Спасение

На вершине горы Таникветиль стоял задумчивый Манвэ — один из великих валар. Мантия его цвета небесной лазури развивалась, словно крылья, за его спиной и можно было представить себе, как он делает шаг вперед и уже не идет, а летит по воздуху, управляя потоками ветра. Он стоял и пристально смотрел вдаль. Владыка ветров видел все, что было открыто ему Илуватаром, знал обо всем, что творилось в Средиземье думал, как помочь живущим там. Теперь, невозможно было появиться в его пределах, но Варда... К его удивлению она смогла. Ей удалось увидеть Олорина. Она смогла и для владыки не было это открыто, не было понятно. Оставалось лишь спросить у неё самой. Манвэ протянул руку и позвал: — Эленнтари! Приди! Голос его был не громче шопота, но он знал, что она услышит и придет. Ветер донесет до неё его зов. Глаза его закрылись и владыка ветров погрузился в себя, пытаясь услышать глас Единого и открыл их лишь тогда, когда ощутил легкое прикосновение к своему плечу и услышал тихий вздох. Рядом с ним стояла, мягко улыбаясь, Дева Звезд и смотрела на его отстраненный лик. — Ты звал меня. — утвердительно произнесла вала. Она была облачена в длинное белое платье, а голову ее украшал тонкий ободок из чистого золота, увенчанный одной звездой. Варда была спокойно и глаза ее излучали тихое и ровное сияние. Она знала, о чем спросит ее Манвэ и готова была дать ответ. — Как смогла ты явиться в средиземье? Как посмела пересечь границу между нашими мирами, нарушить волю Эру? — Глубоким голосом спросил он, не смотря в ее прекрасные глаза, ибо знал, что посмотрев в них не захочет говорить, не захочет что-то выяснять. Тогда оба они погрузятся в светлую грёзу и долгой будет она. Варда вздохнула еле слышно перед тем, как ответить. — Моей задачей было увидеть Олорина и ничего больше. Я пришла к нему, невидимо для остальных. Да. Я нарушила границу, но... — Она помолчала и чуть громче продолжила. — Не по моей воле было сделано это. Эру отправил меня, чтобы поведать о той, которая так долго скрыта от глаз всех живущих. — Она грустно посмотрела в сторону Средиземья. — Даже я так редко теперь могу глядеть на неё. — Тот, кому мы отправили ее хорошо исполняет своё поручение. Не этого ли мы хотели? — Да! — Восклицает Варда. — Да! Но... Она не может всю жизнь скрываться. Она, та, которая должна исполнить то, что было предречено! Манвэ глубоко вздохнул, взял свою супругу за руку и замер, не говоря ни слова. Он вспомнил. Ретроспектива. Тогда, в тот день, один из самых знаменательных для всего Средиземья, он стоял там же и острый взор его пронзал все припятствия, мешающие ему видеть все, происходящее в мире. Он смотрел и, будто ждал чего-то. Давно уже поселилось в его душе то самое чувство ожидания чего-то, хотя не понятно было: что именно он ждет. Он смотрел долго и хотел уже сойти с горы, как вдруг взор его уловил какое-то движене на поверхности воды западного моря. «Может, Ульмо опять веселится?» — Спросил себя владыка и, все же решил пристальнее посмотреть на происходящее там. Небольшой корабль с изорванными парусами подпрыгивал по волнам, но кто бы мог в это время пытаться проникнуть в Аман? Кто осмелился бы пуститься в столь опасный путь? Манвэ сделал шаг вперед и поднял руку. Поднявшийся ветер развеял завесу, скрывающую благословенные земли ото всех и валар воззвал: «Ульмо! Доставь гостей на берег!» Он знал, владыка вод услышит его и сделает все, что нужно. И действительно, совсем скоро корабль оказался на песке и владыка ветров увидел трех эльфов, сходящих с него. Лица их были изнурены и печальны, плечи опущены. На руках у одного из нежданных гостей лежало тело прекрасной эльфийки. Манвэ прикрыл глаза и прошептал одними губами: «Пришло время». Да. Кажется, вот, то, чего он ждал. После произнесенного он созвал всех валар к подножию горы, куда и спустился сам. Все ждали и вот, в сопровождении телери прибыли гости. Он видел их скорбь, слышал их стенания, то, как они умоляли исцелить свою владычицу, утешить ее, но он молчал, молчали и все остальные. Долго был слышен горький плачь и даже пришедшие телери не смогли сдержать скорбных вздохов. Быть может, не дрогнуло бы сердце Манвэ, если бы внезапно, неожиданно еще один голос не завторил плачущим. Ниенна — дева скорби, неслышно скользнула вперед, оказавшись рядом с пришельцами и опустилась на колени перед умирающей эльфийкой. Она стала молить о милости вместе с теми эльфами и Манвэ дрогнул. тяжелый вздох его, казалось, пронесся по всему Валинору. Владыка поднял руку и в едином порыве взметнулись ветви деревьев, воды всколыхнулись и смолкло все. Наступила мертвая тишина и долго длилась она, пока вдруг глубокий и ровный голос Мандоса не нарушил ее. — Пробил час. Срок уже близок. — В глазах его блеснула искра света. Казалось, будто он рад тому, что произнес, но он мгновенно сумел скрыть всколыхнувшиеся эмоции и стал таким-же бесстрастным, как и всегда. Владыка ветров посмотрел на Эстэ, стоявшую недалеко от него, очень внимательно и сделал еле заметный жест рукой. Она поняла его верно, подошла к пришедшим из-за моря и жестом показала им следовать за собой. Он видел в лицах эльфов, пришедших из-за моря, тех, кто уносил свою владычицу надежду на то, что она скоро откроет свои глаза и улыбнется, что они увидят ее столь же прекрасной, как и раньше, видел, как Эстэ привела их в сады Ирмо и устроила владычицу на небольшом холме, устланном невероятно богатым ковром из душистых трав и цветов, как нежно погладила эльфийку по волосам, а появившийся из неоткуда Ирмо, коснулся глаз измученной эллет и та забылась спокойным, блаженным сном без сноведений. Конец ретроспективы. Манвэ помнил, как часто издали наблюдал, как спит эта измученная незнакомка, как подруги Эстэ заботливо ухаживают за ней и как сама целительница постоянно утешает и успокаивает ее, если ей становится страшно или плохо. Он помнил, как Эстэ сообщила всем о сбывшимся пророчестве, которое в давние времена было произнесено Мандосом, и о котором он не забывал не на мгновенье, ждал его совершения. «Грядет время, когда дитя двух родов примет на свои руки целительница. И будет воспитано оно при троне величайшего. И льды будут растоплены, и границы исчезнут. Солнце яркое сойдет на землю и подарит свет и тепло жаждущим. Угаснет оно лишь в руках тьмы, если не спасено будет и гибель его света будет предвестником гибели мира». Манвэ помнил это пророчество до последнего слова. Он помнил тот день, когда обессиленная гостья родила девочку и назвала её именем, которое отразило всю суть прореченного Мандосом. Теперь, эта эллет в садах Ирмо ждет своего супруга, чтобы соединиться с ним здесь навечно. — Мы не можем изменить предначертанное. Я боялся этого времени. Да. Но теперь, остается лишь ждать. — Выдохнул владыка ветров. Одна слеза упала на землю и та дрогнула, а он... Он не смог удержаться и, все же взглянул в глаза своей супруги. И долгое время оба они не шевелясь стояли на вершине самой высокой горы, стояли, погруженные в сладкую грезу. В них зрела вера в то, что эта девочка, отправленная ими в Средиземье, сможет справиться и не погибнуть. Они знали, что сделают все, чтобы помочь ей всем, чем только возможно. Не всему успела она обучиться, не все знания смогли они передать ей, но верили, она сможет! Она совершит пророчество! *** — Вчера, по некоторым обстоятельствам, разговор о походе к роковой горе не состоялся. — Элронд с теплой улыбкой оглядел присутствующих. Леголас смущенно опустил голову, а эстэль лишь на миг отвел глаза от владыки Имладрисса. — Не нужно. — Мягко произнес Элронд. — Я понимаю. Однако, пришло время решать: кто и куда пойдет для разведки путешествия. — Он помолчал, задерживая взор на каждом участнике этого разговора. — А главное, когда. У нас не так много времени. Все расположились за большим круглым столом в каминной зале и на нем были расстелены карты всего Средиземья с какими-то пометками, пестрившими на них. Каждый мог узнать руку Элронда, да и видно было, что он не смыкал глаз в эту ночь: под глазами его залегли глубокие тени, во взгляде еле заметна была усталость. Элронд думал, пытался максимально облегчить путь хранителя и его спутников, ибо было открыто ему, что ждет отряд. Нет, не все, но многое. — Также, — продолжил владыка, — нужно понять, кто пойдет с ним и сколько вас будет тех, кто сопроводит его. — Я пойду. — Тихо и твердо произнес Гэндальф и в глазах его Элронд увидел решимость. — Я и не думал возражать. Это твоя война, друг мой. Не для этого ли ты ступил на эти земли? Но, кто еще? Поднялся высокий человек, одетый в зеленое. Лицо его было обветренным и суровым. Он заговорил: — Я иду с хранителем. Проведу его самой безопасной дорогой, через мой город. Мне известны скрытые пути. Враг не сможет увидеть нас. — Ты думаешь? — Поднялся со своего места Эстэль. — Ты не можешь быть в этом уверен, Боромир. То, что враг не заметил тебя, неудивительно, ибо ты был один, но Фродо... Он несет ту драгоценность, которую так жаждет заполучить Саурон. Ладно бы только это, но и оно, кольцо, хочет вернуться к своему хозяину и теперь так просто не пройти ни по одной дороге. Назгулы на время нейтрализованы, но сколько мы о них еще не услышим, неизвестно. Может статься, в то время, когда мы выйдем из Дольна, они уже смогут вновь отправиться на поиски реликвии Саурона и теперь, они будут еще беспощаднее, чем раньше. Всех передернуло от этой пламенной и грозной речи следопыта и Они обеспокоенно стали оглядываться по сторонам, будто ожидая появления этих страшных всадников. — Да. Путь опасен и труден, — ровным и спокойным голосом начал Элронд, жестом попросив обоих мужчин вернуться на свои места, — однако зло тоже не всесильно и вы это прекрасно знаете. Пока в наших сердцах есть любовь, милосердие, смелость, надежда, вера, благодарность, мы можем одержать над ним победу. Тень, упавшая на всех после слов Эстэля, рассеялась и собравшиеся вздохнули свободнее. Один боромир, насупившись сидел, не поднимая глаз. — Не печалься, сын Дэнэтора. — Попытался его успокоить Гэндальф. — Я бы в любом случе не повел Фродо через Минастирит. Ваш город всегда под пристальным наблюдением Саурона и появление в его стенах кольца может все испортить. Хранитель должен пойти той дорогой, о которой враг будет думать в последнюю очередь, где у него меньше шпионов. Однако... — Маг помолчал. — Может статься, твой путь станет единственно возможным и тогда... Ты поведешь нас. Элронд кивнул на слова мага и устремил свой взгляд на карты. — Я предполагал бы раньше, что путь через Рохан будет более удобен для отряда, если учесть, что Саруманова башня в пределах этой страны, но после того, что поведал ты, Гэндальф, нет смысла рисковать. — Жажда власти помутила разум Сарумана. — Тяжко вздохнул маг и склонил голову. Он помнил, что много лет назад они были дружны и дополняли друг друга, а что теперь? Теперь он едва спасся из его твердыни. Если бы не Глайхир — повелитель орлов, он бы не сидел сейчас здесь. — Я уже отправил сыновей разведать путь в Эрегион. Они скоро вернутся и скажут: много ли лазутчиков высмотрели и насколько охраняема эта ныне пустынная страна. — Владыка задумчиво посмотрел на каждого и задержал взгляд на следопыте. — Ты, Эстэль, отправишься к своим родичам, Дунаданам. Заручись их поддержкой и помощью. — Мужчина быстро кивнул. — Боромир, ты пойдешь с ним. Кому, как не тебе следует встретиться с теми, в ком течет Нуменорская кровь, с теми, кто изгнан и скитается по свету, творя добро и ожидая того часа, когда истинный король взойдет на престол Гондора. Ты несешь своему народу радостную весть о том, что легенды о короле не выдумки и, что сломанный мечь Элендила уже перекован. Тебе будет полезна эта встреча. — Воин с сомнением посмотрел на владыку Имладрисса, но возразить не осмелился и лишь нехотя кивнул. — Гэндальф, ты отдохнешь здесь несколько дней, а уже потом мы поговорим. — В глазах эльфа была непоколебимая решимость и маг не стал ничего говорить. Он понимал, Элронд прав. — Также, — владыка оглядел своих нескольких советников, — я отправляю своих лучших разведчиков по самым неблагоприятным дорогам. Произойти может все, что угодно. Мы не можем быть уверены, что отряд последует по одному пути, который мы сочтем наиболее спокойным, и сможет не сойти с него. Каждый из нас должен внимательно изучить карты, постараться сохранить в голове как можно больше информации. Это важно. Может статься, что к концу пути рядом с хранителем останется лишь кто-то один и этот кто-то должен будет помочь ему. — А почему хранителя нет здесь? — Сурово спросил Боромир. — Этот поход на прямую касается его. Взгляд владыки Имладрисса стал внимательным. Он встретился взглядами с сыном наместника Гондора и уловил тень, проскользнувшую в глубине глаз воина. «Пусть я ошибусь». — Мысленно взмолился владыка Имладрисса. — Он отдыхает. Слишком тяжелая ноша на его плечах. Я не позвал его. — Спокойным ровным тоном проговорил он уже вслух. — Поверь мне, Боромир, — тихо произнес маг, — этот хоббит очень умен и знает о средиземье немало, да и Бильбо поделится с ним всем, что известно ему, а уж он-то много где успел побывать за свою жизнь, да и память у него, дай Бог каждому, прекрасная. Элронд поднялся. — Пора. — Повелительно проговорил он, и все встали вместе с ним. — Всем, кто отправляется в путь, желаю хорошей дороги и ясных звезд над головой. Да хранит вас Элберет. Провизию вам уже приготовили. Постарайтесь вернуться к середине декабря. Я покину вас немного раньше. Скоро трапеза. Он поклонился каждому и медленно вышел, а остальные еще некоторое время переговаривались, рассматривая карты. Лишь один Леголас стоял в стороне и лицо его было полно тихого еле заметного света. Он был погружен в какую-то думу и вряд ли вообще что-то слышал. Гэндальф сумел отвлечь его от раздумий и какое-то время принц Сумеречья мог учавствовать в разговоре, однако вскоре все услышали звон колокола. Это звали на общую трапезу. Надо было оставить все дела и поспешить. — О чем задумался ты столь глубоко? — Осторожно поинтересовался у Леголаса, один из советников владыки Элронда. — Что так поразило тебя? Оба замерли, отстав от остальных. — Я... — Начал Леголас и смолк. Мог ли он спросить? Мог ли довериться тому, с кем мало знаком? — Я не открою твоей тайны, принц лесного королевства. Мое желание заключается лишь в том, чтобы помочь. Я же видел, как ты смотрел на нашего владыку. Ты хотел что-то узнать у него, но не осмелился. Спроси меня. Я многое знаю. Голос эльфа был мягок и спокоен, в глазах его было столько доброты, что, казалось, она обволакивает самого принца, что он погружается в неё с головой. — Линдир, — прошептал Леголас, — если бы все было так просто. Я же... — Щеки его покраснели. Советник Имладрисса и по совместительству менестрель поднял руку и нашел растерянный взгляд принца. — Не говори. Я понял. Ты увидел кого-то и очарован. — Нет. Я... — Смущение отразилось в глазах Леголаса. Как так скоро Линдир смог понять его? — Не нужно. Я прочел все в твоем взоре, на твоем лице. И кто она? — Я не знаю. — Прошептал принц. — Я не подходил близко, не посмел спугнуть ее. Линдир вздохнул и осторожно коснулся ладонью плеча собеседника. — Я молю Эру. Так хочу встретить ту единственную, с которой рука об руку готов буду шагать многие сотни и тысячи лет, но не нахожу, а ты... — Он горько улыбнулся. — Мы найдем ее. Я помогу, но знай... — Он стал серьёзным. — Руки ее тебе придется просить у владыки. Он отвечает за каждого, живущего в этих землях. Это будет не просто. Принц только благодарно улыбнулся спутнику, кивнув на его слова и оба быстрым неслышным шагом направились на трапезу. *** Арэнэль ловко переплетала стебли цветов, которые собрала ночью, мастеря венок для владыки, для своего покровителя. Она что-то тихо напевала себе под нос и грустная улыбка не покидала ее красивого лица. Вдруг, эльфийка застыла и очень медленно разжала пальцы. Цветы неслышно упали на траву, а она замерла. Неподалеку послышались чьи-то голоса. «Кто бы это мог быть?» — спросила она себя. Раньше Арэнэль не могла слышать чужих голосов, не могла услышать чьих-то шагов. Что же изменилось теперь? — Это где-то здесь. — Утверждал женский голос, в котором можно было расслышать легкое раздражение, волнение и растерянность. — Моя госпожа, здесь пусто. — Спокойный мелодичный голос ответил ей. — Лишь травы да деревья вокруг. Не может быть здесь никакого дома. — Я видела. Отец скрылся где-то здесь и он часто делает это. Почему? Я должна знать! — Моя госпожа, вы же сами видете. — Спокойно возразил мужской голос. — Вижу. — Тише проговорил женский. — Ты пойми, от этого мне не станет спокойнеее. Он зачем-то ходит сюда и подолгу не возвращается. Неужто... — Слезы послышались в невидимом для Арэнэль голосе и ей вдруг так сильно захотелось выбежать к этой незнакомке, прижать ее к себе и погладить по голове. И откуда такое желание? Она даже поднялась с травы, но тут же опустилась обратно. Покровитель не велел ей выдавать себя. Она не должна ослушаться его. — Это просто ужасно. — Кажется Арэнэль прослушала часть фразы, но услышала ответ. — Нет, госпожа, это не возможно. Эльфы любят лишь один раз и никак иначе. — Из любого правила есть исключения, Глорфиндэйл. Я не переживу, не переживу, если в наш дом войдет другая! — Ты молода, Арвен, — чуть тверже проговорил эльф, Глорфиндэйл. — Не видела того, что видел я. Ты не должна допускать ни одной мысли, которая бы хоть на йоту колебала твою уверенность во владыке. Он не стал бы тайно... Я даже думать не хочу об этом. Забудь. «Он так неожиданно перешел с этой эллет на ты? — Изумилась Арэнэль и вдруг вздрогнула. Как он назвал ее? Арвен. Арвен. Это же дочь Элронда, его единственная и любимая дочь. Арэнэль помнила, как он рассказывал о ней и еще о двух своих сыновьях-близницах. Ах, как ей хотелось бы тоже иметь брата или сестру, хотелось иметь родного человека рядом, но таким стал ее покровитель, не так ли? Он заботился о ней, оберегал, делал все, что только можно для ее комфорта и безопасности, но почему? С какой целью? Если у него уже есть дети, значит и жена есть, но где она и почему он не говорит о ней? Он же не может любить Арэнэль, как мужчина, но что если... Эллет даже сжалась от таких мыслей. Нет. Невозможно! Немыслимо! Эллет закрыла лицо руками и замерла, а в голове ее вдруг прозвучал вопрос: что она сама чувствует к нему, к нему? Любит ли его? Конечно, но лишь как покровителя, защитника, может, родственника и ничего больше. Да. Она уже не боялась признаться себе: ей хотелось бы, чтобы именно такой отец у неё был, но нет. Там, в Амане, она даже не жила с мамой, никогда. Говорили, что она очень устала и спит. Лишь иногда девочке разрешалось подойти к ней и посмотреть, но ничего больше, а об отце никто ей не говорил ни единого слова, будто и не было его, будто она появилась из ничего. Голоса стали отдаляться, а Арэнэль вдруг ощутила, как холодит теплый ветерок коснулся ее щеки и провела по ним рукой. Они были мокрыми от незаметно пролившихся слез. «Ну почему! — Мысленно возопила она.— Почему я не настояла! Может, мой отец где-то рядом! О, Элберет, помоги мне! Ты же обещала не бросать меня!» Арэнэль ушла, оставив работу не законченной, ушла в дом и долго плакала, укрывшись с головой одеялом. «Я спрошу. — Дала она себе зарок. — Я спрошу у покровителя о своих родных. Может, он знает что-то или попытается узнать».