Танец Хаоса. Искры в темноте

Горы остались позади, заснеженным частоколом вершин отгородив их от юга, и Китари чувствовала себя так, будто ее прошлое отрезали от нее, оставили по ту сторону этой стены, разделившей всю ее жизнь на вчера и сегодня. Вчера она была там, с другими Спутниками, в окружении людей из Низин, в землях, которых она не знала, в городе, который ей не нравился, мучительно ожидая хоть какой-то перемены, хоть какого-то изменения, знака, слова. И время тянулось медленно и невыносимо, будто телега на ржавых ободах, с трудом вползающая на крутую гору. И сердце жала и тянула тревога, перемалывала, как перемалывают жернова твердые зерна, обращая их в труху и пыль. А сегодня… Сегодня они втроем летели навстречу черной снежной буре, и от этого ледяные мурашки ползали по спине Китари, не позволяя ей ни на мгновение расслабиться. Она чувствовала, как прямо сейчас что-то начинается, как время стремительно ускоряет свой бег, стремясь высчитать последние мгновения перед тем, как застыть, обратившись вечностью. Не единожды уже ощущала это Кит в последние месяцы, переживала на своей шкуре то, как в присутствии Аватар время меняло свою плотность. Будто повозка, катящаяся по гористой местности, мучительно медленно взбирающаяся на перевал, чтобы с него стремительно сорваться вниз. Для этой повозки существовал один единственный миг тишины – когда колеса ее замирали на самой вершине, и время останавливалось вокруг нее, обращаясь безмятежным тихим изнеможением, после которого начинался обрыв. Интересно, они сами это делают каждый раз? Специально? Вот так меняют ход времени, наполняя наши жизни вечностью прожитых мгновений? Или это происходит помимо их воли? – думала она, глядя вперед. Туда, где над холмистым горизонтом медленно переходящих в равнины гор висела огромная черная туча. Таких еще Китари не видела, хоть и прожила всю жизнь в горах, окруженная лишь бесконечными небесными пейзажами, меняющимися по воле ветров едва ли не ежеминутно. Туча, что затягивала небо над Мелонией, и на тучу-то вовсе не походила. Это был сплошной грозовой фронт, надвигающийся с востока, затянувший все небо бурлящей громадой черноты и вспышек, растущий едва ли не от самой поверхности земли вверх под звезды и такой тяжелый, будто мог рухнуть вниз и раздавить своей громадой землю. Кит видела тонкую полосу голубого неба над ним, совсем крохотную, учитывая его гигантские размеры, видела, как в его сердце сверкают зарницы, подсвечивая перекаты черных будто полночь облаков. Серое марево под ним тянулось сплошной полосой над землей, перекрывая обзор, во все стороны, и больше всего оно походило отсюда, со стороны, на снежную бурю. Снежную бурю, которую сопровождали отдаленные, будто предупредительное рычание разъяренного зверя, раскаты грома. Ветер вокруг них почти лег, Китари чувствовала его холодное напряженное безмолвие, полное острого покалывания – электрические разряды молний наполняли воздух как перед грозой. Странности добавлял свет. Над предгорьями все еще светило солнце, и Китари видела далеко внизу под собой на поросших побуревшей к осени травой холмах три их тени, быстро скользившие на север. А там, куда они летели, кипела чернота такая громадная и страшная, что никакое солнце не смогло бы пробиться сквозь ее огромное тело. И от этой картины дух перехватывало, а сердце в груди билось гулко и тяжело. - Ману мне рассказывала, - заговорила Крол, глядя только вперед, - о последней битве за Роур. Тогда Держащая Щит анай вместе с эльфами создала в небе огромную грозовую воронку, которая обрушилась на землю. Я всегда представляла себе что-то подобное. - Разве осенью бывают грозы? – нахмурилась Мефнут. - Обычно нет, - пожала плечами Крол. Помолчав, она добавила: - В Шардане нам рассказывали о том, что у них всегда идет дождь. Дермаки не любят солнечный свет, и небо над Страной Мрака затянуто облаками. Они спускаются вниз по течению реки на Шардан и накрывают город пеленой. Сдается мне, эта туча оттуда же. - Ликард много говорил о возможном вторжении с востока, - кивнула Мефнут. – Пограничье Мелонии полностью оголено, все войска оттуда выведены, а небо затянуто тучами. Сет позаботился о том, чтобы ничто не мешало провести войска. - И никто с этим ничего не сделал? – Крол тяжело взглянула на Мефнут, и та покачала головой. - Мелонцы по большей части не верят в то, что дермаки вообще существуют. Они считают своими врагами эльфов, южных пиратов, Спутников Аватар, кого угодно, только не собственного короля, нуськивающего их на все остальные народы. - И что же, Ниера не смогла это изменить? – уточнила Крол. – Ты же говорила, вы пытались остановить эпидемию. Неужели люди не видят? - Большая часть считает, что мы-то эпидемию и принесли, - криво усмехнулась в ответ Мефнут. – Даже я так считала в глубине души, - она скрипнула зубами, помрачнев. – Кое-кто поддерживает, конечно, те, кому мы успели помочь. Крупные города больше, чем местечки, где власть храмов куда сильнее, и где активно распространяется воззвание Великого Жреца о том, что Аватары пособничают Сету. - А может получиться так, что страна поднимется против Ниеры, если она захватит Латр? – спросила Крол, и Мефнут со вздохом покачала головой: - Я не знаю. Мне кажется, сейчас и сами мелонцы еще ничего не понимают. Пока только они боятся эпидемии, которая началась на северо-западе страны, пока они верят, что все проблемы из-за восставшей провинции Рамасан и вторгшихся в Северные Провинции пиратов. В стране хаос, Крол, никто ничего не понимает и не желает знать. Крол только мрачно покачала головой, буркнув себе под нос что-то неразборчивое. Но взгляд ее, обращенный вперед, стал еще тяжелее. Китари не участвовала в беседе – она не могла найти в себе никаких сил разговаривать с Мефнут, хоть и пыталась это сделать. Ровно с тем же усердием, с каким пыталась понять, почему та поступила так, как поступила. Как можно было предать собственную подругу, с которой провел всю свою жизнь? Как можно было бросить свою любимую женщину и улететь прочь, отвернувшись от нее? Китари все прокручивала эту ситуацию у себя в голове снова и снова, пытаясь поставить себя на место Мефнут, пытаясь представить ситуацию, в которой она обвинила бы Данку в убийстве людей, а Крол – в измене и бросила их, и не могла ее представить. Должно было случиться что-то поистине страшное, чтобы она сделала что-то подобное, да и то… Что такого сделала Данка Мефнут, что та рассудила подобным образом? Должна же была быть хоть какая-то причина… А еще поражал тот факт, что мелонцы по рассказам Мефнут, отказывались признавать Аватару и не верили ей. В Шардане, конечно, было еще хуже, там люди просто рассматривали Танец Хаоса и войны по всему Этлану только как возможность хорошо заработать на чужом горе, но и позиция мелонцев тоже была для Китари дикой. Особенно после Ишмаила, после всего, произошедшего на юге, после Отчаянья. Она видела глаза тех, кто приходил к Вель, чтобы стать Спутником. Да, большинство из них делало это из выгоды и желания спасти свою жизнь, но многие, очень многие шли потому, что верили. Быть может, это происходило потому, что регионы юга считались куда более религиозными, чем светские мелонцы? Или дело было в уничтожении Мелонъяр Тонала Аватарами во время прошлого Танца Хаоса? Но ведь прошло больше двух с половиной тысяч лет, неужели кто-то из местных до сих пор мог по-настоящему тревожиться из-за этого? Ночь застала их в предгорьях, и Крол выбрала место для ночлега на небольшом холме, поросшем старыми дубами. Внизу под холмом бежал ручеек, в котором они набрали воды и освежились с дороги, в корнях большого раскидистого дуба устроили привал. Прихватив лук и светя во тьме фосфорицирующими глазами, Крол направилась в заросли на охоту, напоследок выразительно указав Китари взглядом на Мефнут. Та только фыркнула в ответ, демонстрируя жене, как относится ко всем этим намекам. Может, им и стоило поговорить на самом деле, Китари этого не отрицала, да и не могли же они теперь не разговаривать всю оставшуюся жизнь! Но она не была уверена до конца, что готова к этому разговору. Слишком много злости кипело внутри, слишком сильно ее подбрасывало от ярости. Вечер был душным, ни дуновения ветра теперь не долетало до их поляны, только холод медленно наползал из-под деревьев, вырастая из-под их корней. Дышать было трудно, как будто воздух уплотнился, но не как обычно в это время года – от влаги, а как-то иначе, так, что у Китари и объяснения этому не было. На севере в огромной черной туче продолжали сверкать зарницы, они то и дело просверкивали через полуоблетевшие древесные кроны, да рычание грома долетало отдаленными перекатами. Мефнут прятала глаза, бесцельно прокручивая в пальцах сухую веточку и мрачно глядя в пространство. Выглядела она разбито и скверно: мешки под глазами так и не исчезли, она то и дело глухо кашляла и морщилась, потирая грудь. Крол даже осмотрела ее перед уходом – удары ее золотых кулаков в грудь Мефнут даром не прошли, на ее ребрах слева расплылся огромный иссиня-черный синяк, но хвала Аленне сами ребра сломаны не были. Долора у нее на поясе тоже больше не было, и Мефнут то и дело по привычке хватала пальцами пустоту и морщилась, разглядывая собственные руки. Одним словом, вид у нее был такой невероятно жалкий, что в какой-то момент Китари не выдержала. Глубоко вздохнув, она решительно подошла к подруге и уселась напротив нее, уставившись ей в лицо. Мефнут вскинула на нее тяжелый взгляд и сразу же опустила его, будто глаза у нее сами тянулись к земле. - Просто объясни мне, - чувствуя, как ярость вновь поднимается внутри, захлестывая ее под горло, попросила Китари. Ей хотелось схватить Мефнут за грудки, отвесить ей пощечину, наорать на нее, так руки и чесались это сделать. И сдерживаться стоило большого труда. - Что тебе объяснить, Китари? – Мефнут тяжело пожала плечами, мрачно глядя на веточку в своих руках. – Что я трусливая? – ее зеленые глаза неожиданно поднялись на Кит, обожгли ее раскаленной, будто белый металлический прут в горне, болью. – Что я безвольная? Что я предательница? Ты и так это знаешь. - Да, но я не знаю, почему, - стараясь не трястись от ярости, раздраженно проговорила Китари. – Наверное, для таких вещей должна быть причина. Когда мы с тобой последний раз виделись, ты вела себя иначе. А теперь это. – Китари развела руками, просто не зная, как дальше продолжить. Мефнут нахмурила брови, мрачно глядя на свои руки. Ее пальцы ломали сухую веточку раз за разом, откалывая от нее маленькие кусочки и роняя их на землю. Они сильно дрожали, Китари видела, что движения у них теперь совсем иные. - Когда мы с тобой последний раз виделись, я была дурой, - с тяжелым вздохом ответила она, отбрасывая прочь остатки веточки и подбирая с земли еще один прутик. – Я думала, что принципы – это самое важное, что есть в жизни. Что надо быть благородной, надо быть чистой, надо быть праведной, что я вот, к примеру, – вообще самая праведная из всех. - И зануда еще, каких свет не видывал, - не сдержалась Китари, и Мефнут в ответ горько усмехнулась. - Это самая меньшая из проблем, как оказалось. – Улыбка погасла на ее губах, и она вновь потупилась, мрачно пожимая плечами. – На самом деле рассказывать там особенно нечего, Кит. И оправдания тоже искать бессмысленно. Потому что поводы могут быть какие угодно, моих решений это все равно не отменяет. - Да, но ты мне расскажешь, - голос задрожал, и Мефнут вскинула на нее внимательный взгляд своих зеленых глаз. – Ты мне расскажешь, - продолжила Китари, - потому что, бхару твою за ногу, мне нужно тебя простить. А чтобы тебя простить, я должна понимать, что происходило в твоей идиотской голове, когда ты вытворяла все это! Должна быть хоть какая-то вменяемая объективная причина у всего произошедшего, и мне хотелось бы ее услышать. - Хорошо, - кивнула Мефнут со странной покорностью, без эмоций, будто ей и впрямь было все равно, простит ее Китари или нет. А потом начала говорить. Она звучала сухо и совершенно безэмоционально, пересказывая Китари все с начала до конца. Пленение Данки Господином Лжи, битву за Таахалдан с Сагаиром, отступление оттуда и начало эпидемии, найденный ею способ исцеления людей, продвижение вглубь провинции Карамон и уничтожение Дерана. Она говорила про Способных Слышать, что изводили Данку, про мелонцев, не желающих верить в эпидемию, про принятое Данкой решение идти в Латр, про свои видения из прошлых жизней, про свои сомнения и страхи. В какой-то момент она начала плакать. Не потому, что пыталась разжалобить Китари, а совсем иначе – слезы просто покатились по ее щекам, срываясь со скул и капая на ее грязную перепачканную в земле форму, оставляя на ней темные пятнышки. Она говорила и плакала, хрипло, тяжело и рвано, и Китари начала понимать. Всего этого было слишком много для них всех. Слишком много для Мефнут. Им с Крол было легче – они просто проехали насквозь Годваг Гивир. Там было очень страшно, да, там с ними много чего дурного случилось, но вот этого не было – постоянного ощущения нарастающей безнадежности каждого шага, каждого вздоха, каждого действия рук. Словно любое их усилие, любая их попытка уже в самый первый миг, когда только зарождалась в их головах, была обречена на провал, и они это знали. Но все равно пытались. Ярость никуда не делась, гнев ее не остыл, как и желание схватить Мефнут за грудки и хлестать ее по щекам так долго, пока руки не заболят. Но теперь стало хотя бы немного яснее. Самую чуточку яснее. - Я сломалась, Кит, - в конце концов, тихо подытожила Мефнут, пожимая плечами. – Так бывает. Есть люди, которые могут идти вперед и находить силы это делать в любой ситуации, те, кто продолжают бороться несмотря ни на что. А есть такие, как я. Те, кому не хватает силы, кому не хватает храбрости. Так бывает в мире, не всем рождаться героями. – Она зажмурилась, изо всех сил сдерживая слезы, потом выдохнула и вновь заговорила: - И не думай, что я сейчас тебя разжалобить пытаюсь. Просто говорю как есть. Теперь уже бессмысленно кривляться и притворяться, не перед кем больше. - Но ты же сказала, что развернулась и полетела обратно? – тихо уточнила Китари. - Да, полетела. Но меня хватило ненадолго, и когда я упала на землю без сил, встать я уже не смогла. А может, и не хотела вовсе, - призналась Мефнут. Теперь она смотрела только на свои руки, больше уже не поднимая глаз. И взгляд у нее был таким темным, что гнев Китари вскипел еще сильнее, едва не пробивая ей голову насквозь огненной волной. - И что теперь ты намерена с этим делать, Мефнут дель анай? – взглянула она на подругу, чувствуя, что трясется всем телом. – Так и лежать в этом снегу и жалеть себя дальше? Что ж ты тогда с нами на север летишь? - Я не жалею себя! – Мефнут заворчала, впервые за все это время проявив хоть какое-то слабое подобие гнева, и это слегка приободрило Китари. - А очень похоже! – подалась она вперед, глядя на подругу. Мефнут мрачно вскинула на нее тяжелый взгляд. – Силы ей не хватает, храбрости не хватает! Какое хорошее и удобное оправдание для того, чтобы ничего не делать! - Я разве ничего не делаю? Я лечу с вами, и я намерена исправить все, что натворила, даже если они меня не примут обратно после всего этого, - буркнула она, отводя глаза. - Я бы тебя не приняла, - сказала ей Кит, и Мефнут только горько оскалилась в ответ, - и не по той причине, что ты думаешь, Мефнут. А потому что ты сама себя не принимаешь сейчас! И до тех пор, пока ты этого не сделаешь, никто другой тебе в этом точно помочь не сможет. - И что я должна принять? – Взгляд Мефнут взметнулся на нее, и вот теперь в ее глазах наконец-то запылала настоящая ярость. Голос ее задрожал, заходили ходуном пальцы рук, конвульсивно хватая пустое место от долора на ее поясе. Заметив это, Мефнут вскрикнула еще громче: - Что я превратилась в свою собственную мани, которая калечила меня на протяжении многих лет?! Что я сделала то же самое с женщиной, которую поклялась защищать, с другой, которой присягнула на верность?! Что я стала тем, что я всю жизнь ненавидела?! Мне это надо принять, Китари?! И если да, то скажи мне, как мне это сделать? Как?! - Понятия не имею, – легко отозвалась Китари, и Мефнут шумно выдохнула в ответ, не моргая и глядя на нее пылающими глазами. – Но я совершенно точно знаю одну вещь. Пока ты сидишь и усердно обвиняешь себя раз за разом в том, как ты плохо поступила, пока ты себя наказываешь болью, холодом, смертью, бесконечным самобичеванием, ты просто делаешь все то же самое, что делала с тобой твоя мани. Все равно берешь и делаешь то же самое. А это значит, что никакой урок ты не выучила. – Мефнут выпрямилась и заморгала, глядя на нее с совершенно бестолковым видом. И вот теперь сквозь ее зеленые глаза на нее смотрела, пока еще заглядывала через крохотную дверную щелочку, та самая Мефнут, которую Китари прекрасно знала, которую любила и которой восхищалась всю свою жизнь. – Да, ты поступила как дерьмо. Да, ты сломалась. И да, ты можешь сидеть и говорить себе это тысячи раз подряд, снова и снова убеждая себя в том, что ты дерьмо. И от этого ровным счетом ничего не изменится, не говоря уже о том, что это совершенно никому не помогает. А еще ты можешь принять факт того, что ты дерьмо, и успокоиться. А потом встать и пойти исправлять все, что наворотила. - Я это и делаю, - ворчливо буркнула Мефнут. - Нет, - покачала головой Китари. – Пока ты только бьешь себя, снова и снова бьешь себя за то, что поступила плохо. И тратишь на самобичевание драгоценное время и силы, которые можно было потратить совершенно иначе. Несколько мгновений Мефнут мрачно молчала, переваривая ее слова, затем со вздохом опустилась обратно на землю у костра и проворчала под нос: - И когда это ты стала такой умной? - Когда вышла за Крол, - хмыкнула в ответ Китари. – Она занималась примерно той же бхарней, что и ты, пока я не начала делать из нее человека. Мефнут неожиданно рассмеялась, качая головой, и та девочка в ее глазах еще немного приоткрыла дверной проем, несмело выглядывая наружу. С теплом взглянув на Китари, она тихо проговорила: - Спасибо, Кит. Мне этого очень не хватало. - Естественно! Куда уж ты без меня? – фыркнула Китари. Мефнут утерла кулаком глаза, посмеиваясь, и она добавила: - Но не думай, Мефнут дель анай, что я вот взяла сейчас и сразу тебя простила. Я все еще хочу тебе голову отвертеть, так и знай! И я не знаю, когда я перестану хотеть это сделать и перестану ли вообще. - Я понимаю, - посерьезнев, кивнула та. Потом в глазах ее вновь вспыхнула искорка: - Как вообще получилось, что ты вышла за Крол? Я, когда услышала об этом, просто обалдела! - А ты об этом знаешь? – удивленно уставилась на нее Китари. - Данка сказала. Она нашла способ общаться с Вель в снах, они периодически обменивались информацией о происходящем, вот я и узнала. - Да, мы тоже нашли подобный способ, а потом еще один, еще более безумный, сразу после открытия саитри, - кивнула Китари, и Мефнут удивленно прищурилась: - Саитри? Что это? - Полагаю, мне нужно рассказать тебе примерно столько же, сколько ты рассказала мне, - сообщила ей Китари. К тому моменту, как вернулась Крол с жирным тетеревом в руках, Китари уже вовсю рассказывала об их путешествии через Годваг Гивир, а Мефнут слушала ее почти что с открытым ртом. Жена, будучи весьма разумной женщиной, от комментариев воздержалась, но не подумала воздержаться оттого, чтобы тихонько ухмыльнуться под нос. Китари пообещала себе, что еще обсудит с ней эту ухмылку, когда придет время, но заострять на этом внимание не стала. Густой запах печеного мяса поплыл над поляной, но до конца снять напряжение звенящего густого вечера он не мог. Они говорили вновь, Китари чувствовала, что ей стало легче, но это «легче» было тусклым огоньком свечи в кромешной ночной тьме. Что-то ждало их впереди, мрачное, темное, страшное. Что-то, в чьи слепые глаза они еще не заглянули до самого дна, лишь едва коснувшись взглядом. И это чувствовала не только Китари. Даже новости о саитри, рассказ о битве у Белого Источника, чудные золотые ладони Крол, которые Мефнут рассматривала почти что с детским удивлением на лице – все это не изменило тяжести между ними, тихой звенящей тревоги, наполнившей воздух. То и дело кто-то из них, сидящих вокруг костра, замолкал и начинал тереть кулаком грудь, прислушиваясь к ощущениям. Делала так и Китари, ощущая, как камнем тянет и тянет в груди связь с Данкой. Она стала твердой, тяжелой и такой холодной, будто в любой миг могла насквозь проморозить ее нутро и выйти наружу ледяным осколком. И никак не получалось ни обнять ее, ни потянуться к ней хоть как-то, ни согреть. - Мы почти добрались, - проговорила жена, и Китари вскинула на нее вопросительный взгляд. Она так ушла в свои ощущения, что и не заметила даже, что вокруг костра воцарилась тишина. Мефнут тоже потирала грудь, без конца хмурясь. Взгляд Крол, обращенный на них обеих, был пронзительным и очень острым. – Совсем скоро мы будем с ней. И если даст на то Свое позволение Роксана, вытащим ее до того, как она наделает глупостей. - А если нет? – Китари не смогла удержать в себе свои сомнения, взглянув на жену. Ей очень нужно было сейчас, чтобы кто-то сказал ей, что они справятся. Слишком давила неизвестность, слишком мрачной была огромная черная туча на севере. – Если она уже в Латре? - Значит, отобьем, - в голосе Крол сверкнула сталь. – Вспомни Вель в подвалах Небесного Дворца. Гайда ее вытащила. А мы вытащим Данку. - Жаль, что Гайда не с вами, - вдруг невесело улыбнулась Мефнут. – Я вдруг поняла, что соскучилась по ней. Как она? - Они выступили на север, в Лонтрон. Вель ведет их против Великого Жреца в Васхиле, насколько я поняла, считав ее сознание, - ответила ей Крол. – И да, ты права, Гайды здесь не хватает. - Возможно, поэтому здесь все так и сложилось, - мрачно проговорила Мефнут, глядя в пламя. – Мы с самого начала были одни. Даже когда прилетели анай из Рощи, тогда, наверное, стало только хуже. – Помолчав, она очень тихо добавила: - Она была одна совсем, и мы ей никак не помогли. - Мы все одни, Мефнут, - сказала ей Крол, и Меф вскинула на нее тревожный взгляд. – Мы рождаемся одни и одни умираем. Но это не значит, что мы одиноки. Это не значит, что нам никто не поможет. Не значит, что нас бросили. Вы сделали почти невозможное в Мелонии. Вы втроем остановили эпидемию и подняли страну на сопротивление захватившим власть Эвилид. - Не втроем, - поморщилась Мефнут, - да и не подняли так-то… - Насколько я понимаю, четыре месяца назад в Мелонии вообще никто не знал, что такое Танец Хаоса. А теперь города поднимаются в поддержку Аватары против ложной власти короля. – Крол подалась вперед и вгляделась своими разноцветными глазами в лицо Мефнут, которая смотрела в ответ с каким-то отчаянным ожиданием. – Ты можешь видеть во всем произошедшем поражение, это один из вариантов. А можешь увидеть открывшиеся возможности. На самом деле выбор всегда упирается лишь в то, под каким углом мы на него смотрим. Мефнут заморгала, хмуря брови и глядя задумчиво и глубоко. А Крол потянулась вперед, собрала расставленные вдоль костра прутики с насаженными на них кусочками мяса и раздала их им с Китари. - Мы сделаем вот как. Полетим сразу в Латр, чтобы не тратить время, посмотрим, что там происходит. Если получится – перехватим Ниеру до того, как она сделает глупость. Если нет – вытащим ее из дворца. А дальше поглядим. - Что ты имеешь в виду? – вскинула брови Китари. – На что поглядим? - На Мелонию, - мрачно отозвалась Крол. – Если им хватит мозгов и сил поддержать Танец Хаоса против захватившего власть в их стране Сета, значит дело стоит свеч, и свой урок они выучили. Ну а если они продолжат упорствовать в ненависти ко всем иным и обвинении всего мира в собственных грехах, что ж… Люди делают выбор, но и страны делают свой выбор тоже. Мелонъяр Тонал сделал свой выбор когда-то, и он был неверным. Спустя две с половиной тысячи лет им дали второй шанс, как и нам когда-то. Только в их воле использовать его или упустить. - Ты предлагаешь уничтожить Мелонию? Оставить ее наедине с Сетом и Рабами? – в горле у Китари пересохло, и она ощутила, как ледяные мурашки покрыли ее тело сверху донизу. - Спасают того, кто хочет спастись. Тот, кто хочет умереть, - умирает. – Крол взглянула долгим взглядом на Мефнут, и та не отвела глаз, точно так же глядя ей в ответ. Несколько мгновений прошло так, в тишине, и Китари вдруг подумала, что в эти мгновения они сказали друг другу куда больше, чем за все прошедшее время. Потом Волчица первой прервала контакт и подытожила: - Ешьте и ложитесь спать. С утра мы летим в Латр. В ту ночь Китари долго не могла заснуть, ворочаясь на своих одеялах и прокручивая в голове снова и снова все, что было сказано, все, что их ждало впереди. Узор проступал сквозь искры мгновений и никак на первый взгляд не связанных между собой событий, узор разворачивался перед ней во всей своей красе, погружая ее душу в огромное, пугающее и завораживающее открытие. Дороги сплетались, ведя по спирали опыта вперед и вверх, и на каждом витке в судьбе каждого человека, каждой общности людей, каждой эпохи повторялось вновь и вновь одно и то же. И в этом было… так много поддержки. Китари вдруг подумала о том, сколь многое обреталось в этом, и как много было по ту сторону страха, от которого кричало все ее существо, силы, красоты, мужества и надежды. Им давали второй шанс. В грохоте и реве надвигающейся бури грозные и непостижимые боги вновь и вновь давали им еще один шанс поступить правильно. Поступить так, как нужно было сделать с самого начала, но как они не находили в себе сил сделать раз за разом, снова и снова. И точно так же раз за разом им вновь давали их собственный шанс измениться. Каждому из них. И Мефнут тоже имела право на этот шанс. Что бы она ни сделала, что бы ни совершила, как бы ни истязала себя сейчас за это, она имела право на свой шанс. Китари повернула голову и взглянула на подругу, лежащую рядом с ней, закутавшись целиком в одеяло. Она тоже не спала, темными глазами глядя в небо, ощутила взгляд Китари и повернулась к ней. И они просто лежали и молча смотрели друг другу в глаза. Так плелся Танец, великий Танец Хаоса, гремящий над землей вновь и вновь. Так текла саитри, пульсируя внутри каждого живого существа, каждого камешка и каждой звезды, что сияли с далекого неба над головой Китари, еще не пожранные страшной черной тучей на горизонте. Им вновь и вновь посылали это испытание – зачем? Потому что они не справлялись с ним раньше. Потому что они делали что-то не так, и это что-то заставляло узор прокручиваться снова, будто колесо, что никак не желало останавливаться, гремя по камням и колдобинам, скрипя, но упорно катясь вперед. Это означало лишь одно. - Мы победим, - тихо прошептала Китари, глядя в бездонные и бесконечные глаза Мефнут напротив. - Да, - так же тихо ответила ей та. – Мы победим. Китари протянула ладонь, и Мефнут вложила свою ладонь в ее руку, не отрывая от нее взгляда. Тишина вокруг них была звенящей и огромной, бесконечной, и времени в ней больше не существовало. Время ушло, втянулось в само себя, вывернулось наизнанку, став истинным, таким, какого Китари никогда не замечала за суетой поверхностных минут. Их время было вечным, оно никогда не кончалось, оно не прекращалось, вновь и вновь проводя их души звездными дорогами, чередой мгновений, спиралью опыта. Их время принадлежало им, и в его бездонности была истина, побеждающая страх. Они смотрели друг на друга сейчас, и Китари видела Мефнут иначе. Не зазнайку и зануду, без конца твердящую о том, какое наказание ждет их, когда наставница Мира узнает о ворованных пирогах. Не молчаливо сжимающую зубы и упрямо идущую вперед, чтобы найти за краем мира убежавшую из дома Данку. И даже не сломленную, рыдающую, слабую и разбитую Мефнут, поджавшую хвост и удравшую прочь от страха перед надвигающейся бурей. Нет. Она видела всех их одновременно и никого при этом. Ее лицо менялось, сквозь его черты прорастали другие лица, другие черты, мужские и женские, взрослые, детские, старческие. Часть из них Китари знала и помнила, других видела впервые, не испытывая даже удивления перед этим сейчас, лишь узнавая, узнавая их все. Одно оставалось неизменным в Мефнут – глаза. Китари знала эти глаза так же хорошо, как саму себя, знала чем-то глубоко внутри себя, той частью, что лежала в самом нутре, безымянной и по-настоящему живой частью. Она узнала Мефнут в этот несуществующий вечный миг под темным грозовым небом и поняла, что больше уже никогда не сможет ее забыть. А потом сон взял их обеих, и Китари позволила ему увлечь себя в теплые освежающие глубины без дна, в которых почему-то медленно падали сверху вниз золотые перья, а может снежинки, а может огненные искры – она не знала того. И в нем она покоилась, странно осознающая частью себя то, что спит, и то, что отдыхает, восстанавливая свое тело и дух для нового дня и нового начала. Крол разбудила их морозным утром, выдыхая облачка пара и односложно буркнув, что пора просыпаться. Иней укрыл поляну, вычернил повлажневшие угли костра, высеребрил побуревшие к осени травы, иссушил до болезненной остроты дубовые листья. Давящая духота исчезла, сменившись колким морозом, в котором Крол так сильно напоминала Китари волка – собранного, клокочущего действием, прислушивающегося к чему-то глубоко внутри и знающего, что его время пришло. Все ее движения стали такими – собранными, точно рассчитанными, экономящими силу для того, что ждало их, а глаза заледенели, сделавшись похожими на острые иглы инея вокруг. Мефнут тоже изменилась. Она больше не клонила голову и безвольные руки к земле, собираясь сосредоточенно и быстро, серьезно, намеренно, и это тоже было новым для Китари. Интересно, какой они видят меня? Изменилась ли я так же, как изменились они обе за эту короткую ночь? Они поели, разогрев на огне остатки мяса, выпили по кружке быстро остывающего на морозе чая, свернули лагерь. Ледяной воздух кусал Китари за пальцы, пока она переодевалась в теплую одежду, прихваченную в Шардане, отдав Мефнут свою форменную куртку в дополнение к ее собственной. Он буквально впился в ее лицо, когда они втрое взлетели над позолоченным лесом, застывшим внизу под ними в тисках холода. Туча на горизонте стала еще чернее, ее перекаты затянули все небо, а над головой Китари висела теперь серая дымка, какая бывает в середине зимы в самые морозные дни, когда раскаленное солнце алым глазом едва-едва проглядывает сквозь черезполосицу туч. Она тянулась до самых гор, проваливаясь куда-то за заснеженные хребты, и Китари вдруг очень четко поняла, что теперь они еще очень долго не увидят солнца. Наступала зима, слишком ранняя, слишком злобная, слишком темная зима, неестественная, но это больше не пугало Китари так, как вчера. Теперь она знала, как через это пройти, и не боялась больше лететь ей навстречу. Предгорья под ними почти сразу же сменились перелесками, поросшими бурой травой лугами, среди которых тут и там через пару часов начали появляться следы человеческого жилья. Тонкие ленты дорог, пока еще совсем редкие, потянулись среди засыпающих трав, на глаза попалось лежащее под паром поле, но рассмотреть что-то более подробно Китари не смогла. Серые полосы впереди, соединившие огромную тучу и землю под ней, обратились в снежную бурю, и они втроем влетели в нее, будто в стену. Тишина разбилась на куски, сменившись ревом ветра и отдаленными раскатами грома. Горсти острого холодного снега били Китари в голову, заставив ее почти ослепнуть, а вспышки вверху над головой среди далеких валов дополняли картину, взрезая глаза и оставляя на поверхности радужки искривленные фиолетовые ожоги, не успевающие даже до конца побледнеть. Кричать друг другу что-то через этот рев было бесполезно, потому они, сгрудившись как можно ближе друг к другу, на языке жестов договорились лететь ниже облаков. Подниматься выше было бесполезно и опасно – грозовой фронт тянулся до самого неба, постоянно раздираемый молниями, а от удара Копья Грозной даже Ее же пламя в крови уберегало не всегда. Продвижение замедлилось, обратившись пыткой, свет вокруг них померк, сменившись густыми темными сумерками, хоть время едва-едва перевалило за полдень. Сквозь бурю было почти ничего не видно, только верхушки деревьев порой выскальзывали откуда-то снизу из снежного марева, проплывая у Китари под ногами. Ветер дул с востока, сбивая их с курса, чтобы держать направление, приходилось прикладывать все возможные силы, но они упрямо продвигались вперед, накинув капюшоны, втянув головы в плечи и стараясь сжаться в воздухе так, чтобы их не сносило в сторону. Сколько раз за последующие часы Китари поблагодарила их с Крол предусмотрительность в плане эльфийской одежды! Хотя бы за Мефнут – даже в двух осенних шерстяных куртках одна поверх другой она мерзла, сжимая себя руками и трясясь как осиновый лист на ветру. Им с Крол было полегче, но не намного. Холод вонзился в кости Китари, сжимая их в ледяных тисках, выдавливая из них все тепло. Совсем скоро ей стало ясно, что так быстро, как они планировали добраться до Латра, они до него не доберутся. А еще через некоторое время Крол первой прожестикулировала, обращаясь к ним: «Нужно искать укрытие. Смотрите вниз». Ее встревоженный взгляд то и дело обращался к замерзшей и засыпанной снегом как сугроб Мефнут, и Китари на этот раз была полностью с ней согласна. Им нужно было передохнуть, хотя бы часок посидеть в тепле. Сама она чувствовала себя так, будто прямо сейчас обратится в сосульку и рухнет с неба на землю, разбившись об нее ворохом звенящих осколков. Правда вот, высмотреть укрытие внизу было довольно сложно из-за метели, и им пришлось снизиться, двигаясь над самыми верхушками деревьев. Ветер был таким, что эти самые верхушки клонило к земле, они с ревом хлестали друг по другу ветвями, и белые хлопья снега мешались со рваным месивом последних осенних листьев, которые буря сдирала с ветвей, будто лоскуты кожи. Спуститься здесь не было никакой возможности, и Китари едва не задубела насмерть, пока лес под ними не кончился. А впереди, на открытом пространстве, темнели среди бури какие-то постройки. «Снижаемся!» - приказали руки Крол. Едва ли не со стоном облегчения Китари устремилась к земле, с трудом разглядывая обожженными глазами строения впереди. Судя по всему, это была какая-то деревенька – она видела сверху улицу, вдоль которой тянулось два десятка домов с садами. Только эта улица почему-то была полностью испещрена сугробами, будто кто-то нарыл на всем ее протяжении снежных крепостей да баб. Китари тщетно вглядывалась в эти сугробы, пытаясь понять, что это такое, пока они не подлетели достаточно близко, чтобы и другие детали стали ей хорошо видны. Два крайних к югу дома целиком выгорели, обратившись грудами обломков, которые завалил снег. У других были выбиты двери, местами и окна, а домашняя утварь выволочена наружу и разбросана по дворам. Сугробами на дороге оказалась ломанная мебель, опрокинутая телега и трупы лошадей возле нее. - Осторожно! Здесь могут быть Рабы! – предупредила их Мефнут глухим голосом из-под закрывающего ее лицо шарфа. Но Китари очень сомневалась в этом, оглядываясь вокруг. Снег укрыл все белым полотном, и она не видела подробностей, хвала Аленне за то, но тело какого-то старика, растянувшегося на разбитом вдребезги крыльце ближайшего дома, полузанесенное снегом, она видела прекрасно. - Рабы не жгут дома и не ломают мебель, - мрачно проговорила Крол, направившись к этому дому и через плечо приказав: - Ждите здесь. Они вдвоем с Мефнут остались посередине улицы, завернувшись в собственные крылья, чтобы не было так холодно. Во тьме золотые крылья горели очень ярко, и, скорее всего, их было видно издалека, но иначе Китари боялась просто замерзнуть насмерть. Мефнут рядом с ней стучала зубами и дышала так судорожно, будто ее вынули из ледяной проруби. Вдвоем они оглядывались по сторонам в молчании, и Китари подмечала все новые и новые детали. Зазубрины от меча на стенах, сломанная пополам дверь, застрявшая в дверной коробке, из которой наполовину свешивалось мертвое, занесенное снегом тело. Груды разбитой мебели повсюду, острый запах застарелой гари и вони в воздухе. Она поворошила ногой снег на дороге, и под ним открылась разбитая, изрытая тысячами следов земля. Мефнут рядом шумно глотнула, глядя вместе с Китари на следы под ногами. Тяжелые ботинки, разбившие утоптанную в камень дорогу так, будто колеса телег только что перепаханное поле. - Здесь прошла армия, - глухо проговорила Мефнут. – Совсем недавно. - Откуда здесь взяться армии? – Китари так замерзла, что плохо соображала, будто мысли в ее голове замерзли так же, как кости. – Мы на юге страны, вокруг только непроходимые горы и городки рудокопов да крестьян. - Значит, вторжение уже началось, - нахмурилась Мефнут. – И идет быстрее, чем мы думали. Китари тревожно взглянула на подругу. Она понятия не имела, как далеко до Пограничья, но по словам Мефнут выходило, что очень далеко. И если так, если это дермаки, и они уже захватили внутренние южные земли, значит, возможно, прямо сейчас их армии уже штурмовали Латр. И что им тогда было делать? Где и как им было искать Данку? Мрачная Крол показалась из темного дверного проема ближайшего дома, неся что-то в руке. Она подошла ближе и показала это Китари с Мефнут – тяжелый искривленный ятаган, грубо скованный с острым зазубренным краем. - Дермаки, - мрачно сообщила Крол. – Они прошли здесь пару дней назад. - Они идут на Латр, - проговорила Мефнут, вновь пытаясь схватить пальцами пустое место на своем поясе, где раньше висел долор. - Да, - тяжело кивнула Крол. – Одна Роксана знает, откуда они здесь взялись. Отдохнем в ближайшем доме столько, сколько вам нужно будет, чтобы согреться, а потом двинемся дальше. У нас больше не осталось времени. Китари кивнула ей, чувствуя, как сжимается сердце. Времени и впрямь больше не осталось для них. Совсем.