Проект Э.Р.И.К.

В какой-то момент, накрывая стол к ужину, Кайл давится собственной слюной. Он не знает как и почему и не понимает, что это значит, но это происходит. Охваченный возможной перспективой стошнить, Кайл ставит тарелки на кухонный стол и изучает их взглядом. Стопка тарелок, идентичных друг другу во всех смыслах, кроме психологического, изучает его в ответ. Снаружи темно, но дома горит свет. Он ощущает фантомный запах марихуаны, несмотря на три принятых по возвращении домой душа. Волосы до сих пор влажные после последнего раза. Они ещё не завились в полной мере. Мальчик хотел посушить их феном, но передумал. Из-за фена он всегда выглядит, как пудель. Он это ненавидит. Справившись с приступом тошноты, Кайл тянется к тарелкам, чтобы продолжить накрывать на стол, но быстро передумывает. Вместо этого он опускает ладони на устойчивую и твёрдую поверхность стола. Он уже разложил тряпочные подставки под тарелки. Они гармонируют, все, кроме одной — четвёртой, которая приглушённого зелёного цвета, а не тёмного кобальтово-синего. Несоответствие отвлекает его, заставляет акцентировать внимание на лишнем, не подходящем. Кайл выпрямляется, подходит к зелёной салфетке и поднимает её. Он складывает ткань между пальцев, осматривая истёртые уголки. Снизу оказывается пятно, как выясняет Кайл. Он проводит по нему кончиками пальцев. Текстура ткани непривычная: гладкая, но покрытая россыпью жёсткого пушка. Мальчик расправляет ладонь по центру салфетки. Глаза режет. Он решает, что эта подставка, наверное, не пригодится, и убирает её обратно в шкафчик. Кайл возвращается к тарелкам, поднимает их и быстро заканчивает с сервировкой. Его отвлекает гладкость посуды. Подросток занимает своё место и игнорирует всё вокруг. Стул мягко скрипит под его весом. Он ковыряет краешек тарелки. Поднимает вилку и скребёт фарфор, царапая покрытый защитным слоем блестящей глазури рисунок. Он задумывается о том, что мог бы разбить эту тарелку. Прямо здесь, прямо сейчас, он мог бы поднять её, бросить на пол и наблюдать за разлетающимися осколками. И тогда он сам себя пугается. Он боится того, что может сделать. Он боится, что может потерять контроль. Кайл откладывает вилку и встаёт со стула, придя к выводу, что наедине с собой он не в безопасности. Ему нужно пойти куда-нибудь к другим людям, например, к папе. Но папы же нет дома, так? Нет, его нет. Не целый день. Теперь он редко бывает дома. Айк не ожидает ужина. Кайл всегда его готовит, но Айк никогда этого не ожидает. Этим вечером Кайл хочет сделать что-нибудь приятное для них двоих. Но не может. В холодильнике слишком мало продуктов, чтобы он мог что-нибудь сварганить, к тому же Кайл не готов сейчас доверить себе нож и плиту. Он не собирается причинять себе вред. Ему так не кажется. Но он не может сказать наверняка. Кайл правда не в себе. Он чувствует себя отстранённо, как отдельный от себя индивидуум, безмолвно бродящий по миру. Его разум затуманен. Он не может мыслить здраво. Мальчик вдруг осознаёт, что начал шагать по кухне. С двух сторон его окружают кухонные тумбы, с другой холодильник, а с последней — стол. Он помнит, как ел. Он уже ел. Пятнадцать калорий, чтобы избежать приступа. Достаточно, чтобы он был в порядке, достаточно, чтобы поддержать стабильное состояние. Сейчас он не голоден. Он уже какое-то время не чувствовал голода. Что ты наделал? Кайл перестаёт ходить взад-вперёд, теребя пальцами края рукавов. Возвращается запах косяка, сильный. Парень кривится, поднимая руку, чтобы понюхать рукав, и, естественно, вот он источник запаха. Куртка. Та, что он надевал на себя после каждого душа, пусть и не собирался на улицу. Это самая мешковатая вещь, что у него есть. Поэтому, наверное. Поэтому он её носит. Но он не уверен. Может быть, всё потому, что Стэн к ней притрагивался. Нет. Нет, не так, не может дело быть в этом. Кайл складывает руки, потирая ладони друг об друга. Он слушает звук, который издаёт его кожа. Вдруг мальчик начинает убеждать себя, что он не жуткий тип. Он не фантазирует о Стэне, не фантазирует о его глазах, или о волосах, или о теле. Стэн его не привлекает. Стэн объективно привлекательный, но Кайл не находит его привлекательным. Но есть в этом что-то, что причиняет боль. Сердце бьётся в груди, ритмично и размеренно, сохраняя в нём жизнь. Стэн прижался ранее ухом к его грудной клетке, слушал его сердцебиение. Кайл водил пальцами по волосам Стэна. Они поцеловались. Они поцеловались. Они поцеловались. Более того. Они буквально ласкались и обжимались. Кайлу кажется, что все знают, пусть никого и нет поблизости. Он стирает с губ воспоминания. По крайней мере, пытается. Оно не уходит, а только набирает силу, требуя к себе внимания, заставляя его сердце неприятным образом нагреваться и переворачиваться. Кайл хватается за стойку, как можно крепче зажмуриваясь, расправляя плечи, чтобы избавить себя от мыслей. Ты отвратителен. Кайл оседает на корточки, впиваясь ногтями в тумбу. Они издают скрежет. Он должен приготовить ужин. Он должен позаботиться об Айке. Он должен что-то поесть. Это его ответственность. Ему почти восемнадцать. Через несколько месяцев он станет взрослым, и что потом? Что ему потом делать? Если он не может позаботиться о своём младшем брате, если он не может позаботиться о себе, он попросту бесполезен. Вот как это работает. Взрослая жизнь не за горами. Он должен быть зрелым. Напуганный, Кайл заверяет себя, что он зрелый. Он взрослый. С самого детства взрослые твердили ему, что он взрослый для своего возраста. Возможно, он достиг своего предела. Возможно, он родился настолько зрелым, насколько только может быть, возможно, это всё. Вот Стэн зрелый. Он бросил пить. Самостоятельно. Не каждый на это способен. Хотелось бы Кайлу обладать таким же самоконтролем. Хотелось бы ему уметь регулировать своё поведение. Ему хотелось бы, хотелось бы, хотелось бы, но до праздничного торта всего ничего, а свечки недостаёт, и он неполноценен. Потерявший контроль. Кайл окончательно падает на пол. Ноги не держат, и он опирается на руки, приземляясь на задницу. В воздухе до сих пор пахнет марихуаной. Запах затуманивает его рассудок, удушает его. Он чувствовал себя намного лучше, когда был под кайфом. Он не был напуган, он был спокоен. Он даже не осознавал, что испытывал стресс, пока не освободился от него, а теперь он снова напряжён и хочет избавиться от этого ощущения. Он хочет взять перерыв. Он хочет полежать со Стэном в кровати, обкурившись так сильно, как только возможно, и забыть обо всём мире, пока тормоза не исчезнут сами собой и они… ПРЕКРАТИ. Сидя скрестив ноги и сгорбившись, Кайл запускает пальцы в волосы. Когда он их сжимает, ладони становятся влажными, и на мгновение парень думает, что может почувствовать всё это. Каждую каплю воды, что когда-либо касалась его кожи, что он когда-либо пил. Солёная вода течёт у него по венам, обжигая руки и заставляя мальчика жаждать нормальности. Он хочет накуриться. Вот так. Ещё разок, быть может, он может покурить. Ещё раз. Всего один раз, это всё, что ему нужно. — С тобой всё хорошо? Кайл дёргается, поднимая голову и отпуская волосы. Айк смотрит на него в ответ, стоя прямо у стойки, за которую держался старший. На его лице замешательство. От беспокойства его брови сведены вместе, а уголки губ опущены. Мальчик хмурится. Вот как называется это выражение. Нахмуренное. Кайл поднимается на ноги с помощью тумбы. Она поддерживает его. На улице темно. Ему хочется увидеть светлячков, но их нет в окрестностях. Обычно нет, по крайней мере. Сделав вдох, Кайл произносит: — Я в порядке. Слышится шёпот. Кайл старается его игнорировать. Он поднимает руку и прижимает основание ладони к голове, к затылочной кости черепа. Есть там ямка, малюсенькая, едва заметная, прямо над правым глазом. Если провести пальцами по этому месту на лбу, то можно её почувствовать. Ямка. Крошечная. Ничтожно маленькая. Микроскопическая. Но Кайл может её почувствовать, и это как-то неправильно. Отвратительно, отвратительно, отвратительно. — Хватит, — шипит Кайл, на мгновение впиваясь ногтями в кожу головы. — Что хватит? — спрашивает Айк. Кайл снова поднимает глаза. На этот раз растерянное беспокойство на лице Айка усилилось. Ему правда неуютно, мальчик переминается с ноги на ногу, теребя край своей футболки. Шаркая, он подбирается ближе. Кайл заставляет себя не двигаться, несмотря на почти непреодолимое желание убежать. В шее возникает странное ощущение, пришедшее из места между лопаток. Чтобы отвлечься, парень трёт глаза. Он до сих пор под кайфом? Он не знает, сколько сейчас времени. Но быть не может, чтобы он был всё ещё под кайфом. Никак. Но может быть… — Ничего, — говорит Кайл. — Прости, я просто устал. Брови Айка опускаются ниже. — Если ты так сильно устал, то тебе правда стоит поспать, — проговаривает он. Кайл не может не согласиться. Логично, что ему нужно этим заняться. Травкой. В смысле, сном. Сном. Не травкой. Он смаргивает мутную пелену с глаз, пытаясь разобраться, почему голова не работает так же хорошо, как обычно. Ему кажется, будто он в полусонном состоянии. Он даже не помнит, каково это бодрствовать. Ему стоит забраться в постель и… — Ты сегодня ел? — Конечно, ел, — резко бросает Кайл. — Думаешь, я тупой? — Нет. Ты не тупой, просто ведёшь себя странно, а обычно именно в этом причина твоего странного поведения. Кайл фыркает. — Я же сказал, я просто… В дверь кто-то стучит. И Айк, и Кайл замирают, бросая взгляды в сторону прихожей. Спустя секунду они смотрят уже друг на друга, молча спрашивая, кто же это может быть. Так как Кайл старший, естественно, именно на него ложиться обязанность проверить, кто же за дверью. Уже почти восемь. Или… семь? Он не знает. Но уже стемнело, никто не должен наведываться в гости. Кайл бодрым шагом выходит с кухни в гостиную, проходя ко входной двери. Айк держится позади. Кайл подходит к окну и выглядывает в него. Он почти выпрыгивает из кожи, когда звенит звонок. Громкий звон эхом задерживается в ушах. Звук бесконечно неприятный. Он придвигается ещё на несколько сантиметров, наклоняясь, чтобы увидеть крыльцо. Взгляд Кайла сталкивается с глазами Эрика Картмана. Кайл видит их темноту даже в ночи. Эрика озаряет активируемый движением свет с крыльца. Как только их взгляды встречаются, Кайл отступает на шаг. Закатив глаза, он задёргивает занавески. Идиот. Грубо приходить так поздно — но конечно, он это знает. Наверное, поэтому Эрик и припёрся, но Кайл сейчас реально не в настроении с ним разбираться. Он отходит от двери, перепроверяя, заперт ли замок. Заперт. Кайл ещё раз оглядывается на окно. Занавески закрыты. Он подходит обратно к замку. Заперто. Стойте, конечно заперто, он уже проверял. Развернувшись, Кайл трёт лоб, хмуря брови и крепко закрывая глаза. Странное ощущение в затылке оказалось предвестником головной боли. Теперь она начинает набирать силу. Есть также и странное чувство, которое Кайл не может толком объяснить, но он испытывал его уже достаточно часто. — Ты был прав, — соглашается Кайл. Он удерживает себя от перепроверки замка, вместо этого возвращаясь обратно на кухню, чтобы взять что-нибудь перекусить. — Прав в чём? — интересуется Айк, задерживаясь в дверном проёме на кухню. — Я странно себя веду, — отвечает Кайл. Он открывает холодильник, моргая из-за яркого света внутри. Чтобы прийти в себя, ему требуется на долю секунды больше времени, чем обычно. Айк кивает, весь такой практичный. Странно видеть такое действие от младшего брата. — Проверь сахар в крови, — говорит Айк. — Да. Да, знаю.