***
— У меня один вопрос, — альфа становится рядом с младшим и так же, как и он, опирается на перила балкона. — Почему я последний узнаю о том, что творится в твоей жизни? Чонгук молчит. Ему нечего сказать самому родному человеку, который у него есть. Вернее, есть что, но стыдно. Он и так причинил дяде кучу хлопот, пора самому разобраться со своей личной жизнью и не впутывать в этот хаос хотя бы Намджуна. Достаточно того, что вовлечены Тэхён и Мин. — Долго будешь молчать? — очевидно, пребывая в нетерпении, переспрашивает старший. — Я не хотел тебя впутывать. А вот твой Юнги — трепло! — бурчит себе под нос Чонгук, даже не представляя, что в этот момент его дядя видит в нем маленького Чонгука, который в очередной раз накосячил и огрызается, когда его ругает отец. Уже два дня физическое состояние оставляет желать лучшего, а настроение Чона, словно кардиограмма, то и дело скачет то вверх, то вниз. Переливание крови, которое сделали альфе в Америке, должно обеспечивать жизнедеятельность его организма на протяжении нескольких месяцев. Но тоска по Чимину и неизвестность, видимо, дают свои плоды. — Я не отчитывать тебя пришел, а помочь, — тон старшего меняется, располагая к беседе. Чонгук наконец-то поворачивает голову и видит в глазах Намджуна искренность и теплоту. — У меня есть важная информация для тебя, но для начала мне необходимо знать всё, что произошло. — Какая информация?! — хватая за руку Кима, альфа тут же фокусируется на его словах. Сейчас он готов ухватиться за любую соломинку, которая может привести к Чимину. — Я же сказал: сначала ты, — Намджун кладёт ладонь на плечо племянника — это его привычный жест проявления заботы. — Думаю, нам не помешает что-то выпить. Чонгук не медлит, тут же направляется внутрь своей квартиры, а оказавшись внутри, к бару. Достаёт две бутылки алкоголя и несёт их в кухню. Кубики льда ударяются о стенки бокалов, один из которых наполняется виски, а другой — коньяком. Развернувшись, Чон протягивает Намджуну янтарный напиток, прежде чем усаживается напротив него за барной стойкой, ставя перед собой свой бокал. — Не знаю, с чего начать… — руки Чона немного дрожат от напряжения, а сердце сжимается от боли, которую приносят воспоминания. — Помнишь, я говорил тебе об истинности с Чимином? — Разве такое можно забыть? — прикасаясь губами к бокалу и делая небольшой глоток, Намджун словно меняется в лице, становясь сосредоточенным и серьёзным. — Мы с Чимином… Как бы это сказать… Стали парой, — признаётся Чонгук, слова вырываются из него, словно тяжелый груз, который он носил внутри себя слишком долго. — Если это можно так назвать. — В каком смысле? — Просто потом он ушёл, — печаль наполняет всё существо альфы, когда он вспоминает своё внутреннее состояние в этот момент. — Но почему? — вопрос не заставляет себя ждать. — Если честно, не знаю. Вернее, он записку оставил, но я не верю её содержанию. Не верю, что Чимин мог по собственной воле бросить меня после всего, что до этого сказал и сделал. — Возможно, ты заблуждаешься? У тебя есть основания сомневаться? — Полно! Поверь, я теперь на уровне инстинктов чувствую его, хотя и не знаю, где он сейчас. Но это не всё… — Чонгук опрокидывает бокал, выпивая содержимое одним глотком. — Он укусил меня, — оттягивает футболку, демонстрируя старшему аккуратный шрам от чужих клыков. Чонгук не раз любовался им, рассматривая в зеркале и думая о изящности Чимина в тот момент. — Омега? Укусил? — недоумевает старший, ставя бокал на столешницу. — Ага. И теперь я имею смертельную метку, не в силах существовать без него, — Ким поднимает брови в удивлении, но ничего не комментирует, словно оставляя Чонгуку возможность для продолжения. — И самое главное, Чимин пропал из отеля в Сан-Франциско уже месяц назад, и с тех пор мы с Тэ не можем его найти. Я не знаю, что делать. Мы перерыли весь город, заявили в полицию, но всё безрезультатно. — Я всё-таки спрошу, — поставив стакан, Намджун скрещивает руки на груди. — Вы переспали? — Ну, а как бы у меня оказалась его метка? — тут удивление посещает Чонгука. — Теперь мы не просто истинные, мы одно целое. Скажу больше, его метка отравляет мой организм, и если в ближайшее время я не поставлю ему свою… — голос Чонгука дрожит от отчаяния, в нём проскальзывает оттенок страха. — Даже думать не хочется, что может произойти. Старший молча слушает, изредка кивая, видимо, понимая сложность ситуации. Его выражение лица становится ещё более серьёзным перед тем, как он решается сказать следующие слова: — Ты знаешь, что с этим делать? — наконец произносит, пытаясь вникнуть в глубину проблемы. — Мне нужен Чимин. И дело не только в метке и страхе за собственную жизнь… Я больше не могу без него. В полном смысле этого слова! У меня словно ломка. Сложно контролировать организм. Задыхаюсь… Выть хочется и лезть на стены. Понимаешь? — Чон не сдерживается, выливая на дядю накопившиеся эмоции, а Ким округляет глаза, очевидно, шокированный услышанным. Сидя за барной стойкой, старший склоняет голову, бросая взгляд на бокал перед собой, словно в поисках правильных слов. На лбу появляется лёгкая морщинка, отражающая внутреннее напряжение и заботу, а в глазах читается глубокая задумчивость. Он явно ищет решение для своего племянника. — Ты сейчас в состоянии рационально мыслить? — пока Чонгук опять наполняет свой бокал и нервно делает ещё один глоток, уточняет с прищуром Ким. — В смысле? Ты что-то знаешь? — руки младшего начинают дрожать от волнения, а взгляд бродит по лицу Нама, будто всматривается в тусклый свет в конце туннеля. — Я знаю, где он… — Ким тут же протягивает руку к плечу младшего, скорее всего, предполагая, что тот на месте не усидит от его слов. — Скажу, но только у меня есть несколько условий, — в глазах заметно беспокойство, а в воздухе нарастает аура напряжения от выделяющихся феромонов и запахов. — Шутишь? Какие могут быть условия? Тебе мало того, что я уже сказал?! — возмущению Чона предела нет. Как дядя мог просидеть у него почти час и ничего не сказать, владея важной информацией. Но невозмутимое лицо старшего, выражающее серьёзный настрой, заставляет согласиться, и Чонгук сдаётся, зная, какой тот упрямый: — Ладно, слушаю. — Итак… Прежде всего, ты не побежишь к нему прямо сейчас, — Намджун опирается локтями на столешницу и приближается, пока у младшего, кажется, сейчас вот-вот дым из ушей пойдёт. — А во-вторых, все свои действия ты будешь согласовывать со мной, и мы поступим обдуманно, — на какое-то время в комнате наступает напряженная тишина, пока Чонгук борется с интересом узнать хотя бы что-то о своём омеге. — Но самое главное — никаких драк! Ты меня понял? — Да говори уже! — желание получить весточку о Чимине вынуждает согласиться. — Не вздумай меня перебивать! — Да понял я, понял! — кивает младший альфа, а у самого снова расползается жар по всему телу от переживаний. — Когда-то у Юнги был друг Ли Донук. Они часто тусовались вместе, и именно он помог Мину подняться по карьерной лестнице. Но у него, как оказалась, была одна слабость — Чимин, которого Юнги успешно увёл из-под его носа. Ли копил ненависть несколько лет и всё это время разрабатывал план мести, который наконец-то удалось реализовать, — Намджун замолкает, глядя на Чонгука, видимо, сканируя его реакции. А у того щёки начинают краснеть от возмущения. Внутри младшего разгорается буря. Оказывается, кто-то ещё мог претендовать на внимание омеги?! Но Чон сдерживает себя, желая понять суть. — Кто этот Ли Донук? И при чем тут эта история с Мином? — резко спрашивает Чонгук, его голос звучит напряжённо. — Ли Донук — влиятельный строительный магнат, владелец крупной компании, которая занимается строительством самых дорогих высотных зданий инфраструктуры Сеула. Все грандиозные проекты в городе реализует именно его компания. Он давно является одним из ключевых игроков в этой отрасли и обладает огромным влиянием в деловом мире, а также в политике. Его вечеринки посещают только высокопоставленные чиновники, бизнесмены и другие влиятельные личности, — Ким тяжело сглатывает. — Я так понимаю, ты ещё не читал паблики новостей? — Нет, у меня Чимин в приоритете, а не новости города. — Значит, и к лучшему, — комментирует старший, отодвигая оба бокала в сторону. — Вчера Юнги был приглашён на одну из таких вечеринок, которые устраивал Ли, хотя они не такие уж и близкие друзья на данный момент. — И? Какое мне дело до Мина или этого Ли Донука? — качает головой Чон, не понимая, почему старший отодвинул посуду и морочит ему голову ненужной информацией. Но к горлу подступает тошнота, словно тело готовится к чему-то неизбежному и опасному. — Там был Чимин, — не отрывая от младшего взгляда, произносит Намджун тихим голосом. — Ли представил его как свою пару. — Чимин? — шепчет Чонгук, словно пытаясь ухватить смысл этой внезапной информации. Его мысли кружатся в голове, пытаясь вместить это новое знание. Первая — радость, оттого, что Чимин жив, нашелся и с ним всё в порядке. Вторая — противоречие от непонимания. Почему омега так неожиданно пропал, а через месяц появился в доме какого-то альфы, да еще в статусе его пары? — Да, Чимин, — доставая из внутреннего кармана журнал, Ким кладёт его прямо перед Чонгуком, указывая пальцем на обложку. — Юнги увидел его там, но поговорить не удалось, — Намджун встаёт со стула и приближается, видимо, желая поддержать Чонгука в этот нелегкий момент, но тело младшего напрягается от прикосновения к его плечу, словно готовое взорваться, как вулкан. Глаза больно горят от ярости и обиды, а руки сжимаются в кулаки. На глянцевой обложке он видит большую фотографию, на ней Чимин рядом с тем альфой, с которым он дрался на выставке. Мысли о паранойе вмиг испаряются, а Чон убеждается в своих опасениях. — Мне нужно поговорить с Юнги, — наконец произносит Чонгук. — Он должен мне в подробностях рассказать всё, что произошло на той вечеринке и об этом Ли.***
— Как ты себя чувствуешь? — развалившись в кресле и делая жест рукой, подзывая официанта, спрашивает Ли. — Ты выглядишь уставшим. Вечеринка не понравилась? Чимин без особого интереса осматривает белоснежную скатерть, покрывающую стол, на котором стоят высокие хрустальные бокалы, переливаясь светом от яркого солнца, освещающего огромный и пустующий зал ресторана. Рядом с каждым бокалом лежит тонкая белая салфетка, аккуратно сложенная в форме лодочки. Центр стола украшает металлическое ведерко со льдом, в котором охлаждается бутылка дорогого шампанского. От него поднимается легкий пар, потому что, несмотря на уже прохладную погоду на улице, в помещении достаточно тепло. — Сейчас я не расположен к подобным мероприятиям, — сухо отвечает омега, даже не поднимая на альфу глаза. На тарелке, стоящей перед Чимином, разложены изысканные закуски, специально приготовленные шеф-поваром для беременного омеги. Тонкие ломтики свежих фруктов с листочками мяты украшают блюдо, играя яркими красками. Рядом с фруктами размещены небольшие кусочки деликатесного сыра и лёгкие закуски из овощей, обильно посыпанные травами и специями. Натёртые тарелки и приборы так же блестят на солнце, отражая свет с кристальных люстр и создавая впечатление идеальной чистоты и порядка. Каждый предмет на столе расставлен с особой тщательностью, словно здесь ждали очень важных гостей. Альфа всегда любил роскошь, ещё с тех времён, когда посещал аукционы и выставки, которые организовывал Чимин. И если тогда омеге это казалось привлекательным, то сейчас вызывает тошноту похлеще токсикоза. — Жаль, мы могли бы посетить ещё парочку моих друзей, но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя дискомфортно, — ещё неделю назад Ли вёл себя как самый настоящий подонок, но несколько дней назад сменил тактику и пытается снова быть галантным. Всё это приводит Чимина в недоумение. Какой предел лживости и подлости этого человека? Омега сидит за столом, скрывая свою тревогу за маской равнодушия, которую вынужден носить в присутствии Ли. Он слышит свой собственный пульс, что громко бьётся в висках, и искренне не понимает, чего ещё ему ожидать от этого альфы. — Кстати, не поверишь, но именно этого момента я ждал целых два года, — хищная улыбка, открывающая вид на белоснежные зубы, возникает на лице Ли. — Я бронировал весь ресторан и мечтал о том времени, когда ты будешь сидеть напротив меня и пить твоё любимое шампанское. — Если ты забыл, мне нельзя алкоголь, — ощущая себя жертвой рядом с каким-то маньяком, фыркает Чимин. Ему привычно противно общество альфы, и он из последних сил старается себя убедить, что всё это во благо Чонгука и их ещё нерожденного ребенка. — Думаю, глоточек тебе не повредит, — дожидаясь, когда официант наполнит бокалы, альфа берёт свой и пристально смотрит на омегу, взглядом настаивая взять бокал. — Давай выпьем за нашу новую жизнь, — восклицает он, протягивая руку в сторону Чимина. — К чему это всё? Неужели тебе самому не противно от этого маскарада? — взрывается омега. Видимо, к стрессу добавились бушующие гормоны, да и вчерашняя встреча с Юнги была очередным триггером. — Я не люблю тебя и никогда не полюблю. Тебя устраивает то, что я тебя ненавижу?! Ли смотрит на Чимина, как будто оценивая. Его улыбка лишь становится шире, словно он получил то, что хотел. Глаза сверкают пронзительным блеском, когда альфа медленно опускает бокал на стол. — Белоснежка, ты не понимаешь, насколько я тебя люблю, — Ли резко поднимается со стула и, подойдя ближе, протягивает руку к лицу омеги, но тот дергаёт головой в сторону, словно ощущая призрачное прикосновение. — Я говорил — ты мой личный трофей, а я люблю свои трофеи. Слова о том, что он всего лишь трофей, разжигают внутри вспышку гнева. Чимин чувствует, как обида и горечь больше не поддается контролю, вырываясь наружу. — Нет! — его голос разрывает тишину, а внутренности наполняются яростью. — Я не собираюсь притворяться, что всё в порядке! Не собираюсь играть в твои игры! Это не сможет долго продолжаться и рано или поздно закончится. Так зачем зря тратить время? — в этот момент к столику снова подходит официант и абсолютно равнодушно к происходящему ставит перед альфой тарелку с большим зажаренным стейком. — Прочь! — гремит ледяной голос обращённый к парню, а лицо Ли меняется и становится зловещим. Официант, испуганный этим внезапным выпадом альфы, осторожно отступает, а потом резко разворачивается и быстро уходит. Ли возвращается на своё место и смотрит на Чимина с яростью, которая плещет из его глаз, как пламя из раскаленной печи на которой приготовили его блюдо. — Ты думаешь, что можешь уйти от меня, Белоснежка? — в голосе ощутим сарказм и насмешка. — Ты мой. И будешь оставаться моим, пока я этого хочу. Не советую испытывать моё терпение и узнавать, на что на самом деле способна моя больная фантазия. Поверь, тебе это не понравится. — В кого ты превратился, Ли? — прищурившись Чимин вглядывается в лицо мужчины, видя перед собой скорее зверя, нежели человека. — Перестань… Это только начало, куколка. Я ещё не закончил с реализацией своего плана. — Какого плана? Ты больной, что ли?! — омега поверить не может, что есть ещё что-то, что уготовил ему этот псих. Ли всегда казался ему добрым и чутким, а тот альфа, который сидит перед ним — не имеет ничего общего с прежним Ли Донуком. — Вчера Юнги почувствовал то, что я ощутил два года назад. Ты видел, как ходили его желваки, когда он увидел тебя?! Ха!!! Такой ничтожный альфа… Думал, что можно вот так просто увести у меня омегу и остаться безнаказанным? Глупец! Не понимаю, я же сам его учил, что нужно быть умнее и просчитывать риски, — Ли снова насмехается, смакуя эти слова. — А теперь, я отберу у него всё! Оставлю без копейки. Уничтожу. Растопчу. Размажу. Пусть возвращается туда, откуда пришёл — в трущобы. Там его место. А я буду наслаждаться своей новой жизнью с тобой. — Ты действительно болен? Я жду ребёнка от своего истинного! — ошарашенный услышанным кричит Чимин, пытаясь достучаться до мужчины. — Думаешь, меня это смущает или останавливает? Не смеши, малыш, — в этот момент альфа не только говорит, но и выглядит как умалишенный. Впечатление такое, что жажда мести лишила его рассудка, и для него уже нет никаких принципов и канонов. — Если будешь себя хорошо вести, возможно я позволю тебе оставить его после рождения, а если будешь злить, то отдам в какой-то приют. Омега сжимает кулаки, его дыхание переходит в глубокие неровные вздохи. Незримая угроза сжимает грудь, заставляя задыхаться от отчаяния. Но бунтарская натура вновь прорывается наружу, затуманивает разум, который должен контролировать инстинкт самосохранения. Он забывает о том, что в положении, что этот альфа действительно имеет власть над ним и в любой момент может разрушить жизнь не только его, но и Чонгука без особых усилий. — Я не твой трофей или собственность! — выкрикивает Пак, срываясь с места и направляясь в сторону выхода, но стук каблуков, послышавшейся через пару секунд за спиной и сильная хватка, ощутимая на запястье, заставляют остановиться и развернуться. — Не смей так уходить! Слышишь?! — повысив голос, Ли дёргает омегу на себя. — Я не Юнги и не позволю с собой так разговаривать! — рычит он, фактически в губы Чимина. — Ты можешь уйти, только если я позволю. Понял? Феромоны гнева окутывают омегу, словно туман. У него внезапно подкашиваются ноги, и если бы альфа не держал уже его за плечи, Чимин, скорее всего, опять рухнул на пол. У Ли очень тяжелая и подавляющая аура, противостоять которой омега не может, как бы не старался. В ушах начинает звенеть, а виски словно сжимает каким-то прессом. Горький запах кедра и мёда забивается в ноздри, не давая вдохнуть кислород, и лишь перепуганные глаза стоящего у входа Хосока выдают реальность происходящего. — Пусти меня, — хрипит Чимин из последних сил. — Сядь на место, живо! — звучит в ответ, и удушающий запах отступает, давая возможность сделать полноценный вдох. Этот альфа прекрасно умеет контролировать свои феромоны, в принципе, как и все его окружающее, включая теперь и Чимина. — Надеюсь, ты меня услышал, малыш, — добавляет Ли и, подхватив омегу под руку, тянет к пустующему столу. Чимин, словно тряпичная кукла, падает на мягкое кресло, от боли в висках закрывая глаза. Нет, ему уже не обидно. Почему-то место обиды занимает решительность. Если у Ли есть свой план, то Чимин продумает план не хуже. Посмотрим, чья возьмёт. — Я устал. Давай уедем домой, — шепчет он, с трудом приоткрывая тяжелые веки и посматривая на альфу. — Ты всё испортил! — недовольный рык и брошенная на стол салфетка, которую альфа уже успел взять, говорят о его настроении. — Мне так хотелось провести этот день с тобой, но, видимо, ты не до конца усвоил уроки. Что мне нужно сделать, чтобы ты убедился в серьёзности моих намерений? Кого убить? — Не нужно никого убивать! — тут же взвывает Чимин, поднимая на альфу взгляд из-под ресниц. — Тогда веди себя подобающе моей паре. Я надеюсь, подобные истерики были в последний раз. — Наверное, стоит обратиться к врачу. Я чувствую в последнее время, что гормоны расшатывают мое настроение, — кивая в согласии и намеренно делая виноватое лицо, омега внимательно следит за реакциями Ли, чтобы проанализировать, на что тот реагирует и как. — Какие проблемы? Давай съездим. Пусть пропишет тебе успокоительное или что там ещё можно беременным. Витамины? — Это всё оттого, что мне нечем заняться. Я всё время сижу в доме, как узник, но жить подобной жизнью я не привык. Может, ты хоть по магазинам меня будешь отпускать и в галерею? Я не был там уже полтора месяца, а проведение онлайн-встреч не так эффективно, да и результатов таких, как при личном общении, нет, — хитрит омега, хотя понимает, что вряд ли Донук согласится на подобное. — Я подумаю об этом, — отвечает тот, беря в руки приборы и отрезая кусочек стейка. — Возможно, это будет отличным решением, и я больше не буду выносить тебе мозг, — взбодрившись, тут же отвечает Пак, уже строя в голове грандиозные планы.***
На улице стемнело, и небо укрылось мелкой россыпью звёзд. Некоторые из них светят ярче, некоторые будто угасают. Чимин сидит на широком подоконнике, укутанный в плед и рассматривает их, проводя параллели с событиями своей жизни. — Господин, давайте я всё-таки принесу вам чай с ромашкой и мятой. Смотреть не могу, как вы расстроены, — тихонько произносит Хосок, подойдя ближе и поправляя на плече омеги сползший плед. — Я просил не называть меня господином. Просто Чимин, — продолжая рассматривать небо, еле слышно отвечает Пак. Прошел уже час, как они вернулись в особняк Ли, который тот считает домом, а Чимин — тюрьмой, но омега до сих пор не может забыть их разговор в ресторане. Мысли о побеге то и дело не выходят из головы, несмотря на угрозы альфы. Конечно, когда омега увидел Чонгука под прицелом, он инстинктивно поддался собственному страху за жизнь истинного, но прошло уже больше месяца, а он никак не может смириться со своей участью. — Хорошо, Чимин. Чем я могу тебе помочь? — очевидно, с трудом, но всё же преодолевая фамильярность, произносит Хосок. — Можешь не утруждаться. Я понимаю, что это твоя работа — создавать мне комфорт и делать всё, чтобы я чувствовал себя уютно. Но в том, чего бы я на самом деле хотел, ты вряд ли мне поможешь, — Чимин переворачивает слова в уме, вспоминая разговор с Ли, пока Хосок молча наблюдает за ним. — Я могу просто побыть здесь с тобой, если это поможет, — предлагает парень, несмело прикасаясь к ладони омеги. — Но так же я могу стать тебе другом. И это моё собственное желание, а не указание хозяина. Чимин наконец-то отводит взгляд от звёзд и переводит его сначала на протянутую ему руку, а потом обращается к Хосоку, у которого почему-то отображается печалью в глазах. — Мне хочется тебе верить, — размышляя, что, поделившись своей болью, он в принципе ничего не теряет и не скажет парню того, о чём ещё не знает Ли Донук. — Не знаю, как ты воспринял мою беременность. — Я очень обрадовался за вас и за хозяина, хотя сегодняшний разговор в ресторане меня смутил. Но мне не следует задавать вам неудобные вопросы. Я всё-таки просто слуга, — щёки парня посещает легкий румянец, а в глазах блестит интерес. Он хоть и стоял тогда вдалеке от столика, но мог услышать отрывки фраз, которые звучали на весь зал. — Этот ребенок не от твоего хозяина, — бережно поглаживая свой ещё плоский живот, омега невольно вспоминает Чонгука. — У меня есть истинный, и он отец моего малыша. У Хосока округляются в удивлении глаза, и он прикрывает распахнувшийся рот ладонью. Стоит в этой позе какое-то время, очевидно, переваривая услышанное. Но Чимину необходимо освободиться от этой тяжести, которая на него давит. А ещё, возможно, стоит рискнуть. Может быть, он найдёт в лице этого молодого беты союзника? — Господи! Как такое возможно? — наконец-то подаёт голос парень. — А господин Ли знает? — Конечно, знает. Когда он выкрал меня, я как раз был со своим альфой, — омега слазит с подоконника и, сделав несколько шагов, подходит к двери. Плед спадает с его плеч и остаётся лежать на полу, пока Чимин тихонько приоткрывает дверь, выглядывая в коридор, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. То, что камеры есть на первом этаже, он уже заметил, но именно на втором, где находится несколько спален, видеонаблюдение не установлено. Возможно, Ли не хочет выставлять свою приватную жизнь на обозрение службы безопасности и уверен, что Чимин больше не сделает глупостей. — Если ты что-то кому-то расскажешь, я скажу, что ты меня оклеветал, — прикрыв дверь и развернувшись к стоящему посреди комнаты парню, рявкает омега. — Зачем мне это? Я же сам предложил свою помощь вам, — с обидой в голосе отвечает Хосок. — Понимаю, что это очень рискованно, но я хочу всё-таки попробовать, — поднимая с пола пушистый плед и снова в него укутываясь, Чимин присаживается в кресло с ногами. — Мне нужно связаться с моим другом. Ты сможешь мне в этом помочь?