***
Генри проснулся ранним утром по будильнику, как и планировал. В каюте, на удивление, все равно было прохладно. После выпитой бутылки вина меньшее, что ему хотелось, — просыпаться с утра пораньше, но работа сама себя не сделает и деньги с неба не упадут. Селест мило спала на своей части кровати, укрытая его большим пиджаком. На одно мгновение он хотел было его забрать себе, но где-то в глубине души зародилось совсем крошечное желание, чтобы этот пиджак стал возможностью для их следующей встречи. Но это лишь его наивные мечты. И быстро выключив будильник, Генри забрал те вещи, что оставались в месте его временного пребывания, и покинул каюту, а затем и яхту. Впереди ждали три месяца работы и надо было сосредоточиться, как и всегда. До номера в отеле он доехал достаточно быстро, чего и следовало ожидать от города в районе семи утра. И заказав на ресепшене отеля английский завтрак с чашкой американо, он поднялся на свой этаж. Генри имел в запасе ещё пару часов перед началом съёмок, все важные детали уже давно обсудили, и все, что осталось, так это отснять материал для фильма. Вставив ключ в виде карты с магнитной полосой, он прошёл в свой номер, в котором будет благополучно жить все три месяца лета. Скинув в шкаф оставшиеся вещи, Генри направился в ванную комнату, чтобы смыть с себя прошедшие пару дней и избавится от мыслей про эту замечательную женщину, которая все не хотела уходить из его головы. Сняв с себя одежду, Генри ступил босыми ногами на мокрый кафель душевой кабины. Тёплая вода из высоко стоящей лейки душа полилась на него, намочив все вокруг. А он все вспоминал Селест, её звонкий смех и лучезарную улыбку, которой она награждала его каждый раз, когда он высказывал какие-то шутки в баре, когда они были на палубе яхты. Её торчащие соски, к которым так и хотелось прикоснуться руками, а лучше губами. — Блядство! — выругался Генри в пустоту душевой кабины, понимая, к чему его приводят все эти мысли о прекрасной Селест Адамс. Он обреченно вздохнул, и его большая ладонь плавно опустилась к эрегированному члену, который во всю длину давал своему носителю знак, что пора освобождаться от грязных фантазий, что зародились в его голове. И именно поэтому Генри стал фантазировать ещё больше, двигая крайнюю плоть пениса от головки до основания, представляя, как Селест сидит на его члене, плотно сжимая его своим влагалищем, прижимается своими торчащими сосками к его накаченной груди… её чёрные волосы с переливами ярко-красных прядей ниспадают на плечи, намокая от пота и прилипая к лицу, а бедра сжимают ягодицы Генри все сильнее… Ещё несколько быстрых движений по всей длине члена, и белая вязкая жидкость резко брызнула на стенку душевой кабины, заставляя мужчину содрогаться почти всем телом от оргазма. Сладость удовольствия сменило ощущение того, что кто-то стучит в дверь. Чертыхнувшись про себя, Генри быстро смыл следы своего «преступления» и, сполоснувшись, вышел из душевой кабины, обмотав полотенце вокруг бёдер. — Ваш завтрак, сэр, — в который раз сказал официант, стоя за дверью номера. — Да, спасибо, очень оперативно, — ответил Генри, открывая дверь и закатывая тележку с завтраком к себе в номер. Аромат кофе и сосисок с беконом, ломтиками помидора и грибами заполонили номер, из-за чего желудок свело лёгкой судорогой. И выйдя на балкон с видом на море, Генри с превеликим наслаждением начал завтракать, заряжая себя энергией и хорошим настроением на ближайшие пол дня. Яркое солнце поднималось все выше, освещая лучами все вокруг, туристы гостившие в отеле постепенно наполняли собой зону у бассейнов и кафетерия, кто-то собирался на экскурсии по старым улочкам Сан-Тропе, кто-то просто гулял — жизнь кипела с каждой минутой и это было чертовски круто — наблюдать за этим с высоты своего этажа. Может быть вот оно, то самое, что говорилось в фильме с Джулией Робертс — «Отключите мозг и смотрите что будет. Надо все ненадолго забыть.» И допивая свой американо Генри старался изо всех сил забыть Селест Адамс, её глубоко-синие глаза и соцветия цветов на руке в виде татуировки. Но память и время играли против него, ведь каждый раз, когда мы хотим что-то забыть, то помним об этом ещё больше. Смирившись с тем, что Селест вряд ли уйдёт из его головы, пока он работает во Франции. Генри покинул балкон с прекрасным видом на голубое море, доев свой английский завтрак, начал собираться на работу.***
Приехав домой и зайдя в квартиру, ключи от которой лежали в горшке с кустовыми розами, которые благополучно показывали всем соседям, что именно тут живёт кто-то или что-то прекрасное. Селест поняла, что Милина была уже дома. Сняв свою обувь и оставив её в прихожей, Селеста устало поплелась в свою комнату, по пути снимая с себя платье и кидая его на пол, а пиджак бросив на кровать. И завалившись на свой мягкий матрас, застеленный красным атласным бельём, достала телефон из клатча и позвонила Карло. Послушав несколько коротких гудков на том конце провода, Селест всё же дождалась ответа: — Алло, Селест, наконец-то, — радостно воскликнул Карло своим баритоном. Ему бы сказки озвучивать, думала Селест, слушая Карло с едва прикрытыми глазами и укрываясь пиджаком Кавилла, нежно обнимая его будто сам Генри был сейчас с ней, а не его чёрный пиджак с едва уловимым ароматом сандала и кедра. Какого черта она вообще думает о нем? Селест не могла понять саму себя. — Селест! Ты меня слушаешь или нет? — начал было возмущаться Карло, понимая что он не слышит от своего собеседника ответа. — Да, я слушаю тебя. Просто у тебя такой сказочный голос, да ты и сам это знаешь, Карло. А я только пришла со вчерашней вечеринки, — лениво произнесла Селест, потянувшись на кровати. — Да, вечеринка, я помню. Правда я тебя там что-то не видел, — начал вспоминать что-то Карло о вчерашнем вечере. — Точно, Милина сказала, что ты «делаешь дела» с Суперменом. — Что? — резко пришла в себя Селест после фразы Карло. — Мы не делали никаких дел о которых вы все фантазируете. Почему все так думают? — А кто ещё так думает? — поинтересовался Карло. — Ты, Милина… — начала перечислять Селест. — Ох, если мы двое — это «все», то мне чертовски приятно, — сказал Карло, рассмеявшись. — Просто, я не понимаю, с этим человеком я увиделась вчера первый и последний раз, а Милина почему-то все мечтает, чтобы я уже нашла себе мужика, — начала откровенничать Селест. — Ну, это уже ваши с ней разборки, кстати, насчёт съёмок, — вспомнил Карло прошедший разговор с создателями фильма и уже более серьёзным тоном озвучил свою мысль. — Нужно, чтобы ты зашла сегодня в кафе на пару часов. — Зачем? — нехотя спросила Селест, а потом опомнилась, что разговаривает с боссом. — Точнее, я, конечно же, приду, но зачем, если у нас три дня выходных. — Приходи и узнаешь. На этой ноте Карло закончил разговор, оставив Селест наедине со своими мыслями о том, что её ждёт, и немного о Генри Кавилле и его пиджаке, который накрывал её тело. И повалявшись на кровати ещё какое-то время, Селест все же дошла до душа, чтобы смыть с себя вчерашнюю ночь откровений и перестать уже думать об этом красавчике, который больше никогда не попадётся ей на пути. Спустя пару часов отдыха, принятия водных процедур и выбора одежды для выхода на улицу в чуть спавшую жару французского июня, Селест пошла на работу. Иногда она её раздражала, как и большинство людей, наверное, раздражает их работа время от времени, но в большинстве случаев Селест была довольна. Все же она чертовски любила это кафе, нет, иногда, во времена непогоды работать на берегу бывает очень страшно, но если что-то серьёзное, то и кафе закрывают от греха подальше. Иногда её немного смущало, что в двадцать восемь лет она работает официанткой, но это больше из-за давления общества и совсем немного родителей. Отец считал, что Селест должна заниматься чем-то более серьёзным и приносящим пользу, нежели убирать грязную посуду за незнакомыми людьми. Селест так не считала, индустрия еды и напитков всегда привлекла её, ведь когда-то она работала в ресторане отеля в Париже на протяжении многих лет, там же она и познакомилась со своим несостоявшимся мужем — он был гостем их отеля. Но после всего того, что произошло, она решила что надо менять что-то в своей жизни. Роскошный отель сменился простеньким кафе на берегу Сан-Тропе. Поднявшись по ступеням на веранду, где было множество разнообразных столиков под большими пляжными зонтами, Селест открыла заднюю дверь кафе. Большая часть гостей заходила со стороны города и улицы, и только немногие знали, что есть вход со стороны пляжа, сотрудники умело пользовались этим незнанием. Селест зашла внутрь и поняла, что в кафе царит могильная тишина, вовсе не свойственная этому месту, тем более во время съемок. На пляже уже были расставлены декорации для съёмок. Где же сами съёмки, думала Селест. Положив пиджак Генри на барную стойку, чтобы все участвующие в данном кино заметили тут чью-то вещь, Селест присев за первый понравившийся столик, достала телефон и позвонила Карло. И, как на зло, он не отвечал. Ни на второй звонок, ни на третий. Просидев так ещё некоторое время, она все же встала, чтобы сходить на кухню, попить немного воды и вернуться домой, чтобы потом написать тонну гневных сообщений в адрес начальника. Почему он не отвечает, когда сказал приехать? Почему в кафе не души, когда должны быть съёмки, ведь для этого работникам и дали выходные… — Прекрасно! — злобно сказала Селест в пустоту всего заведения. Встав с мини-дивана, она пошла на кухню за бутылкой воды, попутно оставляя деньги в кассе. Зайдя на кухню, она удивлённо осмотрела помещение. Всё было не так, как в последнюю рабочую смену. Плиты не той фирмы, что обычно, даже их цвет был другой, а краны с водой начищены до блеска. Засмотревшись на изменения, Селест не заметила небольшой лужи на кафеле. Наступив в нее, она почувствовала, как её нога начала ускользать, резко крутанув головой в поисках опоры и ничего не найдя, она поняла, что падения не избежать. Нога тем временем уже поехала по мокрому полу, утаскивая за собой все тело. Миг, и Селест услышала громкий глухой хлопок. Браво, она смачно ебнулась на рабочем месте впервые за все время работы здесь. Голова начала нещадно болеть. Попытавшись встать, Селест поняла, что просто не может — все пространство идёт кругом. Приложив руки к затылку, она почувствовала что-то сырое и липкое. Кровь. Когда наконец сквозь тошноту и головокружение ей удалось подняться, она услышала тихие голоса, становящиеся все громче. Кто-то приближался. Пойдя на встречу им, Селест потеряла опору и упала в чьи-то объятия, потеряв сознание.***
Когда Генри со съёмочной командой уладил все тонкости работы над фильмом, и они решили, как будут проходить съёмки, с чего начать и когда какую сцену снимать — они, наконец, пошли на одно из главных мест съёмок — кафе. Большая часть кухни и бара уже была немного переделана под фильм, конечно же, с согласия владельца заведения. И решив немного перекусить, так как большую часть утра Генри обсуждал особые моменты съёмочный сцен, они с Карло пошли в кафе, чтобы взять часть еды для команды и часть съесть у него в кабинете, дабы обсудить личные дела, ведь младший сын Карло был заядлым поклонником комиксов, а в частности Супермена. Но увидев свой пиджак на барной стойке, Генри немного напрягся, поняв что, возможно, Селест была здесь. Карло его предупреждал, что она должна была зайти, но они так сильно были заняты обсуждением всех рабочих заданий, что Генри вовсе позабыл этот факт. Карло предложил команде свою помощь в поиске лучших мест для съёмок на побережье Лазурного берега и вообще города. В конечном итоге, он так увлёкся, что и не заметил, что прошло несколько часов, а в последнем месте их пребывания совсем не ловила сотовая связь. И услышав непонятный громкий звук со стороны кухни. Генри надеялся на то, что это не звук падения, ведь на кухне был кафель, падать на него весьма опасно. Но его надежды не оправдались, как только Генри открыл дверь на кухню, в его объятия упала Селест Адамс в своём синем платье и с окровавленной головой. — Твою же… Звони в скорую, Карло! — начал кричать Генри уже подбегающему к нему мужчине. — Ох, Селест, прости меня… — начал Карло говорить дрожащий голосом, звоня в скорую помощь. Чувство вины от того, что Карло не смог прийти вовремя и не отвечал на звонки уже начало брать верх вместе с паникой. А если что-то произойдёт, думал он, попутно ища медикаменты в своём кабинете. Он же никогда не простит себя, старого пятидесятилетнего дурака, что его лучшая сотрудница и красивая молодая женщина погибла, пока он был под впечатлением от такой близости к кинематографу. — Что там? — поинтересовался Генри у Карло, сохраняя ледяное спокойствие снаружи и борясь с диким ураганом эмоций внутри. — Они уже едут, сказали, что будут через десять минут, больница тут рядом, — Карло протянул Генри перекись, что была в аптеке и ватные тампоны. Все то время, что они с Карло ждали скорую, Генри сидел с Селест на мини-диване, то и дело протирая её затылок перекисью водорода и нежно поглаживая её мирно покоящуюся голову на его плече. Как-то слишком много всего произошло для двух дней во Франции, думал Генри, радуясь тому, что скорая, наконец, приехала. Эти десять минут были чертовски долгими. Но вот бригада заходит в двери кафе, а значит все должно быть хорошо. И нехотя перекладывая Селест на каталку так, чтобы не навредить ей, Генри отошёл в сторону, предоставляя врачам возможность делать их работу. Близких родственников у Селест в городе не было, поэтому с ней поехал Карло. А Генри остался там, где и всегда, на работе. Ему было не всё равно на Селест, однако уйди он с работы, потеряет деньги и поссориться с режиссёром. Убедив себя, что Карло прекрасно справится с ролью сопровождающего, а врачи выполнят свою работу, Генри выпил воды и направился в сторону съемочной команды, чтобы успокоить их. Они знатно переволновались за главного актера, увидев бригаду скорой помощи.