Танец Хаоса. Искры в темноте

Осеннее солнце спряталось за серые тучи, беспокойные, летящие низко и быстро, увлекаемые вперед ледяным ветром с востока. Порой оно все еще проглядывало сквозь них, появляясь среди густых перекатов на несколько мгновений, а потом серость вновь окутывала весь мир, стирая из него все краски. Путь стал трудным. Тучи то и дело проливались секущими плетьми дождя, которые ветер превращал в кованные тиски холода. Путники мерзли, горбясь в седлах, втягивая голову в плечи и пытаясь укрыться от дождя под ненадежными тонкими капюшонами дорожных плащей. Повозок в распоряжении лорда до’Майена оказалось всего три, во всяком случае тех, что он смог выделить для Аватары и ее Спутников, и на всех их не хватало. Меняясь друг с другом местами, они прятались в этих повозках от дождя, но рано или поздно приходило время садиться в седла и ехать дальше верхом. Одно было хорошо – дороги в Мелонии поддерживались в превосходном состоянии, ровные, вымощенные камнем, снабженные двумя желобами по бокам для слива дождевой воды. Потому двигались путники все равно быстрее, чем можно было бы ожидать от нынешнего времени года. Большую часть дня Авьен проводила бок о бок с Аватарой Ниерой, возглавляющей процессию верхом на крепком приземистом гнедом коньке. Ей дождь совсем не мешал, она и вовсе игнорировала его, благодаря дару своей крови, полученному в Данарских горах. Дождь скатывался с ее волос, не промачивая их, ветер не выстуживал ее кости ледяным дыханием, в седле она сидела ровно и спокойно, глядя лишь вперед перед собой. У Мефнут тоже была подобная защита, но она, бросив виноватый взгляд на Авьен, отказалась ее использовать и совершенно бессмысленно мокла под дождем, стуча зубами и не слушая никаких уговоров бывшей белой жрицы о глупости своего поведения. Авьен нисколько не грел тот факт, что Мефнут специально из солидарности с ней мучается от дождя, но объяснить это упрямой анай было невозможно. При всей своей вдумчивости и рассудительности порой Дочь Рощи вела себя будто пятилетний ребенок, и Авьен пока еще не нашла способа как-то вразумить ее. Впрочем, это можно было сказать обо всех анай, окружавших ее в эти дни. Спорить с ними было просто невозможно, они не прислушивались ни к каким ее словам, даже самым убедительным и мягким. Будто вместе с четырьмя стихиями их Богинь в их жилы пришло и твердолобое непрошибаемое упрямство, сладить с которым не было никакой возможности. И если раньше это Авьен удивляло и даже восхищало в них, то теперь стало огромной проблемой. Батара дель Лаэрт, та самая, что в Деране впервые вжала голову в плечи и признала первенство над собой Аватары, оправилась куда скорее, чем ждала от нее Авьен, пусть и не до конца. Какие-то выводы из произошедшей ситуации она сделала и тактику сменила, но менее тяжелой оттого эта тактика не стала. Посчитав, что с Ниерой иметь дело бессмысленно, она обратила свой взор на ее Спутниц, и из них двоих лег он, разумеется, на Авьен. Мефнут в ответ Батаре разве что ежилась, хмурилась и дерзила, и договориться с ней было невозможно, потому Батара приняла решение насесть на Авьен и сделала это в свойственной ей хамовато-приказной манере. Просто дождалась момента, когда Ниера отправит совсем продрогшую до костей и замерзшую Авьен погреться под парусиновый полог повозки, и влезла туда следом за ней. Дремлющая там же среди мешков с провизией и походными тентами Эйве испуганно вскинула заспанные глаза, и Батара зыркнула на нее коршуном. - Эйве, иди-ка, разомни кости, не расплавишься чай. – Взгляд ее переместился на Авьен, и Батара сделала видимое усилие для того, чтобы хоть немного смягчить его. - Разговор у меня к тебе, Спутница Авьен. - Я слушаю тебя, зрячая, - ровно проговорила Авьен, игнорируя так раздражающие ее наставительные нотки. Злиться на Батару не имело ровным счетом никакого смысла – она или игнорировала тот факт, что другим с ней общаться тяжело, или использовала его против собеседника, выводя его из равновесия и умело манипулируя им. После произошедшего в Деране Батара оправилась куда быстрее, чем от нее ожидали. Другие Способные Слышать исцелили ее, а по дороге она на правах раненой и ослабшей двигалась в повозке, лишь иногда спускаясь на дорожное полотно, чтобы пройтись немного пешком и по возможности подслушать, о чем и с кем говорит Аватара. Так что выглядела она как всегда невозмутимо, черные волосы заплела в тугую косу на затылке, тонкие губы поджала, а ледяным взглядом синих глаз буквально буравила сидящую перед ней Авьен, будто пыталась насквозь ее проглядеть. - Я хочу поговорить с тобой о том, что планирует делать Данара, - с нажимом на имя Аватары начала она. Батара никогда не называла ее иначе, только по имени, специально подчеркивая ее возраст и статус в собственных глазах. – Любой дурак поймет, что замысленное ею – безумие, которое добра не принесет. Авьен с трудом подавила в себе желание вздохнуть и помассировать висок. Батара всегда говорила об одном и том же с упорством мула, остановившегося поперек дороги, отнимая у окружающих все возможные силы и желание двигаться дальше. Быть может, на самом деле она делала это специально? Чтобы люди так уставали от ее брюзжания, что на осуществление собственных планов у них сил уже не оставалось? - Аватара делает то, что считает нужным, - терпеливо ответила ей Авьен, и Батара громко фыркнула, закатив глаза: - Да ладно тебе! Ты же умная женщина, Авьен, ты правила в своем краю низинников много лет, ты прекрасно понимаешь, что она делает. Она идет прямо в логово врага без армии, без поддержки зрячих, с тремя калеками за своей спиной, которые не устоят против одного из Эвилид. И она не Ида Кошачий Коготь, чтобы справиться в такой ситуации, для этого зубы нужны, а у нее их нет. Авьен понятия не имела, кто такая Ида Кошачий Коготь, и по чести даже знать этого не хотела, но метафору уловила и вынуждена была признать, что глубоко внутри согласна с Батарой. Но Аватара оставалась Аватарой. Ее вело нечто большее, чем всех их, не разум и чувства, но провидение, заронившее искру Создателя в тело земной женщины, судьба, ради которой она была рождена. Сколько бы ошибок она ни совершила на своем пути, сколько бы неправильных выборов ни сделала, путь этот все равно вел к цели, прописанный от начала до конца. Авьен не верила в то, что Создатель может позволить Аватаре проиграть – это было так же бессмысленно, как неспособность солнца подняться на небо следующим утром. И никто и ничто – недоверие Мефнут, уговоры Батары, неправильные на ее взгляд решения Аватары, - не смогло бы Авьен в этом переубедить. Сосредотачиваясь, чтобы подобрать нужные слова, она взглянула на Батару и заговорила: - Мефнут рассказывала мне о приходе к власти Лэйк дель Каэрос и ее решении заключить мир с кортами, о том, что анай посчитали такой шаг сущим безумием, о том, на что Лэйк пришлось пойти, чтобы убедить их в своей правоте. – Батара нетерпеливо поморщилась, но на этот раз Авьен не дала себя перебить. – Если бы это соглашение не было бы заключено, никто из сейчас не находился бы здесь, всего мира уже не существовало бы. Мне не нужны иные примеры. Я поддерживаю Аватару Ниеру во всем. - Данара не Лэйк, а всего лишь… - Аватара Создателя, - на этот раз Авьен перебила ее сама, и анай, не ожидавшая ничего подобного, пораженно моргнула. Кажется, такое с ней проделывали едва ли не впервые в жизни, но Авьен не было дела до того, как это будет воспринято. Взглянув ведьме в глаза, Авьен повторила: - Данара Ниера Аватара Создателя. И она принимает решение, куда идти и что делать, чтобы добиться победы в Танце Хаоса. - Она неспособна даже принять решение войти в город, который умирает у нее на глазах! – вскричала Батара, сверкая глазами. – Она неспособна взять на себя ответственность за судьбы других людей! - Способна, иначе не повела бы нас в Латр, - покачала головой Авьен. - Но это самоубийство, ты понимаешь это? – подалась вперед Батара. – Нас там ждут, нас там всех перебьют в первый же день, а ее закуют в цепи и отправят в Страну Мрака! Лэйк хватило мозгов для того, чтобы не нападать в одиночку на всю армию врага, раз уж ты приводишь ее в пример! - Ну так сделай так, чтобы она не была одинока в этом бою, зрячая, - проговорила Авьен, и Батара выпрямилась, удивленно глядя на нее. – Вместо того, чтобы мешать ей на каждом ее шагу, потрать свои силы на то, чтобы помочь ей. Она не будет делать то, что ты ей говоришь, ни сегодня, ни завтра, никогда, прими это. И помоги идти туда, куда ей нужно прийти. - Я не поведу ее навстречу ее собственной смерти! – сердито проворчала Батара, поднимаясь на ноги с парусинового пола и глядя на Авьен с неодобрением. – Мне казалось, что ты-то среди всех этих дураков понимаешь, куда дело идет. Мне говорили, тобой много лет манипулировали. Видимо, опыт не уложился. - Опыт уложился, - жестче, чем следовало бы, ответила ей Авьен. – Именно поэтому я в состоянии отличить принуждение от необходимости следовать. Это разные вещи. - Мне жаль, Спутница Авьен, - раздраженно проговорила Батара, глядя на нее с осуждением. – Мне очень жаль, что ты не прислушалась к голосу разума. - Я прислушиваюсь лишь к голосу Создателя, ибо он один приведет нас всех туда, куда мы должны прийти, - ответила ей Авьен. Фыркнув, Батара вылезла из повозки и направилась прочь энергичным шагом. Опустившийся полог задка повозки скрыл от Авьен ее фигуру, и та только вздохнула ей вслед, заворачиваясь в свой плащ. Все они только ухудшали дело с каждым днем, давя и давя своим упрямством на Аватару. Если бы кто-нибудь протянул ей руку, поддержал бы ее, помог и по-настоящему научил, работая с ней, а не поперек ее, ей было бы куда легче. Авьен старалась это сделать для нее изо всех сил, но ее одной явно было недостаточно, чтобы пересилить давление остальных. Поразительно, но анай, так много и часто твердившие о воле Небесных Сестер, о провидении и тому подобных вещах, сейчас примолкли и не понимали, что происходит, напуганные произошедшим в Деране. Анкана тоже выбыли из игры. Рольх целыми днями сидел над бездыханной Истель в одной из повозок, молясь о том, чтобы она вернулась в собственное тело, поддерживая ее исцеляющими потоками, и отлучиться не мог. Он настоял на том, чтобы сопровождать Аватару в Латр, отказался оставаться в поместье лорда до’Майена до выздоровления Дочери Ночи, но активного участия в планировании похода принимать просто не мог. Эльфийский княжич Ханаван, возглавлявший последовавших за Аватарой эльфов, целиком и полностью принял ее сторону, но от него какой-либо разумной помощи ждать не приходилось. В силу возраста сделать сколько-нибудь дельное предложение по поведению в Латре он не мог, потому каждый раз лишь рассыпался высокопарными фразами и хвастливыми выкриками о том, как Аватара победит Эвилид, и на этом его роль в происходящем заканчивалась. Впрочем, день ото дня Авьен начала замечать, как меняется отношение Ликарда Тан’Тамаранида к Аватаре. Все больше времени он проводил подле нее во время конных маршей, рассказывая ей о нравах, царящих при мелонском дворе, характерах Лордов Страны, основных направлениях политики государства, интригах и придворных коалициях подле трона. Он давал ей советы по поведению с поместным дворянством, вводил в курс дела административного управления регионами, указывал на сильные и слабые места политики, проводимой нынешней властью, на которых она могла бы сыграть для достижения всенародной поддержки. И Аватара, к искренней радости Авьен, прислушивалась к нему очень внимательно, задавая вопросы, уточняя, советуясь. Задавала она вопросы и самой Авьен, и втроем они начали постепенно вырабатывать нечто, что можно было уже назвать планом действий по захвату власти в стране. Еще Авьен заметила, что что-то произошло в троице, состоящей из лорда Лайама до’Витора, Мейры Тан’Элиан и Ликарда. Если раньше они держались вместе, выступая единым фронтом и представляя единую точку зрения, то теперь как будто дистанцировались друг от друга, держась подчеркнуто холодно. Мейра все больше ехала в повозке и читала, не участвуя в обсуждениях плана действий, с Ликардом почти не контактировала, хоть Авьен казалось, что их отношения за последние недели приняли куда более личностный аспект, чем принято было для простых соратников. Лайам так и вообще ехал в одиночестве и явно навеселе, с эльфами держался подчеркнуто презрительно, мелонских Спутников игнорировал, как простолюдинов, а на анай посматривал с затаенной злобой. Мефнут рассказала как-то под вечер, хихикая, что он попытался заигрывать с Эйве дель Каэрос, и та в какой-то момент, когда подвыпивший лорд перешел все границы дозволенного, заломала ему руки и держала его лицом в придорожной грязи, пока он не принес извинений и не попросил пощады. Мефнут в каких-либо обсуждениях плана дальнейших действий участие принимать отказалась, буркнув, что недостаточно знает мелонцев, чтобы предложить хоть что-то дельное. Она вообще в последние дни как-то отстранилась от Аватары, погрузившись внутрь себя и закрывшись, будто обиженный ребенок, а потом и повод нашла не присутствовать подле нее целыми сутками. Сославшись на необходимость прочесывать окрестности на предмет распространения мари, Мефнут забрала с собой молодую ведьму Эйве дель Каэрос и теперь целые дни напролет проводила в небе над окрестностями, на своих быстрых крыльях за считанные часы облетая отдаленные, одиноко стоящие фермы и поселения в стороне от тракта. По вечерам она возвращалась с новостями от местных, и пока еще к огромному облегчению Авьен не приносила ни единого слова о появлении Рабов к югу от границы провинции Карамон. К тому же, ее появление в небе над фермами на золотых крыльях играло на руку Аватаре. Дети бежали к Мефнут с распростертыми объятиями, прося показать им, как она летает, взрослые смотрели с благоговением и даже кланялись при виде нее, и Авьен прекрасно их понимала. Она помнила тот вечер, когда Мефнут спустилась к ней с ночного неба на золотых крыльях; тогда ей казалось, что это сам Грозар пришел, чтобы навестить свою верную дочь. Вот только настроения это Мефнут нисколько не поднимало, скорее наоборот, она все мрачнела день ото дня, замыкалась в себе, все меньше улыбалась, даже когда они с Авьен оставались наедине в своей маленькой походной палатке. Деревни, через которые они проезжали по пути на юг, были наслышаны о происходящем в Карамоне, об атаке Рабов и том, как Аватара Создателя защищала выживших и исцеляла заразу. Наслышаны они были и об уничтожении Дерана, потому прибытие кортежа Аватары поначалу встречали без особой радости. Столпившиеся вдоль дороги местные молчаливо смотрели на проезжающую мимо Аватару, пряча за спины детей, и только один-два из них выходили, чтобы попросить у нее благословения, да и то, обычно это происходило уже за городской чертой, вдали от взглядов других людей. Потому Мален и Ридан, двое присоединившихся к Аватаре мелонцев, покинули медленно тащившийся кортеж, обогнали его примерно на день, чтобы под видом беженцев рассказывать местным подлинную историю происходящего, а Способные Слышать анай поднялись в небо и полетели перед кортежем, так, чтобы их было видно отовсюду. Обе эти идеи подал им Ликард, и они оказались на редкость удачными. Взгляды местных, подготовленных рассказами из первых уст двух спешащих на юг «беженцев», любующихся невиданным зрелищем – крылатыми женщинами в небе, постепенно менялись, в деревнях их стали встречать приветливее, а кое-кто и вовсе потянулся к дороге за исцелением для себя и детей от хворей, никак не связанных с марью. Способные Слышать по приказу Аватары никому из них не отказывали, и уже через несколько дней к ним присоединилось еще трое мелонцев, пожелавших вступить в ряды Спутников, а за ними потянулись все новые и новые желающие. Это всегда поражало Авьен в людях – демонстрация чуда, превращающая их в любопытных восторженных детей, работала куда лучше, чем уговоры, объяснения, умасливания. Даже проклятье Великого Жреца Васхиля теряло силу на фоне демонстрации этого чуда. В каждом деревенском храме, которые они оставляли позади на своем пути к Латру, жрецы отказывались выходить навстречу Аватаре и грозили им вслед, вещая со стен и из окон о страшной каре, которая вскоре постигнет самозванку, клятвопреступницу и эльфийское отродье, как величали здесь Ниеру, а также всех, кто последует за ней. Но как только храм скрывался за городскими домами, кортеж со всех сторон облепляли местные, а дети еще долго бежали следом за ним по дороге, хохоча и прося Способных Слышать покатать их по небу. И иногда ведьмы даже соглашались на это, поднимая их над землей под восторженный смех и громкие крики. Последнее тепло медленно проигрывающей свои позиции осени сменило проливные дожди, небо посветлело и отодвинулось далеко-далеко, наполнившись косыми лучами солнца и застывшими в вышине длинными полосами облаков. По ночам теперь первый мороз стискивал в своей хватке окружающий мир, заставляя поля и леса обрастать белым панцирем инея, а начавшую подмерзать землю хрустеть под подошвами сапог. Продвижение их совсем замедлилось, теперь они едва успевали за день миновать одну деревню, задерживаясь в ней на несколько часов. Местные ждали их уже на околице, выстраиваясь в очередь на исцеление и получение благословения, часть из них ждала кортеж и по другой причине. В каждой деревне они забирали теперь едва ли не по паре дюжин молодых парней и девчонок, мечтающих присоединиться к числу Спутников. Некоторые сбегали по-тихому, против воли родных, и тогда на следующей стоянке Авьен приходилось улаживать конфликты с родителями, догнавшими кортеж и пытавшимися вернуть своих детей обратно. Но большая часть приходила с благословения родных, чтобы защитить родную землю от наступающей с севера мари. Они не успели еще доехать до Дамера, лежащего на Большом Караванном Пути на запад, а за их спинами уже растянулся длинный хвост пеших и конных людей, принесших Аватаре клятву Спутников. И это тоже замедляло продвижение отряда. К тому же, их всех нужно было кормить, и тут вновь на помощь пришел Ликард. Из каждой деревеньки и городка он отправлял голубей с письмами, которые писал по пути, сгорбившись в седле, и это начало давать свои плоды. По дорогам поползли слухи о том, как корона пыталась убить одного из Лордов Страны, как тот чудом спасся и теперь, присоединившись к Аватаре, ехал в Латр для того, чтобы потребовать ответа от короля. Для мелонцев это стало едва ли не таким же удивительным событием, как и появление в небе женщин с крыльями, а мелкопоместное дворянство, стараясь этого не афишировать, начало оказывать им поддержку. Во время каждой их остановки Ликард пропадал куда-то, встречаясь с людьми, которые не хотели быть увиденными, где-то в дальних переговорных залах гостиниц, а затем возвращался с деньгами или векселями, которые обналичивал у местных ростовщиков. На эти деньги они и закупали для более чем полутора сотен присоединившихся к Аватаре Спутников продовольствие, лошадей, повозки и все, необходимое для дороги. И кортеж их вырос до тридцати повозок, медленно тащившихся по дороге на восток, туда, где за обширными просторами Ваэрнского леса, служащего естественной преградой на пути любого войска к столице, лежал Латр. В этом Авьен тоже видела знак, считывала его всеми фибрами своего тела, поражаясь тому, почему Мефнут не в состоянии увидеть того же. Одно присутствие Аватары в стране уже действовало на людей так же, как ураганный ветер на осенние листья – срывало их с места, заставляя двигаться, закручиваться в водовороты, стремиться вперед. Люди, еще недели назад уверенные в том, что она самозванка и предательница, теперь смотрели на нее как на спасительницу, защитницу и посланницу небес. Все чаще с уст мелонцев, присягнувших ей, срывалось слово «Мани», так звал Ниеру и Ликард; все чаще Авьен ловила его краем уха в толпе окружавших их со всех сторон горожан. После трагедии Дерана, что должна была раз и навсегда закрыть для Ниеры Мелонию, Мелония присягнула ей и приняла ее, сделав это не из страха, но из благоговения, и как можно было не разглядеть в этом божественного провидения, Авьен просто не знала. Даже Батара дель Лаэрт в конце концов перестала ворчать и тоже взлетела в небо, чтобы мелонцы могли видеть ее крылья. Возобновила она и занятия с другими анай, пока что тщетно пытавшимися научить ее владению Черным Источником. И тему неправильного выбора Аватары больше с Авьен не поднимала, перестав угрюмо таращиться и поджимать губы. Впрочем, рассчитывать на то, что она не оставит своих попыток рано или поздно наложить на нее свое влияние, явно не стоило. В конце второй недели медленного пути очнулась наконец Истель. Рольх’Кан после этого обрил налысо голову и принялся поститься в честь Марн, вернувших ей жизнь, а сама Истель начала потихоньку восстанавливать силы. После столь долгой отключки и голода она совсем ослабла и не покидала своей повозки, но день ото дня силы медленно возвращались к ней. Впрочем, только силы – способность соединяться с Источниками она потеряла, выжженная до дна выбросом энергии во время битвы в Деране. Рольх’Кан несколько раз осматривал ее, хмурясь и пытаясь оценить ее состояние, а потом пришел с просьбой перепроверить свои заключения к Авьен, и та, проведя добрых два часа в палатке Истель, была вынуждена подтвердить самые мрачные их опасения. Впрочем, Дочь Ночи встретила эту информацию стойко, не дрогнув лицом и не сломавшись. - Что ж, это просто значит, что я научусь работать иначе, - вздохнув, проговорила она, улыбнувшись им с Рольхом, сидевшим у ее ног. Авьен видела судорогу, на мгновение пережавшую жилы на ее шее, но почти сразу же и сошедшую прочь. – Недаром же я столько лет изучала человеческих ведунов и тонкие миры. Возможно, этот контакт откроет мне куда более интересные перспективы, не связанные ограничением моей клятвы Дочери Ночи. И это весьма своевременно, учитывая происходящее в Доме Ночей. Авьен чувствовала, что слова эти не были искренними до конца, да и неудивительно. Лишиться возможности ощущать силу и сладость соединения с Источниками Энергиями, пронизывающими своей мощью все мироздание, потерять эту возможность по горькой случайности было сродни неожиданному и страшному увечью. Истель’Кан держала лицо, медленно оправляясь и приходя в себя после нанесенной раны, но взгляд ее потух, и без того редко проявляющаяся улыбка исчезла без следа, да и ее участие в разработке планов отряда пока еще не возобновилось. Сославшись на слабость, покидать свою повозку она отказалась, так и ехала в ней за плотно задернутым пологом. Несколько раз к ней заходила Аватара – проведать ее, о чем-то поговорить, но на этот разговор она Авьен с собой не позвала, и о чем они беседовали, та знать не знала. Сама Аватара тоже изменилась, и Авьен не знала, как относиться к этим переменам в ней. Если раньше связь с ней была подобна золотому бурлящему ручейку, в припрыжку сбегающему со скал, то теперь обратилась в острый стальной канат. В груди без конца тянуло, Авьен чувствовала эту тяжесть всем телом, будто под ребра кто-то железный клин вбил. Эмоции Аватары до нее не доходили, отгороженные непробиваемой невидимой стеной. Только тяжесть, невыносимая тяжесть, имеющая лишь одну и ту же окраску, не прерываемая ни вспышками радости, ни уколами боли, ничем. Будто в груди у Аватары не осталось больше ничего, кроме долга, что взнуздал ее и волок вперед без возможности остановиться хоть на миг или обернуться по сторонам. Авьен пыталась беседовать с ней об этом – вечерами, если выпадала минутка остаться наедине возле походного костра. Пыталась говорить о Деране, о том, что случилось с Набут, изгнанной и лишенной статуса Спутницы, о том, как Аватара стерла с лица земли целый город. Авьен помнила, какой мягкой, сострадающей и бесконечно доброй была Ниера еще какие-то недели назад, о том, сколько в ней было солнечного света и тепла, которым она так щедро делилась с окружающими. О том, как искренно плакала, выбаливая, выводя из себя свою боль, чтобы не нести эту тяжесть в груди. Возможно, и сейчас ей требовалось это – прорыдаться, выплакать случившееся, выкричать это из себя, чтобы вновь обрести равновесие. Но когда она попыталась вывести Ниеру на разговор об этом, та лишь подняла на нее ледяные, как зимнее небо глаза, и ответила: - Я делаю то, что должна делать. Этого достаточно. Она не кричала, она не спорила, она даже в лице не изменилась, остекленевшая, будто тот черный оникс, в который превратилась земля на месте сожженного дотла Дерана. И Авьен ощутила, что не достучится до нее, как бы ни пыталась это сделать, как бы ни стремилась к тому. Ниера больше не желала ничего слышать и ничего объяснять. Ниера закрылась от всех непробиваемой стеной, и сделать с этим никто из них ничего не мог. - Если бы здесь была Вольторэ, все было бы по-другому, - тихо прошептала она в тот вечер задремывающей рядом с ней Мефнут, внезапно с пугающей ясностью осознавая, что на самом деле означала для них всех разлука Аватар. Раньше Авьен никогда не думала об этом так, хоть и видела, как Ниера тоскует и скучает по второй половине души, чувствовала это внутри себя. Но раньше это воспринималось просто как временное расставание двух любящих людей, каждого из которых призвал его долг, пусть и затянувшееся расставание, но все же временное. Да, они застряли в Мелонии на куда больший срок, чем предполагали, да, цели их пребывания здесь изменились, да, они не могли теперь все бросить, развернуться и уйти прочь – решение идти на Латр было принято, и это решение было верным. Но отчего-то при взгляде в ледяные и острые глаза Аватары, в мертвые ее глаза, Авьен становилось страшно. Свет пропал из них, доброта и сострадание пропали из них. Осталась лишь цель, к которой она шла молча, сжав зубы, которою собиралась завоевать любой ценой. И это было страшно. Потому что Ниера никогда не была такой, такой была Вольторэ в самые темные моменты, когда Авьен видела ее. - Если бы здесь была Вольторэ, мы бы уже были мертвы, - буркнула ей в ответ Мефнут из-под одеяла, даже и не открывая глаз, и Авьен вздрогнула от неожиданной злобы в ее словах. Слегка смягчившись, Мефнут добавила: - Спи, светлая моя. Не думай ни о чем. Нам всем просто нужно немного отдохнуть. Только сна у Авьен не было ни в одном глазу, и она еще долго ворочалась на своих походных одеялах, тараща глаза в темноту. И сквозь тонкую щелку между краем борта телеги и парусиновым пологом видела Аватару, сидящую у костра с прямой спиной и глядящую в одну точку перед собой. Она пребывала в Грезах, но мягкой улыбки забытья больше не было на ее лице, только сосредоточенность и тяжелые складки на лбу от сведенных бровей. Аватара Грезила, и никто за всю ночь не посмел приблизиться к ее костру и оторвать ее от этого занятия. А с утра из-за холма впереди показался высокий позолоченный шпиль храма, следом за ним выросли черепичные крыши, высокие стены, раскинувшийся далеко по равнине вокруг них деревянный город. - Это Дамер, - объявил Ликард, невозмутимо покачивающийся в седле справа от Аватары. – Административный центр Провинции Дис, последний крупный город на пути к Латру. Небо над их головами было холодным, расцвеченным длинными полосами облаков, солнце стояло низко и совсем не грело. В его лучах город казался выстуженным, будто забытая на столе в морозную ночь глиняная кружка. Последняя золотая листва все еще держалась на черных ветвях деревьев, среди которых поднимались крыши домов предместья. Поблескивало солнце на россыпях золотых куполов церквей, над которыми выше всех горел один длинный тонкий, похожий на копье шпиль. По пыльной дороге медленно тянулись прочь из города несколько повозок, тянул дымки из труб вдоль городской стены осенний ветер. Авьен поежилась, глядя вперед и чувствуя, как внутри начинает расти какое-то недоброе предчувствие. Все выглядело мирным и тихим, утро казалось едва ли не затаившим дыхание в предвкушении. Что-то ждало их там, в кольце городских стен, и Авьен это что-то совершенно не нравилось. Привстав в стременах, она оглянулась. Длинная череда повозок тянулась за их спинами по дороге, змеясь между холмов, пешие и конные Спутники двигались по обе стороны от них, еще группа людей замыкала движение, плетясь за хвостом последней повозки. Их было так много теперь, и со стороны они, покрытые дорожной пылью, пропахшие кострами, частично оборванные, частично одетые в одежду с чужого плеча, походили куда больше на шайку дорожных грабителей, промышлявших на оживленных торговых путях, чем на Спутников Аватары Создателя. Именно грабителей, а не паломников – потому что почти у каждого из них на поясе болтался клинок или дубинка, а из-за плеч выглядывали палицы, боевые посохи и самодельные луки – все, что они успели захватить с собой из дома или смастерить по дороге. - Что ты можешь рассказать мне про этот город, Ликард? – негромко без выражения спросила Аватара, и мелонец ответил: - Провинция Дис одна из богатейших в Мелонии, потому что лежит на торговом пути в Лонтрон. Лорд Гаем Тан’Вадан, чья резиденция находится в Дамере, верный подданный короля, связанный с Мирадом кровными узами – его сестра замужем за наследником престола. Полагаю, в данный момент он целиком и полностью поддерживает политику Латра. - Он пропустит нас через город? – спросила Ниера, и на этот раз Ликард уже поколебался, прежде чем отвечать ей. - Все зависит от курса Латра. Пока нам препятствий не чинили, но, надо признать, и через административные центры провинций на пути сюда мы тоже не проезжали. А когда были в Рамоне, Спутников с вами было куда меньше. - Если попробуем объехать, только колеса повозкам переломаем, - угрюмо буркнула Мефнут, бросив короткий взгляд на Данку. – Когда я была здесь вчера вечером, объездной дороги вокруг города я не приметила. Аватара молчала, и над отрядом повисла гнетущая тяжелая тишина. Авьен еще раз с сомнением оглядела город. Вокруг него простиралась обманчиво ровная подушка убранных в осень полей, в которой тележные колеса застревали с потрясающей легкостью и прочностью. Дорога через него просматривались до ближайшего поворота, выглядела свободной и легкой, и ничто не преграждало им пути, но внутри все равно точила сердце тревога. - Лучше бы нам обойти, нерожденная, - высказала свои опасения Авьен, нарушив напряженную тишину вокруг Аватары. – Нас слишком много. Наш проезд через центр могут неправильно понять. Да и предчувствие у меня какое-то дурное. - А я вот считаю, это хорошая возможность привлечь еще сторонников! – заявил Ханаван, распрямив спину и вскинув длинный острый подбородок. После Дерана, когда у него сгорели почти все волосы, голова его только-только начала обрастать, покрывшись коротким серебристым ежиком волос, и выглядел он сейчас странно, будто только-только начавший оперяться петух с длинной шеей. – Во всех деревнях, через которые мы проходили, люди были за нас, присоединялись к нам. Почему здесь должно быть иначе? - До Латра уже рукой подать, - задумчиво проговорил Ликард, в голосе его явно звучало сомнение. – Не думаю, что король решит нападать на нас в такой близости от столицы, тем более, что раньше он нам препятствий не чинил. Но это не значит, что нужно терять бдительность. - Мы поедем через город, - решила Аватара, слегка подгоняя своего гнедого скакуна пятками в бока. Он пошел вперед быстрее, и Спутникам тоже пришлось ускориться, чтобы не отставать от нее. Мефнут бросила на Авьен угрюмый взгляд и тихо проговорила: - Держись поближе ко мне, светлоликая. На всякий случай. Довольно скоро их приближение заметили. Караван полз медленно, слухи, разнесенные по дорогам мелонцами и Мефнут, летели куда быстрее них. Из домов высыпали горожане, многие из них кричали и улюлюкали, махали руками, приветствуя приближающуюся Аватару. Как всегда навстречу побежали дети, не слушаясь разгневанных криков матерей, пытавшихся удержать их от этого, и анай спустились с неба на золотых крыльях, не закрывая их и держа открытыми, но шагая по земле первой линией перед Аватарой. Люди выкрикивали слово «Мани», махали руками, кое-кто потянулся к Ниере за благословением, подступая с двух сторон от дороги едва ли не под копыта ее лошади. Она улыбалась им с седла, взмахивая рукой, но Авьен видела по ее напряженной спине, что радость эта не была искренней. Скорость продвижения замедлилась, лошади пошли медленным шагом. Люди стояли по обеим сторонам дороги, высовывались из окон домов, смотрели с крыш, держась за домовые трубы. Авьен осматривалась с седла, заняв позицию слева от Аватары и следя за тем, чтобы никто из ребятишек не попал под копыта ее коня. Так их и впрямь еще нигде не встречали, так громко, многолюдно и взволновано. На лицах людей играли улыбки, приветственные крики славили Ниеру, кое-кто даже начал швырять под копыта лошадей срезанные цветы, но Авьен все равно чувствовала что-то недоброе, что-то, что заставляло ее то и дело передергивать плечами. Слишком сильное возбуждение царило в этом городе, слишком громко здесь было даже по сравнению с самыми оживленными местечками, через которые они проезжали в последние дни. Центральная улица петляла, со всех сторон окруженная деревянными постройками, по большей части выглядящими обшарпанными и бедными. Да и народ на улицах тоже был под стать домам. Одеты по большей части они были в рабочую худую одежду, многие выглядели так, будто промышляли грабежом, чумазые дети столько же, сколько просили показать крылья, клянчили у Спутников еду. Какой-то неопрятный человек с косматой бородой и дикими глазами начал выкрикивать имя Аватары, раззадоривая, заводя толпу, стягивая ее в середину улицы. Он шагал спиной вперед, вперив в Ниеру восхищенный взгляд совершенно ошалевших глаз, размахивал руками и кричал, и с каждой минутой вокруг него все сильнее нарастала толпа, тоже вопящая и галдящая на разные голоса. Ликард наклонился и что-то сказал Ниере, но Авьен в грохоте и криках толпы не расслышала его слов. Услышала только ее ответ: - Мы продолжим путь, Ликард. Все равно других вариантов нет. А потом дорога вильнула еще раз, и они выехали к городским воротам. Здесь тоже толпились люди, но уже совершенно по другой причине. Широкую арку под крепостной стеной загородили солдаты, выстроившиеся в три ряда с копьями и щитами в руках. Еще несколько десятков солдат при оружии выстроились вдоль зубцов крепостной стены, глядя вниз сквозь узкие бойницы. Крыши домов подходили к самой стене, и некоторые из горожан залезли на них, пытаясь оттуда перебраться на стену. На глазах Авьен офицер в ярком рыжем плаще бросился к одному из таких смельчаков, заорал на него и стегнул кнутом, отчего человек вскрикнул, потерял опору и сорвался с каменных глыб, наотмашь упав спиной на черепичное покрытие. Толпа впереди стояла стеной, закрыв им вход в город через крепостные ворота, и Аватара вынуждена была остановиться, натянув поводья коня. Громкий железный лязг поплыл над воротами – один из солдат колотил рукоятью меча в щит, а стоящий рядом с ним офицер в рыжем плаще перекрикивал толпу, надрываясь: - Тишина! Я требую тишины! Успокойтесь и освободите проход! Люди вокруг заволновались, начали примолкать, шикать друг на друга, но это не слишком помогало. Тише стало, конечно, но шум все равно не прекратился, люди продолжали толкаться и переговариваться вокруг них. Мефнут подвела коня как можно ближе к Авьен, соприкасаясь с ней коленями, и напряженно предупредила: - Будь осторожна! Мне очень не нравится происходящее! Вряд ли такое могло бы понравиться хоть кому-то. Ниера не стала дожидаться установления тишины, взглянула на офицера на стене и возвысила голос: - Я Аватара Создателя Ниера. Мне нужно проехать через ваш город. Освободите проход! - Разойдитесь! – еще громче рявкнул офицер со стены. – Вы слышите? Вы мешаете Аватаре проехать! Дайте дорогу! Люди с недовольным гулом потеснились, начав отодвигаться к стенам ближайших домов, едва ли не вжиматься в них. В переулки отступать никто не хотел, оттуда было плохо видно. Люди толкались, кричали друг на друга, раздраженный гул стал громче. Вдруг вперед вырвался тот косматый человек, что всю дорогу шагал перед колонной Аватары. Он бросился на землю в самый центр арки под воротами, едва ли не под ноги вставшим стеной солдатам, и надтреснутым голосом закричал: - Пропустите Мани нашу в город, освободите ей проход именем Создателя! Дайте детям ее пищи и воды! Дайте пройти им, дайте провести им свою Мани! Дайте им благословения! Благословения дайте! - Уберите его с дороги! – рявкнул со стен офицер. Двое солдат двинулись вперед, силой подхватили человека под руки, начали оттаскивать прочь, а он тем временем во всю глотку орал: - Пустите меня к Мани моей! Дайте еды ей и ее детям! Накормите меня, я голоден! Мани, накорми меня! Пусть отпустят нас!.. Вывернувшись ужом, он пнул одного из солдат, и тот в ответ с яростным проклятием ударил его латной рукавицей по голове. Брызнула кровь, мужчина повис в его хватке кулем, солдаты потащили его прочь, ругаясь и рыча на толпу, чтобы люди разошлись. Те в ответ принялись выкрикивать проклятия, кто-то швырнул в стражников пустую бутылку, но промахнулся. Она попала в крепостную стену, разлетевшись на осколки, брызнувшие прочь. - Назад! – во всю силу легких заорал офицер со стены, вскидывая лук, и стоящие рядом с ним солдаты тоже подняли оружие. – Я сказал: назад! Разошлись немедленно, иначе я буду стрелять! Отошли в стороны, псы безродные! Пшли, я сказал! - Нужно ехать, Мани, - Ликард ткнул коня пятками в бока, первым направляясь к воротам через свободное пространство. – Поторопитесь! Люди вокруг продолжали кричать, но отступали назад под наставленными на них наконечниками стрел стражи. Ниера погнала коня вперед, Способные Слышать, пешие и окружившие ее со всех сторон легко побежали рядом с ней, держа кольцо и оттесняя прочь Спутниц. Мелькнули перекошенные от ярости лица людей, встревоженные, почти испуганные лица солдат, расступившихся перед Аватарой и ее эскортом, образовавших коридор, по которому они проезжали в город. Авьен успела проехать в первых рядах, но между ней и рядом мелонских стражников ввинтился какой-то оборванец, по одному ему известной причине попытавшийся ухватиться за ее стремя. Один из солдат бросился вперед, ткнул его в спину тяжелым копьем, и человек с криком повалился на землю. Остальные стражники принялись бить его древками, тот кричал, и эхо этих воплей десятикратно раздробилось под аркой перехода. - Прекратите это! – рявкнула Аватара, уже успевшая достигнуть противоположной стороны крепостной стены и повернувшаяся на шум. Глаза ее пылали яростью. – Отпустите его немедленно! - Да проезжайте уже! – почти с той же озлобленностью крикнул на нее офицер со стены. – Быстрее! Двигайтесь! Авьен, зажатая с одной стороны строем солдат, а с другой лошадью Мефнут, вывернула голову, оборачиваясь назад, на происходящее по ту сторону ворот. На глаза ей попался бледный Ханаван, окруженный двумя эльфами, кое-как протискивающийся через толпу, которая смешалась с их кортежем и тоже хлынула за городские стены. Дальше виднелась первая из повозок, со всех сторон окруженная толпой людей, стремящихся попасть в город, мелонских стражников, что отчаянно пытались не допустить этого, сомкнув щиты и толкаясь с этой толпой в узком промежутке ворот. Испуганно заржала лошадь, кто-то отчаянно закричал, падая. А потом на стражников посыпались удары. - Нет! – крикнула Аватара, но было уже поздно. Толпа с ревом бросилась вперед, сметая солдат со своей дороги, затренькали тетивы, стрелы засвистели в воздухе, обрушиваясь с крепостной стены на людей, которые в страхе заметались по узкой улице, стремясь укрыться от беды. Еще мгновение назад наливавшийся пузырь лопнул, и хаос воцарился вокруг в мечущихся с криками, набрасывающихся друг на друга горожанах. - Я сказала: НЕТ! – рык Аватары прокатился над городом, а одновременно с этим Авьен забыла, как дышать, подавившись собственным криком. Невидимая рука схватила ее потроха и вытащила их из нее, вывернула ее наизнанку, будто холщовый мешок, принуждая соединиться. Энергия обжигающими копьями хлынула по ее жилам, вытекая через малхейн в Аватару, и Авьен захрипела от неожиданности, сгибаясь пополам. В следующий миг купол из абсолютной ночной темноты накрыл кусок крепостной стены вместе с воротами и частью дороги по обе ее стороны. Авьен вылупила глаза, пытаясь понять, что происходит. Будто само чернильное сердце зимней стужи разверзлось посреди освещенного осенними лучами солнца города, и в нем закричали от ужаса люди, бросаясь врассыпную. Стражники бежали, сломя голову, кидая оружие, исчезая среди переулков по эту сторону городской стены. Брызнули прочь еще мгновение назад пытавшиесь прорваться в сторону горожане, стаптывая друг друга, толкаясь, падая. Авьен сглотнула, чувствуя, как тяжело и горячо колотится в глотке сердце. Скольких в этой давке затопчут? Сколько людей погибнет просто потому, что им нужно было проехать через этот город? Не больше минуты держала Аватара черный купол, но, когда он исчез, а вместе с ним исчезло и вытягивающее из Авьен потроха соединение, вокруг них на улице уже никого не было. Люди разбежались прочь, только крики затихали вдали. Спутники изо всех сил пытались успокоить перепуганных лошадей. Один из фургонов упал на землю, и из него посыпались корзины и ящики с их пожитками, отчаянно ревела придавленная оглоблями лошадь. А еще Авьен разглядела холмики тел в узкой полутьме арочного перехода за своей спиной. Трое как минимум лежали на брусчатке в неестественных позах и не шевелились. Она развернулась к Аватаре, не понимая даже сама того, почему ей так нужно было увидеть ее лицо. Ниера смотрела на эти тела в арке прохода широко распахнутыми побелевшими от ярости глазами. Губы ее оскалились, обнажив зубы, ее всю трясло. Авьен сглотнула подступивший к горлу ком. Они въехали в Дамер.