Пожалуйста, останься

      Лучи утреннего французского солнца согревали радостную Селест, которая спешила на работу, пытаясь насладиться каждым моментом. Но получалось, честно говоря, весьма плохо. Из головы не уходили мысли о том, как паршиво она поступила в ночь после выписки из больницы. Неужели сериалы и сам Деймон Сальваторе её ничему не научили...       «Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что упустил возможность», — говорил он когда-то, однако Селест в самый важный момент решила не использовать такую важную мудрость. И если какое-то время назад ей казалось, что она поступила правильно, то после разговора по душам с Милиной за поеданием пасты с морепродуктами, а потом и с Карло в свой первый рабочий день после больничного, она сделала вывод, что где-то упустила что-то предельно важное.       Два года она была одна. Без свиданий. Без мужчин. Без переписок. Только она, искусство и работа. И порой это так затягивало внутрь себя, как в пучину, что каждый раз, когда Селест пыталась вынырнуть наружу, она понимала — её увлечения всего лишь таблетки от сильнейшей моральной боли и абсолютного одиночества. И это полный отстой, честно говоря.       Конечно, как и любая женщина (а возможно и мужчина) на исходе предыдущих отношений, она думала о вероятности того, что теперь навсегда останется одна, совсем забывая, что надо хоть иногда давать людям шансы. Что несмотря на боль, оставленную ушедшими партнёрами, которые однозначно забрали вместе с этим уходом частичку тебя, в сердце все равно должно быть место для новых людей.       Поэтому открывая дверь, ведущую прямиком на работу, Селест решила, что если ей ещё удастся свидеться с Генри, то она попробует как-то объяснить свой поступок. Если, конечно, ему это будет все ещё нужно. Хотя Селест была уверена, что Генри понял, почему она так поступила. Однако съёмки в кафе подошли к концу, как и шансы увидеть Генри, ибо вся съёмочная группа уже в павильоне, а где он находится одному Богу известно. С такими мыслями было достаточно тяжело выходить на контакт с гостями их уютного заведения, но нужно было брать себя в руки и шагать навстречу новому летнему дню. — Все грустишь, подруга? — поинтересовалась Милина у стоящей на кухне Селест, попивающей кофе. — Все в порядке, — ответила Селеста стандартную фразу, которую когда-то отвечала всем подряд, и продолжила пить свой капучино с фисташковым сиропом. — Ну себе можешь врать сколько угодно, но я-то вижу, что ты грустишь и все из-за красавчика актеришки, — Милина поджала немного губы, пытаясь скрыть улыбку, ибо она была очень рада за подругу, у которой вроде начинает что-то налаживаться в личной жизни. Протерев один из подносов тряпкой, она произнесла: — Я знаю, где его можно найти, если хочешь, конечно…       Селест чуть не подавилась кофе, опешив от такой информации. Она никогда не понимала, как её вездесущей подруге это удается. А ещё Селест не могла понять себя. Вроде бы буквально пару минут назад она искала возможность и была полна надежд увидеть Генри, а сейчас… Неужели сейчас она была готова сбежать в кусты? — Я… я боюсь, — честно ответила Селест подруге. — После всего, что было со мной в Париже и… не знаю, мне страшно, я не верю, что у нас что-то получится с ним, это невозможно. — Но ты не можешь этого знать, дорогая, этого никто не знает, — Милина повернулась к подруге и посмотрела ей в глаза. — Мы же с тобой уже как-то обсуждали все эти мысли, связанные с отношениями и не только. — Да, я помню, но это ничего не меняет, пока что я не готова посмотреть страху в глаза, как мне кажется… Плюс, я оставила ему свой номер, если бы он хотел, то дал бы о себе знать, так что, давай уже работать, Милина, — и глубоко вздохнув, Селест взяла свой электронный планшет и вышла в зал к местным гостям и приезжим туристам.       Так как она любила свою работу, а само место для неё было, как второй дом, то проблем с течением времени, когда кажется, что оно идёт слишком медленно, — у Селесты никогда не было. Дни за работой всегда проходили быстро и интересно, этот на удивление тоже был не исключением. Нет, как и у всех, в их кафе тоже могли быть конфликты с гостями по разным причинам, но у них с Милиной всегда получалось их сглаживать без привлечения руководства, на хорошей ноте и без серьёзных потерь для заведения, а так же для Карло.       Может быть, думала Селест, протирая барную стойку какой-то повидавшей виды тряпкой, считать коллектив, в котором она работает, второй семьёй это ошибка. Ведь работа приходит и уходит, все в этой жизни приходит и уходит, может вся эта привязанность делает только хуже для нас же самих.       И почему она тогда вообще так поступила с Генри… Ведь какая-то часть Селест кричала ей: «не стоит, не надо!». Вот только другая — наоборот — ликовала, что Селест, наконец, выбрала себя, или это иллюзия выбора… Столько мыслей, которые не давали ей покоя, и столько страхов из-за пережитых когда-то потерь.       Услышав звон колокольчика, что висел на входной двери, оповещая персонал кафе о вновь прибывшем госте, Селеста аж вздрогнула, до какой степени была погружена в свою придуманную депрессию, а обернувшись очень удивлена, да так, что сердце пропустило несколько сильных и быстрых ударов. — Здравствуйте, — громко сказала Милина на французском, и вручила гостю меню, пока Селест все ещё была в лёгком шоке от происходящей картины, что разворачивалась в паре метров от неё. — Спасибо, но я бы хотел попробовать Ваше особое блюдо, — многозадачным взглядом оглядел мужчина Милину, присаживаясь за самый дальний столик у окна с видом на побережье. — Но для начала можно чай. — О, да, конечно, за это у нас отвечает другой официант, я думаю, что она Вам поможет с выбором, — радостно пролепетала Милина еле сдерживая улыбку.       И развернувшись, Милс направилась в сторону барной стойки, где все ещё стояла озадаченная чем-то Селест. И смотря на чертовски довольную подругу, она совершенно не знала как себя вести, когда ей придется подойти к тому столику. С того дня, когда Селест ушла от Генри без ответа, прошло уже несколько недель. И вот именно сейчас он пришёл к ним в кафе как ни в чем не бывало. Может это было его очередной игрой, а может паранойей Селест. — Ну и долго ты тут будешь стоять? — упрекнула подругу подошедшая Милина с явным ехидством и смехом в голосе. — Я… мне страшно, — тихо сказала Селеста, смотря на подругу. — Он не кусается, дорогая, так что… — Милина спрятала свой поднос в тумбу, что стояла рядом с барной стойкой, где обычно хранится весь кухонный инвентарь, и добродушно улыбнулась Селест.       Селест вздохнула и нервно поправила свои французские косы. Она так делала всегда, когда волновалась, это стало своеобразным ритуалом. Успокоив быстро бьющееся сердце девушка направилась к Генри Кавиллу уверенной — как казалось ей — походкой.       Селест была похожа на добродушное приведение, парящее между столиками к своей цели. Если присмотреться, в её глазах можно было увидеть каплю страха. Которая появлялась у тех людей, которые не знали, чего ждать от тех или иных событий. В данном случае Селест не знала, чего ждать от мужчины, который сидел сейчас за самым романтичным столиком в их кафе и ждал её. — Здравствуйте, снова решили посетить наши места? — сделав первый шаг к началу диалога, задала Селест интересующий её вопрос. — Да, Селеста, — Генри немного прищурился делая вид, что пытается прочитать имя на её бейджике. — Мне долгое время уже кажется, что чего-то не хватает, но я так занят на работе, даже нет сил на сообщение или простой звонок. — Может быть оно и к лучшему, — немного приуныв, ответила Селест и попыталась натянуть улыбку на лицо. — А ты этого хочешь? — напрямую спросил Генри и посмотрел в её глаза цвета глубоко-синего моря. — Мне нужно честно ответить или я могу соврать? — уточнила Селест, позволив себе дерзость, которую ещё не позволяла ни с одним гостем, и присела за столик к Генри, сыграв на том, что они знакомы и никто ей ничего не скажет за этот её безобидный поступок. — Хочется честности, но если можешь соврать, то лучше соври, — сказал Генри, взяв чайник, принесенный Милиной, и разлил чай по кружкам. — Соври, если правда, которую ты скажешь, меня никак не осчастливит. — Но ты не можешь знать, скажу я правду или нет, — Селест медленно поднесла чашку с чаем ко рту, уловив аромат шалфея и гибискуса. — Вот и сыграй на этом. — Где-то в глубине души мне было паршиво, — начала говорить Селест. — Из-за того, что ты ушла по-английски? — продолжил за неё Генри, чуть поджав губы.       Генри всеми силами пытался показать, что произошедшее его не задело. Нет, Генри умел принимать отказы от женщин. Вот только в тот день его окатило волной злости от чувства вынужденности произнесенных Селест слов. Когда она ушла он почувствовал растерянность, был обескуражен. И в таком состоянии он отправился в отель, чтобы прийти немного в себя, а потом найти её номер и попытаться выйти на контакт. И не просто выйти на контакт, а так, чтобы всё закончилось фразой «и сказала она — да», большим домом с детьми, собакой, а может и еще кем-то или чем-то, но главное, что жили бы они долго и счастливо. Но работа решила все за него. И за эти несколько недель в павильоне мужчина так дико уставал, что при всем желании у него просто не оставалось сил не только на Селест, но даже на свою семью. — Мне было паршиво, что страх оказался сильнее желания попробовать что-то серьёзное с кем-то ещё, потому что я ценю свое время, Генри, — Селест взглянула на мужчину немного грустными глазами. — И я не собираюсь размениваться по мелочам. — Ты испугалась сделать шаг навстречу и попробовать или же тебе показалось, что для меня это все игра? — попытался между делом уточнить Генри, подливая в кружки чай. — Потому что это очень тонкая грань и это важно сейчас. — Я не знаю, наверное у меня синдром Елены Гилберт, — неуверенно ответила Селест, поставив пустую кружку на блюдце. — Ох, эти «Дневники вампира», — чутка рассмеялся Генри услышав имя персонажа из сериала. — Я понимаю, что ты уже не в том возрасте, чтобы разбрасываться людьми и играть чувствами, но и ты пойми… — Селест немного запнулась, мысленно вернувшись в те времена, когда потеряла ребёнка. — Я понимаю, но все же, Селест, только одно свидание, — почти умолял Генри. — Если хочешь, первое и последнее. Рискни вместе со мной, дай шанс тому, чего ещё даже нет, — пытался убедить её мужчина, даже сам не зная в чем. — Только одно. — Да, именно так. Только одно свидание и не свиданием больше. — А если мне понравится? — Тогда придётся сходить на сотни тысяч свиданий со мной, — с улыбкой на губах ответил Генри. — Ты хорошо подумай, я-то не против, но вдруг… — Вдруг мне и правда понравится свидание с тобой, Генри Кавилл. — И тогда придётся остаться со мной на всю жизнь, Селест Адамс.