Проект Э.Р.И.К.

— Пацаны, у меня озарение, — заявляет Эрик, ровняясь с Кайлом и Стэном. Стэн толкает школьную парадную дверь плечом и придерживает её для Кайла. Эрик тоже пытается пройти, но Марш отпускает и идёт дальше. Дверь тяжело захлопывается и бьёт Эрика по животу, вынудив подростка удивлённо отшатнуться назад. На несколько секунд становится тихо, и этого времени достаточно, чтобы Кайл и Стэн прошли большую часть школьного двора. Вскоре, однако, Эрик снова просовывается между ними. Мальчики слышат, как тот семенит позади, раньше, чем видят его, не говоря уже об унизительном нытье: — Ну пацаны. — Чего тебе, жирные сиськи? — спрашивает Кайл. — Красава, — хвалит Стэн. — Спасибо. — Окей, но пацаны, — настойчивее привлекает к себе внимание Эрик. Он в буквальном смысле протискивает свою тушу между ними и обнимает обоих мальчиков за плечи. Кайл чувствует тяжёлый запах его идиотского одеколона, от которого глаза тут же начинают слезиться. Совсем не сдерживаясь, он толкает Эрика локтем в бок. Тот отпускает. — Ладно, Кайл, ты не хочешь заработать бабки? Как-то на тебя не похоже, но я не против, нам только больше останется. — Что за чепуху ты несёшь? — Кайл резко разворачивается, чтобы посмотреть на Эрика. Тот ещё не отцепился от плеч Стэна и продолжает держать его за шею. Выглядит всё это неудобно, и на лице Стэна читается гнев, но, наверное, к этому моменту он уже понял, что лучше всего просто смириться и вытерпеть. Кайл не может даже представить, чтобы он когда-нибудь позволил Эрику вот так повиснуть на себе, видимо, в этом они со Стэном различаются. Терпимость к придуркам у Стэна гораздо выше, чем у Кайла. — А сам как думаешь, Кайл? — вопрошает Эрик. — Дай угадать, твой следующий замысел — заработать десять… — Заработать десять миллионов долларов, — заканчивает за него Эрик, самодовольно улыбаясь. — Я вам отвечаю, пацаны, это оно. Я придумал, что сделает нас богатыми… и ты не в доле, Кайл, как тебе такое? — Мне честно по барабану. — Я так и знал! — Эрик отстаёт от Стэна, и Марш пошатывается от потери с плеч такой кучи веса. Кайл снова поворачивается лицом вперёд, уже не так увлечённый идеей смотреть Эрику в лицо, пока тот излагает ещё один свой нелепый план по получению десяти миллионов долларов. — Ты завидуешь, не так ли? Даже не пытайся скрыть, ты хитрожопая крыса, Кайл, я вижу это в твоих алчных еврейских глазёнках. Кстати о глазах, Кайл их закатывает. — Ты слеп как крот, Картман, нихуя ты не видишь. — А… — Эрик запинается. Он делает несколько шагов вперёд, теперь приблизившись к Кайлу. — Я не слепой, Кайл! В любой день недели я вижу дальше, чем ты! — Ах, вот как? — Да! — Тогда что вон там за знак? — Кайл указывает вперёд, где видно только пустой тротуар. Он знает, что Эрик щурится. — Какой знак? — наконец спрашивает Картман. — Видишь, — отзывается Кайл. — Чт… эй! Я же сказал тебе перестать! — Предлагаю сделку, — говорит Кайл. — Я перестану так делать, если ты перестанешь вестись. Эрик шлёпает ладонью по спине Кайла, и тот спотыкается из-за неожиданного удара. — Ха! — восклицает Картман, гордый собой. Кайлу не нужно разворачиваться, чтобы убедиться, что Эрик встаёт в глупую позу супермена. — Тебе же хуже, я знаю, что нельзя заключать сделки с такими, как ты… так и душу потерять можно. — Да, я украду твою душу, — произносит Кайл, стараясь вложить в голос как можно больше сарказма. — А теперь рассказывай свой глупый план и уходи, хватит нам давить на мозги. — Ох, разбежался, будто я стану рассказывать, — фыркает Эрик. — Не дождёшься! В метре позади раздаётся голос Стэна: — Тогда вали. Эрик фыркает совсем как ранее. Он останавливается, но ни Стэн, ни Кайл не замедляют своего темпа. Они целиком и полностью намерены прогуляться без участия Эрика Картмана — хотя на самом деле оба знают, что принимают желаемое за действительное. Коли Эрик начал, он редко сдаётся, если только ему не становится скучно, что обычно происходит только с тем, что не касается заработка денег. Поэтому вполне вероятно, что если им не удастся каким-то образом обойти стороной планы Эрика и в то же время внушить ему, что это была его идея, то парням придётся улыбнуться и стерпеть однообразие картмановских выходок. Вот так обстоят дела. Эрик снова возобновляет движение. Когда он наконец подаёт голос, то звучит гораздо ближе. Бесспорно, он вновь следует за Кайлом и Стэном, теперь идущими бок о бок друг с другом. — Окей, ладно, пацаны, вы меня сами вынудили, — произносит Эрик, словно мальчики насильно заставляют его оставаться рядом. Кайл впивается ногтями в ткань лямок рюкзака, с лёгким безразличием наблюдая за пейзажем вокруг. На дереве неподалёку сидит белка. Проходя мимо, он провожает её взглядом. Зверёк грызёт слегка дряхлый на вид жёлудь. Как бы смешно ни прозвучало, но Кайл немного завидует этой белке. Ей не приходится сталкиваться с бесконечными сложностями, которые являются результатом жизни в теле человека. Она всего лишь белка. Такое простое бытие. В каком-то смысле прекрасное. Несмотря на это, на самом деле Кайл не особо хочет быть белкой. Просто сама идея кажется немного захватывающей. — Шоколадные Твинки, — наконец выдаёт Эрик. Кайл останавливается и закрывает глаза, пытаясь переварить только что услышанный бред. Стэн также оказывается застигнут врасплох тупоумием Эрика. Он останавливается на секунду или две, бормоча «боже мой» себе под нос, как парень делает это обычно. — Знаю! — восклицает Эрик, совершенно неправильно истолковав его тон. Кайл открывает глаза, просто чтобы взглянуть, что тот делает, но это ошибка. Эрик выглядит чрезвычайно гордым собой, словно он раскрыл секрет вселенной. Было бы даже умилительно, будь это буквально кто угодно другой. Эрик выпячивает грудь вперёд. — Вам не обязательно это говорить, я знаю, что я гений… а теперь нам нужно будет это запатентовать. Стэн, ты оформишь патент, чтобы никто не смог украсть мою идею, а Кайл возьмёт на себя финансы… — Это больно, — Стэн поднимает руку и сжимает пальцами переносицу. — Это буквально физически больно. — Мне казалось, ты сказал, что я не могу принять участие, — говорит Кайл. — Не-не-не, пацаны, я вам отвечаю… — и Эрик просто продолжает нести свой бред. — Мы заработаем на этом серьёзные деньги, просто вдумайтесь. Обычные Твинки? Фантастика. Рынок в триллион долларов. Шоколад? Даже круче, нестареющая классика — смешать их между собой? Срань господня, пацаны. Десять миллионов долларов, как нефиг делать. Кайл тупо смотрит на Эрика. Он не знает, как должен это комментировать. Сказать-то и нечего, так ведь? Конечно, если просто позволить Эрику выпустить пар, он просто выдохнется и придёт к ошеломляющему осознанию того, что это нелепо. Но Кайл не станет этого делать. Он, блять, слишком тупой для этой жизни — бляха муха, ладно. Кайл трёт свой лоб, с мучением подбирая слова, чтобы от одного шока не показаться полным мудаком. — Картман, ты потерял привилегию называться жиртрестом, — говорит он. Это заставляет Эрика заткнуться. — Чего? — спрашивает тот. Он выглядит потрясённым. Истина задела за живое. Стэн за спиной Эрика согласно кивает, пусть и до сих пор продолжая сжимать переносицу будто бы в попытке унять мигрень. — Ты не ешь ничего, кроме фастфуда, и при этом не знаешь о шоколадных Твинки, — произносит Кайл. — Вот и всё, Стэн, чудеса случаются. — У меня ощущение, будто я сейчас умру, — говорит Стэн. Кайл согласно кивает. — Да, у меня тоже. Давай, чел, пошли. Без лишних разглагольствований Кайл и Стэн снова начинают идти по тротуару. Однако Эрик увязывается следом, потому что покой, видимо, это понятие вымышленное и недостижимое. Он ноет как ребёнок, пытаясь компенсировать идиотизм, которому подверг Стэна и Кайла, но терпит позорное поражение. — Они уже существуют? — спрашивает Эрик, когда ребята доходят до главного района. Мальчики смотрят в обе стороны на перекрёстке и быстро переходят дорогу. Эрик бежит трусцой, чтобы не отставать. — Выходит, кто-то украл у меня идею? Грёбаные ублюдки, как они посмели? Боже, блять. — Не они украли твою идею, Картман, это ты спёр их идею, — говорит Кайл. Стэн ворчит в знак согласия. Наступает тишина. Она длится так долго, что Кайлу приходится оглянуться через плечо, чтобы убедиться, что Эрик ещё там. К большому сожалению, он там. Он идёт, делая широкие шаги, с красным лицом и в этой дурацкой спортивной форменной куртке, которую по дешёвке подстрелил у старшеклассника. — Ну, и они успешны? —… что? — спрашивает Стэн. — Они успешны? — повторяет Эрик. Кайл корчится. — Конечно, они успешны, — отвечает Стэн. — Это же Твинки. Ещё одна пауза. А затем: — Вы же знаете, что это означает, да? — спрашивает Эрик. Кайл и Стэн обмениваются «да ты издеваешься» взглядами. Оба точно знают, что дальше выдаст Эрик, и Картман просто продолжает, не дожидаясь ответа. — Это означает, что она сработала, пацаны. Моя идея сработала, видите? У гения родилась идея о шоколадных Твинки, они выпустили их на рынок и добились колоссальных успехов, а я придумал это позже только потому, что я гений и я на одной волне с ними. — Ох, я тебя умоляю, — выпаливает Кайл, не в силах больше держать раздражение в себе. Он обвиняюще тыкает указательным пальцем в грудь Картмана, хмурясь и грозно стреляя взглядом. — Ты «придумал» эту идею только потому, что ты жирный хер и не можешь перестать думать о еде. — Нет, но, видишь ли, Кайл, я не могу быть жирным хреном, ты сам сказал, что я потерял эту привилегию, — защищается Эрик. Кайл решает, что на это лучше никак не отвечать. Битва того не стоит. Но потом Эрик снова встревает с: — Кайл? — Я сказал, что ты потерял привилегию быть жиртрестом, — ругается Кайл, игнорируя тот факт, что сам напряжённо сверлит взглядом тротуар перед собой. — Ни слова о том, что ты не жирный хрен, потому что ты всё ещё жирный хрен. — Ага, это никогда не изменится, — вставляет Стэн. Эрик фыркает. — Ладно, знаете что? — он дёргает головой, как будто пытается перекинуть волосы через плечо. Однако волосы у него не настолько длинные, поэтому выглядит это смехотворно. Кайл не может не сравнить его с лошадью, которая пытается чихнуть. Теперь они подходят к дому Эрика. Его зелёный цвет очевиден даже с их расстояния. Кайл знает, что последует дальше. — Да пошли вы, пацаны, — произносит Картман, указывая пальцами в сторону дома, — а я домой, буду зарабатывать десять миллионов сам и думать над новой охеренной идеей, и вам не достанется ничего — даже тебе, Стэн, обнимающий деревья любящий подрочить хиппарь. Оскорбление зависает в воздухе, и Эрик оббегает их со скоростью, которую только он может счесть быстрой. Кайл и Стэн, предоставленные теперь сами себе, обмениваются понимающими взглядами. Не пройдёт много времени до следующего позора Эрика. Им повезло, что этот раз не привёл ни к чему безумному — чёрт, а ведь кажется, это вполне могло стать началом чего-то жёсткого. Спустя несколько секунд, во время которых они продолжают путь, Стэн смеётся. — Картман серьёзно назвал меня «обнимающим деревья и любящим подрочить хиппи»? — Ага, — усмехается Кайл. — Но ты должен признать, это забавное оскорбление. Стэн мотает головой. — Я даже не могу на это разозлиться. Дом Стэна следующий. Кайл хочет прикоснуться к нему — типа, к его плечу или вроде того, просто быстрый прощальный жест, но не успевает. Стэн прощается и машет рукой, а затем поднимается по подъездной дорожке и исчезает в дверях дома, оставив Кайла стоять на тротуаре с поднятой посреди махания рукой. Кайл пытается отмахнуться, не обращать внимания, словно это ерунда. Он перенаправляет действие, чтобы вместо этого почесать шею, трогать которую холодно из-за зимней погоды. В груди у него гудит. Он чувствует это, а ещё в животе небольшой… жар. И это не имеет значения, не так уж это и важно, но он не может ничего поделать. Он даже ничего не хочет сделать, он просто хочет… Ну, типа… Обняться?.. Но не потому, что у него есть чувства к Стэну, ничего такого. Он не думает о Стэне в подобном ключе. Не думает. Кайл возобновляет путь по тротуару, проходя дополнительные шесть метров до собственного дома. Он взбегает по дорожке, роясь в кармане в поиске ключей. Однако, когда парень засовывает их в замочную скважину, оказывается, что дверь уже отперта. Честно говоря, это выбивает его из колеи. Входная дверь всегда заперта. Мама всегда требует, чтобы она была заперта, даже когда сама остаётся дома. Кайл убирает ключи в карман, открывает дверь и проскальзывает внутрь, не считаясь с произведённым при этом шумом. Он топает по коврику, избавляясь от снега на подошве обуви, захлопывая за собой дверь и скидывая в прихожей с плеч рюкзак. Кайл заходит в гостиную, собираясь пару минут посидеть у телека перед тем, как приступить к домашке по химии, но планам сбыться не суждено. На диване сидит папа. Подле него Айк. Место рядом с отцом пустует. Это не нормально. Обычно всё не так. Папа всегда на работе как минимум до шести. Кайл осматривает комнату. — Где мама? — спрашивает он. Странно, но он просто уверен, что её здесь нет. Что-то не так. Он это чувствует. Папа хмурится. На самом деле он всё это время был нахмурен. Айк до сих пор в своей школьной форме. Она синяя. Похожая на костюм, честно говоря, немного стереотипная. Она не очень хорошо сочетается с бежевым цветом дивана. Почему никто ничего не говорит? Кайл сглатывает и ещё раз спрашивает: — Где мама? — однако его голос дрожит. Папа пока что ничего не говорит. Не особо. Но затем он похлопывает по пустому месту на диване рядом с собой. — Иди сюда, Кайл. Давай поговорим, хорошо? — произносит он. Кайл шагает вперёд и садится.