Проект Э.Р.И.К.

Кайл решает остаться в туалете до звона предупредительного звонка к первому уроку. И даже тогда он никак не может решиться. Кажется неправильным уходить из туалета, но и остаться там он не может. Он должен поддерживать свою посещаемость, чтобы заработать хорошую оценку, чтобы получить хорошую работу. Вот как устроен мир. Вот как он всегда работал, и мальчик это знает. Просто странно думать об этом в свете новообретённого смятения. До сих пор немного на ватных ногах, Кайл натягивает рюкзак на плечи и выходит. Может быть, он немного слишком увязает в своих мыслях, но юноша ничего не может с этим поделать. По пути он смотрит на однообразие школьных коридоров, кусая кончик языка, слегка сжимая его между зубов, как раз достаточно, чтобы оставаться сосредоточенным. Спустя минуты — которые, однако, кажутся секундами — Кайл доходит до нужного класса. Он занимает своё место, вынимает тетрадь и карандаш. Как бы он ни пытался выкинуть это из своей головы, не получается. Он думает об этом всё утро, весь первый урок и весь второй. На третьем он спускается с небес на землю, вытаскивает голову из облаков и сосредотачивается на окружающих раздражителях, чтобы убедиться, что ничего себе не надумывает. К наступлению обеденного перерыва он приходит в себя. Кайл выходит из ошалелого состояния, он не дрожит, он не напуган — он никогда не был напуган, Эрик никогда не пугал его — и может мыслить более ясно. Адреналин ушёл, превратившись лишь в одно воспоминание от случившегося утром — и, честно говоря, его это не беспокоит. Логика вплетается в его сознание, автоматически убеждая его, что всё в порядке. По факту, всё нормально. Ничего не случилось. Видите? Он в порядке. Сегодня в столовой не очень людно, и на секунду Кайл задумывается, почему так может быть. Оглядываясь по сторонам, он садится за их привычный стол. Тихо. Ничего, это он может выдержать. Парень любуется пейзажем, наблюдает за школьниками, медленно просачивающимися через входы в столовую, болтающими в группах и смеющимися между собой. Его пальцы бездумно занимаются молнией на рюкзаке, открывая её. По сути, он на автопилоте. Вот так всё обычно. Вот так всё рутинно. Он на автопилоте. Мозг зудит, словно он слышит и видит больше, чем привык, но Кайл отгоняет это ощущение, ведь это несущественная деталь, которая не имеет никакого значения. Чрезмерно бурная реакция не является частью его рутины. А именно это сейчас и происходит, помните? Рутина. Глупая игра Эрика пройдёт своим чередом, и с его мамой всё будет хорошо, она поправится и вернётся домой, и он отправится в колледж, устроится на хорошую работу, найдёт себе муж… …жену, заведёт детей и продолжит свой род, или что там ещё в наше время люди делают. В столовую заходит Стэн. Он держится за руки с Вэнди, беседуя с ней о чём-то и улыбаясь. Она тоже улыбается и говорит что-то в ответ — лицо Стэна светлеет, и Кайл слышит его смех. Не физически, но ментально. Он слышал его достаточно раз, чтобы знать, как именно это звучит: тихий вдох, который парень всегда делает заранее, и смех на выдохе, то, как его глаза всегда наполовину закрываются, когда он смеётся, и то, как его щёки выглядят ярче, а волосы мягче, и его олимпийка сегодня расстёгнута, открывая взгляду чёрно-серую футболку с пиксельным рисунком, которую Кайл видел на нём уже кучу раз. Стэн целует Вэнди в щёку, и они расходятся, после чего парень подходит ближе. Кайл отводит взгляд, смотрит вниз, надеется, что Стэн не заметил, как он пялился, грешно умоляя, упрашивая неприятную сдавленность в груди и животе уйти. Кайлу дурно, его тошнит, голова кружится, словно он только сошёл с лодки, которая часами билась о волны бушующего океана, но ощущение никак не уйдёт. Морская болезнь, быть может, он не знает. Он знает только то, что не может найти свой обед. Он готов поклясться, что контейнер был здесь этим утром, правда же? Его мама его… Он… Он забыл. — Замечательно, — раздражённо вскидывает руки в воздух Кайл, сбрасывая рюкзак на пол под столом. На волне стресса он смеётся. Теперь он должен пройти через очередь за обедом, так ведь? Он должен есть херню, которую школа продаёт детям, отвратительное дерьмо, едва напоминающее еду, и это, в довершение всего прочего, выводит Кайла из себя. Вот и всё. Вот и всё, его охватывает беспокойство. То, чего не случилось этим утром, игра с Эриком, прошлая ночь с его мамой, урок за уроком за уроком бесполезной информации, с которой он не хочет иметь ничего общего, а теперь ещё его идиотский блядский обед. Он знает, что раздувает из мухи слона, но это и правда кажется концом света. Кайл прячет лицо в ладонях, наплевав на то, как выглядит со стороны. Тошнота густеет в животе, вызывая в нём ощущение, словно его внутренности и есть тот океан, с которого он сошёл. Желудок действительно болит. Это точно не способствует никакому аппетиту. Как бы странно ни прозвучало, Кайлу вроде как нравится мысль о том, чтобы не есть. Просто — пропустить один приём пищи, пусть это буквально херовая идея. Фактически, это настолько херовая идея, что он решает перестать думать. Он закрывает глаза и… — Эй, ты в норме? — интересуется Стэн, приземляясь на сидение прямо напротив Кайла. Брофловски сразу же оживляется, открывая глаза, чтобы взглянуть на друга. Как бы глупо это ни звучало, одного присутствия Стэна рядом ему достаточно, чтобы почувствовать себя лучше. Это приятно, словно внимание проникает в каждую трещинку в теле Кайла, что-то, что согревает его и делает счастливым. — Ага, — отзывается Кайл, улыбаясь — и это не ложь. Стэн — это солнце, думает Кайл. И, быть может, просто в рамках этой метафоры он сам — растение, и всё, что ему нужно, это существование Стэна как личности. Звучит абсолютно нелепо, если так пораскинуть мозгами. Скользкая дорожка чего-то пугающего, особенно с учётом того, насколько эта мысль приятна, теплая и яркая у него в груди, словно нечто драгоценное. Кайл смотрит за тем, как Стэн роется у себя в рюкзаке. — Так вот, я увидел твоё сообщение сегодня утром, — говорит Стэн, вытаскивая пакет с обедом. Он кладёт его на стол и принимается распаковывать. — И, ну знаешь, я знаю, каким ты иногда бываешь? Из-за стресса и всего такого, и так как промежуточные экзамены уже не за горами, мне захотелось… Стэн замолкает, выглядя немного неловко, когда вытаскивает запакованный в полиэтиленовую плёнку бутерброд. Глаза Кайла округляются, когда Стэн толкает сэндвич через стол. Он останавливается на полпути, замирая между ними, доступный каждому желающему. — Ну, в смысле, я знаю, что ты начинаешь забывать обо всём, когда нервничаешь, и я хотел убедиться, что у тебя будет… обед, — объясняется Стэн. — И я знаю, что тебе не нравится школьная еда? Поэтому я… сделал тебе это. Кайл поднимает взгляд на Стэна. Потеряв дар речи, он не может издать ни звука. Стэн никогда раньше не делал ничего подобного. Это что-то новенькое, и Кайл искренне не понимает, что делать, он… — Тебе не нужно было этого делать, — говорит он, инстинктивно пытаясь подтолкнуть сэндвич обратно к Стэну, но тот его останавливает. Их руки соприкасаются. — Стэн… — Нет, чувак, я… — Стэн запинается, после чего замолкает вовсе, сжав губы в тонкую линию и задумчиво нахмурив брови. — Я заметил, что у тебя с собой нет еды, и захотел просто… э, помочь. Блять. Стэн станет для Кайла погибелью. Сперва он держится молодцом, сохраняя зрительный контакт и выходя даже за границы своей выдержки. В конечном же счёте Кайл достигает своего предела и отводит взгляд. Полиэтиленовая плёнка блестит под ярким светом флуоресцентных ламп, из-за чего обёртка кажется немного более нереальной, чем, наверное, должна. Наконец Кайл кивает, крохотное движение, которое, как ему кажется, Стэн может даже не заметить, но потом Стэн убирает руку, и они больше не соприкасаются (и Кайл хочет потянуться и взять его за руку, это всё, чего он хочет). Чтобы уберечь себя от смущения, Кайл придвигает сэндвич ближе к себе и говорит: — Господи, если бы я не знал тебя так хорошо, то спросил бы, не флиртуешь ли ты. Стэн смеётся, вынимая второй бутерброд из рюкзака. — Флиртую? Посредством сэндвича? Да ладно тебе, Кайл, мы оба знаем, что я бы не опустился настолько низко. — Ну да, — подыгрывает Кайл, ковыряя обёртку. — Ты скорее из тех парней, которые выкладывают «выйди за меня» стаканчиками из-под желе. — Мне нравится представлять, что я бы устроился работать на фабрику печенья с предсказаниями, просто чтобы сделать предложение, — предлагает Стэн. Он снимает полиэтиленовую плёнку со своего бутерброда и откусывает кусочек, вдумчиво его прожёвывая. Кайл в шутку закатывает глаза, наконец сдёрнув достаточно обёртки со своего сэндвича и откусывая его. — Знаешь, но это только если бы этому человеку нравилась китайская кухня, потому что некоторым она не по вкусу, чего я не понимаю, но… так и быть, наверное, у людей бывают свои предпочтения, это как в сексе… — Окей, Кенни, — вмешивается Кайл, бросая на Стэна косой взгляд. Щёки Марша стремительно розовеют. — Я… я сказал секс? — спрашивает он с широкими глазами. Кайл лишь углубляет тот взгляд, приподнимая одну бровь. Стэн сутулится, положив сэндвич на стол и сжимая переносицу одной рукой. Миг спустя он стонет. — Я не хотел говорить секс, боже мой… — Ох, вот как? А что тогда хотел сказать? — Ну, я собирался сказать алкоголь, но потом подумал о… — парень осекается, опуская руку. Кайл замечает, как Стэн пялится на него, из-за чего его лицо вспыхивает. Уши начинают снова гореть, и, не задумываясь, Кайл вертит в руках бутерброд. Он отковыривает часть корочки с хлеба. Стэн прочищает горло, мотнув головой. — Я… в смысле, я увидел Вэнди… э… Это пронзает грудь Кайла, выбивая воздух из легких. Больно, как от стрелы, воздействие, к которому он не был готов. Стэн больше на него не смотрит. Вместо этого он отвернулся, оглядывая окружающую их столовую. Кайл чуть энергичнее ковыряет корку, менее заинтересованный в подробностях того, о чём Стэн мог, в кавычках, «подумать». Или, видимо, точнее будет сказать увидеть. — Неважно, — произносит Кайл, стараясь, чтобы это прозвучало беззаботно. Однако он вполне уверен, что Стэн может заметить разницу в тоне его голоса. В воздухе чувствуется напряжение. — Почему алкоголь? Стэн долгое время молчит. — Что ты имеешь в виду? — Ты сказал, что собирался сказать алкоголь, — отвечает Кайл. — Так почему же алкоголь? Почему не мороженое? Или газировка? Или оттенки синего цвета? Кайл знает, что это нечестно, но он смотрит на друга, грозно сощурив глаза. Лицо Стэна покраснело, однако оно стало таким однозначно от стыда, а не смущения. Обычное растерянное лицо сейчас более напряжено, хотя и по-прежнему смутно озадачено. Широко раскрытые глаза, олень в свете фар. — Я… — Стэн сглатывает. — Кайл, да ладно тебе, я чист. — Я тебе верю, — говорит Кайл. Он вздрагивает от желчного тона собственного голоса. Желудок скручивает, заставляя его пожалеть о съеденном бутерброде. Тошнота вернулась, извиваясь и протискиваясь сквозь трещины, о которых Кайл успел позабыть. — Просто я не понимаю, почему именно это первым приходит тебе в голове после такого долгого, сколько там… — Четыре года, — мямлит Стэн, словно от этого всё каким-то образом станет лучше, словно он пытается перекрыть своим успехом страх перед неудачей. В голову начинают лезть злые мысли, омрачая уют, которым до этого момента наслаждался Кайл. Его инстинкт — это не злость. Это не злость, не злость, нет. Его инстинкт — отбросить сэндвич, утянуть Стэна в объятия и не отпускать, пока Кайл не примет за неопровержимый факт, что он в безопасности, но парень не может этого сделать. Кайл не может этого сделать, потому что друзья так не делают. Не правда ли? Поэтому, прямо как Стэн перекрывает своим успехом страх, Кайл перекрывает злостью правду. — Будто это меняет суть дела, — огрызается он. Глаза Стэна по-прежнему широко раскрыты. Румянец на его щеках начинает превращаться в бледность. — Насколько вообще верно выражение «алкоголик однажды, алкоголик навсегда»? Пауза. Кайл не хотел этого говорить. Стэн тяжело дышит, хрипя. Лицо Кайла тут же смягчается. — Я не могу… — голос Стэна едва громче шёпота. Он пытается сделать глубокий вдох, но воздух где-то застревает. Парень старается прочистить горло, но это тоже не особо помогает. Он притягивает к себе свой рюкзак. — Слушай, ладно, я… я не могу сейчас об этом говорить, прости, я просто… Стэн рыщет по карманам рюкзака, но так ничего и не находит. Кайл догадывается, что он ищет свой ингалятор. Вот блять. Кайл облажался. Кайл серьёзно облажался. — Мне очень жаль, я не имел в виду… — Пожалуйста, хватит, — произносит Стэн. Кайл затыкается. Стэн пытается сделать ещё один глубокий вдох, но Кайл видит, как сложно ему это даётся. Стэн тихо смеётся. — Я забыл грёбаный ингалятор дома, здорово. Наступает момент тишины, когда Стэн просто сосредотачивается на вдохах. Пока в конечном счёте не появляется тот предательский сухой кашель, предвестник. Стэн это знает так же хорошо, как и Кайл, поэтому он моментально поднимается, скидывая рюкзак на своё место, чтобы его никто не занял. — У Вэнди есть мой запасной, я сейчас вернусь, — говорит он. Кайл раскрывает рот, но Стэн мотает головой, и Кайл теряет дар речи. — Ничего страшного, это не твоя вина, я вернусь, я просто не могу с этим справиться, блять, прости, я не могу. Стэн уходит, пропуская пальцы через волосы так, что Кайл может принять это действие только за попытку самоуспокоения. Теперь, когда он оказался в одиночестве, чувство вины подкрадывается к Кайлу и пытается проглотить его целиком. Прошлая тошнота теперь удвоилась, заставляя его чувствовать себя в минутах от необходимости ринуться в ванную и вырвать. Какое-то время он просто смотрит, наблюдает за тем, как Стэн проходит через столовую туда, где вместе с остальными чирлидершами сидит Вэнди. Кайл видит, как Марш доходит до нужного места, вежливо постукивает девушке по плечу, и видит, как тикают секунды и Вэнди подскакивает, а потом они выходят из столовой. Кайл это сделал. Стэну было бы лучше, если бы Кайл просто… В обычной ситуации Кайл бы просто отогнал эту мысль, но сейчас он позволяет себе её прочувствовать. Он оборачивает сэндвич обратно в плёнку, убирая его себе в рюкзак на случай, если позже он ему понадобится. Прошлая дрожь возвращается с лихвой, но причина теперь другая. В этот раз это правда его вина. Кайл такой идиот. Он затронул тему, хотя знал, что у Стэна с ней проблемы, но он всё равно пересёк эту черту. Ему стоило быть умнее. Кайл вытаскивает из рюкзака тетрадь, быстро чиркает записку и оставляет её в брошенном рюкзаке Стэна. Стэн, Спасибо за сэндвич. Ты не представляешь, как мне это было нужно. — твой супер-лучший-друг, Кайл Кайл уходит в туалет.