Между свободой и рабством

      — Где Маргарита? — единственный, кто задался этим вопросом, был Иван.       Рано утром прибыл поезд с новым отрядом йегеристов во главе одного пожилого мужчины. Поэтому нужно было быстро собраться и ехать на паром. Вот только среди мелькающих и спешащих солдат, Фадеев не заметил светловолосую макушку.       — Разве она вчера не вернулась? — вдруг подала голос Микаса, выходя из здания, а следом за ней вышел и Эрен, который был полностью погружён в себя.       — В смысле? — нахмурился блондин, поймав на себе взгляд Аккермана. Мужчина перестал заниматься экипировкой. — Эрен?       Жан, как и Саша, накидывая на себя рюкзаки, тоже застыли на месте. Йегер молчал, отчего Фадеев в два шага достиг его и раздраженно развернул за плечо, чтобы тот посмотрел ему в глаза.       — Ты глухой? Где Рита?       — Что происходит? — тут к ним поспешил встревоженный Армин, на ходу закрепляющий ремни на форме.       — Маргарита пропала, — сказал Жан, отчего Саша взволновано вздохнула, прикусив губу.       — Я тебе лицо сейчас разобью, если будешь молчать! — не выдержал Ваня, не обращая ни на кого внимания и чуть ли не упираясь лбом в лоб Йегера. Но Микаса быстро отстранила их двоих друг от друга.       — Она вчера убежала в лес… Ты все проверил? Может, она в туалете?       — Она бы давно вернулась. Мы собираемся целый час, за это время я ее нигде не видел, — всплеснул руками Иван, стараясь сдерживать свой гнев и догадываясь, что тут явно замешен Эрен.       — Я тоже не видел ее, — почесал подбородок Жан, нахмурившись от мыслительного процесса.       — Зачем ей нужно было в лес? — не понимала Блаус, и Иван выразительно хмыкнул.       — Хотел бы я знать это от Эрена. Она ведь твоя девушка!       Йегер дернулся от его слов. Глаза стали шире, а сердце беспокойнее. Язык присох к небу, не в состоянии что-либо сказать. Он знал, что так лучше будет для нее. Она не должна следом нести его ошибки, а потом страдать. Все видели, что им не суждено быть вместе.       — Мы расстались.       — Что?! — теперь не унимался Кирштайн, встав на сторону Вани и готов требовать любые ответы от Йегера.       — Вы долго там будите? — крикнул Леви, странно поглядывая на их образовавшийся круг.       — Маргарита вчера ушла в лес и не вернулась, — сказал Армин, пытаясь придумать, что им сейчас предпринять.       — Я не поеду без нее, — упрямо заявил Иван.       — У нас времени нет, вы это понимаете? — начал злиться Аккерман. Он хотел сказать, что она сама виновата, но тут же вспомнил, что обещал мистеру Деккеру присмотреть за ней.       — Хорошо, — кивнул Армин, приходя к одному решению. — Жан, Саша, вы берете пару солдат и прочесываете лес. Потом догоните нас на повозке.       — Я с ними.       — Иван, ты пока единственный свидетель тех злодеяний, что творит Мадина. Мало ли что с тобой случится, — был категорически против Арлерт.       — Я же сказал, что без нее не поеду, — вновь возразил Фадеев. — И если не отпустите, то не буду содействовать вам.       — Ах, какой манипулятор у нас, — съязвил Аккерман. — Пускай идет под ответственность командира Кирштайна. Бессмысленно и нет времени спорить с ним.       — Спасибо, — облегчено выдохнул он. Леви лишь помахал рукой, что пора выходить. Жан ушел за своими солдатами, Саша осталась ждать, а Микаса, пожелав удачи, взяла Йегера за руку, что тот без замедлений последовал за ней, даже не шелохнувшись, чтобы вызываться искать Маргариту. Фадееву это не нравилось. Что вчера произошло такого, что они решили расстаться?       — Эй, Эрен, — Иван посмотрел ему в спину, не понимая и не веря, что тому все равно, что случится с Маргаритой. Он так за нее боролся, что сейчас все было напрасно? — Даже если ты ее не любишь по-настоящему, так почему ты закрыл глаза на то, что пропал человек, который спас тебя? Неужели закончилось желание постоянно всех спасать?       — Я знаю, что ты о ней позаботишься лучше.       По правде говоря, Эрен искал ее вчера, хотел обсудить то, что произошло между ними в ту откровенную ночь, и когда нашел, то замер, не касаясь ручки двери. Помимо ее голоса он слышал и глухой голос Ивана. Они были там вдвоем. Эрен хотел постучать, но не мог, прирос ногами к полу, слушая, как они между собой откровенничали. Йегер давно подозревал, что они имеют общую тайну, которую так не спешит посвящать его Маргарита. Он понимал, что она не обязана, но он доверил ей свое сердце. Одной ей, оно больше не будет никому принадлежать. Эрен хотел стать рабом только для нее, ведь рядом с ней он ощущал себя свободным, как бы это абсурдно не звучало.       Но вчера она была с Ваней, и они были ближе намного, чем он с ней. Эрен ощущал внутри груди неприятное липкое чувство зависти, перемешанное со злостью и обидой.       — Ты на что намекаешь? — не понял блондин, уже начиная серьезно злиться, а Эрена в этот момент развернулся к нему и окинул недобрым взглядом. — Неужели ты ее ревнуешь ко мне?       Фадеев хотел уже смеяться, но по серьезному выражению лица элдийца было понятно, что это правда.       — Она не сторонится тебя, как меня. Я понимаю, что причинил ей море боли, и нам действительно не быть вместе. Со мной она будет несчастна.       — Это ты так думаешь! Я знаю ее, и она любит тебя, кусок ты кретина! Если бы это было не так, я бы уже давно нарушил нашу грань дружбы и признался ей бы в… Черт!       Ваня сжался, прикусил язык от осознания, что сказал лишнее, а Эрен все прекрасно видел, подтверждая свои догадки.       — Вань, — рядом стоящая Саша положила ему руку на плечо, чувствуя в каждом слове боль.       — Все в порядке, Саша, — он благодарно ей кивнул, замечая, что Эрен уже ушел.       — Ну что? Готовы? — спросил подошедший к ним Жан, закрепляя упм. — Я со своими осмотрю местность с воздуха, а ты с Сашей пройдитесь пешком, может, наткнетесь на следы.       На поиски ушло больше часа, но они оказались безуспешны. Ваня не хотел возвращаться, но Саша с Жаном настаивали, явно понимая, что здесь дело рук кого-то. Просто так марлийка не могла исчезнуть. В лесу никто не жил, а поблизости не было деревень. Если бы даже она наткнулась на хищника, то следы крови и борьбы были бы видны с воздуха.       Верное и единственное решение было вернуться на поезд, ведь сейчас они ничего не смогут предпринять.       — Я тоже волнуюсь и хочу, чтобы все было с ней в порядке. Если в этом замешана Мадина, то лучше нам поспешить в Мансе, — Саша старалась поддержать Ивана, который не мог успокоиться и придумывал разные варианты, куда делась его подруга. Но не стал быть упертым бараном, соглашаясь вернуться на поезд. И благодаря Блаус, которая нашла нужные слова, чтобы не дать мыслям сожрать его.       — Не переживай, Вань. Мы обязательно найдет ее. Ведь она нам так же дорога, как и тебе, — согласно кивнул Жан.       — Я рад, что у Маргариты появились такие друзья, — даже им было не все равно. Иван был разочарован в Эрене и больше не даст ему шанса, исправить свою ошибку. Если тот еще выживет.

* * *

      Чтобы побороть страх, нужно столкнуться с ним и принять его вызов. Тогда ты ощутишь, что ты сильнее, чем ты есть на самом деле.       Сил больше не было, она блуждала во тьме среди иллюзий света и воспоминаний. Засыпая, она думала о спасении, но только обманывала себя. Оковы прочно затянуты на ее шее, как и она отчаянием. Лишь ненавистно звенела цепь, когда ее поднимали с пола и бросали как куклу на кровать, чтобы взять ее, использовать и облить грязью. Но спустя месяц, когда не проявилось ни одного признака беременности, Дамиан перестал ходить к ней. Ее спальня сменилась хлевом, в котором жил сквозняк и лишь сено спасало ее от декабрьского холода. Он закрыл ее здесь, как какую-то собаку, и наслаждался ее разбитым видом, насмехаясь и приглашая своих сторонников, чтобы поиздеваться над ней. Но заниматься с ней сексом никому не давал: он таил надежду, что все же сможет проучить ее таким образом, и она одумается и попросится назад, готовая вынашивать его ребенка. Сколько раз Маргарита угрожала ему, что всеми возможными способами достанет оттуда плод — лишь бы не носить под сердцем будущего демона, но он сразу затыкал ее звонкими до потери сознания ударами. Она глотала свою кровь, но смело отстаивала себя. Она, правда, не знала, в чем причина, почему все еще не беременна. Видимо, что-то свыше спасало ее от ошибки.       Маргарита готова была жить в таких условиях, но никогда не согласиться играть по его правилам.       Пока она находилась тут, замерзая от холода и покусывая губы от желания вновь не заплакать, хотя эту слабость позволяла себе, (чтобы было легче) Дамиан известил ее о начавшейся войне между Элдией и Мансе. Мадина убила императора, забрала оставшуюся силу Имир с тела Эрена и возродила армию монстров, подобных Аккерману. Он говорил это, смотря на нее сверху вниз, кривя свои тонкие уста и вздергивая брови при каждом слове о его непобедимой матери.       Маргарита хотела бы знать, что с Ваней, остальными ребятами, да и с самим Эреном, как бы больно не было от его слов, она по-прежнему не может без него. Не могла быть уверенной в том, что они живы, но хотела в это верить. Глубоко внутри у нее было хорошее предчувствие. За дополнительную информацию Дамиан просил лишь быть послушной девочкой, вернуться в его особняк и принять роль будущей матери. Аккерман манипулировал ею, давал часть новостей и не договаривал: знал, на что давить, чтобы она сдалась.       Однажды девушке приснился сон, очень схожий с реальностью. Она была в заснеженном лесу, чувствовала босыми ногами колючий снег, окропленный ягодами крови. Наступив на них, они лопались, окрашивали ее стопы в крови и оставляли след. Девушка шла глубоко лес и следы, оставленные позади нее, оставались, чтобы она нашла дорогу назад. Слабый мороз покусывал оголенные плечи, руки и ноги. Легкое белое платье не спасало ее нисколько, но она не обращала внимания на холод, слыша треск дров горящих в костре, и вышла на этот звук. Белые пушистые снежинки падали на ее заплаканное лицо, замирали и не таяли. Она была марионеткой, бездушной и безэмоциональной до того момента, пока не встретила за горящим пламенем костра знакомое лицо. Губы дрогнули, а ноги подкосились, Маргарита упала на снег, ощутив вновь, как забилось ее сердце, и снежинки мигом растаяли на ее коже.       — Привет, Маргаритка, — рыжие волосы казались ярким пятном на белоснежном фоне деревьев и сугробов, как и горящий костер рядом с ней.       — Милена, — Маргарита видела ее как наяву. Ее подруга не была похожа на мертвеца: румянец на щеках от жара костра украшал ее щеки; голубые глаза светились жизнью, затаив в себе некую загадку, а алые губы приветливо улыбались ей.       — Вот и встретились мы, — на ее плечо, скрытое меховой накидкой, сел черно-синий ворон, кончики перьев которого были рыжими. Он повернул голову, чтобы посмотреть на Маргариту одним глазом, и девушка вспомнила его; видела через маленькую решётку окна, восседающего ворона на заборе, который сутками наблюдал за ней. Думала, что это ворон Дамиана до этого момента.        — Это сон? — решила очевидное спросить она, на что Милена в приглашающем жесте указала сесть рядом и погреться у костра, а после ответила на ее вопрос, коснувшись светлых прядей Деккер и зачесав их за ухо.       — Нет, это ты потеряла сознание. Дамиан на потеху другим решил дать тебе шанс сбежать, а вдогонку отправил собак. Ты соскользнула с небольшого обрыва, свалилась и неудачно ударилась головой о дерево. Сейчас ты находишься на грани жизни и смерти.       От услышанного Маргарита побледнела, задрожала и поняла, почему не чувствовала своего тела и биение сердца, а сейчас она ощущала лихорадочную панику.       — Не волнуйся так, я не позволю тебе умереть, — рыжеволосая девушка почесала шею своего ворона, с любовью глядя на него.       — Я не понимаю, почему вижу тебя… Но я рада увидеть тебя даже в предсмертном состоянии…       — Не говори глупостей, ты еще нужна своим живой, — она протянула свою ладонь, касаясь ее мокрых вмиг охладевших слез. — Я верю, что ты выберешься. Не давай ему сломить тебя. Из всех нас троих — ты очень сильная. Не каждый переживет то, что пережила ты.       — Думаешь, я способна дальше страдать? — не поняла ее Маргарита. Огонь нежно ласкал теплом ее стопы, а вороний глаз не сводил с нее взора, словно пытался загипнотизировать.       — Поверь, дальше ты должна найти силы вытерпеть предстоящие трудности, и это обязательно закончится. Мадина и Дамиан поплатиться за все. Скоро бал монстров, организованной этой старухой, ты должна попасть туда.       — Милена, я не чувствую огня, не могу дышать, и лишь холод согревает меня, а сердце сковывает мороз, — описала Маргарита то, что чувствовала сейчас. — Я умираю?       — Хм, так и есть, — рыжеволосая позволила ей упасть на свое плечо, а алые губы коснулись ее макушки в поцелуе. — Ты знала, что слезы ворона целебные?       — Нет… — Маргарита без оставшихся сил плотно закрыла глаза, ощутив последний стук сердца.       Биение сердца затихло на секунду и тут же вернулось в свой ритм. Над девушкой раздалось карканье, пробудившее ее. Перед ней ствол дерева и ручеек крови на снегу, снежное одеяло укутало ее лежащее тело, а по виску стекало что-то теплое. Скорее всего, это была ее кровь на снегу. Ворон с рыжеватыми на концах перьями склонился над ней и опрокинул слезу, которая скатилась по ее щеке прямо в рот. Синие губы медленно зашевелились, а застывший взгляд был на вороне:       — Спасибо, Милена.

* * *

      Она проснулась уже не на снегу, не в стоге сена, а на теплой кровати. Медицинская игла в вене остро ощущалась на коже, а глаза, которые тяжело было открыть, теперь смотрели на недалеко стоящие две фигуры.       — Я же говорила, что она очнется, — женщина стояла со скрещенными руками, одаривая рядом стоящего Дамиана фиолетовым свечением глаз.       Спустя месяц Маргарита вновь увидела Мадину, до этого она больше не посещала своего сына. Деккер ощущала себя словно в невесомом тумане, коснувшись руками своей забинтованной головы.       — От нее никакого толку, одни только проблемы, — раздраженно кинул брюнет, не сводя с нее глаз.       — Ты сам решил натравить на нее собак. Занимаешься ненужными вещами, нет бы стараться над зачатием.       Маргарита прикрыла глаза, ей тяжело было даже слушать их — невыносимо до скрежета в зубах. За этот месяц этот Аккерман довольно хорошо наигрался с ней.       — Мама, я хочу на войну. Я устал сидеть на багровом пике. Я — Аккерман и мне нужно сражение. Я хочу переломать хребты этим несносным элдийцам.       — Успеешь еще. Скоро мы будем праздновать победу над разгромленным Марли, которое больше никогда не возродится как птица Феникс. Устрою пиршество, а головы врагов буду украшать вход в императорский дворец. Поэтому будь готов, — и женщина тут же испарилась, оставив после себя фиолетовый дымок.       Маргарита продолжала делать вид, что спит, но внутри она ощущала беспощадную рвущую ее душу боль за страх о смерти отца.       — Ты ведь слышала это, — Дамиан подошел ближе, увидев, как одинокая слеза скатилась по ее виску. Он зачесал ее волосы назад, привычно сжимая их у корней. — Какая же ты мертвая кукла. Хоть в этом ты доставляешь мне удовольствие.       Он отпустил ее волосы и провел рукой по шее — к ключицам, отодвигая в сторону белую ткань на декольте, чтобы коснуться ее мягкой груди. Не почувствовав сопротивления, он забрался на кровать и раздвинул ее ноги, целуя девичью шею и щекоча волосами подбородок.       — Больше не противишься мне? — он издал тихий смешок куда-то в шею, покусывая кожу и оставляя свежие следы на ней.       — А смысл? — вдруг сказала она, и он тут же оторвался от нее, умещая свой вес на обе руки, чтобы посмотреть в ее глаза. — Ты прав, меня никто больше не спасет. Эрену я больше не нужна, а остальные меня предали. Мне нет смысла ждать их. Очевидно, разбив Марли, падёт и Элдия. Мадина уже выиграла эту войну, имея силу Имир.       Дамиан неожиданно громко рассмеялся, отчего девушка старалась сохранить самообладание, тон голоса и не дернуться от его ладони, которая так знакомо легла ей на шею.       — Ты теперь моя кукла, и никакой никчемный элдиейц не достоин тебя, — он сжал ее шею, чтобы услышать желаемый вздох. — Ты это понимаешь?       — Да… — девушка протянула свою руку, настолько она казалась тяжелой, что словно к ней были привязаны камни, и коснулась его щеки, понимая, насколько он холодный. В его взгляде что-то промелькнуло, что-то знакомое ей, но сил думать не было. — Я хочу забыть всех и принять верную сторону.       — Умница, это я и хотел услышать от тебя, — после слов, он накинулся на нее жадными, собственническими поцелуями, припадая сразу к груди и больно покусывая горошину, а после, посасывая, словно представлял, что оттуда скоро пойдет теплое молоко. Маргарите оставалось в этот момент перестать чувствовать и принять то, что происходило с ней сейчас. Наконец она приняла свой страх.