* * *
В последнее время из головы Эрена не выходила одна фантазия, заставляющая его стыдиться и краснеть. Фантазия, которая мучила и дразнила желанием, побуждая сделать это. Всё произошло, когда он спустился ночью за кувшином воды, но слышимый храп Айгуль из соседней комнаты его остановил. Маргарита теперь не делила с ними чердак, а спала в гостиной. Храп и впрямь был слышимый из комнаты старушки, что странно было, как спала в это время сама Деккер. Эрен потоптался на месте и всё-таки решил проверить спит ли она. Просто захотел убедиться. Бесшумно зашёл в зал, где на неудобном диване спала она. Всё было бы нормально, если бы марлийка спала бы под одеялом, но то покоилось на полу, видимо, она скинула его во сне, когда стало душно. Юноша подошёл ближе и шумно сглотнул, пробежавшись глазами по изгибам женского тела. Впервые он стал рассматривать её так детально, ощущая себя совсем по-другому. Тяжело было увести взгляд, насколько сейчас она, лежавшая на животе и лицом в подушку, казалась манящей в одних трусиках и в майке. Эрен мысленно корил себя за наблюдением спящей девушки. Стало душно и жарко, особенно в штанах стало мало места. Его глаза бесстыдно продолжили бегать по её умиротворённому невинному лицу, спускаясь ниже к задранной футболке, где открылся вид на ягодицы. На вид Маргарита была слишком мягкая, что хотелось жадно и грубо сжать её в своих ладонях. Особенно уделить больше внимание аппетитным ляжкам. Эрен задумывался, когда ночью в казарме парни заводили на эту интимную тему разговор, что их больше заводит в девушках. Но он так был озабочен титанами, что сложно было поддерживать мысли и вкусы товарищей, да и подглядывать за девушками отказывался. Во рту стало не так уж сухо, Эрен рискнул подойти ближе и присел рядом с её спящим лицом, почувствовав легких ромашковый запах, что говорил о её посещаемости купальни. Рукой коснулся яркой пряди, переливающихся серебром на лунном свету, и убрал с ее лица. Он не понимал, что между ними происходило. Что-то новое, никогда испытывающее чувство зародилось в его груди, но Маргарита держала дистанцию. Возможно, боялась обжечься, что внутри него тянула некая обида. Он старался понимать её, ведь сам ненавидел себя за свой язык, который сразу говорил то, что думал. Эрен выпрямился, ощутив дискомфорт в штанах, и укрыл её одеялом. Ночью всё-таки не так уж и жарко было. Он забыл про кувшин с водой и пошёл в туалет, чтобы угомонить свой организм. Сев на стульчак, Эрен опустил взгляд на виднеющийся бугорок в штанах, который вряд ли даст ему уснуть и специально будет подкидывать картинки Маргариты в одном белье, а может и без него. От одной такой мысли его обдала волна жара, спустившейся к нуждающемуся внимания органу. Ему было не по себе дрочить в туалете, так ещё и на марлийку. Он решил сослаться на свой требующий организм и долгое воздержание, и поэтому, спокойно выдохнув, расстегнул штаны и приспустил трусы, обнажая налившийся кровью член. На головке уже выделилась жирная капля предэякулята, которую он растёр по возбуждению. Ласково, медленно трогал себя, обнажая головку, и прикрыл глаза. В голову лезла картинка с зеленоволосой девушкой с вздернутой попой. Представлял, как девичья кожа блестела бы в лунном свете, что больше дразнила его бесстыдно сжать её ягодицы и медленно, с наслаждением массировать ляжки. Девичьи губы соблазнительно приоткрывались бы в немом стоне, а руки с дрожанием в пальцах сжимали бы его плечи, боясь рухнуть на ватные ноги. Член запульсировал, и Эрен закинул голову, зубами задев зажившую рану на губе, находился в какой-то эйфории чувств. То, что давно не испытывал, но в этот раз было намного ярче и сильнее. Сжав ладонь в кулак, ускорился, сжимая влажную головку и чуть не хныча от переизбытка чувств. Щеки раскраснелись, а фантазия томно хихикала, подкидывая сочнее кадры в его голову. Парень вздрогнул, представив, как Маргарита нагнулась перед ним и позволила потереться и коснуться ляжек — мягких, с ароматом ромашки и сирени. Вжался бы тазом в её ягодицы и до алых пятен сжимал бы в собственническом жесте. Во рту почувствовался родной вкус металла, настолько Эрен сжал свою губу, когда выплеснул тёплое семя себе на руку. Тяжело дыша, не моргающим взглядом рассматривал свои выделения и готов был признать, что давно так не мастурбировал — так, что хватало судорогой по всему телу. Немного успокоившись, Эрен привёл себя в порядок, вбив в голову, что это было лишь мимолетным желанием, просто давно не расслаблялся. Но нет, это было не мимолётным желанием или причиной воздержания. На следующий день Маргарита беззаботно занималась делами по дому и делала заготовки на зиму, а потом попросила его помочь донести большие банки до погреба. Йегер, не предвещая подвоха, последовал за ней. Девушка открыла погреб и опустилась на четвереньки и, чтобы туда не лезть, просто нагнулась, положив первую банку на верхнюю полку. Эрен сглотнул, широко раскрыв глаза. Хоть и юбка скрывала её округлые ягодицы, но по сравнению с тонкой талией было заметно, как выделялись они. Маргарита, повернув к нему голову, протянула руку, чтобы он подал следующую банку, и, не дождавшись, озадачено посмотрела на него, пока юноша заметно пялился на её бедра. Щёки девушки покраснели, и, сбившись с толку, она собралась класть руку на пол, но промазала, чуть не упав вглубь темноты. Эрен быстро среагировал, поймав ее руками за бедра и прижавшись своим телом позади неё, удерживал её на месте. Маргариту опалило горячее дыхание в шею, а спиной почувствовала сильные мышцы груди. — Эрен! — испугано воскликнула она, когда его руки сильнее сжали её в своих ладонях, а девичьи губы образовались в одну линию, чтобы не проронить неожиданный стон. Йегер быстро пришёл в себя, отпрянув от девушки. — Извини… Задумался… — и вправду ушёл себя и удивился тому, как его тело реагирует на неё. — Я сейчас приду. Будь осторожнее. Маргарита коснулась ладонями своих пылающих щёк, надеясь, что он не заметил смущение, и продолжила раскладывать банки. Сам юноша торопливо ушёл на улицу, и, прислонившись спиной к дому, боялся опустить взгляд вниз. Был уверен, что член вновь каменный. Тошно оттого, что хотел удовлетворить животные потребности с девушкой, которая ему искренне нравится.* * *
Придерживая в руках корзину с травами, укрытую от солнечного света полотном, Ваня следовал за Айгуль. Во дворах деревни с раннего утра гоняли мяч знакомые ему мальчишки. Сегодня было многолюдно, и все жители спешили посмотреть на незваных солдатов Элдии, называющие себя йегиристами. Никто не признал их, ведь военные всегда были к несчастью. И это несчастье неожиданно обрушилось на их деревню, давно лишенную внимания даже самой марлийской власти. Йегеристы оповестили всех жителей об изменениях, которые коснуться населённых пунктах в Марли, выживших после гула земли. Им предложили вступить в альянс объединённых земель, предоставляя защиту от вражеских народов. — Вы лишь хотите пополнить свою армию нашими детьми! — закричал один храбрец. Ваня присоединился к взволнованной и негативно настроенной толпе, чтобы узнать по какой причине шумиха в деревне, но увидеть вооружённых людей — не был готов. На лице знахарки больше появилось морщин, она разделяла настрой жителей, недовольно скорчив лицо в их сторону. Другие люди не молчали, поддержали его, а мужчина, почувствовав, что он не один так думает — хотел накинуться на солдат с топором. Благо успели оттащить его, заметив, что он даже на ногах спокойно не мог стоять, покачиваясь из-за выпитого алкоголя. — Разве вы хотите сгнить в этой дыре? Мы предоставим вам хорошие условия, — развел руками усатый мужчина, достав оружие, и направил на буянившего мужчину в целях припугнуть его. — Скоро Элдия станет самой сильной империей. Будет процветать и забудет, что такое бедность, а вы марлийцы должны благословить своих спасителей, которых раньше считали дьяволами. — Хорошие слова, усатик — Айгуль устала терпеть их самодовольные лица и вышла вперёд к ним, демонстративно закатав рукава. Ваня не очень хотел, чтобы они вмешивались в это, ради их безопасности, но женщину остановить не мог. — Мне кажется, вы хотите осушить наши болота, чтобы получить полезные ресурсы. Она выразила свою догадку, побуждая людей задуматься и раньше времени не вестись на внезапные подарки военных. — Мы дорожим этими лесами и реками, которые погибнут и исчезнут, если вы тронете болото. Оно нас кормит и лечит, и мы не позволим, чтобы какие-то городские превратили это прекрасном месте в погибель! Даже марлийским военным тут нет свободы. Айгуль имела хорошую репутацию, как целительницы, так и роковой женщины среди старичков, которых часто отшивала, так как её душа всё ещё молода, поэтому все прислушались к ней, возобновив крики, чтобы те убирались отсюда. Ситуация стала накаляться, что не нравилось Фадееву, но вмешиваться он не хотел, как и привлекать лишнее внимание к своей персоне. — Какие вы же глупые! Эти земли стали бы плодородные. Торф, который образуется на болотистой земле, нужен для топлива и электростанции. Понимаете? У вас появится электричество! — Нам насрать на это и так хорошо живётся. Просто идите в задницу, пока я не натравила на вас лесных огров! — знахарка злилась, как уличная собака, охраняющая территорию хозяина. Ваня ни разу не видел её в разгневанном состоянии, но был восхищён тем, как они боролись за эти земли, дорожили природой и платили ей своей защитой. Жители возбужденными криками продолжали прогонять солдат, выражая своё нежелания видеть их тут. Даже мальчишки прибежали из площадки, подключившись и впитывая, как губка грубые слова взрослых. Элдийские солдаты переговаривались с их командующим, а другие, изучив болото, уже нарисовали план постройки электростанции. От глаз Айгуль это не ускользнуло, она схватилась за вилы, отгоняя непонимающих слов йегеристов, обращаясь с ними, как со скотным двором. Командующий перехватил её попытки бороться, отобрав у неё вилы, и откинул старушку на землю. Ваня, растолкав людей, оказался рядом с ней и пытался помочь подняться, но та, встав вновь на ноги, оттолкнула его, попросив не мешать. И снова накинулась голыми руками на одного из них, ударив в глаз, а после другого своей головой. — Айгуль! Айгуль! — Вы нормальные? Вы должны помочь ей, а не смотреть и кричать её имя! — обратился к ним Фадеев, хватая пропахшего хмелем мужчину за грудки. — Не беспокойся, малец. Она сильная! А, ой…. Светловолосый краем уха услышал женский крик, а после выстрел, как первая молния в грозу. Стук сердца заглушил его слух, и он обернулся, срываясь с места к раненой старушке. Упав коленями на мягкую землю, из серо-карих глаз брызнули слёзы на лицо, покрытое старческими морщинами. Из приоткрытых от страха губ старушки виднелась кровь, заставляющего его впасть в оцепенение. Парень положил дрожащие ладони на простреленную рану около сердца, а дрожь переросла в плач. У Айгуль было последнее желание прикоснуться рукой к чертам лица, которые так полюбила, но не было сил. Перед ней всё, как в тумане, а солёные слёзы Вани падали ей на щёки, успокаивая. Йегеристы быстро собрались и покинули это место, отправляясь в свой штаб, который недалеко находился тут. Кто-то хотел хоть как-то помочь, но уже было поздно. Ваня взял у кого-то лопату и поднял мёртвое тело знахарки на руки. Жители хотели сжечь её, но он решил похоронить на болоте, там, где она сможет быть вечно со своим сыном и отцом. Найдя подходящее место, он вонзил лопату в мох, откапывая оттуда мокрую землю. Солнце скрылось за облаками, Ваня ушёл в себя и старался не думать ни о чём - копал и копал. От того, как он похоронил замотанное в тряпки тело — появлялось отвращение к себе. Он пожелал ей обрести покой, успокаивая себя тем, что прожить так долго — было прекрасно для этого мира. Сколотив из палок крест, он вонзил его в землю. В этом мире не было таковых религий, как у них. Ваня просто хотел оставить что-то своё, являясь христианином, и всё-таки верил хоть не в Бога, как просила его мама, но во что-то высшее для него было. — Спи спокойно, Айгуль. Завтра я принесу тебе самые красивые цветы, — грустно улыбнувшись, Ваня с грузом в груди заболевшего сердца выдохнул, вытирая грязными от земли ладонями щёки. Этот день навеял неприятным воспоминанием об ужасной смерть Милены. Тогда он не был так подавлен, только утром понял, что случилось. Все его эмоции ушли через гнев и ненависть к Дамиану. Он вернулся домой поздно ночью из-за того, что мужчины оставили его выпить за отвагу Айгуль. В зале горели свечи, колышась от любого движения. Маргарита не спала, укатавшись в плед, и читала книгу, а на её коленях уснул Эрен, что его немного смутило. Заглянул к ней с бледным выражением лица и с безжизненными глазами, Ваня привлёк к себе внимание. — Вы чего так поздно? — с волнением спросила девушка, встав с дивана и разбудив Эрена. Фадеев ничего не хотел говорить, ему просто нужно успокоение. Та настойка из брусники хоть чуть усмирила его гнев, но было всё так же хреново. Напротив него стояла его подруга, что ноги подкосились, а руки неожиданно заключили ее в свои дрожащие объятья. Он, зарывшись носом в зелёные волосы, тихо заплакал, сжимая ее крепче. Если убьют и её, то сам себя не простит. Всю ночь Ваня молчал, и только с рассветом они узнали, что всё-таки произошло в деревне. Ваня умолчал про йегеристов и приписал всю вину лесным разбойникам, чтобы не тревожить Эрена. Маргарита пыталась больше не подаваться своим эмоциям, словно так и должно было случиться. Больше было больно смотреть на Ивана. Тому было тяжело осознать, что люди могут в любой момент умереть. День начался не так, как нужно. В хижине была загробная тишина, погода испортилась, так же заплакала. Этот мир не перестанет быть жесток. Ваня, прекратив сверлить потухшим взглядом окно, вернулся к приготовлению обеда, чтобы как-нибудь забыться. Эрен и Маргарита не выходили на улицу, сидели в гостиной. У всех у них одно настроение на троих: с поникшими лицами и мрачнее погоды. — Это ужасно, когда люди умирают по вине других, — прошептала Маргарита, обнимая себя, - вновь ей было до жути холодно. Эрен с задумчивым лицом смотрел на стены, а после, из-за проронивших в тишину слов, посмотрел на неё. Раньше он знал все смерти наперёд, после соприкосновения с королевской кровью. И даже не мог предотвратить это, позволял умереть кому-то ради своей цели. Намного больнее было видеть заранее смерть человека и ничего не делать. — Она уже старая, думаю, сама понимала, что скоро покинет этот мир. Возможно, в мире мёртвых встретит своего сына и мужа и, наконец, станет счастливой. Айгуль стояла на своём до конца и это достойно уважения, — восхищено выдал Йегер и ни разу не задумывался раньше, насколько свободна была эта женщина. Им пришлось жить дальше, понимая, что Айгуль бы не одобрила их мрачные лица. Ваня навещал деревню и лечил людей, иногда советуясь с Маргаритой. Сама она выращивала лекарственные растения, ухаживала вместе с Эреном за лесом и лесными обитателями. Пасмурная погода взяла в заложники болото.