Площадку покрывает свежее снежное одеяло. Первый же инстинкт Кайла по приходе туда — расчистить от него бетон. Он проходит по периметру прямоугольной площадки, по пути проводя ботинком по снегу. Кенни и Эрик не следуют его примеру; они встают у баскетбольного кольца и обсуждают порядок игры. Кайл не особо заморачивается и решает, что ему не обязательно в этом участвовать. В лошадь можно играть вдвоём, третий или четвёртый человек нужен, только чтобы затянуть игру. Не говоря уже о том, что он давненько не играл в баскетбол.
Раньше это был его спорт. Его способ забыться — очистить голову, как говорится — во время стресса. Наверное, после того, как ему столько раз говорили, что он
физически не создан для баскетбола, в итоге мысль бросить это дело как бы застряла в голове.
— Кайл, чувак, иди сюда, — Кенни машет мячом над головой, зазывая. Кажется, что предмет движется в унисон с его дыханием, хотя Кайл вполне готов не обращать на это внимания. Расчистив приличную треть площадки (не без последствий в виде промокших кроссовок), парень решает, что и так сойдёт, и идёт туда, где остальные оставили свои рюкзаки. Он сбрасывает собственный с плеча на небольшую область мокрого асфальта, после чего направляется к самим Кенни и Эрику.
— В каком порядке начинаем? — спрашивает Кайл, сопротивляясь желанию поморщиться от мрачности своего тона. Конечно, не сделать это сложно само по себе; мрачность исходит из голоса и большой тяжестью оседает в голове. Сегодня ему просто не до игры.
— В алфавитном? — говорит Кенни, хотя это больше походит на вопрос, нежели решённое правило. Кайл бросает на него взгляд.
— Это что, вопрос? — спрашивает парень. — Ты моего разрешения спрашиваешь или что?
— Воу, воу, — Кенни перебрасывает мяч из руки в руку. — Остынь, Большой Макс, мы ждали, пока ты закончишь чистить снег, чтобы вместе собраться и решить.
— Ладно, хорошо, замечательно, — говорит Кайл. — Алфавитный сойдёт.
— Круто, я первый, пацаны, — Эрик расставляет ладони в направлении мяча в руках Кенни. Кайл чувствует, как всё в животе напрягается, и, не задумываясь, выхватывает мяч раньше, чем тот попадает к Картману.
— Простите, я сказал
алфавитный? Я имел в виду
с конца алфавита.
Взгляд, который ему посылает Эрик, очень схож с убийственным. Будь они где угодно в другом месте, Кайл со стыдом готов признать, что запаниковал бы от такого взгляда. Даже здесь от него парень становится чрезвычайно напряжённым и неуверенным. Всё его нутро кажется неустойчивым и мерзким, как будто ему нужно помыться или свернуться калачиком на кровати и никогда больше не двигаться.
Но ему нужно защитить Айка.
Что-то щёлкает. В мозгу Кайла, что-то щёлкает — и как будто спустя долгое время внутри включается свет. Обстановка вокруг меняется и становится знакомой. Площадка — это не просто место, куда они пришли из привычки, это буквально их друг детства, и она всегда любила Кайла намного больше, чем Эрика.
— Так нельзя, — говорит Картман, предпринимая ещё одну попытку забрать мяч. Кайл отпрыгивает назад и прячет его за спиной вместо того, чтобы держать перед собой. Эрик рычит. — Кайл, какого хуя?
— Ещё как, блять, можно. Уверен, Кенни согласится, что тебе не стоит быть первым.
Кенни делает вдох и невинно поднимает руки.
— Ну чел, не втягивай меня в…
— Что не так с тем, чтобы я был первым? — спрашивает Эрик. Его лицо напрягается. Кайл смотрит так сердито, как только может.
— Всё,
жиртрест, — шипит он.
— Иди нахуй, Кайл, у меня кость широкая!
— Была бы узкая, если бы ты
уже заморил себя блядским голодом, — рявкает Кайл. — Попробуй для разнообразия, ты, громоздкий
уёбок!
На площадке становится оглушающе тихо. Можно невооружённым глазом заметить кристально чистую злость, исходящую от каждой клеточки существа Эрика. Кайл автоматически ощетинивается от осознания присутствия угрозы; его плечи напрягаются, а волоски по всему телу встают дыбом. Неприятный холодок пробегает по позвоночнику и одаривает его приливом адреналина.
— Кайл… — Кенни кладёт руку на его плечо. Кайл поводит плечом, сбрасывая ладонь, и делает ещё один шаг назад.
— Ладно, — Кайл убирает мяч из-за спины, покачивая его в ладони левой руки перед тем, как бросить на бетон. Мяч ударяется о площадку; звук наполняет парня чем-то привычным. Приносящим удовольствие, мягко говоря. Кайл сглатывает, подхватывая мяч, когда тот подпрыгивает вверх. Он начинает медленно отбивать его об площадку. — Ладно, тебе так сильно хочется быть первым? Докажи это, Картман, ты и я, прямо здесь, прямо сейчас, играем до двух побед, никаких правил.
— Эм, ребят… — Кенни пытается вмешаться, но получается слабо. Эрик фыркает, по сути перебивая то, что там собирался вставить Маккормик.
— До трёх побед, — говорит он. Кайл в соревновательном духе тоже фыркает. Эрик пытается украсть мяч; Кайл выбивает его из чужих рук и возвращает себе. Его пятки натыкаются на тонкий слой снега, который он ещё не очистил с остальных двух третей площадки.
— Что, зассал? Думаешь, что не сможешь победить меня за первые три раунда?
— А ты думаешь, что проиграешь в последних трёх? — подмечает Эрик.
— Мечтай, — огрызается Брофловски. Уголки рта Эрика приподнимаются, формируя дерзкую улыбку. — По рукам, засранец. Кенни…
— Судья, я понял, — отзывается Маккормик. Он уходит с площадки и машет рукой в знак принятия своей новой роли. Кайл благодарен ему за быстрый ответ.
— Никаких правил, да? — уточняет Эрик, сжимая руки в кулаки и затем снова раскрывая ладони навстречу холоду. Кайл наблюдает за этим действием. Он не осознаёт скрывающуюся за этими словами опасность. Как бы странно ни прозвучало, его мозг никак не может отойти от изначальной стрессовой перегрузки и сосредоточен лишь на ней. Что бы ни случилось после, он не может этого вспомнить. Есть только он, площадка и Эрик. Кайл собирается выиграть. Адреналин распространяется по коже и заставляет его почувствовать себя живым. Это потрясает его до глубины души, но заставляет почувствовать себя
живым, чёрт возьми — вот по чему он так скучал. Эрик весело хмыкает. — Ладно, еврей, по рукам.
Мальчики занимают позиции в центре площадки. Проходя по снегу, они раскидывают его ногами по сторонам, не видя проблемы в его наличии в принципе. Слегка смягчённые удары мячом по площадке — это малая цена за игру до трёх побед. Со стороны, наверное, это может выглядеть безумием. Они так сильно настроены выиграть право первым начать игру, это почти нелепо.
Почти.
— Хорошо, ребят, — Кенни делает несколько шагов влево, чтобы встать на линии центра поля, где лицом к лицу друг к другу стоят Эрик с Кайлом. Кенни поднимает левую руку. — Слева Кайл…
Следом он поднимает правую руку.
— Справа Эрик! На счёт три…
Глаза у Эрика такие тёмно-коричневые, они будто угрожают самой основе решимости Кайла. Несмотря на это, Кайл остаётся сильным; он встречается с взглядом этих глаз, бесстрашно и с новообретённой уверенностью. У этой уверенности странная и оторванная от реальности природа. Это немного необычно, честно говоря. Чем больше он об этом размышляет, тем больше приходит к выводу, что он сам не свой, и тем меньшей свободой движений начинает обладать его тело — как будто он связан или же находится под водой.
— Раз…
И всё же, как ни странно, Кайл чувствует себя легко и свободно. Отчуждённо. Всё вокруг походит на сон. Всё вокруг кажется совершенно
ненастоящим, как будто ничего, что он пережил, на самом деле не происходило. Это так странно, что он практически не может даже вспомнить, на кого смотрит.
—…два…
Кайл крепче сжимает в руках мяч. В его внутреннем монологе столько отчётливой уверенности, что он мог бы рассмеяться от мысли о том, что вообще когда-то чувствовал себя таким беспомощным, потому что Кайл уверен, что ощущал себя беспомощным перед бездной глаз Эрика. Хотя ничего из этого не имеет значения. Ничего не имеет значения. Ничего не имеет значения. Ничего из этого…
—… три!
Защитить Айка.
Эрик начинает надвигаться на него, и Кайл отбивает мяч о бетон, ведя его вправо в попытке избежать огромной массы тела противника. Неудивительно, что Эрик играет через свои сильные стороны; он занимает много пространства. Да, возможно, он и не очень хорош в координации, но он также не совсем бестолков в том, как
пользоваться своим весом.
Кайл мчится прямо в сторону кольца Эрика. Мяч на отскоке натыкается в шов на асфальте, что предоставляет Картману возможность для перехвата. Не колеблясь ни секунды, он так и поступает, и мозг Кайла отчаянно пытается перестроиться. Кажется, что на это уходит на долю секунды больше, чем хотелось бы, но наконец ему удаётся. Кайл мысленно предугадывает предстоящую траекторию движения Эрика. Теперь он движется прямо к кольцу, но дистанция до неё сейчас больше по сравнению с началом раунда.
Его ноги соприкасаются с покрытием площадки, и она кажется реальной. Кайл цепляется за это ощущение, твёрдость собственных шагов. Он старается не заострять внимание на весе и подобных вопросах, и вскоре уже бежит задом наперёд, подпрыгивая после быстрого взгляда через плечо, дабы убедиться, что ничего не преграждает путь. Тело Эрика кренится влево в попытке преградить Кайлу дорогу, но на долю секунды у него в глазах что-то промелькивает, и Кайл сигает в противоположном направлении. Эрик, судя по всему, не понял, что его уловку разгадали, так как он пытается проскочить с той самой стороны, что Кайл заблокировал.
Брофловски тянется, основанием ладони выбивает у Эрика мяч и снова начинает вести его к кольцу.
Первое очко уходит Кайлу.
— Нечестно, — жалуется Эрик, и жалуется он громко. Подросток указывает на место, где Кайл забрал себе мяч. — Он начал с мячом,
очевидно, что он заработает очко.
— Всё не так работает, — говорит Кайл. Может, его слова и звучат нахально, но у него есть ощущение, будто он заработал право на дерзость. Он заряжен энергией. Впервые за долгое время он заряжен энергией и чувствует себя по-настоящему
свободным.
Отбросив в сторону отстранённость, он чувствует себя очень, очень,
очень свободным.
— В следующий раз я его заброшу, — говорит Кенни.
— Аннулируй его очко, — говорит Эрик.
— Я не стану аннулировать очко, — отвечает Маккормик. — Следующие четыре раунда я буду вводить мяч в игру, но я не стану нихера аннулировать.
— Сдаётся мне, у тебя есть любимчик, — фыркает Эрик.
— Ага, ага, возвращайтесь в центр, — безразлично отмахивается Кенни. Кайл и Эрик подчиняются приказу, снова занимая места в центре площадки. У их ртов собираются облачка пара. Хотя он запыхался лишь чуть-чуть меньше, чем Эрик, Кайл всё равно чувствует себя более чем готовым продолжать это столько времени, сколько потребуется. Он не привык к игре до трёх побед в сравнении с двумя — не в последние дни уж точно.
— Тебе крышка, — произносит Эрик, голос едва громче шёпота. С расстояния Кайла его расслышать практически невозможно. Кровь приливает к его ушам вместе с выдохом в неподвижный воздух. Когда мозг наконец обрабатывает слова, Кайл не может не почувствовать себя немного ошеломлённым. Казалось бы, простая фраза во время игры, и всё же это такой контраст с тем, что, как Кайл
знает, происходит в голове у Эрика, что он с трудом может понять, уловка это или же было сказано всерьёз.
— Ребят, готовы? — кричит Кенни. Кайл и Эрик ни на мгновение не отводят друг от друга взгляды, но всё равно кивают. — Хорошо, три… два… один!
Мяч вброшен, и Кайл делает за ним рывок. Путь преграждает рука Эрика, и вскоре его отталкивают в сторону — скорее локтем, нежели чем-то ещё —, из-за чего парень спотыкается о небольшую горку снега. Он пыхтит, наблюдая за формирующимся перед лицом облачком. Эрик начинает оббегать его, а Кайл пытается перегородить дорогу. Эрик тормозит, тихий ритм баскетбольного мяча ближе прочего к фоновому шуму. Кайл смаргивает тяжесть с век и крадёт мяч у Эрика.
Пытается.
Картман разворачивается, вместе с тем выбивая мяч. За секунду удивления от быстроты этого движения Кайл упускает мяч — и вместе с ним он теряет очко за второй раунд.
— Бля, я же тебе говорил, — хихикает Эрик, бросая мяч обратно Кенни. Ни Кайл, ни Маккормик не удостаивают высказывание своим ответом. Все возвращаются на свои места.
Следующий отсчёт от Кенни, следующий вброс мяча и следующий раунд. Эрику удаётся стянуть мяч, что обеспечивает ему победу в этом раунде, и Кайл молча корит себя за то, что не смог с лёгкостью предсказать его ход.
Четвёртый раунд проходит даже быстрее третьего, но Кайл на драйве после двух прошлых проигрышей зарабатывает очко. Левый глаз Эрика дёргается. Желание Кайла вести себя нахально затмевается чистой силой инстинкта. Его выражение лица остаётся жёстким и удовлетворённым: настроенным на победу, если не на то, чтобы затянуть игру как можно дольше.
Кайл поднимает мяч со снега в метре от кольца Эрика, разворачивается на пятках и идёт обратно к центру площадки. Снег, который он ранее не успел расчистить, они смели во время своей игры, хотя что-то ещё нападало с набежавших облаков. Мальчик бросает баскетбольный мяч Кенни, и тот без проблем его ловит и вертит в руках приличную секунду, когда произносит:
— Океюшки, финальный раунд, победитель выигрывает… все готовы?
Кайл смотрит на Эрика, а тот глядит в ответ. В его глазах есть что-то очень отличное от предыдущих четырёх раундов. Возможно, это раздражение из-за упущенного преимущества или же попытка сохранить уверенность. У Кайла не хватает времени на дальнейшие размышления, потому что Кенни начинает обратный отсчёт.
Мяч подлетает в последний раз. Кайл прыгает, подхватывая его в воздухе до того, как Эрик успеет дотянуться. Как только мяч оказывается у него в руках, как только он начинает вести его по площадке, Кайл как можно быстрее проносится вокруг Эрика по направлению к кольцу. Добравшись до цели, он оглядывается за себя. Эрик резво бежит в его сторону, стремительно сокращая дистанцию. Кайл предпринимает рискованный шаг и поднимает мяч к плечу, поддерживая его левой рукой и прицеливаясь правой. Кайл определяет место броска и
Каким-то образом Эрик полностью сократил дистанцию. В этот момент его присутствие вдруг становится реальным, и появляется твёрдая рука, невероятно крепко ухватившаяся за задницу Кайла. Весь воздух тут же покидает лёгкие Брофловски. Пальцы впиваются в баскетбольный мяч, ногти норовят продавить в резине полоски в форме полумесяца. Он смотрит наверх, на белую сетку, на чёрное кольцо и разваливающийся, треснувший щит.
Рука Эрика не сдвигается. Она сжимает ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда уж. В считанные секунды нервы Кайла вспыхивают и колются иголками — они посылают по спине мурашки и вызывают в парне желание вывернуться и врезать Эрику по лицу мячом, который он так и не выпустил из рук.
Но он не может пошевелиться.
Он…
Он не может пошевелиться, Кайл не может пошевелиться, он застрял здесь, и никто ничего не делает, и он…
Жар приливает к щекам, пазухи носа жжёт, в глазах собираются слёзы.
Двигайся. Двигайся. Просто двигайся. Двигайся, блять.
Кайл пытается заговорить, пытается сказать: «Отпусти меня», но ничего не получается. Звук не выходит, горло просто сдавливает, а лицо продолжает гореть. Он предпринимает ещё одну попытку, сглатывая сухость во рту и скорее шевеля одними губами, нежели шепча. Подросток набирает воздух, и это становится самым громким звуком на всей площадке. Дрожь в его вдохе, тонкость его голоса, похожий на аханье звук, который вырывается из груди.
— Эй, эй,
ЭЙ! — выкрикивает Кенни. Рука Эрика сдвигается, но ничуть не отпускает. Спина Кайла напряжена. Он не видит, что происходит сзади, но слышит шаги и шорох ткани. Потом рука Эрика насильно убирается. — Какого ХУЯ, Эрик!
— Он сам сказал, что никаких правил, — убеждённым и довольным собой голосом заявляет Картман. — А это не дало ему забросить мяч, так что…
— Даже не пытайся навешать мне эту лапшу, говнюк! Нельзя же просто так
делать, еблан, Господи, ты отбитый кусок ЁБАНОГО… — Кенни делает резкий вдох, не давая себе взорваться. Слышится больше шороха. Кайл пытается не обращать внимание на свою парализованность, но даётся это труднее, чем казалось. Он буравит взглядом сетку. Это всё, что он может. Пялиться на сетку. — Иди пройдись, Картман, пройдись, БЛЯТЬ, пока я не расквасил тебе нос, Господи
БОЖЕ.
Эрик недовольно цокает языком. Его шаги отдаляются от площадки, из твёрдых превращаясь в мягкие, когда жёсткое покрытие сменяется почвой со снегом. Вскоре звук вовсе исчезает, и на его место приходит более близкий шаг, более лёгкая походка. Кайл продолжает пялиться на сетку, даже когда напротив него встаёт Кенни.
— Кайл, — говорит он. Кайл переводит взгляд. Кенни напряжён, настороже. Его лицо приобретает по-отечески покровительственное выражение. — Кайл, эй, ты как?
— Я не могу двигаться, — шепчет Кайл, голос настолько тихий, что он не слышит даже самого себя. Взгляд Кенни смягчается. Кайл предпринимает ещё одну попытку, говоря: — Я не могу… я не могу пошевелиться, не могу…
— Хорошо, — Кенни осторожно забирает мяч из его рук и опускает его на площадку. Он берёт руки Кайла в свои и прикладывает к своей груди. Он тёплый. Кенни тёплый. Он втягивает Кайла в объятья, одной рукой придерживая чужой затылок, а другой поглаживая по спине. — Хорошо, хорошо, всё хорошо.
Успокаивающее прикосновение. Сперва оно пугает, но со временем становится приятным. Кайл всё ещё чувствует себя застывшим, застрявшим, лишённым свободы и неспособным пошевелиться, но он также чувствует себя немного спокойнее. Тепло. Тепло, тепло, тепло, Кенни тёплый. Даже в объятьях, даже обёрнутый руками Кенни, даже с ладонью у себя на затылке, Кайл продолжает смотреть наверх на сетку. Он считает стороны. Многоугольников на сетке. Их. Он их считает.
— Что он тебе сделал? — шепчет Кенни. Его рука замирает, и парень чуть отодвигается, чтобы посмотреть другу в глаза. В течение какого-то времени Кайл может лишь смотреть в ответ. Он думает. Изучает голубые глаза Кенни и румянец на его щеках. Блондин перемещает руки, обхватывая ими голову Кайла с обеих сторон, прямо за челюстью. — Кайл, что он тебе сделал?
Напряжение за глазами нарастает, и на них снова начинают наворачиваться слёзы. Трахею сдавливает, а тело, уже не полностью парализованное, оттаивает достаточно, чтобы начать трястись. Парень убирает руки от груди Кенни и обнимает сам себя, держась за бока и ощущая боль от порезов на руке, когда прикладывает больше давления, чем раньше. Он должен перестать дрожать. Должен. Что-то в глазах Кенни меняется. Они округляются, а затем становятся серьёзными. Его лицо бледнеет.
— Он же… он ведь не принуждал тебя силой?
Кайл мотает головой. От этого Кенни немного расслабляется.
— Тогда что он сделал? — спрашивает Маккормик. — И даже не пытайся сказать «ничего», потому что я знаю, что это не правда, ладно? Он что-то сделал, я это знаю.
Кайл пытается оглянуться, посмотреть, где находится Эрик. Ему не нравится этого не знать. Он ненавидит, когда Эрик не в поле его зрения. Тогда Кенни отпускает его лицо и перемещает вместо этого руки на плечи. Кайл поворачивает голову до тех пор, пока не находит Эрика возле скопления деревьев в солидных нескольких метрах от площадки. Подросток стоит в напряжённой позе, и Кайл может разглядеть, как он пинает снег. Он зол. Из-за чего? Из-за того, что его поймали?
— Кайл, позволь мне тебе помочь…
— Он ничего не сделал, — говорит Брофловски. — Только полапал меня пару раз, это не такое уж большое дело.
Воцаряется мертвая тишина. Кайл смотрит, как Эрик продолжает топтаться у деревьев. Потом Брофловски вновь поворачивается к Кенни, который снова побледнел.
— Не такое уж большое дело? — повторяет за ним мальчик. — Что это ещё значит — не большое…
— То и значит, что не такое большое дело, — произносит Кайл. — В смысле, с людьми случаются вещи и похуже, верно? Конечно, это пиздец, но могло быть хуже.
[ как же с тобой весело
кажется, что я должен тебя поблагодарить
на спину
их на запястья
становится нежной и хрупкой на
собственные руки]
— Хуже? — Кенни хватает Кайла за правое запястье, выдёргивая парня из… чем бы
это ни было. Кайл поднимает взгляд. Их глаза встречаются, и что-то вспыхивает. Что-то новое. — Чувак, какого хрена? Только этим утром ты грозился переломать ему все кости, если он когда-нибудь снова это сделает.
Кайл не знает, что на это ответить. Он правда так сказал? Оглядываясь назад, звучит знакомо.
— Мне не хотелось перед тобой красоваться, — отшучивается парень, игриво стукая Кенни по плечу. Маккормик хмурится.
— Не надо переводить всё в шутку. Ты замер, чел, а это реакция страха.
Дрожь снова нарастает, на этот раз в руках Кайла. Он делает судорожный вдох, проверяя, где там Эрик. Он немного ближе.
— Кенни, да ладно тебе, — сухим голосом цедит парень, после чего делает глубокий вдох. — Давай пока оставим эту тему, ладно? Он застал меня врасплох, вот и всё, и я больше никогда не позволю ему взять надо мной верх.
Пока Кайл всё это говорит, его зрение совсем чуточку расплывается. Он пытается сморгнуть пелену с глаз, но она не исчезает. Это скорее раздражает, чем действительно мешает. Тело так и не перестало трястись.
— Что? — спрашивает Кенни. — Ты говоришь так, будто всегда ожидаешь чего-то плохого.
Сложив наконец два плюс два, Кайл хватает Кенни за запястье. Где-то глубоко в животе нарастает дурное, тошнотворное, накатывающее чувство. В то же время оно вверху его груди, бурчит в горле. Головокружение, наличие которого он ранее не осознавал, обостряется до тошноты.
— Не хочу портить момент, но мне кажется, у меня низкий сахар.
— Кайл…
— Я не шучу, я сейчас упаду в обморок.
Лицо Кенни смягчается.
— Ладно, — Маккормик оглядывается через плечо, как будто чего-то остерегается. Кайл неосознанно прослеживает за его взглядом и с удивлением обнаруживает там… ничего. Эрик всё ещё слишком далеко, чтобы что-то подслушать (иначе никак, он не может ничего услышать с такого расстояния, не может, он по-прежнему ближе к деревьям, чем к площадке), но Кайл не может избавиться от ощущения, что что-то здесь не так.
Дрожь в руках…
Он должен что-то съесть.
— Ладно, — говорит Кайл. — Ты тогда будь тут, а я…
— Нет, — Кенни крепко придерживает Кайла за руку выше локтя, готовый стать его опорой. — Мы усадим тебя, и я достану твою аптечку, ладно? Как тебе план?
— Ага, звучит хорошо.
— Круто, пошли.
Кайл утвердительно мычит. Мальчики отходят в угол площадки, где лежат их рюкзаки. Кенни отпускает его, и Кайл садится на землю. Когда он тянется к рюкзаку, Кенни не пускает его и сам достаёт аптечку.
Маккормик передаёт её Кайлу, и тот её принимает. На проверку уровня сахара не уходит много времени. По итогу оказывается, что показатель опустился до 63. Окей, здорово. Ничего не окей, и ничего не здорово, но главное мыслить позитивно.
— Ну что там? — интересуется Кенни, усаживаясь между Кайлом и его рюкзаком. Брофловски показывает ему глюкометр, и парень издаёт неопределённый звук. Он перетягивает чужой рюкзак к себе на колени, готовый достать оттуда всё необходимое. — В каком кармане у тебя перекусы?
— Просто достань мой ланчбокс, он во втором отделе.
Кенни расстёгивает второй карман и достаёт коробку с обедом. Передаёт её. Кайл берёт контейнер и открывает крышку. Кенни ставит рюкзак на землю напротив них двоих. Кайл достаёт по большей части нетронутый бутерброд.
— Какого хрена, чел? Ты не ел? Неудивительно, что у тебя такой низкий сахар. Блять.
— Не начинай, — тормозит его Кайл. Он распаковывает бутерброд, вынимает упаковку сырных крекеров и протягивает её Кенни. — Вот, я знаю, что ты такие любишь…
— Нет, мне правда не стоит есть…
Площадка погружается в тишину. Кайл внимательно изучает Кенни взглядом. Воздух замирает из-за необычной реакции, и он не может не заметить то, как Кенни себя ведёт. Как он немного сгорбился, как избегает зрительного контакта, как скручивает пальцы. Кайл хмурится.
— Всё нормально?
Кенни пожимает плечами.
— Не особо.
— Ты… — Кайл опускает взгляд на бутерброд на своих коленях. И обратно на крекеры, которые всё ещё протягивает другу. — Хочешь об этом поговорить?
— Не особо, — повторяет Кенни.
— Если когда-нибудь захочешь…
— Не захочу, — перебивает его Маккормик. Он немного выпрямляется, достаточно, чтобы забрать упаковку крекеров, и широко улыбается. — Спасибо за них, моей сестрёнке понравится.
Кайл наблюдает за тем, как парень засовывает пачку себе в карман. Это задевает в нём болевую точку, о которой подросток не подозревал, — и подталкивает его отложить собственную еду. Он заставляет себя отбросить эти мысли и берёт бутерброд в руки. Перед тем, как откусить кусок, однако, он замирает.
— Знаешь, не хочу давить, ничего такого, но… было бы правда здорово, если бы ты что-нибудь съел, — Кайл делает паузу. — К тому же у меня есть не только крекеры, можешь взять что-угодно из моего контейнера.
— Мне это не нужно, — отмахивается Кенни. — Но спасибо.
Кайл кивает и принимается за свой сэндвич.
Кенни сжимает губы, пока его рот не превращается в одну лишь тонкую линию. Спустя мгновение он выпускает всё напряжение и вздыхает. Он открывает рот, намереваясь что-то сказать, но, что бы это ни было, в итоге он не произносит ни слова. Оба парня сохраняют молчание.
Через несколько минут Эрик возвращается на площадку, руки в карманах, а на лице раздражение. Он встаёт перед Кенни и Кайлом и смотрит на них сверху вниз.
— Круто, я вернулся со своей дурацкой прогулки, — произносит Картман. Он немного запыхался, наверное, из-за пройденного расстояния. Кайл нарочно старается не смотреть на него и вместо этого сосредоточенно складывает обёртку от бутерброда обратно в ланчбокс. Эрик понимает, что его избегают, и оглядывает Кайла с головы до ног так быстро, но так
пристально, что тому становится невероятно дискомфортно. — Он чём вы, зануды, вообще разговаривали? О том, как моя глупая шутка
травмировала еврея?
Кенни выглядит так, будто вот-вот накинется на Эрика с кулаками, но, опять же, он сдерживается. Он откидывается назад, опираясь ладонями на цемент позади.
— Отъебись уже, Картман, — говорит Маккормик. —
Сам-то знаешь, каково это, когда тебя лапают? Нет, я так, блять, не думаю.
Эрик ощетинивается.
— Прошу прощения, — его глаза загораются со странным энтузиазмом, таким сильным, что Кайл не знает, как воспринимать увиденное. Эрик вынимает руки из карманов. — Я знаю, каково это, блять, когда тебя лапают, мудила, но я также знаю разницу между реальной угрозой и долбаной
шуткой, блин.
— Как твоей душонке угодно, — бросает Кенни. — Просто не поступай дерьмово с хорошими людьми, ладно?
Эрик фыркает.
— Ага, потому что евреи — «
хорошие люди».
— Мы тут закончили, хватит, — Кенни резко поднимается на ноги. Он оглядывается в поиске баскетбольного мяча. Отыскав его, парень поднимает предмет и запихивает себе под руку. — Расходимся по домам, все трое, мы все в пизду расходимся по домам, и точка.
— Что? — плюётся Эрик. — А как же матч-реванш…
— Нахуй реванш. У Кайла низкий сахар, ему нужно отдохнуть, а я устал как скотина, так что давайте свалим и забудем обо всём, что случилось этим вечером, оки?
Эрик бросает на Кайла убийственный взгляд. Повинуясь инстинкту самосохранения, Брофловски пытается зыркнуть на него в ответ таким же образом. Он не знает, получается ли у него. Не знает. Во имя благополучия своей семьи, он надеется, что получается. Кайл убирает контейнер с едой и аптечку в рюкзак и встаёт.
Кенни идёт первым. Он поднимает свой рюкзак с укрытой снегом травы и начинает двигаться в сторону дома. Кайл закидывает собственный портфель на плечо и идёт следом. Эрик делает то же самое. В какой-то момент Кенни приходится отделиться от группы, чтобы направиться к своему району. Блондин с улыбкой машет Кайлу на прощание. Сложно сказать, но она кажется натянутой, как будто у него нет сил поддерживать свой радостный настрой. Эрик никак не реагирует на тот факт, что они с Кенни разделяются.
Это тревожит Кайла. Не задумываясь, он оглядывается через плечо, чтобы посмотреть, чем занят Картман. Он выглядит абсолютно взбешённым. На протяжении очень долгого времени Эрик смотрит себе под ноги.
Пока он вдруг не поднимает взгляд.
Их глаза встречаются.
Кайл вздрагивает и отворачивается, втянув голову в плечи и глядя вниз на тротуар.
Первым на горизонте появляется дом Кайла. Его зелёный цвет почти что слишком ясный и чёткий в сравнении с подобным сну остальным миром.
На мгновение, всего на мгновение Кайл наблюдает за тем, как Эрик продолжает идти. Он проходит несколько участков, через которые находится светло-зелёный дом семьи Картманов. Кайл наблюдает за тем, как он достаёт ключи из кармана, отпирает дверь и заходит внутрь.
С полной непонимания головой, Кайл поднимается уже по своей подъездной дорожке. Он отмечает одну-две-три крупные трещины и не может вспомнить, чтобы хотя бы одна из них была там ещё этим утром. Это вводит парня в замешательство, но в то же время ему прекрасно известно, что они, скорее всего, просто ему чудятся. Он сглатывает ком в горле и взбирается по ступенькам на крыльцо. Достаёт ключи…
Достаёт…
Погодите-ка…
Кайл двигается дёргано, когда смотрит вокруг себя, суёт руки то в карманы джинс, то в куртку. Он с нажимом проводит ладонями по плотной ткани, на случай если они во внутреннем кармане, но не нащупывает ничего необычного. Он скидывает с плеч рюкзак. В горле туго, там пульсирует его сердце. Он слышит его в ушах. Подросток расстёгивает молнию на самом маленьком переднем отсеке. Ничего.
Ничего, ничего, ничего…
Куда запропастились его ключи?
Он клал их в карман. Он ясно помнит, как поднимал их с дорожки после того, как выронил от удивления. После того, как Эрик схватил его и потащил прочь от дома, после того, как Эрик
отпустил его. Но ключей нет там, куда, как он помнит, он их положил.
Кайл озирается вокруг, сканируя взглядом округу. Пусто; в поле зрения ни человека. Здесь же не завёлся карманник, так? Нет. Это крохотный городок в Колорадо, здесь не водятся карманники. Это такой странный феномен, что его бы сразу заметили, да? У них не бывает толп, в которых можно было бы затеряться, и внимание Кайла никто не отвлекал. Его никто не…
Глаза Кайла сощуриваются, и он так сильно фокусируется на замке, что всё вокруг размывается и темнеет. Он делает вдох.
Запасного ключа нет.
У Кайла нет запасного ключа.
Он не может попасть к себе домой.
Твою же мать.
Ты не можешь попасть внутрь.
Он не может попасть внутрь.
Ты застрял на улице.
Я застрял на улице.
Он застрял на улице.
Тебе не пройти.
Ему не пройти в собственный дом, как такое могло случиться? Как вообще такое могло
произойти? Это же не нормально, да? Нет, нет, этого не могло произойти. Кайл снова обыскивает карманы, потому что, очевидно, он просто их пропустил. Ключи всё ещё у него в кармане, должны быть там. Где же эти ёбаные?..
Вдруг на плече появляется тяжесть, и Кайл резко оборачивается, встречаясь лицом с тем, кто до него дотронулся. Весь воздух выходит из лёгких, когда он видит Эрика. Кайл отреагировал так остро, что даже сам Картман отшатнулся, подняв руки в воздух, как будто пытается заявить о своей непричастности. Конечно, это нелепость, но разум Кайла до того рассеян, что ему не даётся ничего кроме базового уровня мышления и ассоциаций.
— Ебать, да расслабься ты, Кайл, — говорит Эрик. Только тогда Кайл замечает странной формы объект, свисающий у того из руки. Он блестит на свету, серебристый обруч, надетый на первую фалангу указательного пальца, соединённый с цепочкой, которая, в свою очередь, ведёт к… — Ты потерял свой ключ.
Кайл избегает зрительного контакта и осторожно забирает ключ от своего дома. Он не сталкивается ни с какими трудностями. Так странно и тревожно видеть Эрика таким неподвижным, что кости Кайла вновь начинают сковывать паралич. Он не моргает, не сглатывает слюну — чёрт, да он едва дышит. Он просто пялится. Эрик смотрит в ответ, хотя всё длится лишь минуту или две.
— Ну давай, — произносит Картман, кивая в сторону двери. — Открывай.
