Сердце воинствующего бога

      Праздная и бесцельная жизнь на постоялом дворе вводила Яксу в тоску. Вся его жизнь свелась к тому, что он просыпался и шёл есть, после гулял, слушал музыку, листал философические книги, по диагонали пробегаясь по тексту, снова ел и шёл на реку. Сяо не мог купаться в горном источнике, так что просто сидел на камнях, свесив босые ноги к воде, бросал камешки в лягушек и лежал на траве, заложив руки за голову. Якса скучал, но исполнительно относился к бесчисленным требованиям контракта.       Целое лето сердце Моракса совершенно не беспокоило Сяо. По временам он даже забывал, что внутри него мощное разрушительно ядро гео стихии, но со временем сердце бога стало как будто подозревать, что хозяин решил надолго оставить его на передержку. Чжун Ли за всё время ни разу не пришёл навестить Яксу, но писал письма, и каждый раз получая послания из ритуального агентства «Ван Шен», Сяо был в предвкушении. Он всегда очень ждал внимания Моракса, ловил каждое его слово, следил за каждым жестом и взглядом, но это была скорее фанатичная преданность и обожание, свойственное любому культу личности. В последнее время сердце Яксы щемило совершенно по-иному. Каждое письмо Чжун Ли было для него бальзамом на душу, он с несвойственной себе бережностью открывал каждый конверт, осторожно стараясь разорвать его руками, не повредив, перечитывал одни и те же предложения по многу раз, долго и вдумчиво отвечал. Сердце бога внутри него как будто сияло, когда видело этот почерк, эти обороты речи.       Сяо стал чувствовать определённую зависимость от их переписки, что-то вроде наркотика, допинга, заставляющего сердце биться чаще, беспричинно улучшаться настроению.       И по осени стало происходить то, что Моракс предвидел и чём Якса не подозревал. Остатки скверны, текущей в крови Сяо, и сердце воинствующего Бога рождали в нем совершенно безумные, невероятно жестокие и монструозные желания. Однажды юноша ждал ужин дольше обычного, а после нашёл веточку в своей порции миндального тофу и почувствовал безудержную вспышку ярости, молниеносную, неукротимую, свирепую. Перед глазами промелькнули изуродованные силуэты его жертв, стоящие на коленях старики, какие-то призрачные сущности, стонущие от боли и ужаса. Часть из этих воспоминаний Яксе не принадлежали. Сяо хотел найти повара и залить ему этот остывший тофу за ворот рубахи, а высокомерную служанку схватить за волосы, приложить виском о перила и повалить под стойку. Юноша тогда только не доел свою порцию, тяжело вздохнув и выходя из-за стола, и отправился на террасу воскурить благовония.       Тогда Сяо не обратил на это внимания.       В другой раз служанка принесла ему дурно пахнущее бельё, выполосканное в тухлой воде, день как бы не задался с самого утра. Якса думал, а что если сходить развеяться, подраться. Стихия гео была для него всю жизнь недоступна, и тут представилась уникальная возможность опробовать новые способности. Сяо казалось, что они будут очень интересными. Сердце бога невероятно сильное, с ним враги были бы сокрушены с одного удара. И чем больше Сяо представлял себе бой, вспоминал сражения и поверженных врагов, чем натуралистичнее перед его глазами поднимались картины сражений, тем чаще ликующе билось сердце. «Хочу, хочу, пойдём» - клокотало оно в груди, вынуждая Сяо подняться с кресла. «Чжун Ли человек, он больше не слышит мыслей, он давно уехал в ритуальное бюро, ни разу не приезжал… и даже не узнает об этой маленькой шалости» - плыли в сознании вялотекущие мысли Яксы.       «Это нарушит мой контракт» - оборвал себя Сяо, когда стал вычленять из потока мыслей отдельные соображения и как будто переубеждать самого себя.       «Тогда нужно спровоцировать драку, в которой я останусь безоружным. Тогда можно будет воспользоваться стихией безнаказанно. Это не я предал Моракса и воспользовался его силой без необходимости, а сердце бога вот оно такое взяло и рассердилось» - молниеносно оправдался перед собой Сяо.       «Господин, конечно, не станет перепроверять за мной такой пустяк, но я не смею воспользоваться его доверием. Какая гнусь…»       Якса поймал себя на мысли, что он просто искал адекватный формальный повод, не идущий вразрез с его контрактом. Сяо хочет опробовать новую стихию и всячески юлит, продумывая, как бы не попасться с этим.       «Предатель…» - решил юноша. Он настолько возненавидел себя, когда понял свой истинный ход мысли, что ни есть ни пить стало невыносимо, тошнотворно было от самого себя и подлости, на которую он, оказывается, был способен. Сяо это испугало. Ему оказали огромную честь тем, что выбрали вместилищем для сердца Моракса, сам Властелин Камня сделал его своим сосудом, а он так мелочно и жалко пытается выкрутиться и потешить своё самолюбие и жажду битвы.       По-настоящему Яксе стало страшно, когда он остался на веранде один среди неубранных столов и этажерки, доверху забитой овощами, и вдалеке увидел мага электро Цицинов, молодую высокую женщину, лицо которой скрывал капюшон. Она слонялась за мостом постоялого двора, раскачиваясь из стороны в сторону, как пьяница, и вскидывала руки к небу, будто пританцовывая.       «Хорошо было бы её трахнуть, а то шатается без дела» - подумал про себя Сяо, пристально наблюдая за тем, как плавно она двигается, покачивая бёдрами.       «Она мне не даст. Будет сопротивляться», - знал Якса точно.       «Но её можно сначала убить, а потом трахнуть, пока она ещё тёплая», - мгновенно нашёл выход из ситуации Сяо, всё ещё продолжая всерьёз обдумывать этот вариант.       «По контракту я не могу обнажить оружие… голыми руками не убью. Но я могу выйти на обязательную прогулку и спровоцировать её напасть… тогда сердце будет вынуждено защищать себя и убьёт её. А дальше я уже сам разберусь» - лениво рассуждал про себя Якса, барабаня пальцами по крышке стола. Он подобрал под себя ноги, устроившись удобнее, и ужаснулся, какая чудовищная бездушная мысль пришла ему на ум. В своей жизни юноша делал гораздо более отвратительные вещи. Он грабил, убивал, разлучал семьи, пожирал души невинных и рвал их тела, унижал, пытал, но всегда он руководствовался приказом, не смел права поступить иначе, в этом никогда не было его собственного влечения. А сейчас…       «Но она далеко от ворот двора, подошла бы поближе, к кустам шелковицы или под мост… это и не видно… - молниеносно проскальзывали в его голове рассуждения, - нужно будет куда-то деть тело. Если бросить её в реку, она всплывет и напугает постояльцев. Можно разбросать по кустам останки. Да, пусть люди думают, что её растерзали обезумевшие хиличурлы, они вполне на это способны. Но чем рубить мясо, нельзя брать оружие… тот острый камень на насыпи под мостом выглядит неплохо. Он должен быть острым, если отколоть его...»       Сяо в определённый момент поймал себя на мысли, что от надругательства над трупом цицинки его останавливает только то, что по контракту он не может выходить за пределы постоялого двора, а женщина находится на противоположном берегу реки за мостом и Сяо технически не может подойти к ней. Вопрос «изнасиловать»/«не изнасиловать» уже как бы само собой был решён не в пользу этектро цицинки и теперь Сяо только обдумывал план, как не нарушить основные условия контракта и не испугать людей вокруг. Убийство и надругательство над трупом и расчленение уже были само собой разумеющимся действием, адекватным планом, осталось только решить вопрос с тем, как не опоздать на ужин и чем заманить женщину за ворота постоялого двора.       - Фу какая гнусь, какая погань, - прошипел Сяо, жмурясь и сдавливая виски ладонями.       «Хочу, хочу, давай, пойдём, ну» - клокотало у него в груди мятежное сердце, трепещущее от мысли о вероятном безобязательном интиме.        «Вот оно, сердце Моракса. Неужели оно действительно способно на такое…».       Сяо не выдержал. Он грохнул кулаком по столу с невыносимой злостью к себе и тяжело вздохнул. Моракс возложил на него обязательства своего сосуда, а Якса оказался таким порочным и недостойным для этого!       - Ещё черпак кипятка, - попросил Сяо, притерпевшись к температуре, и потёр коленом о колено. До ужина он решил сходить выкупаться в источник при постоялом дворе, в точности как ему предписывал контракт, только на этот раз юноша решил проучить своё тело. Пусть небольшое отступление от контракта отрезвит его рассудок и умерит пыл.       - Господин, вы уверены? – спросил слуга учтиво, театрально почесав затылок. От чана, в котором купался Якса, в прохладном вечернем воздухе клубами шёл пар. Чтобы выполнить приказ Сяо слуге пришлось накипятить целый бак воды, несколько раз подливая ковшом разогрев.       Юноша мучил себя. Кожа раскраснелось и щипалась от жара, конечности бессознательно прижаты близко к телу, мышцы напряжены и скованы. Сяо свёл колени, сгребая маленький член и яички в ладони, чтобы их не полоснуло жаром, и требовательно продолжал не сбавлять градус, когда понемногу привыкал к воде.       - Слушаться меня – твоя работа, - напомнил Якса строго и услышал в ответ безразличное «как скажете, господин». Сяо зажмурился. Он услышал характерный лязгающий звук – это железный черпак коснулся дна бака, наклонённого на бок, слуга подскрёб остатки кипятка и тонкой струёй влил его Яксе под ноги. Юноша зашипел и терпеливо поблагодарил мужчину, отошедшего к атласной ширме.       Сяо довёл себя до грани терпения, едва ли не выскакивая из кипятка и не крича от боли. Он хотел наказать себя, чувствовал в этом острую нужду. Сердце колотилось от безумной смеси испуга и злости, рассудок противился экзекуции, но иррационально продолжал на ней настаивать. Яксе было важно достаточно наказать себя самому, чтобы облегчить совесть, а уже потом с повинной головой идти к хозяину, вымученный и выпитый саморучно. Моракс никак не мог его проконтролировать и не узнал бы никогда о веском нарушении параграфа «не наносить себе увечья сознательно», но без этого Сяо не представлял себе жизнь. Ненадолго же его хватило.       В один вечер щеми в груди стали нестерпимыми. Якса не находил себе места ни во дворе, ни на веранде, еда становилась поперёк горла, философические книги стали бессмысленным набором слов. Резкие затяжные покалывания мучили его с ночи до самого утра, пока Сяо, вымотанный и обессиленный, не засыпал мертвецким сном. Он приучил себя спать после обеда, пил отвары и по совету неосведомлённого лекаря делал горячие компрессы, но сердечные боли не уходили. Сердцу бога невыносимо было слишком долго находиться без хозяина.       Тогда Сяо впервые за несколько сотен лет нарушил условие контракта. Якса пришёл к деду в ритуальное бюро, потому что сердцу невыносимо было слишком долго находиться без хозяина.       Сяо не имел точного представления, где находится Чжун Ли, но был уверен, в какую сторону идти. Ноги прямо вели к нему, сопротивляться этому влечению было невыносимо.       Вечер осени – не лучшее время для прогулки, безоружный юноша, лишённый своей стихии, был очень лёгкой добычей, но кроме моросящего дождя Яксу никто не застал по дороге. Он ничего не ел с самого утра, в полудрёме лёжа на диванчике в гостиной и периодически отвлекаясь на раздражающе-умиротворяющую арфу.       Насквозь отсыревший, перепачканный глиной и землёй, к позднему вечеру Сяо всё-таки дошёл до ритуального агенства «Ваншен». Он не решался войти. Чжун Ли без способностей сердца бога вряд ли бы когда-нибудь узнал о неверности Яксы, если бы он прямо сейчас развернулся и ушёл на постоялый двор, как если бы долгой утомительной дороги через дождь и скалистые плато не было. Сяо было совестно. Он несколько месяцев добросовестно исполнял каждый пункт контракта, неукоснительно следуя многочисленным требованиям хозяина, но очень быстро сдался. Якса был уверен, что за эту оплошность сердце вырвут из его груди и навсегда утратят к нему доверие как к адепту, так и к товарищу. Его собственное сердце застучало чаще и простреливающей болью стало досаждать с новой силой. Это ощущалось так, будто в сердце монотонно кололи острой холодной спицей, и боль усиливалась пропорционально тому, как Сяо винил себя и с ненавистью рассуждал о своей слабовольности и бездарности.       Якса не решался войти, скромно подглядывая в окна и надеясь уняться одним видом своего хозяина, чтобы лишь издалека удовольствоваться его благородностью и величаем и вернуться на постоялый двор. Сяо на интуитивном уровне чувствовал, что сердечные недомогания кончатся в тот же момент, как он увидел Властелина камня. Он больше часа не мог решить, как поступить лучше, что сделать, и от усталости лёг под порог ритуального бюро на сухое место, спрятав лицо в колени.       Вместе с тем за самим Сяо наблюдала и хозяйка.       - Чжун Ли, мы не закрываемся! - впрыгнула юная мисс в кабинет церемониймейстера и стала пританцовывать у стеллажа с благовониями, глядя на своё отражение в блестящем отполированном днище таза, в котором раньше хранили травы.       Мужчина снял пенсне, потирая переносицу и веки средним и большим пальцем. Перед ним на столе были ювелирно разложены пучки благородных трав, которые он с самого утра вытаскивал из-под пресса, взвешивал, компоновал по кучкам и горсткам и формировал из них ароматические вязанки. Их вешали по разным случаям и в разные дни смерти покойного над дверью в его спальню, на рабочие инструменты и на могильный камень. После августовского травяного сбора всегда было много такой работы.       - Как скажете, госпожа Тао, - со смирением согласился Чжун Ли. Его рабочие часы на сегодня давно вышли, но таможенные накладные были другого мнения о его распорядке, - мы ждём кого-то?       - Охо-хо, ещё как ждём! – воскликнула девушка ёрнически, у неё в глазах блеснул нездоровый предприимчивый огонёк, - вы бы видели, у бедолаги точно кто-то умер. Он может не протянуть до завтра….       - В таком случае у нас будет больше работы, - хладнокровно рассуждал Чжун Ли, сдвигая в сторону свёртки с маковыми семенами и нарубленными чашечками лотоса.       - Пришёл в дождь, под ночь в похоронное агентство, ух! Утра ждать не стал. Может, он даже заложит дом…       - Госпожа Тао, - напомнил Чжун Ли хозяйке об элементарном человеколюбии и формальных рамках этики, но девушка была увлечена своими мыслями и лушала подчинённого вполуха.       - Пойду приглашу его, - потирая ладони, предупредила девушка и скрылась за занавеской дверного проёма так же быстро, как и забежала.       - Только не говори, что это только сегодня тебя не выпускают из этой богадельни! – раздался возмущённый канючащий голос из-за ширмы.       - Сам всё слышал, - равнодушно ответил Чжун Ли, с тяжестью во всём теле вставая с плетёного стула и расправляя плечи. В шее что-то гулко отчётливо щёлкнуло.       - Давай только не рассыпайся по пути, ладно? - продолжал иронизировать голос. Что-то тихонечко грохнуло – мужчина по ту сторону ширмы откинулся спиной к шкафу и закинул ноги на подоконник.       - Ты мог бы уже сходить в «Народный выбор» и сделать заказ. Думаю, сейчас самое время этим заняться. А я пока отпущу человека…       - В эту помоечную забегаловку? – ширма качнулась, загулявшие прерывистые тени за полупрозрачным алым шёлком выдали в человеке возмущение, - давай тогда уж из лужи пить и яблоками закусывать, если ты собрался там ужинать…       - Я не настаиваю на этом заведении, - терпеливо успокаивал мужчина друга, - складывая тончайшую копировальную бумагу в несколько раз в утрамбовывая её в шкатулку, - в прошлый раз ты так же отзывался о «Глазурном павильоне», а это, чтобы ты знал, самый роскошный ресторан Ли Юэ.       - Напомни-ка, это не там мы ели безвкусные липкие комочки? И девочка читала стихи…       - Поэма «Расколотое надвое», - уточнил Чжун Ли.       - Нет, мы больше не будем есть траву ветками. Не для этого человечество тысячелетиями охотилось и разводило скот, чтобы мы жевали лопух.       - Лотосовый корень, Аякс, - не унимался мужчина, зная, как выводят из себя эти дотошные уточнения приятеля.       - Вот и жуй его. Я хочу мяса. И такого, чтобы его не приходилось запивать водой. И чтобы его можно было есть руками…       - Гость идёт, - услышал звук шагов в коридоре Чжун Ли, различая между шумом дождя и звоном колокольчиков на двери щебетание своей хозяйки и негромко предупредил Тарталью, возвращаясь в плетёное кресло. Чайльд вздохнул, составив ноги с подоконника и скромно располагаясь в плетёном кресле, так чтобы снова казаться этажеркой.       - Не беспокойтесь ни о чём, ваше сердце и без того полно скорби и боли. Наш ритуальный агент позволит вам недорого и достойно сопроводить товарищей в последний путь… Вы ничего не увидите, всё будет сделано без вас… - всё отчётливее различался голос Ху Тао, провожающей гостя в кабинет.       Чжун Ли поднял глаза.       - Сяо? – не удержал он изумлённого восклицания и приложил ладонь к подбородку, хмурясь. Моракс стал тревожно-собранным.       Якса приоткрыл рот, чтобы сказать что-то в своё оправдание, но тут же сомкнул губы в сжатую полоску и опустил глаза в пол. Ху Тао, почувствовав некоторую неловкость, поделала Сяо не отчаиваться и поспешила выйти.       - Иди ко мне, - позвал Чжун Ли беззлобно и вышел из-за стола, простирая руки жестом, говорящим «я безоружен, не бойся».       Юноша без слов сделал несколько шагов к хозяину и, сам от себя не ожидая, захватил его в крепкие объятия, прижимаясь к мужчине всем телом. Это был совершенно бесконтрольный порыв, сиюсекундное желание, которому Якса не успел осознанно воспрепятствовать. Сяо пискнул, шумно вздохнул и прикрыл глаза.       - Ох, - вздохнул мужчина тихо. Он осторожно сделал шаг назад, чтобы Сяо не споткнулся и не завалился ненароком, и присел на гостевое кресло перед рабочим столом, откидываясь на плюшевую спинку. Якса сел ему на колени, с ногами забираясь кресло, и обхватил Чжун Ли коленями, обнял руками его широкую спину, стараясь прикоснуться к нему каждым сантиметром кожи. Это было сродни наркотику. В объятиях Моракса сердце трепетало и клокотало, ликующе стучало, как будто желая вырваться из груди Сяо и вернуться к хозяину. Боль как будто растворилась, по венам будто пустили поток жизненной силы. Яксте стало очень хорошо. Он всё отдал бы, чтобы эти секунды никогда не заканчивались, лишь бы остаток жизни пролежать на груди у хозяина.       - Тебе должно быть лучше, - заметил Чжун Ли, приобнимая Сяо в ответ и поглаживая его по спине ладонями. Холодные перстни задевали кожу, но юноша совершенно этого не замечал. Он ничего не чувствовал от эйфории.       - Да, господин. Мне гораздо лучше. Я… - хотел было уже оправдаться Сяо, собирая бессвязные обрывки самоненовисти и тоски воедино, но Чжун Ли тихо сказал: «хорошо» и положил ладонь ему на затылок, не давая Яксе поднять лица. Сердце бога за много месяцев оказалось к нему ужасно близко, и в момент этого секундного единения Моракс считал все терзания Сяо, его боль, страхи и сомнения за мгновение. Ему явно не стоило оставлять свою частичку в юноше так надолго.       Якса чувствовал, как пульс отдаётся ему в висках, в кончиках пальцев и на шее, как тепло прилило к ладоням и подошвам стоп, впервые за несколько недель мысли стали вялотекущими, спокойными, пустыми. Моракс как будто усмирил его тело и дух одним своим присутствием.       Сяо с неохотой поднял лицо с чужого плеча, через силу вынуждая себя стать вежливым, отстраниться и объясниться. Он посмотрел на Чжун Ли в надежде увидеть в нём шутливую интонацию или понимающее ясное спокойствие, но вместо этого непроизвольно подумал: «А он красивый. С ним тоже можно переспать…». У Яксы перехватило дыхание. Он ужасно застыдился этой мысли, испытывая к себе огромное отвращение и ненависть, и снова юркнул носом в складки его одежды.       «Стыдоба, позорище, гнусный похотливый мудак, и чего тебе только неймётся. Отрежу себе хер и выкину его собакам…» - думал Сяо напряжённо, делая вид, как будто ничего не случилось, надеясь, что Моракс без своего сердца не мог проникнуть в его сознание и услышать эту погань.       Прошла вибрация и послышался сдавленный звук, похожий на кашель. Это мужчина усмехнулся. Сяо захотел возлечь с Чжун ли на одно ложе, потому что так захотело сердце архонта, ведь Моракс выбрал этого смертного на свой вкус       - Чжун Ли действительно красивый мужчина, я так же оценил его внешность, - ответил Моракс, трогая волосы Сяо и осторожно поглаживая его напряжённую шею.       Якса глубоко вздохнул, и ливень разномастных перебивающих друг друга мыслей и состояний стремительно обрушились на Моракса, не очень то и желавшего всё это знать.       - Вижу, я доставил тебе удовольствие заинтересоваться людьми. Помни на будущее, у архонтов нет пола, есть только красивые люди, на которых приятно смотреть, чьи судьбы тебя какое-то время забавят. Нет ничего дурного в том, чтобы попробовать их, - утешал Яксу Моракс, - быть честным, у меня уже есть мужчина, и я подписал с ним контракт о неприкосновенности этого тела другими людьми. Я не смогу отдать тебе Чжун Ли, - говорил Моракс в первую очередь не Сяо, а собственному сердцу, которое он так жестоко и бессовестно бросил.       - Вот именно! – вмешался Тарталья строго, и Якса вздрогнул, услышав чужой голос за спиной. Сяо свёл колени и стиснул мужчину под собой ещё крепче, - не успеваю снимать с тебя блядей, ты приводишь новых!       Чайльд сложил руки на груди и возмущённо скривил лицо. Моракс усмехнулся.       - Да было всего один раз… - пренебрежительно заметил Чжун Ли.       - Один? – строго спросил Тарталья, подсмеиваясь, и оба мужчины хохотнули, подумав о чём-то своём. Сяо почувствовал, что он тут совершенно лишний, что он буквально только сосуд, а обнимают, утешают и хвалят тут только чужое сердце. Его собственное сердце щемит от тоски, что все эти внимание, забота и теплота Чжун Ли - всего лишь забота о себе, Сяо был всего лишь посредником, оболочкой. От этой формальности стало тошно.       - Он напуган, - продолжая осторожные невесомые поглаживания, поставил Чжун Ли на место приятеля. Конечно, он имел в виду своё сердце, а не футляр, в которое оно было размещено.       Чайльд театрально развёл руками и решил позже расспросить Чжун Ли об этом юноше.       - Пойду прогуляюсь до «Ван Минь», парни говорили, что там не так плохо кормят, - прервал Татралья неловкую затянувшуюся паузу и осторожно заглянул в окно, проверяя, не поутих ли дождь.       - Не сегодня, Чайльд, - спокойно остановил его Чжун Ли, - парня нужно проводить домой, уже поздно…       Тарталья и Сяо синхронно подняли на него взгляд.       - А может он сам дойдёт? – возмутился мужчина, небрежно махнув рукой, - ножками дойдёт, топ-топ-топ, прямо как пришёл.       - Да, господин, - поддакнул, дёрнувшись, Сяо. Боль ушла, разум прояснел, и теперь Якса мог мыслить здраво, полностью осознавая нелепость и позорность своего поведения. Всё это время они с Мораксом общались без слов чувствами, вибрациями, состояниями. Его читали, как развёрнутый пергамент, и баюкали как ребёнка. Мятежное воинствующее сердце унялось.       - Уже поздно, на дороге может быть небезопасно, - Чжун Ли похлопал Сяо по пояснице, привставая и как бы намекая на то, чтобы он наконец встал на ноги или хотя бы сел рядом, - к тому же, на днях ты сам вызывался составить мне компанию на прогулке к деревне Цинцы? Думаю, сейчас хорошее время для лёгкого променада.       Мужчина выглядел безмятежным и спокойным, и его внешнее дружелюбие успокаивало Сяо, давало право ему думать, что Моракс не до конца ещё в нём разочаровался. - Хочешь сказать, я контрабасом отправил теплоход в Снежную на сутки раньше, бегал от таможни, положил на карман всем, кому можно было положить на этой чёртовой гавани, подтёр накладную в четырёх экземплярах для того чтобы пройтись с тобой подышать свежим воздухом? – Тарталья говорил возмущённо, но всё ещё не повышая голоса. Чжун Ли улыбнулся, прикрыв глаза, и поднялся с кресла.       - Я предупрежу госпожу Тао, что рабочий день на сегодня окончен. Поговорю с ней о завтрашнем опоздании. Я знаю одно неплохое место в долине Бишуй, после прогулки мы можем остановиться там на ночь. Тебе будет интересно, шеф-повар «Ван Шу» готовит изумительные заморские деликатесы. В прошлый раз владелец постоялого двора устраивал конкурс деликатесов, и Янь Сяо занял в нём первое место. Ты оценишь его мастерство. А наутро я поеду в город, а ты в Линцзю. Что скажешь?       С этими словами Чжун Ли неспешно собирал вещи, приводя рабочее место в полный порядок, и мерил шагами комнату от стеллажа к стеллажу.       - Давай его сопроводят мои парни? Уж кто-кто, а они смыслят в безопасности, - возразил Чайльд с чувством определённой обречённости. Он точно знал, что приятель не согласится. Чжун Ли тактично проигнорировал его предложение.       - Ты что, мне не доверяешь? – спросил Тарталья с театральным возмущением, совершенно не подразумевая под вопросом колкости и обиды. На его губах была улыбка.       - Нет, - не без насмешки ответил Чжун Ли, и его спина скрылась за шуршащими деревянными шторочками.       Сяо недоброжелательно посмотрел на Тарталью, взглядом пробегаясь от взлохмаченной рыжей макушки до ангоровых сапог, придирчиво оценивая его внешность, жадно выискивая недостатки. «Чужеземец, фант, подонок» - сиюсекундно решил Сяо.       - Вы родственники? – отмечая полную внешнюю расхожесть Яксы и Чжун Ли, спросил Чайльд, чтобы завязать непринуждённый разговор. Сяо нахмурился, сначала не собираясь отвечать, а потом вынужденно мотнул головой, когда почувствовал, что Моракса нет как-то слишком долго и молчание стало неловким.       - Друзья Чжун Ли – мои друзья тоже. Тебе нужна помощь? Деньги? – издалека подошёл Тарталья, надеясь как-то наличкой расплатиться с юношей и освободить им с Чжун Ли вечер, но Якса был непреклонен и вызывающе-агрессивен с виду, так что после пары безуспешных наводящих вопросов Чайльд оставил попытки разговорить Сяо. Он недооценивал истинный возраст юноши и считал, что Якса – взбесившийся неугомонный подросток, которого по каким-то контрактным обязательствам Чжун Ли обязан был опекать. Он знал об этом юноше со слов друга, но очень обобщённо и поверхностно.       Для самого Сяо личность Тартальи интереса не представляла вовсе, хотя сердце Моракса относилось к этому человеку вполне благосклонно.