Чёртов Поттер

Вокзальные часы на кирпичном разделительном барьере показывали почти девять вечера, когда Северус в числе последних миновал старого смотрителя и вышел на маггловскую половину Кингс-Кросс. От платформ семь и три одновременно отходили поезда. Смотритель выпускал за раз по два-три человека, так что особых подозрений сливавшиеся с толпой школьники не вызывали. Так как день подходил к концу, вокзальное помещение опустело очень быстро. Ночью поезда ходили намного реже, и в зале ожидания оставалось совсем мало людей. Северус, все еще злясь на Поттера, плюхнулся на одно из сидений у дальней стены и возвел глаза к стеклянному куполу. «Совсем не то, что в Большом зале… " — устало подумал парень, наблюдая, как последние лучи соскальзывают с внешней поверхности прозрачного потолка. Что делать и как добираться до дома он совершенно не представлял. В кармане его осталось два сикля, которые и на маггловские деньги-то не поменяешь. «Зря не попросил Эвансов…» — отчаялся Северус. Солнце окончательно зашло, и в вокзальном помещении включился слабый свет. За время, что Северус просчитывал все возможные варианты, последний поезд успел уехать, и зал остался абсолютно пустым. Уборщик, подметавший где-то у противоположной стены, где тоже стояли скамейки, временами подозрительно поглядывал на Северуса, и тот, не выдержав, поднялся и направился к выходу. Стрелки на вокзальных часах показывали половину десятого. «Метлы у меня нет, а трансгрессировать я не умею, — рассуждал он, подставляя лицо прохладному ночному ветру. — Палочка ни в чем не поможет, да и Надзор никто не отменял… На Ночной рыцарь не хватает денег, и в доме у нас нет камина… И в чем смысл всего этого волшебного транспорта, если студент, даже не может добраться до дома? Если его не заберут родители, конечно». Чувство безысходности всё сильнее захлёстывало разум, и Северус с трудом сдерживался, чтобы не завопить в вечернее небо что-то вроде «Да за что же все шишки падают на мою голову?!» Парень поставил чемодан и клетку на ближайшую скамью и прислонился к кирпичной стене, устало скрестив руки. «Даже если я дождусь утра, не произойдет ничего, что помогло бы мне. Гризельда улетела, и без очередного письма с точным адресом не найдет меня опять, так что и сообщить кому-нибудь о своем положении я не могу. Чертов Поттер…». Где-то вдали часы пробили десять. Отчаявшийся придумать хоть какой-нибудь выход из этой до ужаса глупой ситуации, Северус прикрыл глаза на несколько мгновений — и неосторожно задремал, хотя время было еще не позднее. Укради кто-нибудь его чемодан с книгами по Заклинаниям, он угодил бы под суд за беспечное отношение к безопасности магического сообщества, но, благо, старый потрепанный чемодан не выглядел как ценная добыча, да и около вокзала никого не было, лишь мимо стремительно носились яркими пятнами фар автомобили. От монотонности их движения Северуса, видимо, и поклонило в сон. Однако дремать долго не пришлось: совсем близко метнулось что-то быстрое и легкое, задев щеку Северуса. Парень мгновенно проснулся и выхватил волшебную палочку, хоть ей и было запрещено пользоваться с того момента, как он сошел с Хогвартс-экспресса. Отточенный благодаря внезапным нападениям, рефлекс сработал исправно. Однако вокруг никого не оказалось. Северус забеспокоился. Нападать на него сейчас было некому и незачем, но если все же он упустил что-то… Пять секунд, десять, пятнадцать — если бы на него хотели напасть, это бы уже произошло. Северус поворочал головой из стороны в сторону, еще раз убеждаясь, что никого вокруг нет. Конечно, этот кто-то мог использовать маскирующие чары или мантию-невидимку, но чем больше проходило времени, тем увереннее Северус начинал думать, что, вероятно, это была какая-нибудь потрепанная газета, отброшенная ветром. Он убрал палочку в карман с надеждой, что никто из магглов не заметил ее мельком, и повернулся к чемодану, однако тут же удивленно отшатнулся. На чемодане неподвижно сидела большая сипуха и любопытно смотрела, наклонив голову, на беспокойные дергания Снейпа. У лап совы лежал небольшой плотный сверток, поверх которого расположился кусок бумаги с парой набросанных на скорую руку слов. «Северусу Снейпу. Не хочу быть перед тобой в каком-нибудь долгу, так что лови. Не знаю, сколько ты там потерял, но буду надеяться, этого хватит. Джеймс П.» Северус несколько секунд пялился на лист бумаги, постепенно все осознавая. В свертке оказались целых пять галеонов. Парень ошарашенно уставился на поблескивавшие в свете тусклого уличного фонаря монеты. Он не помнил последний раз, когда видел галеоны так близко. Однако, выйдя из оцепенения, он яростно помотал головой. «Еще не хватало принимать подачки от Поттера!» Он хотел вручить сове письмо и деньги обратно, притом приписав на листке пару нелестных слов в адрес Поттера, но всё же медлил: он был не в том положении, чтобы привередничать. «Так, — начал размышлять Северус. — Поттер и правда целиком и полностью виноват в моем теперешнем положении. Ничего страшного, если я одолжу галеон». Не то, чтобы его дома кто-то с нетерпением ожидал, но оставаться на вокзале он не горел желанием. Иных же решений его проблемы в обозримом будущем не предвиделось. «Что ж… " — все еще сомневаясь, Северус протянул руку к свертку. Сова, все это время за ним наблюдавшая, наконец снялась с места и в пару мощных взмахов поднялась высоко над лондонскими зданиями, направляясь прямо в сторону вышедшего из-за облаков лунного диска. Северус проводил её мрачным взглядом. «Наверное, здорово не замечать разницы между «мне нужно вернуть пару сиклей» и «мне нужно вернуть пару галеонов»… " *** Двухэтажный фиолетовый автобус появился так быстро, словно ждал момента, когда Северус вытянет свою палочку у дороги. На мгновение показалось, что эта громадина сейчас упадет на стеклянную витрину магазина, однако наклонившийся было автобус остановился в совершенно устойчивом положении. Со ступенек спрыгнул высокий парень лет двадцати пяти, жующий жвачку и одетый в вырвиглазную салатовую мантию и такую же шляпу, из-под которой торчала длинная рыжая челка. Северус видел его впервые, хоть и ездил уже на Ночном рыцаре: видимо, кондукторы у этого автобуса сменялись чаще, чем учителя Защиты от Темных Искусств в Хогвартсе. Никому не хотелось бы проводить большую часть времени на работе, где постоянно ощущаешь себя как на маггловских американских горках. Однако парень в салатовой мантии выглядел вполне себе жизнерадостным. — Автобус Ночной рыцарь, домчим вас в любую точку Англии с ветерком и почти без переломов. Только под воду нельзя, зарубите себе на носу, — на одном дыхании протараторил он. — А что, кто-то просил под воду? — спросил Северус, подтаскивая к себе свой чемодан и пустую клетку. — Было дело, — протянул парень, принимая у Северуса багаж. — Семейство до неприличия красивых русалочек, как таким откажешь? Только вот потом двиг… двигатель еще месяц барахлил. А ты не русалочка, так что под воду не повезем. — Да мне не под воду, — успокоил его Северус. — Сколько стоит до Коукворта? — Одиннадцать сиклей. Северус почувствовал неприятный укол. Выходит, без поттеровских пяти галеонов у него бы на проезд и не хватило? — Что так много? — невзначай спросил он у кондуктора. — Так это… Ин… инфял. инфляция, вот, — с умным видом произнес парень, не до конца, видимо, понимая смысл термина. — Ох уж мне эти маггловские словечки… Однако видно было, что ему нравится вот так всовывать их в диалог. Внезапно он посуровел: — Но если денег нет, не пущу. Северус молча протянул ему галеон, и тот расслабился, принявшись отсчитывать сдачу. Уже в автобусе, удерживаясь за поручень, чтобы не упасть лбом об стекло при резких поворотах и торможениях, Снейп до конца осознал, что Поттер, по сути, его спас. Северус собирался вернуть все до кната при первой же встрече, но все же ехать в Коукворт даже в тряском автобусе было гораздо приятнее, чем прозябать на вокзале в свете единственного фонаря. Парень-кондуктор ссыпал ему в ладонь шесть сиклей сдачи, заметив, что у магглов монеты более удобны по размеру. *** Прежде чем остановиться наконец в Коукворте, автобус заехал в Бристоль, затем в Солсбери, Саутгемптон, заскочил в Питерборо, доставляя туда странного вида ведьму, от которой пахло паленой драконьей кожей, потом резко затормозил у фешенебельного отеля, вернувшись в Лондон. На этой остановке сошел приличного вида маг лет пятидесяти, который очень умело оделся под маггла-банкира — исключая, разве что, нелепый черно-желтый берет, который больше подошел бы клоуну в цирковом шатре. Оставалось удивляться, почему этот солидный волшебник предпочел путешествовать на «Ночном рыцаре», который в списке самых престижных средств передвижения находился где-то между «полетом на самой старой модели Кометы с пропеллером» и «езде верхом на гигантском жуке-навознике». Автобус развозил пассажиров строго в том порядке, в котором они заходили, даже если до каких-то пунктов назначения было значительно ближе, чем до тех, что в списке были первыми. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Северус добрался до своего дома в Паучьем тупике лишь к полуночи. Поворачивая ключ в замке, он думал, что мать не дождется его — скорее всего, она просто легла спать. Но в окне рядом с дверью внезапно зажегся свет. «Неужели?..» Северус открыл дверь. Мать сидела на старом продавленном диване с волшебной палочкой в руке. Свет исходил как раз от нее (электричество мать не любила), освещая еще сильнее исхудавшее лицо болезненно-желтоватого цвета — даже более желтого, чем от природы. Эйлин Принц давно тяжело болела, причем руками разводили врачи что в маггловских больницах, что в больнице Святого Мунго, поэтому ей оставалось лишь смириться. В довершение к этому, она не могла нигде работать: руки как будто обгорели и покрылись сажей, она их почти совсем не чувствовала. Было очевидно, что это какое-то редкое и очень темное проклятие. Тем не менее, кислое выражение на ее лице не пропадало ни тогда, когда она была здорова, ни сейчас. Северус приготовился выслушать нечто нелестное о своем опоздании, увидев, что мать открыла рот, однако она сухо и холодно проговорила совсем другое: — Твоя чертова сова меня разбудила. Она указала на Гризельду, усевшуюся на комод, уронив рядом с собой записку от самого же Северуса. Она выглядела очень гордой от того, что успела доставить письмо и прилететь сама до прибытия своего хозяина, и громко ухала. Мать смотрела на нее почти что с омерзением: не любила птиц. — Я тоже рад тебя видеть, — холодно отозвался парень, поворачиваясь назад. — Уж подумал, ты волновалась. Мать хмыкнула и ненадолго закашлялась. — С чего бы? — спросила она, когда снова смогла говорить. — Эти Эвансы всегда тебя привозят. Что с тобой может стрястись? — Действительно. Желания продолжать разговор у Северуса не было, так что, подозвав Гризельду, он поспешил подняться наверх по потайной лестнице за одним из стеллажей с книгами. Эта лестница вообще была для него любимой частью дома. Наверху располагалась маленькая квадратная площадка с прогнившим полом, который сильно скрипел и грозил провалиться, образовав сквозную дыру до первого этажа. От площадки отходили две двери. Одна — в бывшую комнату родителей, которая сейчас пустовала, другая — в комнату Северуса. Парень и рад был бы сказать «Наконец-то я дома», да только даже мысль о такой фразе вызывала смех. А уж язык произнести это и тем более не поворачивался. *** Коуворт был большим индустриальным городом, в котором лето чувствовалось разве что только в центре, где сосредоточились все значимые культурные сооружения, где было много зелени, цветастых клумб и даже несколько скверов и памятников. Чем дальше от центра, тем беднее выглядели дома, одинаковые и черные — жильё для рабочих. Располагались они вокруг многочисленных заводов и фабрик, изобилующих по окраинам города. В одном из таких домов и жил Северус, однако его вид за окном хотя бы разбавляла небольшая речушка, пусть и засоренная за многие годы отходами производств. Где-то вдали, ближе к центру города, на ее берегах росла зеленая рощица, где можно было спрятаться от тяжелой городской духоты и где они не раз весело болтали с Лили, когда были детьми. Именно в этой рощице он когда-то впервые поведал ей про Хогвартс, про живые портреты, про волшебные палочки и про то, что ее маггловское происхождение совсем не имеет значения… Северус помотал головой, отгоняя наваждение. Ноги сами принесли его к роще: не сидеть же с дорогой матушкой, в самом деле. И теперь, когда он стоял здесь, вглядываясь в густые ветви лип, сплетающиеся между собой, его с головой накрывали воспоминания. Он не мог бы назвать себя сентиментальным, но сейчас его мучала ностальгия. Заставляла метаться в неосуществимом желании вернуть былые дни. Он безуспешно пытался выбросить из головы эти обременительные мысли. За его спиной внезапно хрустнула ветка, и он обернулся, выхватывая палочку — видимо, от этого рефлекса ему уже не избавиться. — Убери это от меня, — скривилась Петуния Эванс, отходя в кусты. — А, это ты, — бесстрастно произнес Северус, засовывая палочку назад в карман старых рабочих штанов. Он совершенно забыл, что у Эвансов, помимо Лили, есть ещё одна дочь. — Что ты здесь делаешь? — Тебя забыла спросить, — огрызнулась Петуния, стараясь скрыть испуг. — Не зли меня, а то заколдую, — разумеется, Северус блефовал. Этим летом ему все еще нельзя было колдовать, а вот следующим… — Тебе нельзя! — возразила Петунья, все же отходя от него еще на шаг, неуклюже ломая попавшиеся под ноги сухие веточки. — Если живете летом среди нормальных людей, то и ведите себя, как нормальные. — Все еще считаешь сестру ненормальной? Петунья нахмурилась. — Ты и ваша дурацкая школа ее испортили. Если бы не вы, она осталась бы прежней, не взрывала бы со злости стаканы на нашей кухне. Какой нормальный человек разбивает стекло, не прикасаясь к нему? — Она взрывала стаканы? — Ну да… Прочитала твое письмо и разозлилась как чёрт. Этот Поттер тоже ей писал… — протянула Петуния и насмешливо добавила: — У вас совсем гордости нет? Северуса задели её слова, хоть он и зарёкся реагировать на завистливую сестренку Лили. — Читаешь чужие письма? — поморщился он. — Выходит, у нас нет гордости, а у тебя — совести? Петуния вспыхнула. — Вы тоже читали мои письма, ! Вероятно, речь шла о том письме Дамблдора, в котором директор отказывал Петунии в поступлении в Хогвартс. За прошедшие пять лет Северус успел напрочь о нем забыть. — Это ведь было давно. Не думал, что ты такая злопамятная. Петуния вспыхнула еще сильнее. — Неудивительно, — бросила она. — Что Лили стала такой после общения с тобой. Для Снейпа осталось секретом, от чего девчонка так сильно взбесилась. Иногда то же самое происходило и с Лили — это была, видимо, одна из немногих вещей, в чем сестры были схожи. — Если тебе от этого полегчает, то мы сейчас не общаемся, — сам не зная, зачем, бросил Северус. — Почему? — Спроси у неё сама. Петунья замолчала на на несколько секунд. — А я все думаю: чего ты не околачиваешься рядом с нашим домом двадцать четыре часа в сутки? — с легким злорадством наконец ответила она. — Хотя я даже могу тебя понять. Последнее время она просто невыносима. Несмотря на последние слова, настроение ее явно улучшилось от новости, что Тот-Снейповский-Мальчишка теперь не претендует на внимание её сестры. «Ну хоть кто-то порадуется», — мрачно подумал Северус Продолжать спор было лень. Иногда от ответа вообще лучше уйти, чем продолжать разговор, не приносящий ни пользы, ни удовольствия. Северус обычно так и делал. Разве что с Поттером никогда не выходило. Он собирался уйти, но медлил, зная, что должен сказать кое-что, что следует знать Петунии. Как-никак, Лили была ее сестрой, пусть за последние годы их отношения и испортились. — В нашем мире вроде как война, — наконец бросил он, отворачиваясь от речки и направляясь к лазу, через который можно было попасть обратно в город. — И Лили в числе тех, кому придется несладко, ведь она… её родители не волшебники. Так что не злись на нее, ей сейчас сложно. Петуния, возможно, не вполне его поняла, но вдаваться в подробности он не стал и поспешил выбраться на залитую горячими солнечными лучами улицу, оставляя сестренку Лили в одиночестве.