Ты - мой свет

      На тарелке лежали девять онигири — шесть из них Рин переложила на поднос, а рядом поставила две чаши с чаем. Третья была на столе поотдаль, рядом с заварником, с носика коротого шёл пар — пахло душистыми травами. Сенджуро ушёл недавно, оставив жену закончить нехитрую работу на кухне.       Девушка сняла с себя передник, и с подносом в руках повернулась к выходу, как вдруг на кухню прошёл еще сонный Шинджуро-сан. Мужчина был несколько удивлён, увидев на кухне не сына, а невестку. Та сделала легкий и вежливый поклон головой: — Доброе утро вам, Шинджуро-сан!       Ренгоку медленно подошёл к столу — кажется, такой грозный вид с утра у всех в этом роду… — Доброе, Рин… Рад видеть тебя такой бодрой. Надеюсь, мой оболтус не доставляет проблем?       Мужчина грузно сел за стол — явно отходит от выпитого вчера вечером алкоголя. Хорошо, что аромат трав перебивает запах перегара: — Не волнуйтесь, все хорошо. Сенджуро очень добрый и внимательный к моим просьбам. Так что прошу не ругать его. Меня пару дней мучала бессонница, но сейчас все в порядке.       Рин так попыталась сказать своему свёкру, что не стоит больше цапаться с сыном, ведь не факт, что подобное не произойдёт снова: — Мы вот с ним поспорили, кто лучше готовит, так что ближайшее время готовка будет на мне. Вот ваш завтрак, приятного аппетита, Шинджуро сан!       Рин мягко улыбнулась и вышла из кухни — не хотелось заставлять себя и Сенджуро ждать, ведь есть хотелось просто жутко. И это при том, что поужинать вчера так не вышло. Старший Ренгоку задумчиво потер подбородок — кажется, его сын начал браться за голову. Наконец-то… Завтрак от невестки был простым, но вполне себе вкусным.       Рин прошла в комнату, где Сенджуро сидел спиной к двери и пытался сменить перепачканую кровью одежду. Всё-таки, надо было это сделать ещё тогда, когда они только проснулись… Одной здоровой рукой он пытался переодеваться, что со стороны смотрелось очень забавно: — Мог бы просто меня дождаться…       Госпожа Реногку поставила завтрак возле футона и приоткрыла седзи, ведущие на веранду, пошире — теперь солнечный свет хорошо освещает комнату, и свежий воздух свободно по нец гуляет. Чуть прохладно, но зато дышится свободнее.       Сенджуро смог скинуть вверх одежды, что мятой кучей валялась рядом, и теперь пытается засунуть руку в рукав, что стало явной проблемой: — Я сам как нибудь, не волнуйся!       Чуть оголённая, белая спина была в резком контрасте с золотисто-алыми волосами. Он повернул голову и улыбается так по-детски… Рин почему то начала сравнивать мужа с ребёнком — ну правда, ему только двадцать, какой с него муж? Эх, горе луковое на её голову! Рин присела возле него и взяла чистый вверх юкаты в руки. Мало того, что одеть нормально не мог, так ещё и шиворот на выворот!       Она поправила вещь как надо и помогла Сенджуро обеими руками попасть в рукава. Пока поправляла ворот, дабы всё ровно легло, нечаянно коснулась ладонью его оголенной груди — только заметила, что он был голый по пояс! Это прикосновение вызывает странные мурашки по телу… Как же бесило! — Спасибо… Я, правда, мог и сам…       Сенджуро, в отличии от Рин, покраснел уже не в первый раз. Она правда оказалась такой доброй? Вот вчера спасла от кровотечения и сейчас одевает… Её отношение так резко изменилось после вчерашнего! Ренгоку даже было боязно — вдруг, это временное, и после его поправки всё опять будет по-старому?       Рин закончила с его одеждой и сразу взялась за руку — пора было сменить повязку: — Ну да, конечно, сам он… — Девушка в шутку передразнила его — какой он болтун, ведь было и так ясно, что с одной рукой много воды не унесёт! — Порез сильный, придётся пару раз на день перевязать, пока не пройдёт. Дней десять, думаю, нужно… Ну, а теперь давай поедим?       Рин пододвинула поднос ближе себе и Сенджуро — вскоре, одно онигири уже было жестоко надкушено: — Заодно проверим, кто вкуснее готовит! Твоя готовка, конечно, похвальна, но и я умею кое-что!       Ренгоку замялся, но одно онигири взял здоровой рукой.Это было впервые за много лет, когда для него кто-то готовил! По сему, было даже жалко прикоснуться к еде. Казалось, обычный рисовый колобок с редисом, но он был таким особенно-вкусным! Слезы ручейком стекали по лицу — опять ревёт перед ней, дурак…