***
Глуша двигатель, мужчина неспешно открывает водительскую дверь и покидает свой черный автомобиль. Втягивает носом прохладный ночной воздух, пытаясь уловить знакомые запахи, и прикрывает глаза, чувствуя витающий в воздухе аромат фундука. Подошва лакированных туфлей немного скрипит по тротуарной плитке, а как только альфа прикрывает дверцу и делает первые шаги, стук его каблуков еле слышен. Он оглядывается по сторонам, ступает мягче, крадясь, словно тень, желая избежать ненужного внимания обитателей поселка. — Хозяин уже спит внизу, в гостиной, а мальчишка, как я и говорила, в спальне на втором этаже, — шепчет пожилая омега сразу после того, как открывает калитку и впускает высокого черноволосого мужчину во двор. — Вы же их не убьете? Вы мне обещали, что никакого насилия! — тараторит она, плетясь вслед за альфой и рассматривая его дорогой костюм и обувь. Они говорили с ним по телефону, а теперь рисуемая воображением картинка ожила, предоставляя её взору красивого мужчину. — Не переживай, я же сказал. Это всего лишь воспитательные работы, — бросает он через плечо, продолжая двигаться в сторону дома. А она отмечает, что голос у него такой бархатно-зловещий, как у самого настоящего маньяка. — Что это за воспитание такое? Что они натворили? — не унимается женщина. В её голове сплошной хаос из смешанного сожаления о своем поступке и мечтаний о уютном домике на берегу океана, который станет прекрасной компенсацией, если она заднюю не даст. — Ты знаешь ровно столько, сколько должна знать. За те деньги, что я тебе плачу, не смей мне задавать лишних вопросов, — рявкает мужчина, доходя до стеклянной двери. — Иди к воротам и следи за улицей, если что — набирай, — он разворачивается к ней, смотрит на её перепуганный вид и добавляет: — Чтобы я не сделал сейчас, это не твоего ума дела. Уяснила? Глаза женщины распахиваются настолько, что кажется, будто они пытаются поглотить всё вокруг, а морщинки по уголкам разглаживаются от натянутой кожи. И в этих глазах, словно в зеркале, он видит отражение её страхов, которых сейчас слишком много, но ему плевать. — Это же можно трактовать как криминал?! А если хозяин вызовет полицию и меня поймают? Я начинаю сомневаться, что поступаю правильно. — Заткнись! — рычит альфа. — Надо было думать об этом тогда, когда ты соглашалась на моё предложение. Забыла сумму, которую потребовала за это всё? Могу напомнить! — мужчина оголяет зубы, где слегка виднеются небольшие клыки, и выпускает подавляющие феромоны, желая таким образом поставить пожилую омегу на место. — Он не будет обращаться в полицию, поверь. В его положении это ни к чему, — добавляет и кивает ей в сторону ворот. — Простите, господин. Только не делайте с ними ничего плохого, умоляю, — скулит женщина и, несколько раз поклонившись, уходит, куда было велено. Альфа провожает её взглядом, осторожно поворачивает ручку стеклянной двери и входит в дом. В воздухе чувствуется ненавистный запах рома и лайма, приправленный мятой, провоцируя щекотку в носу. Ступая по светлому полу, мужчина двигается вглубь гостиной, пытаясь быть максимально тихим и не стучать каблуками, хотя и понимает: та доза снотворного, что была подсыпана Юнги в алкоголь, не позволит ему подняться до самого утра. Он осматривается вокруг. Реальный визуал намного интереснее, чем то, что улавливают скрытые камеры. Комната кажется ещё светлее и просторнее, украшенная современной мебелью и дорогими аксессуарами в виде различных произведений искусства. Приятный запах свежих цветов и благоухание знакомого омежьего запаха витает в воздухе, противореча ненавистной мяте. Альфа натыкается взглядом на знакомый раритет в виде большой вазы. Странные чувства вызывает этот красивый предмет из голубого стекла, обрамленный золотыми нитями в виде узоров, но легкий храп заставляет повернуться на источник шума и скривиться от отвращения. — Неплохо устроился, — звучит раздраженно. — Готов по головам идти, чтобы добиться своего. Ну-ну. Посмотрим, на что ты на самом деле способен и есть ли у тебя то, ради чего готов пожертвовать всем, — альфа подходит к дивану, где лежит погруженный в глубокий сон Мин. Он стоит, внимательно разглядывая спящего, и погружается в собственные мысли, из которых выныривает уже через несколько секунд. Мужчина не за этим сюда пришел. Слишком велики риски терять время и рассматривать эту тварь, которая успела и ему нагадить в душу. Отворачивается, вновь оглядывая комнату, а потом двигается в сторону ведущей наверх деревянной лестницы. Спальню омеги найти несложно, его собственный запах шлейфом ведёт к белой двери. Альфа приоткрывает её и сразу же втягивает аромат фундучного печенья, обрамленного нотками молочного шоколада. — Господи! Разве можно так вкусно пахнуть? Как Юнги с ним живет? — мужчина подходит к кровати, задерживая взгляд на спящем парне, и сглатывает слюну. — Чертовски красив, даже когда спит, — констатирует, будто в чем-то себя убеждая. Он аккуратно присаживается на край кровати, ныряет рукой в карман пиджака, а достав инсулиновый шприц, рассматривает шею омеги. Язык непроизвольно облизывает губы, а клыки увеличиваются при виде пульсирующей венки. Так хочется его укусить! В следующее мгновение альфа резко мотает головой, желая вынырнуть из забвения, и, прицелившись, вонзает тоненькую иголку в белоснежную кожу. — Тебе нужно хорошо выспаться, пупсик, — шепчет он, кладя пустой шприц обратно в карман и откидывая одеяло в сторону. — Но спатки будем в другом месте.***
Солнечные лучи болезненно терзают глаза даже через закрытые веки. Шея затекла, и Юнги не сразу удается повернуть голову, что раскалывается, будто он выпил целую бутылку рома. Альфа делает неимоверные усилия, чтобы открыть глаза и тут же прикрывает их ладонью, пытается закрыться от ярко светящего солнца. Немного привыкнув к свету, удается разжать веки, но мозг не хочет признавать то, что видит. Комната кажется чужой, или альфа ещё не отошел ото сна и теперь стремится вырваться из этого кошмара. Юнги медленно поднимает руку к лицу, ощущая каждое движение затекших мышц, и пробует несколько раз проморгаться, словно хочет избавить глаза от этой непонятной реальности. Но даже после серии промахов всё остаётся на месте — та же комната, тот же свет и тот же беспорядок. В гостиной царит хаос, которого альфа отродясь не любил. Он всегда ценил чистоту и порядок, о чем была прекрасно осведомлена прислуга. Но сейчас всё, что когда-то было на своих местах, валяется по комнате, разбросанным по сторонам или разбитым. Купленные на аукционах картины криво висят на стенах, а светлый пушистый ковер взъерошен и задернут почти наполовину. Открытые ящики медиа-консоли выглядят так, словно в них что-то искали, а диски вообще валяются на полу. Воздух пропитан странным запахом агрессии и ненависти, а ещё какой-то горечью, кажущейся альфе немного знакомой. В целом гостиная выглядит так, словно недавно в ней побывали грабители, которые оставили после себя следы своих бесчинств. Одинокий черный светильник, стоящий в углу, что всегда казался Паку абсолютно не соответствующим обстановке и слишком траурным для этой светлой комнаты, сейчас идеально подходит для такого печального зрелища. — Что тут, блять, произошло? — глядя на разбросанные на полу книги и вырванные страницы, Юнги продолжает шокировано осматривать помещение. — Ханна! — орёт он, видя разбитые вазы, среди которой та, которую так любил Чимин. Эта ваза была подарена ему тайным поклонником, но кто именно этот человек, что был настолько щедр, Чимин не узнал до сих пор. Это было как раз накануне встречи с Юнги и по оценке омеги, ваза стоила кучу бабла. Ещё бы — венецианское стекло XVI века, выполненное в технике «aventurine» — стекло с золотым блеском, которое нельзя приобрести в свободном доступе. Только на специальных аукционах, ну или в подпольных элитных антикварных магазинах. — Чимин… — вспоминая, что на втором этаже вчера оставил спящего омегу, он срывается с места и, позабыв обуть тапочки, бросается босиком в сторону спальни. — Малыш! — уже истерит, не получая ответа на свои крики, и не замечает, что наступает на один из осколков. Словно взлетает на второй этаж, не обращая внимания на твёрдые ступени под ногами и своей, уже пораненной об осколки стопы. Чувствует только пульсирующую боль в висках и дикий страх, который вынуждает броситься к нужной двери. Быстрый обзор и все в спальне кажется на своих местах, но, подходя ближе к кровати, Юнги испытывает дурное предчувствие. Взгляд падает на постель, и сердце замирает — Чимина в ней нет. Только аккуратно лежащие в кресле вещи омеги, его телефон на прикроватной тумбочке и пушистые тапочки у кровати. И если одежду он мог переодеть, то оставить телефон и расхаживать босиком не в правилах Чимина. Альфа стоит, не может отвести глаз от смятого постельного белья, словно загнанный зверь, у которого отобрали ребенка. — Ааааа! — вырывается крик отчаяния, на смену которому впервые приходит осознание того, что творится в его жизни. Юнги падает на колени, прикрывает ладонями опухшее лицо, из последних сил стараясь не позволять себе расклеиться. Вот прямо сейчас ему нужно взять себя в руки и подумать, что дальше делать, и кто не дает ему нормально жить. Что он упускает? Кому нужно испортить его идеальную жизнь? Он долго к этому шел: высокая должность, статус в обществе, деньги, дом, идеальная пара, подходящая ему безупречно. В какой момент все его планы полетели к черту? Альфа наконец-то чувствует боль в пораненной ноге и слышит какое-то копошение, доносящееся с первого этажа. Он пачкает кровью светлый ковер, как только становится снова на ноги, и спешит спуститься вниз. Оказавшись на лестнице, видит внизу домработницу, которая оглядывает беспорядок в гостиной и мотает головой, что-то там бубня себе под нос. — Ханна! Ты давно пришла? Чимина не видела? Сколько времени? — серия вопросов летят в сторону несчастной домработницы, которая продолжает стоять в шоке от того, во что превратилась гостиная. — Господин, что тут произошло? — несмело интересуется она у спустившегося со второго этажа альфы. — О боже! Стойте на месте, здесь куча стекла. Вы видели, что уже поранили себе ногу? Погодите, я сейчас всё уберу и принесу аптечку, — Ханна резко вытягивает руку вперед, словно преграждая путь альфе. Ее движения уверенные и решительные, а перепуганный взгляд подчеркивает искреннюю заботу. На диво Юнги мгновенно замирает на месте, словно прочувствовав энергию решительности, исходящую от женщины. Она работает у него слишком долго, поэтому её настойчивость заставляет остановиться и повиноваться. — Подай телефон, я уйду на террасу. Аптечку туда принесешь, — на эту просьбу женщина крутит головой по сторонам, а заметив валяющийся на полу гаджет, поднимает его и подаёт хозяину. — И кофе сделай мне.***
С большим трудом согласившись оставить Чимина на попечение врача и активировав камеры в квартире, Чонгук спускается в подземный паркинг своего роскошного жилого комплекса. Обращает внимание на кабинку охраны, расположенную у транспортного лифта, и направляется прямиком к ней. Ночью ему было не до камер наблюдения, а сейчас самое время. В небольшом, обшитом пластиком помещении сидит сонный мужчина, поддерживая одной рукой подбородок, а второй нервно клацая по клавиатуре. Он разглядывает монитор, что-то бубня себе под нос, не сразу обращая внимание на подошедшего жильца. Если мыслить рационально, надежды отыскать хоть какую-то зацепку откровенно нет. Вряд ли похитители могли так облажаться, но перепроверить стоит. — Доброе утро, — обращается альфа к охраннику, наблюдая, как тот испуганно подскакивает на месте. — Простите за беспокойство, это вы дежурили сегодня ночью? — Да-а, — несмело отвечает мужчина. Его щеки краснеют, а глаза полны смятения. — Подскажите, вы ничего необычного не заметили? — Нет! — тут же выпаливает охранник, вызывая еще большие подозрения своим поведением и нервозностью. — Странно. Меня вы тоже не видели несколько часов назад? — Чонгук пристально смотрит на охранника, не позволяя отвести взгляд, и видит, как тот тушуется, виновато опуская плечи. — Простите, господин, я виноват, — мужчина опускает голову, сжимает губы вместе, что свидетельствует о внутреннем напряжении. — Я понимаю, что теперь меня уволят за мою оплошность. — Расскажите, что случилось. Возможно, я вам помогу? — произносит альфа доброжелательным тоном, чтобы не оттолкнуть. Этот человек явно что-то видел. — Дело в том, — охранник выглядывает из кабинки, осматривая пустой паркинг. — Где-то под утро ко мне подошел мужчина. Одет был очень прилично, я бы сказал даже, дорого. Сказал, что новый жилец и попросил ему помочь с колесом. По инструкции я не должен этого делать, не должен выходить из кабинки, кроме экстренных случаев. Но он очень просил и в принципе не выглядел как какой-то злодей, — мужчина замолкает, явно чувствуя себя неуверенно или стыдясь своего поведения. — Одним словом, когда я вышел, он что-то брызнул мне в лицо, и я отключился. Очнулся — его уже не было. Всё на месте, вот только камеры были отключены и не записывали ничего фактически до пяти утра, — продолжая виновато смотреть, дополняет охранник. — Понятно. Вы в полицию звонили? — Нет, — опускает голову. — Понимаете, я только устроился. У меня семья и очень нужна работа. Если всплывёт, что я вышел из кабинки — сразу уволят, а так… Чонгук не знает, что испытывает к этому мужчине сейчас. Злость за халатность или человеческую жалость? В любом случае всё уже произошло. — Но вы уверены, что ни одна камера ничего не зафиксировала? — теперь ему становится ясно, почему охрана не обратила внимания на ночную возню возле его машины. — К сожалению, да. Я сообщил о сбое камер и уже вызвал техническую поддержку, чтобы разобраться с этой проблемой. Извините за неудобства. А у вас что-то случилось? — не унимается охранник, очевидно, чувствуя свою вину и пытаясь хоть как-то её загладить. — Вы помните, как выглядел тот мужчина? — Он точно альфа, правда, его запаха я не слышал, может, подавители пьет. Высокий, красивый, черные волосы, слегка отросшие. Я не особо его рассматривал, — охранник задумчиво поглядывает в сторону и добавляет: — Это всё, что я помню. Могу ещё чем-то помочь? — Нет, спасибо, — Чонгук кивает в знак благодарности. — Пожалуйста, не выдавайте меня, — мужчина огорченно отводит взгляд. — Надеюсь, у вас все будет хорошо. Жаль, что нет записей, — не скрывая своего сожаления, отвечает альфа. Хотя, в принципе, ничего нового. Всё так, как и думал. Он желает охраннику хорошего дня и направляется в сторону необходимого паркинг-места. Подойдя ближе к своему автомобилю, что блестит глянцевой черной краской под яркими лампами, Чонгук разблокирует машину с помощью электронного ключа. Он оглядывается по сторонам, осматривая пустые паркинг-места и те авто, которые припаркованы вблизи его машины. Выискивает прикрепленные видеорегистраторы, но, к сожалению, ни на одной из них в необходимом поле зрения их нет. Взгляд возвращается к своему автомобилю и останавливается на закрытом багажнике, из которого ещё пару часов назад он достал сонного омегу. Вспоминая, каким холодным и беззащитным Чимин был в тот момент, единственное желание, на котором Чон себя ловит — вернуться назад в квартиру и, усевшись на край кровати, сидеть сторожевым псом, охраняя спящего Пака. Пару секунд замешательства, и альфа всё-таки проходит к водительской двери, открывая её и усаживаясь на кожаное сиденье. В машине слышен еле уловимый запах молочного шоколада с фундуком, который Чонгук маниакально вдыхает ноздрями. Он прикрывает глаза и сидит так несколько минут, наслаждаясь послевкусием аромата, а потом всё-таки нажимает на кнопку, включая двигатель и вбивая в телефоне адрес клиники. Утренняя прохлада еще окутывает город и ощущается через приоткрытое окно, как только альфа выезжает из паркинга. Улицы Сеула едва начинают оживать под наступающим светом солнца, и Чонгук отмечает, что за несколько лет его отсутствия город изменился, в принципе, как и всё вокруг. Он следует подсказкам приятного женского голоса, сворачивая в переулок и паркуясь возле трехэтажного здания. Внезапно телефон вибрирует, а на мониторе бортового компьютера альфа видит знакомое имя. Он раздраженно чертыхается, принимая вызов на встроенной системе громкой связи. — Юнги! Где ты, черт возьми? — даже не здороваясь, рычит в трубку Чонгук, абсолютно не заботясь о субординации с работодателем и о том, что старший ему хён. — Я звонил тебе много раз! — Погоди, — летит нервозно в ответ. — Тут такое произошло. Кто-то проник в дом, устроил погром и… — он делает паузу, а потом добавляет: — Чимин пропал. — Я поэтому и звонил тебе всё утро, — альфа замирает, прокручивая в голове услышанное, и выдает ещё один вопрос, чтобы прояснить ситуацию. — А ты был не дома? Несколько секунд молчания и тяжелого дыхания порождают новые вопросы и размышления, но альфа смиренно ждёт, желая получить объяснения. — Я вымотался вчера. Ничего не ел, выпил рома, чтобы расслабиться, и просто вырубился на диване в гостиной. Не знаю, как это получилось. Наверное, тоже сдали нервы. — Это сколько нужно было выпить, чтобы отключится и ничего не слышать? — на эти слова Юнги снова молчит какое-то время, видимо, наконец-то запуская мыслительный процесс. — Ты камеры смотрел? — добавляет Чон, хотя понимает, что шансов мало. Люди, организовавшие такие события, профессионалы — всё держат под контролем и следов не оставляют. — Ещё не успел. Дома такой бардак, но, думаю, там вряд ли что-то будет. Если они попали в дом, забрали Чимина, то однозначно позаботились, чтобы не оставить никаких доказательств своего присутствия. — Чимин у меня, — выпаливает Чонгук и тут же слышит какое-то хлюпанье и кашель старшего, который, по всей вероятности, поперхнулся от услышанного. — Что? — хрипит тот, продолжая кашлять. — Как это? Почему у тебя? — Я тоже хотел бы знать, почему его привезли ко мне и оставили спящего в багажнике моей машины, корректно намекая поторопиться. Его чем-то накачали. Я сейчас решаю эти вопросы. Но мне очень хотелось бы знать, что вообще происходит?! — Чонгук больше не намерен терпеть бесконечную ложь. Игры Мина в казино, долги — сейчас уверенности в том, что всё завязано на Юнги, гораздо больше. Слишком многое указывает именно на него. — С ним всё в порядке? — голос старшего взволнован, и это не наигранно. — Он у тебя дома или в больнице? Я сейчас же выезжаю. — Нет! — отрезает Чонгук. — Пока ты не разберешься со своими проблемами, Чимин останется под моим присмотром. С ним врач, он позаботится о его состоянии, а я о безопасности. — Но он мне нужен! Сегодня! Срочно! Ты не понимаешь, меня… — Юнги замолкает, очевидно осознавая, что сболтнул лишнего. Дыхание тяжелое, прерывистое, и Чонгук хотел бы увидеть его глаза, скорее всего, наполненные злостью и раздражением. — Я переживаю. Он дорог мне. — Переживаешь? Серьёзно?! — Чонгук сводит брови в характерную «морщинку». Его глаза смотрят на экран телефона с недоверием и наполнены разочарованием. Челюсти сжимаются, как и кулаки, а потом правый нервозно стучит по рулю. — Ну, договаривай, — не выдерживая, повышает тон. Понимание, что он не сможет защитить омегу, пока скрыты детали происходящего, сжимает сердце с каждым вздохом. — Скажи уже правду, Юнги! Про казино, про проигрыш! — Откуда ты? Следишь за мной? — Я всё-таки бодигард, и это моя работа. А хотелось бы услышать это от тебя, — если бы не Чимин, альфа уже сейчас мог оборвать этот бессмысленный разговор. Очевидно: Мин просто неисправим. Почему Намджун вообще дружит с таким человеком? — У меня вторая линия, я перезвоню, — Чон даже не успевает отреагировать, как звонок обрывается, оставляя его без ответов и возможности что-то понять.***
Альфа открывает дверь кафе и попадает в приветливую атмосферу. Внутри он отмечает тихую музыку, играющую на фоне, а запах свежезаваренного кофе сразу же пробуждает рецепторы. Взгляд Чонгука падает на столик у окна, где сидит Намджун с чашкой кофе в руке. Тот выглядит заспанным, с небрежно растрепанными волосами и усталым видом. Несмотря на это, он фактически подрывается с места, когда замечает Чонгука в дверях. Справившись со всеми делами, альфа решает всё-таки поговорить с дядей. Возможно, он прольет свет на жизнь Юнги и даст зацепки, которые помогут распутать этот клубок. Слишком много загадок и совпадений, чтобы можно было просто списать на случайности. Пока он мотался по городу, перебирал в голове факты, которые наблюдал в последнее время. Юнги постоянно врал ему, скрывая свои дела и не предоставляя полной информации. Альфа подозревает, что его работодатель втянут во что-то куда более опасное, чем он мог предположить. И, скорее всего, казино — не единственная причина происходящего. Каждая новая деталь, которую он узнал, только подкрепляла его сомнения. Последние дни возникали новые вопросы, на которые Чонгук не может найти ответы. Как все эти события связаны между собой? Кто стоит за всей этой загадочной ситуацией и какая роль отведена Чимину? Официант быстро подходит к столику и предлагает меню, как только Чон усаживается напротив Намджуна. Тихая фоновая музыка, к сожалению, не помогает расслабиться, тем более тема их утренней беседы далеко не из приятных. — Что случилось? — начинает старший, скорее всего, понимая, раз племянник вытянул его ни свет ни заря, значит, дело серьезное. — Знаешь, — Чон поднимает на дядю глаза, ища в родном человеке поддержку и понимание, а возможно, и помощь. — Я очень старался, правда. Я не хочу тебя подвести, но это становится невыносимым. — О чем ты? — старший внезапно бережно ставит чашку с недопитым кофе на блюдце, слегка отодвигая ее в сторону, чтобы освободить место для своих рук. Это действие говорит о готовности выслушать, что немного расслабляет напряженного Чонгука. — Ты давно знаешь Юнги? — Странный вопрос, но раз ты мне его задаёшь, видимо, это имеет значение, — выражение лица Кима становится более задумчивым, и его взгляд фокусируется на младшем альфе. — Я учился с ним. Дружили в университете, потом не виделись какое-то время, и вот несколько лет назад снова встретились, — Намджун внимательно наблюдает за Чоном, как будто ищет ответы на вопросы, что явно сейчас крутятся в голове. Он не привык рано вставать и предложение позавтракать от племянника хоть и принял, но пару наводящих вопросов сразу задал. — Мин изменился со студенческих лет, пожалуй, как и я, но для меня остается вождем бледнолицых. — Вы очень близки? Можешь рассказать о нём подробнее? — Что случилось, Чонгук? — выпаливает озадаченный старший. — Почему ты так интересуешься им? Насколько я помню, ты охраняешь его омегу, а не Мина, — в голосе прослеживаются нотки нервозности, а в воздухе легкий шлейф табака. Намджун ожидаемо не понимает, к чему все эти вопросы, но Чонгук пока не готов раскрыть карты. — Ты прав, — младший откидывается на спинку стула. — Я бодигард Чимина, но я уже не сомневаюсь — то, что происходит с ним, напрямую связано с Юнги. Я кое о чем спрошу тебя, и от твоего ответа будет зависеть дальнейший ход нашего разговора. Прошу, будь предельно откровенен со мной, иначе могут пострадать невинные люди, — на эти слова старший напрягается. Почему-то воровато оглядывается по сторонам, но придвигается ближе, таким образом показывая готовность быть открытым. — Ты знаешь, что он игрок и у него долги? — В смысле «игрок»? Где? В казино? — глаза Нама расширяются в искреннем удивлении, что служит прекрасным ответом на заданный вопрос. — И я думаю, это связано с тем, что на него сейчас давят. Пытаются вывести из равновесия, угрожая Чимину, — больше ничего не спрашивая, Чонгук решает перейти к сути встречи. — Он врёт мне. И я не знаю, как защитить его омегу, если не буду знать правду. У них в доме уже небезопасно. Камеры, прослушка, сигнализация — всё под контролем неизвестных людей. Доступ — заходи-не хочу двадцать четыре часа в сутки. Думаешь, это может быть просто дело рук какого-то озабоченного сталкера, охотящегося на омегу? Конечно же, нет! Работают профессионалы, я тебе отвечаю, — Намджун нервно постукивает пальцами по столу, явно озадаченный услышанным, но встречных вопросов пока не задает. Просто молча впитывает. — Вчера забрались в дом. По словам Юнги, устроили разгром, в то время как он странным образом спал и ничего не слышал. А самое главное, выкрали из спальни сонного Чимина и подбросили мне в машину. Он до сих пор спит, скорее всего, под какими-то препаратами. Я оставил его с врачом. В этот момент сердце альфы неприятно щемит. Вернувшиеся мысли о течном омеге покоя не дают. Не позволяют мыслить хладнокровно, то и дело пробуждая чувство тревоги и желание быть рядом. Он несколько секунд размышляет, стоит ли об этом говорить Намджуну. Поймет ли его родственник? Станет ли на его сторону, идя против своего давнего друга? — Даже не знаю, что тебе сказать, малой. Сам в шоке, — комментирует старший, покачивая головой и потирая виски. — В шоке ты будешь от следующей информации, — альфа действительно нервничает, чувствуя в воздухе свой собственный запах, который сейчас распространяется от страха быть не понятым единственным близким родственником. — Мне кажется, Чимин — мой истинный.