госпожа весьма снисходительна. — Нет, — отрезал темноволосый. — Нам назначена аудиенция. Владыки готовы её принять? — Несомненно, — протянул тот. — Они ждут встречи с вами, милая — Он поклонился, обращая неприлично много внимания в сторону гостьи. Но отступил назад, приглашающе указав в сторону дубовых дверей, ведущих в тронный зал. — Прошу. Девушка замерла - она была жутко взволнована и не готова к этой встрече. Желая сделать шаг назад, юная особа вздрогнула от пристального взгляда Деметрия. — Вы же понимаете, что вам некуда бежать. Здесь один выход. — Он кивнул в сторону распахнувшихся дверей. — Не теряйте лицо. Ваш брат ждет только вас, Виктория. — Свою руку подал Феликс. — Я проведу вас, если позволите. — Да, так будет лучше. — Аккуратно и одновременно судорожно схватила она спутника под локоть. — Спасибо.***
Вольтури уверенно повел её за собой, в глубь тронного зала. Девушка прекрасно чувствовала десятки алых глаз, что неотрывно и внимательно следили за ней. Главной проблемой стало количество присутствующих в помещении. Увы, но она для них добыча. И лишь одни глаза отливали янтарем, печаль и усталость заставляла их мрачнеть. — Вы свободны, господа! — провозгласил Кай Вольтури, одарив новорожденных презрительным взглядом. — Вон, немедленно! — Вся эта свора ринулась прочь, оставив за собой лишь поток ледяного ветра. Виктория поёжилась от резкой перемены температуры - в замке и без того было достаточно прохладно. Повернув голову в сторону, она обнаружила пропажу своего проводника. — Феликс… Ответом послужил грохот захлопнувшейся двери. — Вот чёрт, — пробубнила кареглазая. Однако, обернувшись, увидела перед собой владыку Аро. Нахмурившись, она удивилась его легкой улыбке и уставилась с немым вопросом: "Что мне делать?". Мужчина кивнул в сторону Эдварда, призывая его родственницу к действию. — Благодарю. — Эдвард! — Та тут же повисла у брата на шее, намертво вцепившись и не желая отпускать. Он в ответ нежно поглаживал ее по спине. Виктория крепче сжала его в объятиях. — С тобой все в порядке? — Этот вопрос я должен задать тебе… — Мрачно ответил он, переводя взгляд на правителей. Аро и Маркус терпеливо смотрели на пару, немигающим, полным интереса и зависти взглядом. Но в зрачках плясало жаркое пламя, так как внутри все бурлило. Это не так уж и сложно разглядеть; девушке даже на секунду почудился отклик собственного сердца на все эти чувства. Однако взглядом она решила ничего не выдавать. Господин Кай не разделял их самообладания: его характер никогда не выносил подобных нагрузок. Восседая на троне, он подпирал подбородок, с раздражением наблюдая за бездействием братьев. Но его глаза сузились, словно у хищной кошки, наблюдая за тем, как Каллен прижимал девушку к себе, вследствие чего в сердце правителя зарождалась едкая зависть. Он был ужасным собственником и даже не пытался это скрыть. — Не прижимайся к ней! — он с остервенением рявкнул на парня. Мгновенно оказавшись рядом, Владыка рывком отстранил Эдварда от светловолосой. Да, его жестокость не знала границ, а ревность сводила с ума и заставляла рвать и метать. Кай молчал, но из его глотки вырывался тихий и совсем не дружелюбный рык, а глаза испепеляли столь нелюбимого Каллена. — Она моя сестра! — Янтарные глаза потемнели, а тело вампира заметно напряглось. — Она тебя боится, гад! Кайус, не выдержав унижения, подался вперёд, намереваясь разорвать наглеца на кусочки. Остановился лишь по одной причине: Виктория встала между вампирами, вытянув руки перед собой, побуждая прекратить. Их разделяли сантиметры, губы могли соприкоснуться. Юная особа рвано дышала, грудь часто вздымалась; глухо сглотнув, она произнесла тихо: — Прошу вас, перестаньте. Я хочу нормально поговорить, без драк. — Глаза её заблестели от слезинок. Вольтури порывисто обнял её, ласково поглаживая по голове, желая утешить и загладить свою вину. Он проявлял не знакомую братьям нежность и (скорее всего, сам не подозревая об этом) просто считал это правильным. Девушка уже не плакала, лишь вздыхала, поднимая свои глаза на остальных Старейшин, поравнявшихся с младшим. — Милая, — удивленно и с нотками нежности протянул Аро. — Отчего ты проливаешь слезы? — Глава клана обеспокоенно взглянул на нее. — Настолько крепко ты успела нас возненавидеть — это весьма огорчает. — Нет-нет, что вы… — Напряжённая девушка неосознанно ухватилась за пиджак Вольтури. — Вы хотели поговорить, и я пришла. Не надо разборок! — взмолилась девушка. — Брюнет мягко провёл рукой по взъерошенным волосам собеседницы. — Эдвард может уйти, — круто развернулась Виктория. — Если это нужно. — Sarà molto più facile (пер с итал. - "Будет намного проще"), — молвил Маркус, положив руку на девичье плечо и чуть смяв жёсткую ткань пиджака. — Но мы с братьями не хотели бы видеть слезы в твоих глазах. Мы понимаем причину твоего страха… — У нас есть предложение. Мы обеспечим Белле и твоим родным неприкосновенность. — Кай невесомо гладил большими пальцами её хрупкие запястья, мертвецки холодная кожа вампира контрастировала с ее горячей. — Мы всё согласовали с вашим отцом, не стоит переживать, аmore mio (пер. с итал. - "Любовь моя"). — Я не боюсь вас. Просто скажите, что вы от меня хотите. — Она поджала губы. — Не томите, — нетерпеливо заскулила Каллен, озадаченно поглядывая то на Эдварда, то на Вольтури. — Вы останетесь под залог спокойствия вашей семьи. Боль оказалась такой неожиданной, невыносимой и незаслуженной, что она даже не заплакала, а обомлела. — Как… Периодически наступали такие моменты, вроде сегодняшнего, когда она внезапно чувствовала невыносимую пустоту, даже не пустоту, а безмолвие, не отчаяние, а неподвижность, будто в ней самой без каких-либо особых неполадок всё остановилось. Тогда она ощущала желание получить кратковременную радость извне, желание быть сторонним наблюдателем чужой работы или величия. Не обладать, а лишь отдаваться; не действовать, а только реагировать; не создавать, а восхищаться. Только потом она могла продолжить существование, ибо счастье — топливо для души. — Боль пройдёт. Отпусти её. Не думай о ней, и она растворится. В небе - оно такое глубокое. В море - оно такое тёплое. В мечтах - они такие красивые. В нас… Пусть говорят мне что угодно. Слишком мало знают они меня, чтобы быть в курсе, что действительно приносит мне страдания. Мне не больно, просто всё не так, как хотелось бы. Я старалась казаться сильной, облачила свою душу в броню и плакала. Я слаба, поэтому носила доспехи! Я верила, что доспех защитит меня, но я ошибалась. Я закрывала бронёй ту щель, через которую люди связывают свои сердца. Я хочу увидеть все прекрасные цвета в этом мире, Я хочу услышать поющий голос всей яркой музыки, которая резонирует в этом мире. Не говори "Нет", Потому, что это самое одинокое слово в мире... Продолжение следует...