Танец Хаоса. Искры в темноте

Половицы негромко скрипели под сапогами Ликарда, пока он шел по коридору поместья в сторону покоев Аватары. Несмотря на поздний час тихо не было. Сквозь распахнутые окна долетали со двора голоса конюхов, стук и шум – по приказу Аватары готовили повозки, лошадей, припасы в дорогу. По коридорам мимо него то и дело пробегал кто-то из слуг, торопясь по своим делам, подтаскивая в покои, где разместили Спутников, все необходимое для них. По черной лестнице двое пыхтящих мужчин втаскивали медную лохань, которая не пролезала в дверной проем – после пожарища Дерана мытье понадобилось всем, а уже имеющихся в поместье ванн явно на всех не хватало. Ликард отступил к стене, пропуская двух мужчин мимо себя, задумчиво глядя на то, как мечутся за темными стеклами яркие фонари. Так много месяцев он ждал этого, и вот теперь все пришло в движение, все наконец-то начиналось. Он кожей ощущал, как прямо сейчас вокруг него закручивается время, направляемое неумолимой волей яростной Аватары. Время разрушения, которое открывало для него и его страны захватывающие дух возможности. Время Хаоса, подобного которому он еще никогда не знал. Мефнут, правая рука Аватары, считала ее потерявшей разум и не поддерживала ее решения идти на Латр. Авьен, ее левая рука, промолчала, не став высказывать своего мнения по данному вопросу, но и одобряющей ее действия не выглядела. Ведьмы анай, что еще какую-то неделю назад, открыто спорили с ней и пытались навязать ей свою волю, сдались и покорились, перестав сопротивляться и согласившись идти туда, куда Аватара вела их. Анкана едва не погибли во время битвы за Деран и временно вышли из игры – Истель все еще не очнулась, и Рольх все время проводил с ней, поддерживая ее тело и пытаясь привести ее в себя. Эльфы были деморализованы гибелью товарищей, но сплотились вокруг фигуры княжича Ханавана, который провозгласил полную поддержку Танца и как Спутник поклялся во всем поддерживать Аватару, лишь подлив масла в огонь ее решимости штурмовать королевский дворец. Эту информацию передала Ликарду Спутница Мефнут, и он очень внимательно рассматривал ее теперь, продумывал со всех сторон, пытаясь понять, что произошло на самом деле? По всему выходило, что Данара Ниера сломала своих Спутников, подавив волей тех, кто дольше всего сопротивлялся ей, и отпугнув тех, кто ее искренне поддерживал с самого начала. Так работала Связь, так работала Присяга, когда она превращалась в кнут и плеть, мрачно заявила ему Мефнут, и для нее это было однозначно плохо. Но Мефнут никогда не управляла людьми. Слуги пронесли мимо него медную лохань и удалились дальше по коридору, а Ликард завернул за угол и подошел к двери, которую охраняли двое помятых эльфов в грязной, запыленной одежде. Видеть бессмертных ободранными и неприбранными, будто блудных псов, было для него странным, но одновременно с этим и красноречиво демонстрировало ему время, в которое жил Ликард. Время, в которым не было больше места для благородства и лоска, в котором оставалось лишь дело, что должно быть сделано. - Аватара отдыхает, милорд, - проговорил один из эльфов, выразительно глядя на Ликарда чудными глазами с золотым ободком вокруг зрачка. – Она не велела никого пускать. - Передайте ей, что мне нужно обсудить с ней детали размещения в Латре. Они могут быть ей интересны, - проговорил Ликард, глядя на бессмертного. Тот поколебался, но все же кивнул и тихонько скользнул за закрытую дверь, протиснувшись едва ли не в щелку между ней и косяком. Через минуту он выступил обратно и приоткрыл дверь пошире, приглашая Ликарда войти. Кивнув ему, Ликард ступил в комнату. Помещение тонуло в тенях, ни лампы, ни свечи не горели. Сумрак заползал внутрь сквозь прозрачные стекла, неся с собой слабый-слабый свет звезд. В нем Ликард едва различил очертания Аватары и то только потому, что она была одета в белое. Маленькая фигурка, сидящая на полу в центре комнаты лицом к окну, окруженная огромными черными тенями громоздких шкафов, кровати с балдахином, тяжелых сундуков… - Я приветствую нерожденную, - тихо проговорил Ликард, остановившись у порога и глядя ей в спину. Она странно выглядела сейчас – маленькая белая точка среди непроглядного мрака, напряженная, будто готовая сорваться с тетивы стрела. Он чувствовал это напряжение колом, вбитым в пол комнаты, от которого во все стороны бежали трещины, готовые вот-вот обрушить все здание грудой битого кирпича и бесформенных обломков. Он чувствовал, как внутри белой точки перед ним формировались трескучие острые молнии ярости. - Проходите, Ликард, - разрешила она, не поворачивая головы и не шевелясь. – О чем вы хотели со мной поговорить? Он ступил вперед, кожей ощущая, как ее присутствие жжет его, колет, перетряхивает, проходя разрядами молний сквозь его тело. О нет, Мейра была не права на ее счет, катастрофически не права! Эта женщина вмещала в себе столь мощную силу и ярость, что могла бы щелчком пальцев развалить мир пополам. Ни крупинки кротости в ней больше не осталось, лишь подобная горной гряде тяжесть и базальтовая твердость. И если неделю назад он еще подумал бы, идти ли ему вместе с ней штурмовать Латр, то прямо сейчас уже ни в чем не сомневался. Деран научил ее управлять безжалостно и бескомпромиссно, научил тому, чему мешали учиться благородные истины и возвышенные моральные принципы – принимать необходимые нынешнему мгновению решения, не боясь запачкать свою безупречную репутацию. Научил нести бремя власти. Неудивительно, что Мефнут не увидела этого в ней. Он прошел вперед и сел на пол рядом с ней лицом к окну, ощущая, как тело его наполняется трескучим напряжением, которое исходило от Аватары. Она окутывала его сейчас собой, будто пламя костра, греющее протянутые к нему руки. Казалось, она заполняла собой всю комнату, заставляя вещи в ней молчаливо прислушиваться к движению собственной воли. - Я пришел говорить с вами о Латре, нерожденная, - сообщил ей Ликард, глядя в ее бестрепетное лицо. Она смотрела перед собой, не мигая, и белки ее глаз во тьме как будто светились, вбирая в себя свет звезд из окна. Возможно, ему просто почудилось это, и Ликард не стал сосредотачивать внимание на этом ощущении. – Ваши Спутницы уведомили меня, что вы намерены брать город штурмом, и я решил поделиться с вами своими соображениями на этот счет. Я провел в Латре восемнадцать лет и хорошо знаю этот город. Полагаю, эти знания могут вам пригодиться. - Говорите, Ликард, - без выражения отозвалась она. Это тоже было новым. Она больше не просила, она даже не разрешала, теперь она приказывала. Поразительно, как быстро произошли в ней эти перемены и какими необратимыми они выглядели прямо сейчас! - Из слов Спутниц я понял, что скрываться вы не намерены. Однако даже для прямого нападения на Эвилид, занявших дворец, нужна подготовка. Нам нужно будет где-то разместиться в городе, выспаться с дороги и поесть. Я предлагаю для этого свое поместье. Я уже уведомил Лордов Страны и поместных дворян о том, что на меня было совершено покушение со стороны короны, уведомил обо всех обстоятельствах проезда королевского кортежа из Латра в Дер, о ситуации с Провидцем и своей полной поддержке Аватары Создателя. Многие из них выразили заинтересованность и желание встать на вашу сторону, как только Латр будет освобожден от захватчиков. Потому мне кажется уместным войти в этот город через главные ворота, не прячась и не скрываясь, как хозяева, а не как разбойники, покушающиеся на чужое и прячущиеся по дворам и закоулкам. Это рискованный план, однако демонстрация силы является одной из центральных составляющих процесса перехода власти, а также несомненной защитой. Вы – Аватара, даже Эвилид Латра признали это, а значит, они не посмеют напасть на вас, пока вы находитесь у всех на виду. - Это хороший план, Ликард, - кивнула ему в ответ Аватара. – Я принимаю ваше предложение. - Королевский дворец Латра не защищен, крепостная стена вокруг него - скорее декоративный элемент, нежели надежная защита от нападения. Да и вряд ли вы намерены с таким небольшим количеством союзников штурмовать ее против всей мощи Мелонской армии. – Она ничего не ответила, даже не моргнула, и Ликард продолжил: - Но не все битвы выигрываются штурмом, во многих можно победить лишь одной демонстрацией силы. Поэтому я предложил бы вам по дороге на Латр начать вербовать сторонников. Наемники покинули центральные области еще в начале лета, направившись на север, где начались волнения, и опираться на поддержку наемных сообществ будет не самым удачным решением. Однако простой народ поддерживает вас, вести из провинции Карамон уже достигли центральных областей, все слышали про вторжение Рабов. Пока еще люди напуганы и колеблются, но вашего присутствия будет достаточно, чтобы они сделали правильный выбор. Проезжая через города и поселки, объявляйте о вербовке соратников, созывайте тех, кто хочет вступить в ряды Спутников. Я уверен, что к моменту въезда в Латр за вашей спиной будет идти целая армия. И тогда вам не будет нужды разбивать ворота королевского дворца, они сами откроются перед вами. Иначе Эвилид вынуждены будут устроить бойню в самом центре Латра, что не больно-то понравится Лордам Страны и простым гражданам, и симпатии горожан все равно перейдут на вашу сторону. Аватара повернула голову и вперила в него свой немигающий взгляд, просвечивающий его насквозь, до самых корней его существа, и Ликард внезапно ощутил робость, которой не испытывал много-много лет. Не страх, нет, но что-то неуютное, что-то слишком личное и сконфуживающее, от чего ему захотелось повести плечами, вспомнить ощущение собственного тела, привычное и умиротворяющее. Он крутился в круговерти политических интриг на протяжении половины своей жизни и прекрасно научился защищаться от других людей, от чужого влияния, от чужих мнений, сохраняя себя цельным и невозмутимым, не позволяя чужому влиянию выбить себя из колеи. Но все эти защиты взгляд Аватары сейчас пропорол насквозь раскаленной спицей, оставляя дымящуюся по краям обугленную рану, словно нагретый докрасна гвоздь, с легкостью проходящий даже сквозь толстое выдубленное временем дерево. Похожее ощущение у него было под взглядом Марны, льющимся из глаз Провидца, но сейчас оно как будто усилилось в разы. На него смотрела не живая женщина из плоти и крови, что-то иное смотрело на него из ее глаз, внимательное и дикое, как неприрученный ночной хищник. - Зачем вы на самом деле пришли сюда? – спросила его Аватара, и Ликард удивленно вскинул брови, пытаясь противостоять ее тяжелому пронзительному взгляду. - Я уже сказал: предложить вам свою поддержку. - Вы ее уже предложили мне, мы оба это знаем. – Взгляд ее ввинтился еще глубже, будто режущие его мозг шурупы. – Все, что вы мне сейчас сказали, я и так делаю, и вы это знаете. Что на самом деле вас привело сюда? Ликард заколебался. Пространство вокруг него шаталось, будто палуба корабля в шторм, и держали его на плаву только два острых крюка, вбитые в него и тянущиеся к глазам неотрывно глядящей на него Аватары Создателя. Все будто бы повторялось, все происходило точно так же, как было там, в этой крохотной комнатушке под самой крышей гостиницы Дера среди заоблачных вершин, разреженного воздуха и вони погребальных костров. Он падал или летел в головокружительную пустоту, и с него ссыпались тонны шелухи, наросшие на его плоти жестким неподатливым панцирем, обнажая то, чем он был на самом деле глубоко внутри самого себя. - Вы идете в Латр, чтобы убить Эвилид? – спросил он, зная ее ответ. - Да, - ответила она, зная, что и он тоже это знает. Неумолимость времени медленно обрушивалась на него вздувшимся до небес океаническим валом, Волной-Убийцей, что сметала все на своем пути, круша дома, деревья и даже скалы, жадно унося в море остатки того, что возвели людские руки в тщетной попытке противостоять неконтролируемому хаосу стихий. И Ликард дрогнул перед ней, обнаженным встречая ледяной вал. - Я хочу помочь вам, - тихо проговорил он, чувствуя, как слова эти вырываются из самой глубины его существа, нежданные, незапланированные, неуместные, но настолько честные, что сил удерживать их в грудной клетке у него уже не было. – Я хочу идти с вами. Я не понимаю, почему я хочу этого, я не могу этого объяснить. Но я знаю, что я должен быть подле вас и делать то, что вы скажете мне делать. Мне кажется иногда – такая глупая смешная мысль! – что я родился для этого. Глубокая звенящая тишина легла на комнату, наполняя все вокруг, темноту, их обоих, его самого до самых корней его существа. - А знаешь, почему? – спросила она его, и Ликард задрожал, прошитый насквозь этой простой тихой фразой. - Почему? – с затаенным дыханием пересохшими губами спросил он ее. - Смотри мне в глаза, - приказала она. Как будто сейчас он мог смотреть куда-то иначе! Ликард послушался, глядя в ее черные зрачки, окруженные белым белком, точно такие же в тьме этой ночи, как око на лбу у Провидца, совершенно одинаковые. И чем дольше он смотрел, тем меньше оставалось от него самого, а пространство вокруг подернулось, пошло волнами, и лицо ее начало расплываться, меня очертания, цвета… Только глаза оставались неизменными, пронзительными, нечеловеческими. Картинки завертелись перед его внутренним взором, проплывая на фоне этих глаз, глаз, которые он так хорошо знал. Она смотрела на него сквозь прутья решетки, когда он тыкал в нее, будто в зверя, горящим факелом, и он ронял факел и падал перед ней на колени, моля о милости. Она смотрела на него из конского седла на фоне задернутого дымом неба, и он опускал меч и просил ее о пощаде, приникая к пальцам ее милующей руки, несущей ему освобождение от цепей долга и чужой ненависти. Она смотрела на него с лица нищенки, одетой в рубище, через толпу людей, которым он проповедовал, и он спускался со своего помоста, забывая о том, что говорил, и шел к ней через толпу, чтобы поклониться до земли и коснуться ее стоп. Она смотрела на него из глубины времен, пристальная, существовавшая предначально, породившая его и зовущая, зовущая его снова и снова к себе, к своему пылающему сердцу. - Что это? – Ликард понял, что слова сорвались с губ тихим шорохом, едва слышным лепетом, который он сам едва расслышал. - Я помню тебя, - ответила ему Аватара Создателя с глазами Матери Мегары, Владычицы Мира. – Ты всегда приходишь ко мне, когда приходит твое время. Пришел и теперь. - Почему… я вижу все это? Я же не Спутник! – попытался он еще раз, но он не мог закрыться от нее, не мог отвернуться или защититься, потому что она и впрямь знала его. По-настоящему его знала, как и он ее, равно в доспехах, рубище или шелках. Казалось, он узнал был ее среди сотен тысяч людей, увидел одну единственную – по этим глазам. - Ты не клялся мне, но ты мой Спутник, - вот и все, что она сказала, но этого было достаточно, этого было так много. - Мать, - прошептал Ликард, склоняя голову перед ней, касаясь лбом пола, прижимая ладони к нему во всепронизывающем смирении и восторге принятия. Ни перед кем никогда он не склонялся так низко и презирал тех, кто не имел чести прямо смотреть в глаза тому, кого считал сильнее себя. Но сегодня и сейчас он наконец-то понял, почему те люди на лестницах лежали, распластавшись на земле, перед кельей Провидца. Он понял это мясом и костями, познав восторг и трепет лицезрения предначального. - У нас это называется Мани, - она тихо улыбнулась ему, положив ладонь на его затылок – он ощущал эту улыбку в кончиках ее пальцев. – Мать – это та, кто дает жизнь, а я не даю ее тебе, она есть у тебя. Я ее открываю. - Я хочу присягнуть тебе, Мани, - он вскинул голову, глядя ей в глаза и говоря то, что так давно стискивало его грудь, жгло его изнутри, тревожило и не давало покоя. – С самого начала я хочу присягнуть тебе, но не могу, ведь я принадлежу своей стране. Если я стану королем, я буду давать присягу хранить эту землю, и это нарушит мою клятву тебе. Но ведь преданность не может быть разменяна, ее не разбазаривают, как вещь. И путь тоже выбирается единожды, с него уже нельзя будет свернуть, если он истенен. Так что же мне делать? - Я уже сказала тебе, ты уже Спутник, даже если ты не присягал мне, - она смотрела ему в глаза, и он верил ей. – Ты всегда был моим Спутником, снова и снова в каждом рождении, в каждом Танце. Некоторым нет нужды клясться, чтобы быть верным. Они и так верны, по своей природе. - А как же Связь? – непонимающе заморгал Ликард. – Как же присяга, которая защищает от Мари? Ты же говорила, что для ее установления, нужна Связь? - А разве у тебя нет связи со мной сейчас? – спросила его Аватара, и Ликард онемел, ощущая себя невероятно. Что-то распускалось в нем, то самое, что только набухло, только проклюнулось на отданной всем ветрам лестнице среди далеких пустых небес. Золотой бутон, тугой, пульсирующий собственной тяжестью, который внезапно прорвался и потек наружу медом, слаще которого он никогда ничего не чувствовал в своей жизни. Ликард ахнул, хватаясь ладонью за грудь, ощущая, как что-то в его существе меняется, как он становится… собой. Глаза Аватары глядели на него, задумчивые и глубокие, полные нежности. – Твое сердце распахнуто, ты искренен в своем стремлении, ты связан со мной своим желанием быть связанным, но не клятвой, что держала бы тебя. Ты связан со мной по своей воле с самого начала времен. Не через удавку, не через привязь, не через поводок или цепь, но через преданность и желание делить со мной путь. Твоя защита с тобой, Ликард, а твоя верность со мной. Тебе не нужна присяга, чтобы быть моим Спутником. Облегчение переполнило его легкостью раскрывшихся за спиной крыльев, благодарность поднялась, нарастая и вновь заставляя его склониться перед ней, чтобы этой благодарностью омыть ее стопы. Она мягко коснулась его макушки, и прикосновение ее было прохладным. Когда он разогнулся во второй раз, голова его кружилась, пустая и звонкая, будто весеннее небо. Аватара смотрела на него, но интенсивность ее взгляда медленно спадала, возвращаясь к своим обычным пределам. Словно горящее вокруг него полымя уменьшилось до двух тяжелых раскаленных углей, но не уменьшилось оттого ощущение присутствия в его груди. Ребра его, подобные воротам крепости, распахнулись, впуская в себя его самого – триумфатора и победителя, вернувшегося окрыленным из странствия длиною в вечность, и он вновь вошел в дом своего существа, на этот раз – полноправным его хозяином. - Ты станешь королем, Ликард, - сказала она ему ровно и спокойно, как могла бы сказать, что на завтрак он съест яичницу. – Я вижу корону на твоей голове. Мелония будет освобождена, и ты будешь править ею. - Я благодарю тебя за твои слова, - он вновь склонил перед ней голову, на этот раз не сгибаясь до земли. - Но она не будет такой, какой ты видишь ее сейчас. Она будет иной. – Аватара слегка прищурилась, вглядываясь в пространство перед собой, выискивая там что-то. – Для того, чтобы спасти свою страну, тебе придется ее уничтожить. Я вижу это сейчас очень ясно. На этот раз он все-таки засмеялся, легко и радостно, и Аватара слегка вскинула брови, удивляясь его реакции. - То же мне сказал и Провидец, - пояснил он ей, качнув головой. – Слово в слово сказал, как и ты, Мани. Что ж, я больше не боюсь этого и сделаю так, как будет должно сделать. - Вот и хорошо, - кивнула ему Аватара, а затем медленно прикрыла глаза, будто только сейчас ощутила весь груз навалившейся на ее плечи усталости. – Мы договорили, и я могу отдохнуть, сегодня уже визитов не будет. Иди, восстанови силы, мы выступаем с рассветом. - Я только об одном тебя спрошу еще, Мани. Ты планируешь атаковать Эвилид в лоб, как и говорит Спутница Мефнут? – спросил он ее, чувствуя, каким глупым и бессмысленным сейчас становится этот вопрос. – Ты правда собираешься штурмовать дворец? - Я планирую уничтожить врага и освободить твою страну, - ответила она ему совершенно так, как он и ожидал услышать. – А как именно я буду это делать, покажет время. Мне нужно отдохнуть, Ликард. Иди и ты. Когда он вернулся в свои покои, Мейры там не было. В поместье ей была выделена ее собственная спальня, но последние ночи она проводила у Ликарда, а сегодня в качестве демонстрации своего недовольства все же не пришла. Впрочем, сейчас это отчего-то совершенно не беспокоило его, хоть он и скучал по запаху ее волос и теплу ее тела. Но помимо этого в груди прорастало и иное, необъяснимое и доселе незнакомое ему ощущение. Он чувствовал золотую правильность, волнение, звенящую радость, что-то куда большее, чем все слова, которые он мог бы для этого подобрать, что-то огромное и безграничное, каким-то чудом умещавшееся в его собственной груди в одной маленькой тяжелой градине. Он чувствовал самого себя. Ночь за окнами тихо спала, смежив усталые веки, и Ликард еще долго смотрел в нее, стоя у холодного стекла и пытаясь сжиться с этим огромным, новым и бескрайним в собственной груди. Я ведь и шел к ней, чтобы увидеть наконец-то свой собственный путь, и увидел его. Она знала, что рано или поздно я за ним приду. Все это было так просто и так понятно, но так поразительно для него! Его собственное отражение смотрело на него из холодного стекла, и Ликард все вглядывался, вглядывался в него и не понимал больше, кого он видит. *** За окнами было так тихо, будто весь звук ушел из мира, покинув его вместе с щитом Роксаны, что упокоилось где-то по ту сторону неба. Конюхи и рабочие закончили свои приготовления к завтрашнему выступлению и разошлись по своим домам. Спутники разбрелись по поместью и устало повалились спать после нескольких дней бешеной гонки из одного места в другое. Аватара почти не спала, ей не было нужды спать, в ее жилах текла кровь бессмертных. Она желала закончить дело, которое начала, а значит, ее Спутники должны были подчиниться ей. Мефнут скрипнула зубами во тьме, зло глядя в темноту. А чего ты ждала? Это Танец Хаоса, а не прогулка по окрестностям Рощи Великой Мани. Она ведет войну, она должна выполнить свою роль, она должна победить Рабов и освободить Мелонию. У нее нет времени на то, чтобы медлить. Это были объяснения, понятные, простые, весьма веские объяснения, и Мефнут понимала их, она сама же их себе и проговаривала раз за разом, прокручивала в собственной голове. Это были разумные объяснения, но они почему-то больше не убеждали ее. Совсем. Сколько угодно можно было говорить о том, что должно было, а что нет, внутри-то кипела ярость, и игнорировать ее Мефнут больше не могла. Бывшая белая жрица лежала рядом с ней, закутавшись в одеяло, и Мефнут боком ощущала тепло ее тела. Она лежала на боку, отвернувшись и тихо-тихо дыша, то ли уснувшая, то ли задремавшая, то ли впавшая в тяжелое усталое забытье переутомления. Они почти не разговаривали после того, как Ликард покинул их комнату и удалился к себе. Сил на это уже не было, последние стекли с них вместе с водой и сажей, которую они смыли в большой медной лохани, принесенной слугами. Но сейчас Мефнут не могла больше молчать, не могла держать все это в себе. - Авьен, - тихо позвала она, разрываясь между жалостью к вымотанной белой жрице и настоятельной необходимостью поговорить с ней. – Ты спишь? - Засыпаю, а что такое? - пробормотала в ответ та, Мефнут едва расслышала ее слова. Еще некоторое время Мефнут боролась с собой, уговаривая себя, что должна дать светлоликой отдохнуть перед завтрашней долгой дорогой, но в итоге все-таки не сумела этого сделать. - Мне нужно поговорить с тобой, - хрипло призналась она, сдаваясь. – Об Аватаре. Авьен сонно вздохнула, тихо зашелестели простыни, когда она поворачивалась к Мефнут. Темнота скрывала очертания ее лица, обрисовывая лишь линию челюсти, от влажных волос пахло травяным мылом. Как я хочу, чтобы эта война закончилась! – с ожесточением подумала Мефнут, вглядываясь в ее черты. Как я хочу просто увести тебя домой, в тенистую прохладу Рощи и жить там с тобой в мире. Артрена, неужели я многого прошу? - О чем ты хотела поговорить? – пробормотала Авьен, заспанно моргая. Она была такая хрупкая и маленькая рядом. Мефнут все время ощущала себя рядом с ней огромной и высокой, особенно, когда обнимала ее тонкую талию или, вот как сейчас, видела очертания ее расслабленного тела под шерстяным одеялом. - Я все время мечусь, Авьен, - тихо заговорила Мефнут, чувствуя, как слова исходят откуда-то из глубины ее растревоженного сердца, больно обдирая горло. – Я никак не могу принять ее сторону, хоть и хочу этого всей душой. – Авьен заморгала в темноте, просыпаясь, вслушиваясь в ее слова, и Мефнут глубоко вздохнула, с трудом позволяя себе проговаривать то, что съедало ее дни напролет. – Я знаю Данку, какой она была в Роще, так хорошо помню ее. Маленькую и золотую, нежную, смеющуюся, живую. Я верила ей всей душой и так желала защитить ее от дурного! Когда Китари сказала мне, что она удрала, я испугалась за нее, так сильно испугалась, что нарушила святой закон своего народа и покинула дом без ведома наставниц, совершила неслыханное, пустившись бежать за ней через весь мир. Но она начала меняться, как только оказалась здесь, подле Вель. В ней появилось что-то, что я не знаю, что-то, что я не могу принять, чего я боюсь. Это что-то неправильное, я так чувствую, что-то чужое, понимаешь? - И что это, по твоему мнению? – спросила Авьен. - Не знаю, - тяжело выдохнула Мефнут, чувствуя, как все жжет внутри, как мечутся чувства. – Может, та ее другая часть? Аватара Создателя, когда-то разрушившая половину нынешнего мира? Я не знаю. - Ты боишься ее? – задала вопрос жрица. - Да, - кивнула Мефнут, и вот это было правдой. – Я боюсь того, чем она была, чем становится сейчас. Это уже не моя Данка, это кто-то совсем другой. И я не уверена, что могу быть по-настоящему предана этому кому-то. Понимаешь? – она с надеждой взглянула на Авьен, но во тьме не могла прочитать выражения ее лица. Вздохнув, она продолжила: - То есть я пытаюсь, я все время пытаюсь это делать. Я прислушиваюсь к своему сердцу, к связи между нами. Я говорю себе, что это все еще та Данка, которую я так хорошо знаю, которую люблю. Я понимаю головой все, что она делает, я соглашаюсь с ней, я сама сделала бы также. Но я все равно, все равно чувствую, что что-то не так, понимаешь? С ней что-то не так. - Ты сама сказала, она изменилась, - тихо заметила Авьен. – Вы обе изменились после того, как покинули дом. Это неизбежный процесс. - Я понимаю, - кивнула Мефнут. - А я понимаю, почему тебе тяжело, - прохладная ладонь Авьен легла ей на щеку, мягко огладила абрис лица, и Мефнут прикрыла глаза, наслаждаясь ее нежностью. – Мы сами выстраиваем мир вокруг себя, сами называем вещи в нем, утверждаемся в этих вещах и других людях. Мы создаем для себя свои собственные клетки, в которых все так, как мы хотим видеть. А потом происходит что-то, что-то меняется, и оказывается, что человек, стоящий перед нами, совсем не тот, кем мы его считали. Что он изменился, что он вырос, что он ведет себя не так, как мы привыкли, и нам кажется, что он стал другим. Но быть может, это мы сами придумали его себе таким и теперь злимся, что он не соответствует нашим ожиданиям и тому, как мы смотрим на него? - Я знаю ее много лет, - нахмурилась Мефнут. – С самого детства. Я могу сравнить то, что было в Роще, с тем, что стало теперь. Это не мои ожидания или иллюзии ее, это факт. - Ты знала ее как своего друга, как ребенка, как дочь твоего народа, но ты не знала ее как Аватару Создателя, - проговорила Авьен. – Не знала себя в этом и она. Она ищет себя сейчас, Мефнут, точно так же, как ты ищешь себя, как все мы ищем. Она пытается понять, кто она такая точно так же, как пытаешься это понять и ты. Неудивительно, что это вызывает трудность. - Но что мне с этим делать? Я ведь должна следовать за ней и поддерживать ее, а я не могу этого делать так хорошо, как должна! – выдохнула Мефнут, запуская руку в волосы. - В тебе борются твой долг и твои желания, Мефнут, и пока ты их не уравновесишь, ты не сможешь с этим разобраться, - в голосе Авьен звучало участие, но это сейчас только еще больше распалило раздражение Мефнут. - Но как мне их уравновесить? – заворчала она. – Я пытаюсь это сделать изо дня в день. Я смотрю на нее, я слушаю ее, я заставляю себя понимать мотивы ее поступков. Тот же поход на Латр, Авьен. Ты же помнишь, это я говорила ей, что нужно туда идти, что нужно сражаться с Эвилид, я настаивала на этом. И я ведь говорила от души! - Я знаю, - кивнула Авьен. - Но что происходит сейчас? Она намерена штурмовать Латр, лоб в лоб сойтись с Эвилид. Она никого не слушает, она взяла нас под контроль там, в Деране, как какой-то кукловод заставила делать то, что она хотела! Что если она сделает то же самое в Латре? Я хочу победить Эвилид, Авьен, но я не хочу, чтобы она бросила меня или тебя с голыми руками в самое пекло! Я клялась следовать за ней, но я не отдавала ей себя, будто какую-то собственность или игрушку! - Бывшая белая жрица нахмурилась, и это приободрило Мефнут, вселило в нее уверенность, еще больше распаляя гнев внутри. – И я знаю, что тебе это тоже не понравилось. После всего, что ты пережила, разве имела она право использовать тебя? Разве могла вновь подчинять тебя против твоей воли? Мы боремся с Рабами, но сами мы не ее рабы, Авьен. Вот это злит меня больше всего! Она не имеет надо мной никакой власти и не смеет решать, что мне делать и куда идти! Я ведь присягала ей по доброй воле, из любви и желания ей помочь, а не потому, что как все остальные боялась за свою жизнь. И я не хочу позволять ей и дальше так ко мне относиться – решать за меня и руководить мной. Я анай, и я свободна. Никто не имеет права ограничивать мою свободу, даже Аватара Создателя! Слова вышли, грудь освободилась от них, став какой-то полой, прохладной, пустой. Мефнут ощутила себя лучше, легче, будто, выговорившись, сбросила с себя тяжелый груз. Но Авьен почему-то не отвечала ей, лежа рядом молча и глядя на нее из темноты. И чем дольше она молчала, тем неуютнее становилось Мефнут. - Ты считаешь, я не права? – наконец не выдержала она, взглянув на бывшую белую жрицу. Та еще какое-то время молчала, видимо, подбирая слова и только еще больше заставляя Мефнут волноваться, а затем заговорила: - Мы не ее рабы, Мефнут, тут ты права. И я тоже считаю, что Аватара перегнула в Деране, используя нас как свои орудия уничтожения. Мне не понравилось то, что она сделала с нами так же, как и тебе. И да, это напомнило мне мое прошлое, и Маньяру, всколыхнув и подняв во мне все, что я так надеялась пережить и оставить позади. Я думаю, это испытали все, кто окружал ее в тот момент. Но это испытала и она сама. - Ты считаешь, ее использовал Господин Лжи? Что он вновь имеет на нее влияние? – с тревогой спросила ее Мефнут, и Авьен в ответ к ее удивлению покачала головой. - Ее использовали мы, Мефнут. Мы все использовали и продолжаем ее использовать точно так же, как и она нас. - Что-то незаметно, - не выдержала Мефнут. - Но ты же сама только что именно об этом и говорила. Она не соответствует твоим ожиданиям, она не делает того, что ты от нее хочешь, не является тем, кем ты хочешь ее видеть, - заговорила Авьен, и Мефнут поняла, что пораженно таращится на нее в темноте, не веря собственным ушам. Как она могла такое говорить? Такое несправедливое, такое неприятное и резкое? А Авьен, будто ни в чем не бывало, задумчиво продолжала: - Каждый из тех, кто окружает ее сейчас, в точности знает, что ей нужно делать и как. Или – как в твоем случае – чего ей делать не нужно. Батара, Анкана, мелонцы, даже мы с тобой – мы все смотрим на нее и говорим ей, как себя вести, что делать, куда идти. Никто из нас не поддерживает ее по-настоящему, так, как мы клялись ей поддерживать себя. Мы ведь клятву приносили, Мефнут, мы приносили присягу верности, и эта присяга так же тяжела, как преданность божеству. И теперь мы нарушаем эту присягу, сомневаясь и отказываясь выполнять то, что сделать пообещали. Она вправе заставить нас держать слово. - Что ты говоришь? – потрясенно пробормотала Мефнут, глядя на нее так, будто никогда раньше не знала эту женщину. - Она – Аватара Создателя, Мефнут, это даже выше, чем король или королева, чем Первая Жрица. Люди отдают ей власть над собой и право решать за них, в этом и есть суть присяги на верность. Это не устный договор о сотрудничестве, это не дружеский совет, даже не совместное приключение. Ты поклялась служить ей, Мефнут, на своей крови поклялась. А это значит, что ты не имеешь права больше требовать от нее быть тем, кем ты хотела бы ее видеть, понимаешь? – Авьен говорила очень мягко, очень нежно, но оттого то, что она говорила, казалось Мефнут только еще более диким. – Она больше не твоя подруга и не девочка, с которой вы вместе учились в Роще. Она не ровня тебе, она та, кто правит тобой, потому что ты сама отдала ей такое право. И она не обязана отчитываться перед тобой за те решения, которые она принимает. - Но… - Мефнут задохнулась, с трудом пытаясь собрать разваливающиеся будто труха мысли. – Но мы же ее Спутники!.. - Да, - кивнула Авьен. – Мы ее Спутники. Спутники подчиняются Аватаре, а не дружат с ней. Они – ее армия, а не компания единомышленников, проводники ее воли, какой бы эта воля ни была. Они делают то, что она говорит им делать. - Но это же почти рабство! – вскрикнула Мефнут, вскакивая с простыней. – Это же означает, что она может делать с нами все, что хочет! - Да, - Авьен взглянула на нее с легким недоумением. – Это именно та клятва, которую мы ей приносили, разве нет? - Я клялась следовать за ней, а не быть ее собственностью! – рявкнула Мефнут, ощущая себя загнанной в угол и переполненной страхом. – У анай не так! Мы идем за царицей, но каждый из нас имеет право бросить вызов царице, если не согласен с ее действиями! - Но она не царица, Мефнут, она Аватара, - сказала Авьен, и Мефнут сглотнула ледяную слюну, чувствуя, как страх начинает разъедать ее кости, будто кислота. – Ты можешь заменить царицу своего народа, потому что ей может стать любая. Но ты не сможешь заменить Аватару, потому что ею нужно родиться. Несколько мгновений Мефнут молчала, пытаясь осознать эту простую истину, такую простую, лежащую на поверхности, которой она не понимала, просто не могла понять все это время. Которую упорно игнорировала и не желала видеть. - Какая же я дура! – просипела она, вцепляясь пальцами в волосы и глядя в пространство перед собой. – Какая же я беспросветная невероятная идиотка! Зачем я присягнула ей? - Рано или поздно весь мир присягнет ей, иначе никак, - пожала плечами Авьен, и Мефнут взглянула на нее, совершенно опустошенная и разбитая на куски, не понимая, просто не будучи в состоянии осознать, почему бывшая белая жрица говорит об этом так спокойно. – Присяга Аватарам Создателя – единственная возможность для нас всех пережить Танец Хаоса. Это известно всем. - Но это же значит, что у людей нет выбора, - прохрипела Мефнут, глядя на нее широко распахнутыми глазами. – Или отдать себя в полное ее распоряжение, став ее рабами, или умереть. - Да, но это тоже выбор. Разве ты не понимала этого раньше? - Мне кажется, я вообще ничего не понимала раньше. – Мефнут подняла на Авьен широко распахнутые глаза, пытаясь осмыслить все, что звучало сейчас вокруг нее и для нее в этой комнате. Тысячи тысяч раз она сама проговаривала эти фразы для других людей, и вот теперь они зазвучали для нее самой, зазвучали точно так же, как звучали для всех, кто плевал ей в лицо, кто проклинал ее, кто кричал ей убираться из своего дома и со своей земли, кто не хотел войны, Танца Хаоса и перемен. Так вот – каково это! Вот, что такое приход Аватары. Почему я раньше не понимала этого? Потому что не хотела понимать? Мефнут уставилась на свои руки – пальцы на них мелко дрожали, страх за свою жизнь и свободу тряс их, заставляя ходить ходуном. – А ты? – Мефнут с жадностью вскинула глаза на бывшую белую жрицу. – Ты присягнула ей, зная, что станешь ее собственностью? Ты отдала себя ей вот так, целиком и полностью, отдавая себе отчет в том, что она может сделать с тобой, благодаря этой присяге? - Да, - без малейших колебаний кивнула Авьен, и внутри Мефнут что-то надорвалось. – Мне казалось, ты сделала этот выбор по тем же причинам, Мефнут, разве нет? - У меня не было выбора, - покачала головой та, глядя в пространство перед собой и с отчаянной ясностью понимая весь ужас ситуации и собственного слепого невежества, в котором она жила все эти месяцы. – Гайда Хатор присягнула, Китари и Милана присягнули, и тогда это казалось правильным, ведь мы должны были это сделать. И я тоже присягнула тогда им обеим, как и все. Но я присягала своей Данке, которую знала и любила, которой верила. Я не присягала Аватаре Создателя Ниере. - Разве же это не один человек? – Авьен смотрела на нее с состраданием, и от этого Мефнут хотелось выть и биться головой об стены. Потому что она была настолько глупа, что не поняла очевидного, того, что поняли все, тысячи людей вокруг нее, но только не она сама. И хуже всего было то, что бывшая белая жрица видела сейчас это, знала это о ней. И жалела ее. – Разве в Данке что-то изменилось по сути? Она была рождена Аватарой Создателя и анай, она не перестает ими быть. Просто теперь она узнает себя и раскрывает свою суть точно так же, как узнаешь и раскрываешь себя ты. Вы не изменили самим себе, оставаясь собой, вы просто выросли и по-другому себя осознали. Разве же это значит, что она предала или обманула тебя? - Она использовала против меня свою власть и волю, заставив делать то, чего я не хотела! – рыкнула Мефнут, отчаянно пытаясь защититься. - Она сделала это, потому что ты ей это разрешила с собой сделать, - грустно проговорила Авьен. – Я понимаю, как это тяжело для тебя сейчас. - Но ты, ты же много лет жила под гнетом Маньяры! Почему ты тогда сейчас продолжаешь поддерживать ее? – в отчаянье крикнула Мефнут. – Почему ты не борешься с ее диктатом и влиянием и, как я слышу в твоих словах, даже одобряешь ее действия?! Это ведь одно и то же! - Это не одно и то же, Мефнут, - покачала головой Авьен, и Мефнут захотелось завыть от боли. – Маньяра использовала меня, подвергая принуждению, я даже не знала о том, что она обманывает меня и держит в своей власти. Но когда я присягала Ниере, я знала, на что я иду. Я сознательно принесла ей клятву, понимая, что делаю и зачем. Я действительно хочу следовать за ней, Мефнут, даже несмотря на то, что я испугалась там, в Деране, несмотря ни на что. - Почему?! – крикнула Мефнут, не в силах держать в себе обуревающие ее чувства. – Почему ты хочешь этого? Она же истязает тебя! - Она делает то, что должна делать. Она выполняет роль, возложенную на нее Богами, - просто пожала плечами Авьен. – Это ее судьба – править другими, а правление – это не только раздача милостей и благ, это еще и тяжелые решения, личная ответственность за каждое слово и действие, необходимость наказывать тех, кто нарушает данные обязательства. Я правила своей страной на протяжении двадцати четырех лет. Я прекрасно знаю, что такое бремя власти, как оно давит, как оно тяготит. Я отказалась от него, когда встретила тебя, когда нашла себя, когда увидела Аватару Создателя. Мне больше не нужна власть человеческая, потому что власть божественная куда больше этого, и по сравнению с ней все мы всего лишь букашки в густой траве неведения. Я отказалась от своей власти, чтобы стать собой, чтобы быть с тобой и принадлежать Аватаре Создателя. И я не пожалела о своем решении ни на миг, хоть и испытывала страх в какие-то мгновения. Мы все люди, мы все испытываем страх, в этом нет ничего постыдного. Это просто эмоция, еще одна из наших эмоций, позволяющая нам видеть мир вокруг себя под еще одним углом зрения. Но мы не должны позволить страху ослепить себя. В минуты слабости я поддаюсь ему, но даже так я не сомневаюсь в выборе. Для меня этот выбор единственно верный. Мефнут моргала, глядя на Авьен, простоволосую, слегка сонную Авьен, сидящую на расстеленной постели в простой белой рубашке, маленькую, любимую, обожаемую ей женщину. Моргала и понимала, что не знала ее на самом деле до нынешнего момента, что ничего не знала о себе, о мире, о любимой женщине, о той, кому поклялась в верности. Почему так происходило с ней? Почему так случилось? - Прими ее такой, какая она есть, - мягко сказала ей Авьен. – Не такой, какой ты видела ее, не такой, какой боишься ее увидеть, а такой, какой она на самом деле является. Она Аватара Создателя, ведущая нас на Танец Хаоса. Ты не сможешь контролировать ее, не сможешь остановить ее, вынудить что-то сделать. Ты можешь помочь ей закончить этот кошмар поскорее, это единственное, что ты можешь сделать и для себя, и для нее, и для мира. Так помоги. У тебя для этого достаточно силы, веры, огня в сердце, мудрости и храбрости. Ты – лучшая из людей, кого я когда-либо встречала, Мефнут, ты знаешь, что такое честь и преданность, умеешь любить и прощать. Ты научила меня верить, меня, Первую Жрицу Церкви Молодых Богов! – она легко рассмеялась, с любовью глядя на Мефнут. – Так неужели же тебе сложно смириться с тем, что Аватара Создателя сама выбирает свой путь? Она ведь – его часть, она знает, куда вести нас, и знает, как это нужно сделать. Верь в нее. Мефнут закрыла глаза, и горькие горячие слезы ярости и боли потекли по ее щекам вниз, очерчивая линию подбородка. - Я не могу ей верить, Авьен, - хрипло прошептала она, закрывая лицо руками. – Я не могу ей верить. - Почему? – участливо спросила ее бывшая белая жрица, и Мефнут зло растерла слезы по щекам, отвечая: - Я не знаю. Мне все время кажется, что она что-то отняла у меня. Мое будущее, тебя, мою свободу. Я изо всех сил стараюсь верить ей, но я не могу. – Она тяжело вздохнула, опуская плечи, и глухо повторила. – Не могу. Тихий шорох простыней, легкий шаг Авьен по застеленному коврами полу она скорее чувствовала каждой своей клеткой, а не слышала. Как и теплые руки, что обвили ее плечи, когда бывшая первая жрица опустилась с ней рядом на ковер, коснулась теплыми губами виска и принялась укачивать ее, будто дитя. - Не плачь, моя хорошая, и ничего не бойся, это всего лишь ночь. Да, сейчас ее самый темный час, но совсем скоро уже придет рассвет, и новое солнце поднимется, чтобы осветить мир. Деран изменил нас всех, то, что произошло там, еще очень долго не изгладится из нашей памяти. Но рано или поздно придет день, когда ты увидишь, что она была права. Когда ты поймешь, почему она так поступила и поступает, что она приносит в жертву ради всех нас. И до тех пор, пока этот момент не пришел, до тех пор, пока ты не можешь поверить в нее, поверь в себя и свои силы. Никто не лишит тебя твоего выбора и твоей свободы, Мефнут, никто не лишит тебя твоей веры. И уж точно никто не заберет у тебя меня. – Она улыбнулась, покрывая мокрые ресницы Мефнут мягкими поцелуями, заглянула ей в глаза. – Неужели ты думаешь, что нам позволят разлучиться после всего, через что мы уже прошли? Помнишь, как ты украла меня из той башни, унесла на руках прямо из-под носа у одной из Эвилид? Думаешь, Громовержец позволил бы такому случиться, если бы намеревался нас разлучить? - Я не знаю, - шмыгнула носом Мефнут. - Я знаю, моя девочка, - Авьен легко надавила на ее висок, кладя ее голову себе на плечи, качая ее и покрывая поцелуями ее волосы. Ее голос успокаивал Мефнут, заставляя сведенное судорогой тело наконец-то расслабляться. – Я очень тебя люблю, и я никогда тебя не оставлю, обещаю тебе! Ты устала, ты вымотана, ты нуждаешься в отдыхе. Вот увидишь, утром все это станет бледной тенью вчерашнего дня. Утром мы выступим в Латр, чтобы наконец покончить с тьмой в этом краю, чтобы наконец освободиться от всего, что мешает нам идти дальше. Чтобы сделать этот мир самую чуточку лучше. И у нас обязательно это получится, верь мне! Она много еще говорила, говорила и целовала, пока Мефнут наконец не успокоилась и не устроилась в кольце ее рук под теплым одеялом. Но даже засыпая рядом с женщиной, с которой хотела провести свою жизнь, измученная и до полусмерти усталая, Мефнут все равно слышала тихий-тихий голос в своей голове: «Мы рабы. Все мы – ее рабы». И на этот раз этот голос не принадлежал Господину Лжи, в этом она была абсолютно уверена. Это был ее собственный голос.