* * *
В этот раз добраться до тюрьмы незамеченной получилось с трудом. Маргарита положилась на удачу, прячась за каждым углом от стражи — на свой страх и риск захотела увидеться с элдийским дьяволом. Ноги запомнили дорогу, и, оказавшись в подземелье, она застыла на месте из-за сторожившего клетку старика. Тот тоже замер, придерживая в морщинистых руках железную кружку чая. — Ты кто такая? Тут же в лоб прилетел ей вопрос. У решётки уже стоял Эрен, насупившись от её неожиданного появления. Он знал, что она повторно вернётся, но не днём же, когда никто не спит. Маргарита даже не понимала, как объяснить своё появление тут. Голос разума уже просил её смириться с тем, что она так глупо попалась. — Она моя девушка, — тихий голос Эрена смутил Маргариту. В груди больно трепыхнулось сердце от его слов. Смех старика был выразителен. Он, бросив на неё ехидный взгляд, приглашающее кивнул, что-то проговорив про молодую любовь. Маргарите его расположенность не давала доверия. Он может без труда доложить об её посещаемости подземной тюрьмы. Этот старик не должен быть настолько глуп — прекрасно знал, кого охраняет. Под надзирателем скрипнул стул, и он, закинув ногу на ногу, с любопытством начал рассматривать покрасневшую Маргариту, которая тут же подавила смущённость своим недовольством. Его присутствие напрягало девушку до кончиков палец, она вновь ругала себя за нетерпение, не дождавшись ночи. — Хороша девка, только невесёлая какая-то. Ты слуга госпожи? Маргарита вышла вперёд, когда старик подзывающее махнул ладонью, хлюпая горячим чаем. Ей оставалось лишь кивнуть его предположению, которое было на руку. — Господин, позволите остаться наедине? — выдавила с трудом последние слова, но не потерялась. Старик прекрасно понимал их, ведь в молодости был таким же влюблённым и нетерпеливым. Пообещав в следующий раз рассказать один момент из своей молодости, он ушёл в свою каморку. Маргарите, сопроводив горбатую спину, осталось лишь надеяться, что тот промолчит, а может вовсе забудет. Все-таки у стариков не всегда хорошая память. Опять кашель, который привёл её к надвигающейся правде, раздался по тюрьме. Она боялась подходить ближе к решётке, боялась рук Эрена, которые в любой момент могли окольцевать её шею, сжать и вырвать изо рта предсмертные хрипы. Состроив невозмутимое лицо, она так и не решилась подать голоса. — Успокоилась? — спросил её элдиец с некой издевкой. — Я с тобой шутить не буду, Эрен. Мне нужно знать, как ты связан с Мадиной. — Подойди ближе. Между ними пару жалких метров, Деккер не решалась сделать шаг, а Эрен смотрел на неё ожидающие. Она ощущала себя странно, но все же поддалась, подходя ближе. Только решётка разделяла их, создавая каждому личное пространство. Эрен, несмотря на холодный пол, сел, скрестив ноги, и серьёзно настроился на разговор. — Ты поверишь мне? — Разве можно верить дьяволу, силой забравшему жизни людей? — руки чесались ударить его и плевать, что он сильнее её. Но каждый раз, когда собиралась убить его, рука на самом нужном моменте опускалась. И её нерешительность не ускользнула от его глаз. На удивление парень был спокоен — этими словами его не задеть. Сколько раз он уже слышал их, что на самом деле поверил и принял. — Просто выслушай меня, Маргарита… Эрен рассказал о том, сколько времени тут находился. Каждым визит Мадины давал возможность сильнее ненавидеть её. Она его пытала, издевалась, манипулировала его друзьями, лишь для того, чтобы он начал помогать ей. Но все свои цели она ему так и не раскрыла. Девушка вслушивалась в его размеренную речь, где ни в одном слове он не повысил тон голоса и сверлил пол хмурым взглядом. Их ненависть к Мадине была взаимна. Она вспомнила повозки в день прибытия госпожи, которые незаметно скрылись за задним двором. Получается, Эрен был в заложниках столько времени, сколько и она посвятила себя тренировкам. — Больше нет титанов. Нам вернулись неограниченные годы жизни, но остались без регенерации. Мадина украла погасающую силу Имир, и в любой момент она может исчезнуть. Я не знаю, в каких целях эта женщина будет использовать прародительницу, но боюсь, что эту силу направит против Парадиза. В радужке глаз юноши плескалось много чувств и мыслей насчёт всего этого. Он сейчас не похож на себя, на того Эрена, убивающего одним лишь враждебным взглядом. Именно сейчас он был раскрыт перед ней и искренен в своих словах; ни разу не смерил её холодным, презренным выражением лица. Ему нужна свобода любой ценой, чтобы спасти своих друзей от новой беды. — Я пробудил титанов ради того, чтобы меня признали врагом человечества, а моих друзей — героями, которые остановят меня. Все так и произошло, как я хотел. Может, если бы сила прародительницы не оказалась в чужих руках, то я отбросил бы желание бороться и дожил свои года в заключении. Вот для чего Эрен просил её остановить его. Маргарита оказалась шокирована его признанием. В то же время становилось тяжелее дышать от осознания, что новое оружие против человечества — теперь они сами. Коснувшись лица ладонью, она устало прикрыла глаза, теперь вовсе не зная, что ей делать. Что предпринять, чтобы никто больше не познал страданий по чьей-либо прихоти. Мадина хочет добиться явно не самых хороших целей. — Эрен… А Марли полностью уничтожена? — хоть в ней не было надежды, хотелось услышать именно с уст того, кто создал ад на этой земле. — Почти, часть людей спаслась, благодаря Армину и другим. — Чёрт, эта старуха решила манипулировать мной. Сказала, что они все мертвы, — тон голоса повысился, но Маргарита сразу замолчала, успокоившись. Тоже присела напротив него, зарывшись рукой в волосы. — Почему ты здесь, Маргарита? — задал вчерашний вопрос Йегер. С его уст так легко слетело её имя, что девушка готова была вырвать себе сердце, чтобы оно перестало реагировать на него. Хотелось ответить грубо, ведь месть уже давно съела её часть мозга, пропитав его кровью. Она по-прежнему зла на него. — Мадина похитила меня. И теперь мы готовимся к войне с островом Парадиз. Против него объединятся ещё два государства. Всё для того, чтобы элдийцы сдали тебя на казнь им; чтобы ты заплатил своей кровью выжившим. Но никто не знает, что ты и так повержен Мадиной. Все так сложно… — Вот значит как… И ты этого хочешь? Маргарита смотрела на него минуту, горько усмехаясь вопросу так, что сама почувствовала на своём языке эту горечь. — Мне некуда деваться. Я хотела отомстить за всю боль, которую ты причинил мне и всем людям. Но понимаю, что это и твоя месть. Ты тоже за кого-то мстил. Теперь я хочу домой, к выжившим марлийцам, хотя я даже не марлийка. Чужая среди чужих все это время, — девушка поднялась с места, собравшись закончить их затянувшийся разговор. Больше ничего не хотелось. Узнав страшную правду, она не знала, кому больше доверять. — Прости… — опустив голову, произнёс Эрен. Хотелось коснуться её руки, но точно бы почувствовал, как холодность девушки обожгла бы его. Она больше не та приставучая медсестра. Не просто пешка в этой истории. Эрен понимал, что простыми извинениями он не вызовет доверия к себе. Она сейчас на стороне Мадины. Была её рабыней, как и он. Эрен ослаб морально и физически, он не чувствовал по-прежнему горевший в его груди огонь. Он сделал всё так, как хотел, чтобы его друзья были в безопасности, но снова навлёк на них беду и больше ничем не сможет помочь, пока не помогут ему. Маргарита пропустила это жалкое извинение мимо ушей — оно не вернёт к жизни её отца, Рудика и остальных марлийцев. Не вернёт к жизни Кольта и… элдийцев. Ничего больше не сказав, Маргарита покинула его с тяжелой от мыслей головой. Теперь Парадиз уязвим, и они легко могут нанести свой удар по ним. Но Маргарита не видела смысла просыпаться завтра на тренировки.* * *
День за днём близился к официальной встрече послов и иностранных гостей из Афранте и Итрэйта, которые предоставят военные силы в помощь Мансе. Важное мероприятие, которое решит судьбу человечества, будет проходить в главном театре города, куда мэром Мансе приглашены госпожа Мадина и её ученики. Для Мадины это было важным событием. Первым шагом к наступлению предстоящей войны. Маргарита после посещения тюрьмы не могла сосредоточиться на своих мыслях, продолжала всё так же бездействовать и выполнять поручения госпожи. Друзьям тоже ничего не рассказала — возможно боялась, что Ваня с Миленой не поймут её и пойдут против. Поэтому молчала. Сейчас всё её внимание было отдано подготовке мероприятия. Вместе с Ваней ставили танец для иностранцев. Ей сложно давалось запомнить движения, но Фадеев не отставал от неё, изнурял так, что к вечеру болели ноги. Она продолжила навещать Эрена. Старалась делать это ночью, когда меньше было охраны, а старик в это время спал. Иногда на неё навевали воспоминания из Гетто: их прогулка до парка, разговоры о чём угодно, только не касающиеся их. Часто спрашивала себя: зачем продолжала ходить к нему, вспарывать зажившие раны лишь при одном взгляде на него? Но так не могла найти ответа. У Эрена необычные глаза, в них всегда можно было увидеть прошлое; они были живыми и излучали разные чувства, кусающие его душу. Йегер привык к её посещениям, где-то в подсознании сам хотел этого. Чувствовал, что она потерялась среди всего этого, словно ребенок без родителей, на которого свалилась большая ответственность. Эрен был морально сильнее: пережив намного больше боли, но не падал духом, а Маргарита в его глазах казалась такой хрупкой, не предназначенной для этого жестокого мира. Она успокоилась, погасила свои эмоции. Просто приходила к нему, будто это было должным. Стала приносить еду, выпечку Милены, заметив, как парень исхудал. В один из холодных ночей захватила с собой тёплое одеяло для Эрена. Его кашель не прекращался, парень явно простудился. Она знала, откуда появилась такая забота к нему. Внутренний ветер, который изначально был бурей, утихал в её груди. Разливалось приятной патокой тепло даже от незначительного касания к его пальцам, когда что-то передавала. Только они, сидевшие напротив друг друга, и оба, переполненные чашами ненависти и испачканные в чужой крови, находились на дне ямы без единого луча света. Всё это время они шли против друг друга, и, чтобы выбраться из этой ямы, тянулись помочь друг другу. Тянулись, чтобы опустошить их чаши и погасить ненависть. Маргарита смотрела на Эрена совсем по-другому, ни как влюблённая глупая девушка. Она остерегалась его как неконтролируемого огня. Старалась находить правильный подход. Наблюдала, думала, делала выводы, каким человеком являлся Йегер. Словно повзрослела за целый год. Уходила от него ближе к рассвету, стараясь вернуться в кровать раньше, чем проснутся остальные. Она не знала, догадывается ли Мадина о её посещениях. Иногда девушка ловила на себе её многозначительные взгляды, но старалась держать маску незнания. Наступил важный день. Даже ночь была по-своему красива, особенно — полная луна, освещающая чистым серебристым светом землю. Маргарита, сидя на подоконнике, поглаживала шёлковую ткань нежно-розового платья и наблюдала, как слуги торопились подготовить карету для них, чтобы они смогли подъехать к главному театру со вкусом и элегантно. Мадина прекрасно разбиралась в этом. Было видно, насколько та любила роскошь, хотя сама ходила в не особо опрятной одежде. Рядом по комнате носилась девушка-слуга, помогавшая Милене и Алле с причёсками и выбором украшений. В комнате до дури пахло цветочными духами и дорогими тканями. — Пипец, я такая красивая, — Алла поправила тёмный пучок на голове, заколотый старой заколкой, и радостно улыбнулась своему отражению в зеркале. — Ага, Ваня точно будет твой, — подмигнула рыжеволосая, заигрывающее толкнув её локтем в бок и заставив брюнетку покраснеть до ушей. — Да иди ты… — отмахнулась Алла, продолжая смущённо улыбаться. Раздался стук в дверь: в комнате появился Карл в новом выглаженном костюме с запонками на рукавах. Он стоял с расправленными плечами, учтиво поздоровавшись: — Дамы, карета подана. Театр являлся главной достопримечательностью города, завораживающий взгляд прохожих людей. Большинство журналистов стояли уже у ворот здания, но в него пропускали только влиятельных. На входе во двор встречали статуи богинь, державшие арфу в разных позах, а белокаменные колонны были обвиты плющом. Воины следовали за Мадиной. Все столпившиеся люди кричали её имя, называя будущей спасительницей. Маргариту уже тошнило от наслаждающего овациями лица, но не поддавала виду, прикрывая глаза от вспышек фотокамер. Сам театр делился на три здания, которые образовали собой круг, окружённый виноградным садом и декорированными фонтанами с беседками. Мероприятие происходило в главном центральном здании, и даже внутри него слышались радостные крики людей. Приятное освещение и расслабляющая музыка окутали пространство зала. Музыканты сидели на сцене в сторонке: кто проходился по струнам кифары, а кто-то играл на авлосе; самый активный музыкант не стоял на месте и смычком выводил прекрасную мелодию на виоле, гармонирующую с игрой остальных инструментов. Гостей встречали девушки, облачённые в дорогие ткани, напомнившие тунику в пол, а на головах блестели позолоченные венки. Они ходили изящно и, мягко улыбаясь иностранцам, предлагали вино из кувшина, а на расписном подносе разных видов сыр на шпажках, пиалу, наполненную мёдом, а также грозди винограда. Из-за виноградного сада всё помещение пахло терпким вином, которое опьяняло разум людей. Маргарита села на передний ряд, куда учеников Мадины привела милая девушка, сразу же вручившая позолоченные бокалы с десертным полусладким вином. Ваня перед красавицей вдохнул охмеляющий аромат напитка, изображая из себя профессионального дегустатора под косые взгляды подруг. В висках неожиданно запульсировало, Маргарита притронулась рукой к голове, чувствуя неприятную боль. И на неё нашло наваждение воспоминаний с того момента, когда в Леберио объявили войну Парадизу. К её нежеланию история повторялась. Ей было холодно от тех воспоминаний, учитывая, что в главном зале было достаточно тепло. Музыка прекратилась, а на сцену поднялся сам мэр Мансе, облаченный в тору, по всей видимости, он тоже соблюдал дресс-код. Душевно поприветствовал всех присутствующих и зачитал легенду о гладиаторских воинах, борющихся за свободу, а после — про веру в богов, живущих на горном массиве и спускающихся к ним в виде человека. — Он, кажется, затрагивал мифы и легенды Древней Греции. Интересно, что они про них знают… Да ещё верят в них, — прошептала Милена Маргарите. Если бы Деккер полностью помнила историю про этих богов, то согласно кивнула, но тогда она была десятилетним ребенком, который вряд ли этим интересовался. — Мы — мансийцы! С нами наши друзья — афранцы и итрэйцы. Мы — выжившие за океаном! Бог Посейдон был нашей защитой. Подарил нам океан, оградил от нашествия дьявола. На наши плечи легла ответственность за спасения нашего будущего поколения! Элдийцы ясно дали понять, что хотят стать единственными выжившими людьми на этой планете. Забрать наши земли и ресурсы, убить наших детей, — мужчина остановился, сдерживая демонстративный горький ком и показывая, как ему трудно затрагивать эту тему. Он хотел получить ответную реакцию людей, чтобы те прониклись к его словам. Все гости с затаившимся дыханием слушали его. У всех бегали мурашки от неизвестности их судьбы и будущего. Мадина, стоящая рядом с ним, положила на его плечо свою ладонь, так же делясь своим переживанием за будущее людей. Мэр благодарно улыбнулся ей и представил женщину перед народом, назвав спасительницей. Госпожа не смотрела на зрителей, только на первый ряд, где сидели её ученики. Главное для неё — это донести суть именно до них. Маргарита долго не отводила глаз от неё, ощущала, будто она знала все её тайны. Но всё же перевела взгляд в сторону, не выдержав мучительного, зрительного контакта, сжимая в ладони бокал вина, к которому так и не притронулась. — Вы мне льстите, господин мэр. Но это правда, теперь нам нечего бояться! У бывших союзников — марлийцев — была своя особенная сила в лице титанов! Но титаны это уже прошлое, уязвимое место. А у меня их нет, как и у моих дорогих воинов, — она направила свою костлявую руку, указывая на их ряд. И им пришлось встать и подняться на сцену, чтобы их видели все и знали в лицо. Маргарита понуро опустила глаза, тяжело вздыхая и ощущая на своей ладони тёплую руку подруги, которая, как и всегда, прекрасно понимала её состояние. Маргарита не переставала нервно сжимать своими пальцами её. В голове так и не укладывалось, что они ради этих людей пойдут на смерть. — Они заставят Эрена Йегра сдаться и заплатить за свои грехи. За смерти невинных людей! — прокричала женщина, подняв бокал с плескающим вином над зрительскими рядами. Все поддержали её аплодисментами, а самих воинов стали закидывать венками из живых цветов. Для Деккер это представление не было по душе. Она не хотела больше убивать людей. Чем быстрее близился их выход, тем сильнее она понимала это. Эта месть, которая забилась в её голове, стала не таким густым, чернеющим дымом, а рассеивалась после каждого разговора с Эреном. Но она не была готова простить его, но могла поверить в то, что Мадина тоже приложила руку к этим невинным смертям. Маргарита, стоя на сцене, кажется, поняла, что эта женщина хочет просто славы. Хочет заполучить весь мир себе. Элдийцы не смогут отдать Эрена им, так как они даже не подозревают, что он жив. Им останется лишь воевать за свои земли. Против одного острова, потерявшего титанов и стены, объединятся целых три государства. Маргарита просто не верила в победу Парадиза. Журналисты задали оставшиеся вопросы им, и все гости отправились в виноградный сад, где уже накрыли длинные столы для пира. Маргарита с Ваней под девичье живое пение танцевали вальс для гостей, кружась в танце и четкими шагами прислушиваясь к ритму. Всё время девушка потеряно смотрела в сторону. — С тобой всё в порядке? — задал вопрос Иван, обнимая одной рукой за талию, а другой нежно держал её ладонь. Девушка даже не посмотрела на него, уперев взгляд в грудную клетку и пытаясь не запутаться в шагах. Его вопрос немного смутил её: неужели на её лице всё так написано? — Да… — кратко ответила под ироничный смешок парня. — Ты что-то скрываешь, — не отстал он, сузив глаза в подозрении. Деккер нервно сжала свою ладонь на его плече, отчего он почувствовал её неспокойность. Фадеев был прав: она пыталась делать вид, будто не понимала, о чём он. Её реакция доказывала это. Маргарита в спасении искала глазами Милену, которая недавно стояла с двумя иностранцами и мило беседовала с ними, но сейчас её след простыл. И Ваня нашёл подходящий момент, чтобы начать приставать к ней. Каждым раз Милена заступалась за неё, а ведь Фадеев всегда был настойчив и в какие-то моменты серьёзен. — Специально выбрал ставить танец со мной, чтобы надоедать? А то Алла сейчас очень недовольна, продолжая ненавидеть меня, — гневный взгляд брюнетки она чувствовала всей кожей. Алла, не отрываясь, прожигала их центральную фигуру в вальсе. И только её внимание отличалось от остальных. — Этим вечером я сделал ей кучу комплиментов, и, готов поспорить, что её трусики точно намокли. — Придурок, только издеваешься над чувствами девушки. Финальное движение отличалось от того, которое они репетировали. Юноша резко поднял её над землей, закружив в воздухе, и расслабил руки, чтобы она прижалась к нему. Незаметно от всех он наклонил голову. Усмехнувшись, прошептал на ухо, обдав горячим дыханием, отчего по её телу прошёлся табун мурашек: — Мы потом продолжим разговор, Ритусик. Закончив танец под её расслабленный вздох и поклонившись людям, они отошли в сторону. Маргарита оттолкнула смеющегося парня от себя и побежала искать Милену. Легко можно было догадаться, где находилась рыжеволосая воительница. Большое скопление ворон, кружившихся в своём танце над крышей одного из зданий, говорили об её присутствии там. Они каркали, разрывали ночное небо своим криком, и девушка сразу же сорвалась на бег, почувствовав неладное. Одна из девушек сказала ей, что Милена ушла с молодым человеком на третий этаж. Второпях поднимаясь по лестнице, Маргарита нервно сжимала перила. В паре шагов от местоположения подруги услышала душераздирающий крик, который моментально затих. Её бросило в пробирающий до костей холод. Но на месте не стояла, продолжала подниматься. Желудок уже переварил её бьющееся в страхе сердце. Из проёма двери, где лился лунный свет, следовала тёмная лужа крови. Маргарита, задержав дыхание, коснулась ручки и дернула на себя, застыв на месте. И не по её воли потекли слёзы. Тёмная фигура выпрямилась перед ней в свете полной луны. Кудрявая голова медленно, с чувством наслаждения, повернулась к ней лицом, демонстрируя окровавленные уста. Дамиан облизал их своим острым языком. Его обнаженная грудная клетка исполосона женскими ногтями, волосы были в беспорядке, а глаза темнее ночи. Ручейки слёз капали на пол, не задерживаясь на подбородке Маргариты, а зубы сжались, но не сдержали крик боли, рвущий её сердце на части. Под Дамианом на большой кровати лежало обнажённое тело Милены, истекающее кровью и пачкающие белоснежные простыни в ней. Её светлые глаза безжизненно смотрели в стену, а алые уста раскрыты в последнем крике. Русоволосая разучилась дышать, когда Дамиан отшвырнул её в коридор. Она ударилась затылком о стену, разбив с собой вазу, и упала на эти же осколки. Приподнялась на локтях, зная, что тот не любит ждать и бьёт сразу. В ладони незаметно от него сжала небольшой осколок от вазы. Все её тело поборола дрожь, и оно не подавалось её воли. Если она сейчас не придёт в себя, то помрёт в его грязных руках. Оперившись ладонями о пол, Маргарита повернула свою голову в его сторону, боясь дальнейших действий. — Чёрт, вовремя тебе нужно было зайти. Как всегда всё портишь, конченая сука, — он был рядом и резко ударил ногой прямо в её живот. Девушка хрипло вскрикнула, хватаясь за это место, не в силах подняться, но Дамиан помог. Схватил за горло и вжал её тело в стену, поднимая над собой. Его слова были, словно яд, травящий её слух. Маргарита дергалась, хватаясь одной рукой за его, чтобы тот отцепил, но Аккерман сильнее сдавливал пульсирующую вену, противно облизав шею девушки. — Такая слабая, что невозможно на тебя смотреть. Тошнит. Ты мне сразу не понравилась, когда тебя записали в эти ряды. И как вообще можно такую дуру называть воином? Аккерман продолжил бы так вечно плеваться оскорблениями в её адрес, пытаясь пропитать её разум своей ненавистью. Смысла избивать до потери сознания не было, хотелось лишь одно — прокусить ей плечо, там, где была эта вакцина, а после– в шею, чтоб наверняка. Девушка до боли сжала осколок, поранив руку и выпустив кровь, пропитанную злостью. Замахнулась, когда он наклонился к ней, и проехалась им же по щеке парня, оставив глубокую рану. Дамиан отшатнулся от неё, с истошным криком хватаясь за своё лицом. Изо рта плевками выходили тёмные сгустки, непохожие на кровь. Пахло чем-то непонятным, что стало не по себе. — Сука, ты сгоришь в Аду! — Я уже в нём. Маргарита устала терпеть боли своего сердца, когда на глазах умирали её близкие. Каждый раз она ничего не смогла сделать, зато в этот не оставит безнаказанным. Решительно хотела занести над ним осколок, убить его, испачкаться в его грешной крови. Но не успела выплеснуть всю ярость, как стекла разбились: стая воронов ворвалась, пролитая комнату и нападая на девушку. Маргарита закрылась руками и каждый раз вскрикивала, когда они клювом срывали с неё кожу. Аккерман безумно смеялся, запах усилился, и в самый последний момент послышались чужие шаги. Дамиан пал с ног, когда, не пожалев своей силы, Ваня ударил его в лицо, откидывая от себя. Навалился всем своим весом на него, начал избивать, чередуя удары кулаками и не давая издать лишнего вздоха. Часть воронов накинулась на спину Фадеева, ударяя крыльями по его лицу. И только один голос испугал этих стервятников, позволив без кары на своё потомство разлететься в стороны. Драка прекратилась. Двое рослых мужчин оказались рядом с парнями. Один из них в сторону оттащил разгневанного без голоса разума Ваню, а другой — заломил руки Дамиану, подняв его перед госпожой и схватив за спутанные кудри, заставил смотреть ей в глаза. — Аккерман! Ты что натворил?! — госпожа с ужасом на лице прошлась по комнате, где внутренности Милены поедали вороны. После в комнату ворвалась Маргарита, разгоняя их и падая около бездыханного тела. Ваня продолжил дёргаться в крепком захвате мужчин, готовый наплевать на всё и разорвать Аккермана в клочья. — Увезите Дамиана в особняк и закройте в изолирующей комнате, — приказала Мадина своим людям, пытаясь отойти от увиденного. — Я бы на вашем месте убил его! — гневно высказался Ваня, скаля зубы как бешеная собака и прожигая взглядом, уводящую оголённую спину с его глаз. — Нет! — женщина пришла в ярость и протестующее махнула рукой — она в любой момент могла сорваться, если бы не иностранцы. Она должна остаться холодной и сдержанной и в таком же состоянии спуститься к ним. Весь вечер испортили, которого так долго ждала. Ей осталось лишь получить признание и доверие мэра города, а сейчас тратит свои нервы на них. — Только попробуй ослушаться, Иван. Мне нужны вы все. Вы вместе пойдете в бой без всяких драк и разногласий! Я понятно объяснилась? Ваня был готов кусаться, ощутив себя, действительно, как зверь со слюной на подбородке, у которого тронули его территорию, но удержать этот, пробирающий неприятными ощущениями, зрительный контакт не мог, отворачивая голову в сторону. Правее слышался громкий плачь Маргариты, который могли услышать все находившиеся в этом здании. Девушка прижимала к себе уже мёртвое тело, зарываясь пальцами в огненную копну волос, давилась слезами и не позволяла людям Мадины забрать Милену с её рук. Поздно спасать. Дамиан не только прогрыз ей шею, но ещё и, будучи полон безумия, вспорол живот. Алла, заметившая пропажу госпожи, тоже успела застать неприятную и печальную картину. — Рита! Возьми себя в руки! — Мадина повысила голос, грубо схватив русоволосую за руку, и подняла на ноги, пока мужчины выносили тело Милены. — Я тебя выбрала не для того, чтобы ты распускала сопли, показывая свои слабости наружу. Ты, в первую очередь, воин. И зависишь от меня! — Как вы можете так безразлично относится к смерти Милены? Вы называли нас своими детьми! — Маргарита вырвалась из её рук. Каждое её касание к ней как до рвотного рефлекса. В эмоциях, в крови, с застывшими слезами она сбежала, скрываясь в темноте коридоров. — Ваня, теперь ты несёшь за неё ответственность. Если она сейчас что-то с собой сделает, то ты будешь платить своей и одновременно её кровью на поле боя, — с этими громкими словами госпожа оставила парня наедине с перепуганной Аллой, сказав последней, чтобы та прибралась тут или попросила помощи у горничных. Иван и так нёс ответственность за девушек. Ради них был готов пожертвовать собой, они для него были единственные, кто скрашивал его тоску по родным людям из их мира. Само присутствие подруг давало надежду, что он не один в этом мире. Их смех напоминал ему дом, где ждала его младшая сестра и его мама. Все трое были одной крови и одного крепкого духа, который сложно сломить. Фадеев закричал до хрипов в горле, до редких слёз на своих глазах, сжавшись на полу и обняв себя.