Bloodlines

       Тибериус проследовал в палату вслед за Гаррусом, и ничто не смогло бы остановить вырвавшийся из его лёгких воздух при виде, открывшемся ему. Шепард была полностью покрыта этим странным влажным блеском, результатом непонятного человеческого охлаждающего механизма — потление? потение? — но она улыбалась настолько широко, насколько позволяло её шрамированное и избитое лицо. Тибериус обратил внимание, что пластина с руки исчезла, а её место занял небольшой свёрток одеял с ребёнком внутри. Он извивался, невозможно-маленькие трёхпалые ладошки хватали воздух, пока Солана нежно постукивала по детским мандибулам.        Когда Шепард подняла взгляд своих ярких глаз на Гарруса, Тибериус заметил проблеск удивления, вызванный его присутствием. Его сердце заныло от сожаления.        — Примарх Вакариан, — произнесла она. — Гаррус сказал, что вы будете на Цитадели, но я была удивлена услышать, что вы прибыли вместе. Какие же обязанности могли привести вас в Гуэрта?        — Я… расчистил окно в своём графике, — Тибериус прочистил горло. — Видите ли, у меня была особая доставка.        Он наклонил голову в сторону своего сына и поймал его короткий смешок.        — У меня тоже, — засмеялась Шепард. В то же мгновение Тибериус почувствовал искру чего-то нового, разгорающегося между ними. — Хотите посмотреть?        Он очень хотел.        Заняв своё место с другой стороны кровати от Соланы, Тибериус, всё ещё немного нерешительно, наклонился вперёд и позволил одному из своих пальцев прикоснуться к основанию мягкой детской шпоры. Тарквин немного дёрнулся, обращая свои ярко-голубые глаза на дедушку. Малыш закричал на него удивлённым «крииии!», и Тибериус засмеялся.        Побеспокоенный ребёнок пялился на дедушку, обводящего его непривычно мягкие, всё ещё формирующиеся пластинки указательным пальцем. Взгляд Гарруса, следящий за каждым его движением, хорошо чувствовался Тибериусом, так что на этот раз он подбирал слова ещё более осторожно.        — Он идеален, — наконец произнёс он, поворачиваясь к своей невестке. — Вы должны гордиться.        Шепард прикрыла глаза и кивнула.        Наконец-то, Тибериус почувствовал, что сказал что-то правильное.        Малыш блаженно прикрыл глаза, когда Гаррус присел рядом с Соланой. Молодой отец потёр мягкий гребень Тарквина, и на несколько мгновений весь мир заполнило тихое мурчание младенца.        Послышался шум, затем произошло что-то, что Тибериус запомнил как очень тихий взрыв.        Подобный грому, чёткий и громкий голос прокричал: «КОММАНДЕЕЕЕРРР!», и это было единственным предупреждением, прежде чем очень крупный и очень взволнованный кроган, одетый в больничную одежду не по размеру, ввалился в палату.        — Грюнт? — удивлённо спросил Гаррус.        — Коммандер! Пара коммандера! — кроган оглядел их обоих, затем посмотрел на Тарквина и засиял. — Наш крант стал больше!        — Крант? — чужое слово странно ощущалось на языке Тибериуса.        — Не сейчас, пап, — Гаррус отвлёкся лишь на мгновение, полностью состредоточившись на кроган-проблеме. — Так и есть, Грюнт. Но как ты нас нашёл?        — Я учуял Шепард, когда вышел из хирургии, — ухмыльнулся кроган. — Скажу вам, как бы ни старались шестнадцать азарийских медсестёр помешать мне увидеть увеличение нашего кранта, у них ничего не вышло!        Последовала небольшая пауза. Тибериус был уверен, что всех их сейчас преследовали яркие картинки о больничной авантюре этого Грюнта.        — Мистер… эм, Грюнт, — Солана оправилась первой. — Спасибо, что помогли вытащить Шепард из башен.        — Не вопрос! Шепард — несравненный коммандер! Это честь для меня — помогать ей, — кроган по имени Грюнт ухмыльнулся его дочери и сделал три коротких шага до кровати, облокачиваясь на неё, нависая над ребёнком. Обнюхивая. Тарквин завозился из-за движения, но тут же замолк, стоило крогану положить один из своих огромных пальцев на его лоб.        Несмотря на дружелюбность вторженца, Тибериус поймал себя на том, что инстинктивно пытается схватить оружие, которое не носит уже двадцать лет.        — Хм. Оно маленькое, — кроган звучал разочарованным. И Тибериус не был уверен, вызвало это у него облегчение или заставило напрячься ещё сильнее.        — Он вырастет, Грюнт, — устало посмеялась Шепард.        Кроган кивнул.        — Да, он вырастет! И я научу его быть сильным! — Грюнт вскинул руки и заухмылялся. — Когда придёт время для его Обряда, Шепард, я почту за честь быть среди его кранта. Мы славно повоюем, ему придёт множество запросов на спаривание.        Гаррус засмеялся, но Тибериус уловил легчайший намёк на нервозность в его обертонах.        — Для этого немного рано, Грюнт.        Кроган Грюнт ухмыльнулся, прежде чем вытащить что-то из своего оттопытивающегося кармана. С нежной осторожностью Грюнт кладёт рядом с ребёнком две пластиковые фигурки: рыжеволосую человеческую и серебристую турианскую.        — Пусть он вырастет сильным, глядя на тебя, коммандер!        — О, Грюнт, это… очень заботливо с твоей стороны, — говорит Гаррус, и Тибериус понимает, что не он один здесь аккуратно подбирает слова. — Давай я провожу тебя обратно в твою палату, чтобы Шепард и ребёнок смогли отдохнуть?        Грюнт энергично кивает.        — Да. Мы должны обсудить начало его тренировок, — кроган убийственно серьёзен. Гаррус вздыхает и кивает, прежде чем протащить его за руку через всю палату. Грюнт болтает с его сыном, пока Тибериус внутренне съёживается, услышав «гребень», «вырвать» и «гвоздодёр», объединённые в одно предложение… в пугающем порядке.        На несколько мгновений наступает оглушающая тишина, пока Тарквин не чихает в руках Шепард и не натыкается рукой на фигурку. Реакции ребёнка достаточно, чтобы вернуть их всех обратно в до-кроганское состояние.        — Что это было? — спрашивает Тибериус наконец, пока Солана убирает фыигурки.        — Это был Грюнт, — отвечает Шепард, укачивая младенца. — Он… своего рода семья, с Нормандии.        — Я думаю, — говорит Солана. — Это единственные турианские роды, на которых когда-либо присутствовал кроган.        Шепард смеётся.        — Уверена, это это лишь первые из целого ряда родов.        Снаружи доносится громкий скрежещущий звук и нечто, определённо звучащее как крики Грюнта. Они, как один, вскидывают взгяды на дверь.        Солана встаёт первой.        — Думаю… я пойду проверю, что там происходит. Нужно удостовериться, что наш посетитель не планирует убить моего брата.        Шепард кивает и его дочь наклоняется, чтобы прикоснуться своим лбом ко лбу женщины. Тибериус удивлён, что Шепард возвращает этот жест.        Солана кивает отцу, наклоняется к Тарквину, чтобы прикоснуться своим лицом к его личику, издавая при этом полные радости обертоны. Ответная счастливая детская трель заставляет её улыбнуться.        После этого Солана уходит, оставляя Тибериуса один на один с внуком и невесткой.