Танец Хаоса. Искры в темноте

Проходить Заслон по ощущениям было почти так же чудно, как и Мембрану – прохлада, казалось, проникала в каждую клетку тела, заполняла ее, обволакивала Китари изнутри. И время как будто замедлилось, прилипнув к ней со всех сторон, удерживая ее, как смола удерживает нерасторопного муравья, польстившегося на ее резкий хвойный вкус. Соловая кобылка сделала шаг, переступая едва видимый заслон, выступила с другой его стороны, и Китари резко вздохнула, чувствуя себя пойманной. Воздух загустел, проходя сквозь горло тяжело и медленно теперь, тело отяжелело, лишившись сил и сделавшись каким-то горячим, неповоротливым, глухим, как мешок с сеном. - Здесь… как-то не так, - первым прокомментировал Джонай, отдуваясь так, будто бежал всю дорогу сюда. – Душно здесь. - Это из-за спор выворотней, - охотно сообщил ему Ренон, выезжая вперед и невозмутимо направляя коня к черной как ночь опушке. – У них нарушены процессы размножения – они не семена или пыльцу разбрасывают, как обычные деревья по весне, а споры, проникающие в землю и отравляющие ее, отравляющие все вокруг. Привыкайте, в глубине леса дышать будет почти невозможно. - А нас эти споры не отравят? – тревожно спросила его Китари. - Отравят, разумеется, - подтвердил ее опасения эльф, - именно поэтому у каждого из вас в седельных сумах лежат бутыли с яхиль. Будем пить его, - от воды здесь никакого прока не будет, да и тащить ее тяжело в таком количестве. Для Годваг Гивир яхиль и делали когда-то – чтобы Стражи могли двигаться налегке и при этом не умирать от отравления. - Бхарский лес! - проворчал Кадиль Медведь, качая лохматой головой. Китари бросила взгляд на Крол, ожидая ее ворчания или раздражения, но вместо этого вздрогнула от неожиданности, найдя на ее лице лишь улыбку. Поразительно, Волчица скалилась уголками губ, разглядывая черную стену впереди, сидела в седле совершенно ровно и расслаблено и не предпринимала больше никаких попыток переругиваться с Алеором. И по связи с ней до Китари докатывалась только радость, чистая и незамутненная радость, а еще детское любопытство. Моргнув, она в полном замешательстве уставилась на Крол. Что на нее нашло? Нет, о такой реакции ее на окружающих Китари мечтала все последние месяцы, когда поняла, что раздражение Волчицы вызвано ее болью, ее страхами, ее недоверием к миру. Только и делала, что просила Великую Мани помочь Крол найти радость, обрести покой, научиться доверять тому, что с ней происходит. И вот теперь это как будто получилось, во всяком случае внутри себя самой Китари ощущала приходящий от нее по связи азарт вместо вечного угрюмого брюзжания. Неужели ей полегчало? И если да, то почему, вот почему ей не могло полегчать посреди Лесного Дома? Почему, о Аленна, этой невыносимой женщине понадобилось попасть в самое жуткое, мрачное и страшное место на всем Этлане Срединном, чтобы наконец-то улыбнуться?! В один прекрасный день ты сведешь меня с ума. И не так, как сейчас – от любви, а прямо по-настоящему, подумала Китари, глядя на ухмыляющуюся Крол со смесью недоумения и начавшего расти внутри раздражения одновременно. Сколько времени она потратила на то, чтобы исцеловать ее изодранное сердце, загладить раны ее саднящей души! Сколько сил и нежности она вложила в каждое свое слово, в каждый свой жест, в бесконечные разговоры с ней, в поддержку, в помощь ей! И что же из этого вышло? Да ничего! А отпустило эту невыносимую, совершенно непонятную, необъяснимую и проклятущую женщину вовсе не от всего этого, а просто потому, что они вошли в Годваг Гивир! Как вообще такое могло произойти?! Брови Крол недоуменно нахмурились, когда она ощутила внутри Китари начавший потрескивать гнев от несправедливости всего происходящего. Нет, Кит от всей души была благодарна Небесным Сестрам за то, что Крол отпустило. Но оттого, как именно это произошло, ее сейчас просто колотило от ярости, едва не подбрасывая в седле вверх-вниз. - Ты чего, котенок? – недоуменно и с легкой опаской спросила у нее Крол. - Ничего! – прорычала Китари, сжимая зубы с такой силой, что и железный прут сейчас бы с легкостью перекусила пополам. Крол только еще сильнее вытаращилась на нее, пытаясь понять, что с ней происходит. А Кит пришлось закрыть глаза и несколько рад вдохнуть-выдохнуть, чтобы подавить в себе неистовое желание прямо сейчас удавить ее. Схватить за грудки и трясти, трясти, пока вся душа не вытрясется!.. - Ну поехали, чего стоять-то? – легко проговорил Алеор и пятками направил коня вперед, поднимая на вытянутой руке свой фонарь как можно выше. Следом за ним устремилась Заина, сверкая из-под края капюшона золотыми змеиными глазами. Прекрасно понимая, что в любой миг может сорваться и действительно накинуться на Крол с оплеухами, и всей душой надеясь этого избежать, Китари двинулась за ведьмой, не поворачиваясь и поднимая на вытянутой руке выданный эльфом фонарь. Вот как так можно было, а? Два месяца прошло с битвы за Ишмаил, и все это время Китари прилагала немыслимые усилия для того, чтобы привести эту женщину в себя, вернуть ей радость, научить ее заново смеяться. Два месяца беспрерывных заглядываний в глаза, нежности, бесконечного «Как ты, Крол? У тебя все хорошо, Крол? Мы это обязательно пройдем, Крол! Я с тобой, я рядом, я держу тебя, Крол!» И хотя бы одна самая маленькая самая скромная улыбка в ответ! Нет, там были только мрачно сведенные брови, подозрительные взгляды и бесконечное бурчание о том, что все вокруг хотят ее обмануть, хотят ее использовать! А как же последние недели в Думан’Кевир, когда вы почти что из постели не вылезали? Крол тогда вообще улыбаться не переставала, если ты помнишь, – вкрадчиво напомнил внутренний голос. Китари в ярости послала его к бхаре, решив не реагировать на эти провокации. Она злилась сейчас! Она имела полное право злиться! Потому что Крол должна была начать смеяться после ее усилий, а не когда поганый невыносимый Тваугебир привел ее Аленна знает куда, в какой-то жуткий лес, набитый доверху мертвечиной! Значит, этому она радоваться могла, а нежности Китари – нет?! Ну погоди у меня! - мысленно пообещала Китари, стискивая поводья своей лошади с такой силой, что кожа врезалась глубоко в ладони. Вот только подойди теперь с нежностями, улыбками, руками протянутыми! Вот только попробуй начать мне мурлыкать, как ты соскучилась и как любишь меня! Она мстительно обернулась через плечо и наткнулась на совершенно растерянный взгляд Крол, которая сейчас ровным счетом ничего не понимала! Как она могла не понимать?! Вблизи черные деревья Годваг Гивир выглядели еще неприятнее, чем издали. Ни одного из них Китари не узнавала, хоть и провела всю жизнь в Роще вместе с Мефнут, которая училась у Поющих Земле Раэрн. Толстую покрытую уродливыми наростами кору покрывали глубокие борозды, больше похожие на трещины или разрывы больной гниющей ткани, из некоторых сочилось на поверхность что-то мокрое и черное. Корни вырывались из земли, похожие на застывшие в муке, выкрученные болью тела, многие из них покрывала белая комковатая плесень. Ветви над головой сплетались в такой густой и однородный полог, что дневной свет почти не проникал сквозь них, и меж стволов лежали густые сумерки, как бывает незадолго до полной темноты после заката. Толстые кожистые листья на них росли пучками, покрытые уродливыми мокрыми язвами, будто обожженная, слезающая с мяса кожа. Солнечный свет не мог пробиться сквозь плотный полог вниз, к земле, а потому на ней ничего не росло. Только ковер из опавших прошлогодних листьев чавкал под ногами лошадей, слипаясь в отвратительное гниющее месиво, и от него вверх поднимался тошнотворный запах мертвечины. А в тех местах, где листьев не было, на земле виднелись маленькие ямки, как бывает по весне в лесу, когда снег тает и капает с деревьев вниз, делая рябым однородный прошлогодний наст. Сначала Китари не могла понять, отчего они образуются, а потом на ее глазах одна из капель древесного яда сорвалась с ветви над ее головой, упала вниз и с шипением прожгла в земле маленькую лунку. Решив не рисковать, Китари накинула на голову капюшон плаща. Фонарь в ее руке выхватывал из темноты неширокий круг света, куда меньший, чем она ожидала с учетом того, как ярко горели эльфийские фонари на территории Дворца Печали и Форта Соло. Темнота как будто отдавливала его обратно, делала тусклым и грязным, стремясь затушить, как тушат пальцы тонкий фитилек свечи. Будто живая она разливалась между деревьями за гранью светового круга, тая в себе что-то жуткое, нечеловеческое и очень опасное. Что-то, что следило за Китари голодным безглазым взглядом из-за потрескавшихся стволов, из-под вывернутых из земли корней, что перебегало по ветвям над ее головой, прячась в листве, скрежеща маленькими цепкими коготками по мертвой древесине. Ей даже воображать ничего не нужно было с учетом тех тварей, которых они видели сегодня утром приникшими к Заслону. Так и мерещились во тьме искаженные лица Теней, да и прислушивалась она к окружающей тишине очень чутко, каждое мгновение готовая услышать на самой грани слуха чужой шепот, дикий смех или крики боли. Дышать было тяжело. Чтобы сделать вдох, ей приходилось напрягать грудную клетку и плечи, втягивая в себя это тяжелое густое марево с гнилым привкусом, что стояло между черных стволов, отделяясь от гниющей листвы на земле. От этого совсем скоро заболели плечи – Китари и не замечала никогда, каким образом она дышит, и как это может быть тяжело, если воздух оказывался гуще обычного. И тяжко было не ей одной, потому что наемники принялись покашливать – сначала Кадиль Медведь, глухо дохающий в полу плаща, которой он пытался прикрыть нижнюю часть лица, а за ним и Гелен с Джонаем. Китари и сама совсем скоро начала кашлять. В горле от отвратительного привкуса гнили стоял комок, без конца скреблось, будто волосок попал или крошка. - Пейте яхиль каждый час, - приглушенно приказал им эльф, полуобернувшись через плечо. Свет от фонаря заливал его лицо, делая его бледным, почти белым пятном на фоне черных деревьев вокруг. – Только понемногу, - добавил он. – Путь неблизкий. Нужно, чтобы хватило до Шардана и нам, и лошадям. - До Шардана! – мрачно фыркнул Кадиль у Китари за спиной. – Тут бы до ночи не сдохнуть, а он говорит – Шардан! Впрочем, почти сразу же он зашелся в таком жестоком приступе кашля, что больше разговаривать не рискнул. Как и остальные спутники, сохранявшие молчание и сосредоточенно дышащие, чтобы не захлебываться кашлем и не задыхаться. Совсем скоро от нехватки воздуха у нее начала болеть голова. В лесу было жарко, куда жарче, чем на открытой всем ветрам опушке, и пот потек по лицу и телу Китари под непривычной одеждой из салемата и отталкивающим воду плащом. Только этот самый плащ снимать было запрещено – именно на нем эльф закрепил игель, а значит, без него Китари мог увидеть любой обитатель здешнего леса. Почему нельзя было салематовую одежду накрыть игель, чтобы хотя бы не вариться в этих проклятых плащах? Она долго собиралась с силами, чтобы спросить это у эльфа, но слишком уж душил ее раскаленный тяжелый воздух, чтобы тратить силы на проговаривание слов. Потому оставалось только ехать вперед, низко пригибая голову, когда скрюченные ветви деревьев будто специально протягивались к ней, вниз, чтобы ухватить за волосы, оцарапать кожу, обмазать лицо и голову ядовитым соком. Деревья стояли очень близко друг к другу, так близко, что путники едва ли не ползли между ними, вынужденные то и дело останавливаться, поворачивать из стороны в сторону, менять маршрут. Совсем скоро уже Китари и вовсе прекратила ориентироваться, в какую сторону они едут. Алеор то и дело поворачивал, делал крюки, объезжая бурелом, а сквозь густую сеть ветвей над головами редко-редко прорывались вниз махонькие островки света, похожие на тонкие лунные лучи, пронзающие насквозь лесную тьму. От этих лучей все растения в лесу как будто стремились отдернуться – ни одна ветвь не пыталась попасть в световой луч, на земле не было привычного для солнечных полян низкого подлеска. Только трава росла местами, тоже темно-зеленая, почти черная, как и все здесь, но выглядящая при этом нормальнее и привлекательнее для глаз, чем гнилое месиво листвы в других местах. Правда, Алеор почему-то такие крохотные полянки объезжал стороной, даже если сквозь них имелся свободный проезд, а вокруг темнел бурелом, который приходилось обходить очень долго. А еще Китари обратила внимание на то, что некоторые деревья двигались. Кроны их и ветви дрожали, листья шуршали друг до друга, проливая на землю целый дождь из ядовитых капель. Сначала она списывала все на ветер – мол, тот качает кроны, и оттого вся эта гадость вниз и льется. Да только не мог ветер дуть только на строго определенные деревья больше, чем на все остальные. Потому что ни дуновения не нарушало душную тишину меж стволов, а шумели листьями почему-то только деревья вблизи от спутников. В чаще ничто не двигалось, ни звука оттуда не слышалось, и звенящая тишина была такой давящей, что она почти начала мечтать о том, чтобы услышать хоть какой-то шорох. Ответ нашелся сам собой, когда гнедой Джоная в какой-то момент оступился на спрятавшемся под листьями корне, и тот едва не вылетел из седла, в последний момент успев привалиться плечом к стволу ближайшего дерева, чтобы не оказаться на земле. В ответ дерево содрогнулось куда сильнее, чем в случае даже сильного удара по нему, ветви хлестнули по соседним ветвям с какой-то почти животной яростью, водопад раскаленных капель ядовитого сока устремился вниз, на Джоная и следовавшего за ним Длиннорукого. Их лошади захрапели, шарахаясь в сторону, но обоим наемникам удалось удержать их оттого, чтобы те бросились вскачь. Кое-как оттащив их от дрожащего, будто живое, дерева и успокоив, наемники одинаково тревожно воззрились на эльфа. - Это еще что было, милорд? – глухо спросил его Джонай, пока Гелен морщился и пытался отряхнуть свой плащ от капель яда так, чтобы они не запятнали шкуру его лошади. Как оказалось, яд волшебная эльфийская ткань тоже не пропускала, как и воду. – Не могло же на нас дерево напасть! – неуверенно хмыкнул парень, но улыбка почти сразу же растаяла на его губах, когда Алеор в ответ очень серьезно взглянул на него и кивнул: - А оно взяло и напало. Вот незадача-то? – Джонай нахохлился, явно подбирая слова, чтобы огрызнуться, и эльф громко повторил: - Я уже говорил вам: все в этом лесу отравлено, ничего нельзя трогать! Вас может убить одна единственная крохотная щепка, вонзившаяся под кожу, и это будет самая позорная смерть из всех возможных. А мы не для того сюда явились, мы за славой приехали, так что будьте добры, мои дорогие, не позорьте меня перед потомками! Доживите хотя бы до первой стоянки. До нее не так уж и далеко осталось, насколько я погляжу. - А почему бы нам не остановиться сейчас? Вон и поляна как раз, - глухо предложил Медведь. Он обмотал нижнюю часть лица оторванным от своей рубахи подолом и теперь пыхтел в два раза громче остальных, с трудом вдыхая тяжелый воздух через ткань. – Я жрать уже хочу как собака. - Можешь попробовать, - сообщил ему Алеор. – Но должен предупредить: единственным, кого сожрут на этой полянке, будешь ты, мастер Кадиль. - Спутники дружно обернулись в сторону темных стеблей травы, хорошо просматривающихся на свету, и Ренон в охотку объяснил: - Это на самом деле не травка, а щупальца твари под названием Гарпун. Они прорастают сквозь ткань, кожу, железо, даже сквозь драконью чешую, впиваются жертве под кожу и впрыскивают в кровь яд, который парализует тело и размягчает его изнутри, чтобы Гарпун потом мог высосать ее, как паук муху. Не знаю уж, как долго жертва при этом остается живой, но если судить по воплям, речь идет о часах. - Ты видел кого-то, кого эта тварь схватила, и не помог ему? – спросила Китари, не зная, хочет или нет слышать ответ на этот вопрос. Алеор вроде бы даже и нравился ей, несмотря на то, каким ядовитым был. Она чувствовала, что в душе он искренен, куда более искренен, чем многие обитатели этих земель, и ощущала себя с ним в безопасности, пусть это было удивительно даже для нее самой. И сейчас она поймала себя на мысли, что не хотела бы разочароваться в нем. - Видел, - кивнул Алеор, и лицо его ожесточилось под маской. – Молодой парень, бернардинец, отбился от отряда, с которым я путешествовал в Чащу, объезжая внешние форты. Он пропал ночью, вышел по нужде из укрытия и не вернулся. А по ночам же рев такой стоит, что никто и не услышал его криков среди воя Теней. Думали – очередная голодная тварь вопит, пугая часовых. Когда через полчаса после ухода он не вернулся, они, конечно, забеспокоились, но в такой час из укрытия выходить себе дороже, а я в тот вечер грезил, и меня они будить не решились. Так что нашел я этого паренька только через час после рассвета, когда вой Теней начал стихать, а его крики как раз стали громче. И собственноручно пристрелил то, что от него к этому времени осталось. – Китари вздрогнула, и Алеор без улыбки посоветовал ей и всем остальным: - Так что на травке обедать не рекомендую. - Как же мы будем спать тогда?.. – едва слышно спросил Джонай у Медведя, и тот только зло дернул плечами в ответ: - Бхара его знает. Как-нибудь. После этого желание разговаривать у путников отпало с концами. Алеор невозмутимо вел их вперед через черный лес среди тишины и тихого шуршания прожигающих землю капель яда. Сердце в груди Китари звучало гулко, часто и натужно, борясь с духотой, и она сгорбилась в седле – так было самую чуточку легче. Продвигались они так отчаянно медленно, что хоть кричи. То и дело теперь приходилось останавливаться и разворачиваться, чтобы обогнуть очередное препятствие на пути – поляну, под которой ждал Гарпун, частокол древесных стволов, слишком узкий, чтобы лошади смогли через него протиснуться, или глубокую яму с неровным краем, на дне которой мутной лужицей скапливался ядовито-зеленый сок. Таких ям им теперь попадалось все больше и больше, и Китари пригляделась к ним внимательно, когда они объезжали очередную. Круглое глубокое отверстие в земле шириной в пару метров в поперечнике выглядело так, будто кто-то выдрал из него дерево с корнями, ухватив за макушку, сырая земля на дне вся была изрыта и исковеркана, будто в ней поработал усердно откапывающий крота пес. Некоторое время Китари раздумывала, спрашивать у эльфа, что это такое или нет, но Заина опередила ее, скривившись от отвращения и отирая ладони об угол плаща, будто они перепачкались в чем-то невидимом, пока они проезжали по краю очередной ямы: - Я много слышала о выворотнях, но не думала, что это ощущается так мерзко. - Погоди, ты еще на них посмотришь, - в своей обычной манере подбодрил ее Алеор. – По мне, так они даже хуже, чем порченные. Это ведь привычно – изуродованная плоть, всего лишь очередной эксперимент безумца, решившего поиграть в бога. Поющая Лоза, на мой скромный взгляд, оказался куда талантливее и изощреннее в своих фантазиях. - Не сомневаюсь, - отозвалась Росянка, таращась на яму светящимися глазами. Теперь они у нее цвет больше не меняли, сделавшись золотыми, змеиными, да и тонкий раздвоенный язык не исчезал, поминутно пробуя на вкус порченный воздух меж двух сомкнутых губ. Китари не смогла бы сказать сколько времени прошло до того момента, как Алеор остановил-таки отряд на отдых. По ее ощущениям миновали недели, и усталость наваливалась на тело горой, клоня плечи вниз, смеживая веки, заставляя ее едва ли не задремывать под душным плащом, опуская низко-низко тяжелую голову. Вырвал ее из оцепенения приглушенный голос эльфа, предупредившего: - Впереди обрыв, будьте осторожны. Китари встрепенулась, выпрямляясь в седле и с трудом продирая заспанные глаза. И впрямь, местность вокруг них слегка изменилась, деревья расступились в стороны и теперь отстояли друг от друга достаточно далеко, чтобы под ними можно было свободно проехать. Да и повыше стали – кроны их поднялись высоко вверх над головами путников, и ветви прекратили попытки ухватить их за волосы, изодрать лица. Это было как-то странно, и Китари насторожилась, не зная, следует ли радоваться перемене или нет. Ее конь карабкался вверх по земляной насыпи, за которую цеплялись вывернутыми корнями деревья, и впереди среди черного полога листвы мелькнул просвет. Еще несколько метров она проехала, прижимаясь к седлу, чтобы не вывалиться из него, а потом яркий свет ударил по глазам даже несмотря на закрывающую лицо маску, и Китари зажмурилась. Они выехали на холм, обрывающийся вниз рваным краем влажной, напитанной ядом земли, и остановились под кронами последних деревьев, удивленно глядя вперед. Вправо и влево, насколько хватало глаз, через лесную чащу тянулась ровная как стрела траншея, глубоко вросшая в землю. Лес будто бы пытался сдавить ее, захлестнуть с двух сторон, навалиться и раздавить под собой, но ему это почему-то не удалось. Двумя вздыбившимися штормовыми волнами края земли поднимались над дном траншеи, и деревья на них клонились вперед, запуская кривые лапы-корни так глубоко в землю, как только могли. Кроны их тянулись друг к другу навстречу над провалом, изо всех сил стремясь сплестись в нерушимом черном рукопожатии, чтобы пожрать последние лучи солнца и не пропустить их к умирающей земле. На некоторых участках траншеи это уже случилось. Чересполосица света и тени расчертила прямой, будто стрела, овраг, и там, где клубился мрак, дно его покрывали гнилые листья, испещренные крапинками яда с ветвей. - Что это? – спросила Крол, останавливая своего серого рядом с Китари и пристально вглядываясь вперед. Слабый свет утра обрисовал ее челюсть, подчеркнул черноту густых волос, напряженную длинную жилу на шее, пульсирующую в ритм с колотящимся под кожей сердцем, которую было так сладко целовать. Китари силой заставила себя отвести глаза и не засматриваться на нее. Ну и что, что ты такая красивая! Я все равно на тебя злюсь, и это просто так не изменится! - Это – Внешнее Кольцо, Кольцо Малдира, - отозвался эльф, щурясь от непривычно яркого света после густой темноты чащи и убирая за пазуху фонарь. – Мы пытались спасти гибнущую Рощу, разделив ее на сектора вот такими траншеями, залитыми салематом. Надеялись, что он остановит распространение заражения, но это не помогло. Спорам салемат не мешал, да и под землей зараза тоже ползла отлично. Единственным, что могло сдержать ее, оказалась Мембрана, а сил на то, чтобы окружать ей каждое кольцо, уже не было. - Выходит, Заслон – это Мембрана? – удивленно вскинул брови Длиннорукий, а Медведь рядом с ним громко крякнул. - Что-то вроде нее, - кивнул эльф. – По-мощнее немного, чем та, что стоит вокруг Лесного Дома, с другими свойствами, но да, это Мембрана. - Значит, и время здесь течет иначе? – предположила Китари. Если это было правдой, то им и впрямь нужно было спешить, двигаться как можно быстрее. Данка тянула ее к себе через разделяющее их расстояние, с каждым днем зов ее становился все настойчивее. Они с Крол нужны были ей в Мелонии, там что-то происходило, Китари была совершенно в этом уверена. А значит, времени медлить у них не было. - Один к двум на всем протяжении Рощи, - Алеор зло оскалился. – Могло бы быть и один к трем, и тогда уже ни одна тварь сквозь нее пробраться наружу не смогла бы, и никакие сторожевые форты нам не понадобились бы. Но в приоритете был Белый Чертог, его загородили еще одной Мембраной, самой мощной, на которую ушли все имеющиеся на тот момент силы Плетущих. Что ж, несомненно мертвые тела двух давным-давно умерших святых важнее, чем вполне себе живые и процветающие тела все остальных обитателей Этлана. Тогдашний Владыка был весьма одаренным стратегом, как вы все понимаете. - А переделать уже готовую Мембрану нельзя? – спросила его Крол, и Китари раздосадовано запыхтела под нос. Что-то больно она разговорилась сегодня! До того и двух слов эльфу вообще не говорила, а сегодня прямо разобрало ее! - А можно пережарить заново уже пожаренную курицу? – ответил вопросом на вопрос эльф. – Вот и тут то же самое. Одно время часть Плетущих предлагали поверх старого Заслона наложить новый, но ни у кого из ныне здравствующих моих соплеменников такой силы нет, а обращаться за помощью к Первопришедшим мы по понятным причинам не стали. Беспокойство так и продолжало биться внутри, напоминая ей о том, что нужно спешить. Китари буквально всем существом чувствовала, как тянет ее Данка на север. Потому все-таки спросила, не удержавшись: - А как течет время под Мембраной над Белым Чертогом? - Один к четырем, - ответил ей эльф. – Это предел того, на что способны Высокие. Это было много, очень много, и Китари расстроено поморщилась, думая о своем. Столько времени они потратить здесь не могли, им нужно было как можно скорее отправляться в Мелонию. Алеор вроде сказал, что эта Мембрана стоит лишь над Белым Чертогом, значит, она должна быть небольшой. Вряд ли мы задержимся там надолго. Ей очень хотелось в это верить. - Получается, есть шанс, что Мембрана вокруг Чертога все еще стоит? – с надеждой взглянул на эльфа Кадиль. - Шанс есть всегда, мастер Кадиль. А что уж там на самом деле – поглядим, - сухо ответил Алеор. – Спускайтесь осторожно. Здесь запросто можно сломать себе шею. Он первым спешился, взял своего мышастого под уздцы и осторожно пошел вдоль самого края траншеи, выбирая место, где склон не так круто нависал над тропой внизу, чтобы можно было свести коня. Заина последовала его примеру, и глазом не моргнув, как и ворчащие наемники, с опаской поглядывающие на крутой склон траншеи. А вот Крол почему-то замешкалась, и Китари неохотно обернулась, пытаясь понять, что задержало Волчицу. Она застыла у ближайшего дерева, удерживая под уздцы своего серого в яблоках и глядя назад, во тьму между деревьев, откуда они приехали. При этом держалась так напряженно, что у Китари по спине мурашки дурных предчувствий побежали. Ощутив укол страха, она тихо окликнула жену: - Что случилось, Крол? Ты что-то видишь? Несколько мгновений та молчала, не поворачиваясь, потом, поколебавшись, все-таки негромко проговорила: - Наверное, опять показалось. Все время ловлю краем глаза какое-то движение, да только не могу понять, что это такое. - Давай скажем Алеору, это может быть важно, - настойчиво взглянула на нее Китари. - Может, - согласилась та. – А может, я просто не выспалась, и мне мерещится не пойми что. Подумай сама, если бы это была какая-то Тень, на нас уже напали бы. - Я все равно считаю, что нужно сказать, - сообщила ей Китари, вновь начиная испытывать раздражение. Ну почему эта женщина была такой невыносимо упертой? Иногда с ней просто невозможно было иметь дело! Крол нахмурилась, мотнула головой и повторила: - Не думаю, что это важно, Кит. На нас уже напали бы тогда. - Не хочешь сама говорить, скажу я! – выпалила Китари, чувствуя, что просто не может уже оставаться терпеливой и понимающей, ласковой и заботливой. Слишком долго она все это делала, слишком устала без конца идти навстречу и соглашаться со всем, лишь бы Крол было хорошо! - Ты чего, котенок? – удивленно и встревоженно взглянула на нее Волчица. - Ничего! – огрызнулась Китари, отворачиваясь от нее и кипя праведным гневом. Потянув лошадь за поводья, она почти что поволокла ее по краю траншеи следом за Алеором. - Китари, подожди! – позвала ее Крол, устремляясь следом за ней, но на этот раз Китари ее слушать не стала. Алеор уже свел своего коня по относительно пологому спуску на дно траншеи и теперь помогал это сделать Заине. Наемники сгрудились наверху вместе с лошадьми и терпеливо ждали своей очереди – спуск в этом месте был узким, да и земля расплывалась и осыпалась мокрыми комками под копытами лошади. Выглядело это совершенно неестественно, потому что пласт земли смещался под весом животного вниз и в сторону, но отпечатков копыт и человеческих ног на нем при этом не оставалось. Впрочем, Кит сейчас было не до чего. - Кто-то следит за нами, Алеор! – выпалила она, подойдя ближе, и все собравшиеся дружно обернулись к ней. – Крол говорит, что снова видела кого-то в чаще. Эльф свел к носу темные брови, поворачиваясь к Волчице, и та в ответ не слишком приветливо буркнула: - Возможно, мне показалось. Краем глаза все время вижу движение позади нас, но нечеткое. Несколько мгновений он молчал, вглядываясь в черную стену леса, а затем скупо проговорил: - Посмотрим, что будет, когда пройдем Внешнее Кольцо. Обычные Тени не могут пройти сквозь него. Следи внимательнее за всем, что увидишь, и говори мне сразу же. - Хорошо, - кивнула Крол, не став с ним спорить. НЕ СТАВ С НИМ СПОРИТЬ! У Китари дернулся глаз, и она яростно потерла его пальцами, пытаясь снять судорогу. Вот, значит, как? С эльфом она не спорила, а с Китари только и делала, что пререкалась? И вновь ответом ее внутреннему рычанию был совершенно растерянный взгляд Крол, которая явно не понимала, что сейчас происходило с Китари. И это делало только хуже. Решительно отвернувшись от нее, Китари повела соловую вниз по склону. В траншее было душно и влажно, но при этом самую чуточку легче. Кит даже смогла вдохнуть полной грудью, не кашляя при этом и не давясь тошнотворно-сладковатым воздухом. Кажется, концентрация отравы здесь была меньше, и ответ на незаданный вопрос лежал у нее под ногами – присыпанный осыпавшейся землей и грязью проступал наружу покрытый язвами, испещренный трещинами салемат. Выглядел он будто старое стекло, способное рассыпаться от любого прикосновения, и когда Китари вывела на него лошадь, едва слышно затрещал, проседая под ее весом. - Перекусим и поедем по траншее до Тропы Паломников, попробуем выйти на нее севернее провала, - сообщил им Алеор, быстро развязывая седельные вьюки и вытаскивая оттуда сверток с эльфийскими лепешками литхай. - Безопасно ли это? – встревоженно повернулась к нему Заина. – Если эльфы атакуют провал, значит, Садовники тоже на Тропе. - Да, но они будут гораздо южнее. Попробуем проскользнуть у них за спиной. Это в любом случае безопаснее, чем идти через чащу, - ответил ей эльф, раздавая лепешки в руки спутников. - Мы можем выйти прямо на них, - покачала головой Заина. - А можем не выйти, - безразлично пожал плечами Алеор и с хрустом откусил кусок своей лепешки, с набитым ртом продолжив: – Как Марны сплетут, так и будет, моя дорогая. Так что чуточку больше веры и оптимизма и вперед, друзья мои. Время нас с вами не ждет и не щадит. Росянка явно была недовольна его решением, но на этот раз спорить не стала, только тревожно оглянулась, обводя взглядом края траншеи. Китари теперь тоже без конца смотрела туда, нервничая из-за того, что мерещилось Крол. От мысли, что что-то преследует их от самого форта Соло, но так до сих пор и не напало, ей становилось очень неуютно. Поели они, стоя и в тишине, сосредоточенно жуя эльфийский хлеб, и ни удовольствия, ни вкуса еды Китари не ощутила. Крол стояла рядом с ней, то и дело вопросительно поглядывая, но вопросов не задавала, а сама Китари не имела ни малейшего желания первой начинать диалог. Надо ж было так себя вести! С эльфом она теперь была приветливее, чем с собственной женой! А потом путешествие продолжилось, и дело пошло быстрее. По салемату, не встречая никаких преград, лошади пошли куда охотнее, да и подкрепиться было хорошо. Китари почувствовала себя малость покрепче, чем раньше, да и остальные спутники взбодрились. Кадиль даже лицо размотал, сняв с него тряпку, а Джонай негромко принялся обсуждать с Геленом чудодейственные свойства салемата, способного отгонять прочь Теней. Правда, диалог свой они прервали почти сразу же, стоило только Заине один раз обернуться и посмотреть на них, очень выразительно посмотреть. Джонай в этот момент как раз брякнул, что церкви стоило бы скупать салемат, чтобы противостоять бесовщине, и, осознав, что именно слетело с его языка, сразу же захлопнул рот. Чересполосица теней и света путала взгляд, сбивая с толку, и Китари не сразу поняла, что видит перед собой из-за спины едущей впереди Росянки. Кажется, что-то преграждало им проход, и чтобы рассмотреть это получше, она приподнялась в стременах. А в следующий миг эльф резко вскинул руку, приказывая им замереть на месте, и сердце Китари судорожно трепыхнулось, пропустив удар. Потому что примерно в сотне метров впереди траншею полностью заваливали обрушившиеся вниз деревья, а оба земляных склона сползли внутрь нее, образовав плавный спуск. Сломанные стволы и ветви переплелись в какой-то жуткий клубок, наваленные друг на друга в беспорядке, и вся эта куча больше всего напоминала построенную бобром плотину, нежели просто обрушившиеся под своим весом на землю стволы. Салемат вокруг нее был вырван из земли, и дороги вперед больше не было. Разломанные и разбитые на куски плиты толщиной с предплечье Китари валялись по обоим склонам траншеи беспорядочной грудой. А еще в воздухе появился какой-то мерзкий запах, пока еще совсем слабый, но режущий нос, будто вонь прогорклого масла или тухлого молока. Китари сморщила нос, вглядываясь в провал и пытаясь уловить движение. Не просто же так Алеор остановил их посреди дороги. Сам эльф медленно повернул к ним голову и проговорил очень тихо, но так, чтобы слышно было всем: - Это плотина, а в ней, скорее всего, ловчий. Сейчас день, и он спит, и будить его я вам не советую. Так что мы очень медленно и бесшумно поднимаемся на холм и объезжаем ее по лесу. Ни звука. Китари поймала себя на том, что даже дыхание затаила, когда они осторожно повели коней к ближайшему склону. Осыпь начиналась здесь, задолго до преграждающего дорогу завала, так что к плотине они приблизились совсем немного, но она все равно вздрагивала от каждого приглушенного щелчка, с которыми конские копыта переступали по салемату. Выбрав место, на котором уже можно было безопасно подняться, эльф первым повел коня вверх по насыпи, жестом приказав остальным ждать, пока он не поднимется наверх. Сердце готово было разорваться в груди Китари, пока она зачарованно наблюдала за тем, как копыта его коня подминают размокший от яда деревьев грунт, как он бесшумно съезжает вниз, не позволяя мышастому с первого раза выбраться наверх, заставляя его спотыкаться и мотать головой, хрипеть от натуги. В полной тишине черного леса эти звуки казались едва ли не колокольным набатом, и она об одном молилась: чтобы та тварь под завалом не услышала их. Чтобы так и продолжала спать. Аленна услышала ее молитвы, и конь в несколько рваных прыжков выбрался наверх, прядая ушами и выкатывая глаза, но эльф железной рукой удержал его, не дав заплясать на месте, а затем торопливо махнул Заине. Земля под копытами ее соловой кобылы вдруг едва заметно дрогнула, Китари ощутила волну бедрами, окаменев в седле. Спутники тоже замерли, не дыша и не отрывая взглядов от завала впереди. Странный звук раздался оттуда, приглушенный бревнами, то ли вздох, то ли низкий утробный рык, с которым тварь переворачивалась во сне с боку на бок. Шевельнулась листва, содрогнулись держащие ее ветви, крохотные комочки сухой земли осыпались с вывороченных корней на салематовую тропу, и все затихло. Алеор выждал несколько мгновений, не отрывая взгляда от завала, а затем махнул Заине рукой еще раз, нетерпеливо и требовательно. Тревожно глянув вперед, ведьма направила лошадь к насыпи, немного по иной траектории, чем вел своего эльф, и идея эта оказалась удачной. В два легких прыжка лошадь оказалась там, прядая ушами, но даже не храпя при этом. Эльф замахал рукой Китари, требуя, чтобы она ехала следующей… Дикий грохот сотряс траншею, завал буквально взорвался изнутри, и толстенные стволы деревьев в нем разлетелись в стороны, как щепки. Град из мелких комочков земли и обломков дерева взвился высоко в воздух, и пока он падал вниз, Китари, забывшая, как дышать, широко открытыми глазами наблюдала за тем, как несется ей навстречу по траншее что-то огромное. Оно быстро-быстро перебирало доброй сотней коротких крючковатых лап, расположенных по обе стороны длинного пластинчатого тела, как у многоножки, и на морде его содрогались отвратительные гигантские жвала, похожие на облепленные слизью крюки. Оно бежало быстрее, чем падали на землю обломки, и конь под Китари заржал, выкатывая глаза и вставая на дыбы. Она не удержалась в седле, опрокидываясь назад, вываливаясь из него, будто мешок с сеном… Чьи-то руки подхватили ее, не дав распластаться по земле, и Китари вскрикнула от неожиданности, когда Джонай неловко ухватил ее под плечи, сам едва не выскальзывая из седла. Ноги чиркнули по земле, она с трудом утвердилась на твердом салемате, вскинула голову, боясь увидеть, как жуткая тварь набрасывается на них. Но вместо этого увидела совсем другое. Черной пружиной разжалось тело Алеора, когда он прямо из седла своего мышастого прыгнул вниз, в траншею, одновременно с этим выхватывая меч из ножен. На мгновение он завис в воздухе черной птицей, падающей с небес на свою жертву, а затем обрушился прямо на спину мчащемуся к ним ловчему. Черный клинок будто масло пробил насквозь роговой панцирь, тварь споткнулась, издав скрежещущий визг, резко свернулась в кольцо и покатилась по земле, изламываясь и извиваясь, пытаясь удавить в своей хватке эльфа. Но тот вывернулся в последний момент каким-то поразительно плавным движением, будто позвоночника у него не было и в помине, перекувырнулся через себя, приземлившись на ноги, и выпрямился перед ловчим во весь рост, сжимая в руках черный меч. А затем начал танцевать. Один раз в жизни Китари наблюдала что-то подобное, очень много лет назад, когда они с Мефнут еще Дочерьми были. Тогда в очередной раз Рада дель Каэрос посетила Рощу, и они с Великой Царицей как-то вечером пошли потренироваться с клинками на Плац за домом первых. Китари очень хорошо помнила, как замирало сердце в груди, когда сшибались в звенящем от напряжения воздухе клинки, когда легкие ноги выплясывали на земле, выводя и выводя пируэты дикого неудержимого танца жизни и смерти, в котором двум людям внезапно не стало дела до всего остального мира. Они смеялись обе, глядя друг другу в глаза и вызванивая Имя Роксаны над тихим становищем Рощи. Они танцевали друг с другом яростно и стремительно, будто две дикие птицы, сошедшиеся под облаками в битве за то, кому будет принадлежать это небо до самых его краев. Вот также сейчас танцевал и Алеор. Разве что двигался немного иначе – само его тело проявляло себя иначе, чем тела Великой Царицы и Черного Ветра. За проведенное по эту сторону гор время Китари уже успела понять – дело было в самом теле, в его строении, в том, как сильно мужчины отличались от женщин – резкостью движений, контролем над своими мышцами, а порой и силовой грубостью наносимых ударов. Там, где она уклонилась бы, он бил сильнее, там, где она предпочла бы атаковать – уходил в оборону. Черной птицей метался Алеор вокруг вставшей на нижнюю треть своих ног и атакующей его жвалами твари, уклоняясь от ее ударов и нанося свои. Черным жалом клинка жалил ее раз за разом в покрытое прочными пластинами панциря тело. Она набрасывалась на него, стремясь накрыть собственной тяжестью, и он отпрыгивал в сторону, она скручивалась в кольцо, пытаясь захватить его и раздавить в лепешку, и он выворачивался из ее хватки, будто скользкий речной угорь. И каждым движением наносил удар, попадая в цель, ранил ее снова и снова, награждая тонкими глубокими порезами, от которых тварь вздрагивала, резко взвизгивала и отдергивалась назад, давая ему возможность вновь отступить в сторону и начать вокруг нее свой страшный танец. В какой-то момент Китари вдруг подумалось, что на самом деле это Алеор атаковал ловчего, а не наоборот, и что именно ловчий сейчас был жертвой и целью этой смертоносной пляски. И на этом все кончилось. Алеор сделал неуловимое движение, такое легкое, будто оно не стоило ему ни единого усилия, крутнув меч в правой руке. В следующий миг огромная голова с омерзительными жвалами отпала от тела ловчего, а оставшаяся его часть рухнула в стороне, извиваясь в агонии, скручиваясь и вновь расправляясь, давя под собой остатки древесных стволов и разбитых пластин салемата, поливая траншею своей черной зловонной кровью из шейного обрубка. - Вот это да! – восхищенно выдохнул Джонай. На лице его цвела широченная улыбка. Алеор невозмутимо стряхнул с клинка капли крови и убрал его в ножны плавным движением, а затем спокойно направился к спутникам таким легким шагом, будто отправился на прогулку по окрестностям своего дворца. - А ты хорош, мой дорогой! - сообщила ему Заина, посмеиваясь и оглядывая его с таким знакомым плотоядным огоньком, которым они не обменивались с тех самых пор, как въехали в эльфийскую столицу. – Я уж и забыла, каким гибким ты можешь быть. - Значит, пришло время напомнить тебе об этом, моя милая, - оскалился в ответ эльф, легко взбираясь по склону, а после взлетая на спину своего мышастого жеребца. Подобрав поводья, он обернулся к остальным спутникам. – Вперед, друзья мои. Нам все равно придется объезжать плотину. Эта тварь агонизирует несколько часов, и на ее вопли сюда сейчас сбежится половины чащи. Китари вновь обернулась на пластинчатое тело, что извивалось на земле из стороны в сторону в попытке свернуться в кольцо и хоть как-то унять боль. Салемат и разломанные древесные стволы покрывали брызги черной крови, безглазая голова с двумя отвратительными жвалами валялась в стороне, у самой кромки траншеи. - Ты в порядке, котенок? – тревожно проговорила рядом Крол, и Кит повернулась к ней, ожгла коротким взглядом. Волчица хмурилась, сжимая поводья их с Китари и вьючной лошадей, не отводила встревоженного взгляда от корчащегося в агонии тела ловчего. - В порядке, - коротко отозвалась Китари, забирая у нее поводья своей соловой. Неожиданность нападения несколько притупила ее обиду, но это все равно не значило, что она простила Крол. Одного виноватого вида, огромных щенячьих глаз и красоты для этого было уже недостаточно. Вскарабкавшись в седло, она решительно подогнала свою кобылку ударом пяток подниматься вверх по склону и на Крол даже не обернулась, пусть даже и очень хотелось. Она должна была усвоить урок и понять, за что именно Кит на нее злится, в конце концов, это было не так уж и сложно сделать. Нельзя же было продолжать ей растолковывать самые элементарные вещи до бесконечности! Провал они объехали быстро, задерживаться на опушке темного леса Алеор не стал. Уже через пару минут лошади вновь спускались в траншею с салематовым дном, а Джонай любопытно спросил у эльфа: - А как ловчий вообще оказался в траншее? - А как ты в ней оказался? – Алеор взглянул на Джоная с искренним сочувствием. – У ловчего тоже ножки есть, и их даже побольше, чем у тебя будет. - Но вы же говорили, там дно из салемата, милорд, - на этот раз ишмаилец не стал пасовать и уперся. – И что эти твари не могут проникнуть через салемат. - Здесь оползень был, несколько деревьев упали и, скорее всего, вывернули корнями салематовую плиту, - эльф кивнул головой на устилающие стены траншеи обломки за их спинами. – Из-за этого круг разомкнулся, а значит, и сила его начала убывать. Иногда выворотни специально это делают – пытаются собственными корнями проковырять землю под салематом, чтобы расколоть его или отодвинуть. Или вот так срастаются кронами над траншеей, образовывают мосты, по которым твари чащи переходят из одного кольца в другое. Им от того не больно-то хорошо – салемат же все равно влияет на них так или иначе, как и эльфийская сила, что укрепила его здесь, поэтому довольно быстро они гниют и обваливаются в траншею, также способствуя ее разрушению. И в местах, где кольцо разомкнуто на достаточную ширину, селятся ловчие, устраивая свои плотины. – Немного помолчав, он добавил: - Стражи и Плетущие ведь используют Тропу Паломников и Кольца для патрулирования леса, уничтожения тварей и сдерживания Садовников. Здесь их легко подстеречь и не пропустить дальше. - Получается, Кольца соединены друг с другом лишь Тропой Паломников? – задумчиво спросила Росянка. – Можно ведь было бы сделать между ними еще соединительные линии, тогда лес был бы разбит не на три кольца, а на куда большее количество небольших секторов, которые легко можно было бы держать под контролем. - Можно было и даже пытались, - кивнул ей Алеор. – Но Чаща наступала слишком быстро, и мы не успели доделать эти тропы. На Внешнем Кольце их вообще нет, на Среднем, Кольце Дунвина, должно было уцелеть несколько Лучей. Сейчас разведчики пользуются ими в качестве убежищ для ночевок. Я планирую сделать то же самое. - К ночи мы успеем добраться до Второго Кольца? – спросила его Крол, пристраивая своего серого жеребца рядом с кобылой Китари. Она как будто специально сейчас изо всех сил держалась рядом и старалась быть милашкой, но Кит оставалась непреклонна. - Нет, - покачал головой эльф, и Кадиль Медведь за спиной Китари пробурчал ругательство. – Но я надеюсь, что мы доберемся хотя бы до Тропы Паломников и проедем по ней на север достаточно далеко от провала, чтобы хотя бы в первую ночь нас никто не беспокоил. - А если у провала до сих пор идет битва, не ощутят ли они наше присутствие на дороге? Не попытаются напасть? – задумчиво предположил Гелен. - Мы оставим провал куда южнее, мастер Гелен. Я защитил нас всеми возможными способами от глаз местных обитателей, поэтому нас не должны заметить. - Но ловчий-то заметил, - напомнил Длиннорукий. - Заметил, - согласился Алеор. – И мне очень интересно, как это вообще получилось. Потому что когда я с ним дрался, он меня не видел. - Что? – удивленно вскинул брови Джонай, а Росянка недоверчиво рассмеялась: - Как такое вообще может быть? - Глаз-то у него нет, как и у всех порченных: одержимые Тенями, они видят лишь тонкие тела пришедших в этот лес, а мое тонкое тело скрыто силой моей крови. Если бы ловчий видел его, он убил бы меня за мгновения. Однако он был слаб и неповоротлив, сражался со мной, ориентируясь исключительно на слух, поэтому я так легко зарубил его, - пояснил эльф. - И что это может значить? – встревоженно взглянула на него Крол. - Что кто-то из нас привлекает внимание Теней, даже несмотря на выставленную мной защиту, - Алеор посмотрел на нее долгим взглядом, и Крол нахмурилась еще сильнее: - Это может быть та тварь, что мне мерещится. - Может быть. Но я не вижу на тебе никаких признаков присутствия паразитов, слежки, отметки Птичника или чего-то подобного. Если что-то и есть, то это не Тень, - твердо проговорил он. - А что тогда? – опешила Крол. – Что может летать в небе над крепостной стеной, прячась от моих глаз, если не Тень? Или следовать за нами через Чащу? - Понятия не имею, - честно проговорил эльф. – А ты, Заина? Он сказал это удивительно беззаботно, резко повернувшись к ведьме, и тон его зацепил внимание Китари, заставив и ее тоже взглянуть на Росянку. Та вскинула тонкий длинный подбородок вверх и равнодушно пожала плечами: - Я тоже ничего не вижу вокруг Златорукой, мой дорогой, иначе бы уже предупредила об этом вас всех. - Вот видишь, клыкастая? Никто из нас, к сожалению, не знает ничего о природе твоих волнений. Так что придется тебе разбираться в этом самой, - поглядел на Крол эльф с усмешкой на дне ледяных глаз. – И делать это быстро, пока нас всех кто-нибудь не сожрал. Тревога поднялась внутри, заставив Китари все-таки поглядеть на Крол. Жена хмурила брови, но вид у нее был решительный, и страха по связи между ними до Китари не докатывалось ни капли. Вот как она так делала? Ведь она сейчас была виновата совершенно точно и во всем, но теперь случилось что-то такое, что Китари приходилось беспокоиться за нее, а беспокоиться за человека и злиться на него одновременно оказалось очень трудно! Ты меня точно однажды с ума сведешь! - подумала она, неосознанно касаясь рукояти меча из небесного железа, что висел у нее на поясе. Кит не слишком хорошо фехтовала мечом, но в случае чего отступать не собиралась. С хасатрой ведь они уже единожды справились вместе, значит, и с той тварью, что следила за Крол, тоже управятся обязательно, и никто больше не будет преследовать ее жену. Ну вот, а потом я тебе все скажу, что обо всем этом думаю, так и знай! Китари поняла, что в упор таращится на Крол не отводя взгляда, и та в ответ вдруг улыбнулась ей, так мягко-мягко, так нежно, так пронзительно, что захотелось схватить ее за грудки и трясти так долго, чтобы вся дурь высыпалась наружу. А еще - запустить пальцы в ее густые волосы и целовать самые сладкие губы в мире, тонуть в ее запахе, в ее вкусе, в ее руках... Вот ведь бхара! Китари решительно отвернулась от Крол, пообещав себе не поддаваться на провокации и прекратить таять как масло на сковороде от ее совершенно бессовестной улыбки. И еще надо было научиться не краснеть и сделать это как можно скорее. Как тяжела оказалась на поверку семейная жизнь!